Раков (панорама)

В панораме Ракова, городского поселка, в котором насчитывается около 2 тысяч жителей, доминируют вертикали башен неоготического костела начала ХХ века и купол Спасо-Преображенской церкви, построенной в конце ХVІІІ столетия.

Своими корнями история Ракова уходит в глубь седых тысячелетий. Судя по стоянке эпохи неолита, городищу со следами жертвенного алтаря и большому кургану, что расположены у нынешнего поселка, люди обживали эти места издревле.

На страницах же письменных источников Раков появляется в 1440 году как владение великого князя литовского Казимира; затем он принадлежал канцлеру ВКЛ Михаилу Кежгайловичу и его потомкам. Поменяв нескольких владельцев, Раков в 1559 году превращается в частновладельческий город, где облюбовали себе место сначала доминиканцы, в затем  базилиане. При базилианском монастыре, основанном в 1702 году, к 1793 году было закончено строительство церкви на средства прихожан, князя Сангушки и членов Раковского братства Св. Анны. Впоследствии, в 30-х годах ХIX века, униатская церковь была преобразована в православную.

Надо отметить, что строительство храма было закончено аккурат ко второму разделу Речи Посполитой, когда эти земли были присоединены к Российской империи. В ту пору около 80% населения Беларуси было униатским. После упразднения униатства на Полоцком соборе 1839 года уже в течение немногим более чем полувека царские власти насильственно обратили униатов в православие, с тем чтобы те «пребывали в послушании Святейшего Всероссийского Синода». И уже к концу ХІХ века 80% белорусов считали себя православными и лишь 19%  католиками.

Целенаправленная и жесткая политика русификации Беларуси и возвращения ее в лоно православия стала выдыхаться к концу ХІХ века, и тогда власти вынуждены были в 1896, 1901 и 1905 годах специальными указами провозгласить веротерпимость под лозунгом свободы совести. С этого времени в Северо-Западном крае, как именовали в ту пору белорусские земли, началось в значительных масштабах сооружение католических костелов. В 1906 году возводится костел и здесь, в Ракове.

Он был построен при содействии тогдашних владельцев местечка  помещиков Здзеховских. Их усадьба стояла на виду у костела, на берегу Ислочи, рядом с древним городищем. Приступая к рассказу о Здеховских, будет уместно упомянуть, что на их винокурне в Поморщине, что в километре от Ракова, в 1880 году работали родители Янки Купалы  Доминик и Бенигна Луцевичи. Да и сами Здеховские оказались причастны к литературе. В особенности заметный след в истории литературы оставил Мариан, который родился тут в 1861 году,  впоследствии известный польский литературный деятель, профессор Краковского, а позднее Виленского университетов.

Дом, где Здзеховский проводил по нескольку весенне-летних месяцев, приезжая из Петербурга или Дерпта (нынешнего Тарту), из далекого Кракова или более близкой Вильни, стал на некоторое время литературными пенатами, и не только для Здзеховского, но и для других писателей и ученых. Достаточно сказать, что сюда, в гости к Здзеховскому, в 1908 году приезжала Элиза Ожешко, называвшая Раков «литовскими Афинами». В Раков, на имя Здзеховского, шла корреспонденция как из России, так и из Польши. Именно отсюда 12 августа 1895 года послал Здзеховский свое первое письмо в Ясную Поляну к Льву Толстому.

Так завязалась переписка, которая с перерывами продолжалась до 1908 года. В августе 1896 года Толстой и Здзеховский встретились в Ясной Поляне. В этой переписке Толстой высказался по ряду проблем, которые волновали широкие круги российской общественности в конце ХІХ  начале ХХ века, и в частности по национальному вопросу.

С Раковом связана и жизнь популярного в прошлом композитора Михала Грушвицкого, который часто выступал с концертами в Минске. Один из первых белорусских профессиональных композиторов, он родился неподалеку от Ракова. Закончив Дворянский институт в Вильне, М. Грушвицкий учился в Петербургском университете и в 1853 году женился на Станиславе Ельской  сестре белорусского писателя и этнографа Александра Ельского, собирателя и владельца уникальной коллекции рукописей и книг по истории и культуре Беларуси. Памяти рано умершей жены Михал Грушвицкий посвятил лучшие свои произведения  музыку к «Дзядам» А. Мицкевича и «Сельскому лирнику» В. Сырокомли. Умер композитор 5 марта 1904 году в Ракове и похоронен тут же, на кладбище.

От Михала Грушвицкого живая ниточка тянется к молодому драгунскому поручику, другу Пушкина и Рылеева  Александру Бестужеву, впоследствии знаменитому декабристу и писателю Марлинскому. Какая ниточка  об этом мы скажем чуть позже. А сейчас мысленно развернем письмо 24-летнего драгуна, помеченное датой 22 ноября 1821 года.

«...Судьба была довольно благосклонна, выбрав мне квартиру у одного небогатого, но прекрасного человека. Любезное семейство, книги на всех языках... фортепиано, умные и здравые рассуждения отца, доброе расположение матери, компания дочерей, еще более милых, нежели прекрасных,  все это обещает мне сносную зиму... Сказать правду, в младшую сестру можно было бы закохаться от нечего делать. Но к несчастию, они обе уже невесты в полном смысле слова».

В начале письма стоит адрес: «Литва. Деревня Выгоничи в 40 верстах от Минска». Зимой 1821 года легкий возок с А. Бестужевым, миновав Раков, направился в Выгоничи. Как же попал сюда будущий декабрист?

После парада войск под Бешенковичами Александр I оставил гвардейский корпус, в котором служил Бестужев, на зимних квартирах в западных губерниях. И волею судьбы Бестужев оказался гостем выгоничского помещика Феликса Войдзевича. Письма Бестужева из Выгонич говорят о его действительно дружеских отношениях с семейством Войдзевичей. Феликс Францевич и его жена Мария Ксаверьевна окружили заботой молодого офицера, как родного сына. Особое удовольствие доставляла Бестужеву дружба с их дочерьми Фелицией и Цецилией. В младшую, Цецилию, он, по его собственному признанию, «был влюблен донельзя».

В Выгоничах Бестужев заинтересовался польским языком и литературой, причем настолько, что в одном из писем в Петербург он сообщал, что у него под подушкой всегда находятся «Исторические песни» Немцевича.

Вместе с Войдзевичами Бестужев встречал новый, 1822 год в Минске. Вскоре после этого Феликс Францевич с женой и дочерьми направился в Петербург  у него были дела в сенате. В письме к родным Бестужев просил наилучшим образом принять его белорусских друзей и показать им редкости столицы.

В феврале 1823 года он дважды писал из Петербурга в Выгоничи, интересовался видами на урожай, передал дружеские приветствия знакомым. В том же году Бестужев прислал в Выгоничи первую книжку альманаха «Полярная звезда», выпущенную вместе с Рылеевым. На обложке он написал по-польски: «Пану Войдзевичу в знак симпатии от Бестужева». Обложка альманаха находится сейчас вместе с письмами Бестужева к Войдзевичам в Государственном архиве литературы и искусства РФ в Москве.

В Выгоничах сохранились следы старой усадьбы, уцелел лишь первый этаж бывшего господского дома, который сгорел в 1943 году. В память о пребывании здесь А. Бестужева, отразившего белорусскую природу и народный быт в своей повести «Вечер на Кавказских водах в 1824 году», к 150-летию со дня смерти писателя, в 1987 году, в Выгоничах на месте бывшей усадьбы Войдзевичей был установлен мемориальный знак.

Казалось бы, на этом рассказ о пребывании Бестужева в Выгоничах можно и закончить. А между тем есть у этого рассказа интересное и совсем неожиданное продолжение.

Наступил 1828 год. Бестужев отбывал ссылку в Якутске за участие в декабристском восстании. А Фелиция Войдзевич, с которой он несколькими годами раньше коротал долгие зимние вечера за беседой или домашним музицированием, вышла замуж за председателя Минского губернского межевого суда Рудольфа Грушвицкого. Отец Фелиции продал зятю Выгоничи, и здесь 29 ноября 1828 года родился будущий композитор Михал Грушвицкий.

Экземпляр же «Полярной звезды», подаренный Бестужевым Войдзевичам, спустя много лет попал через жену М. Грушвицкого, урожденную Ельскую, в знаменитую библиотеку ее брата  Александра Ельского. Вот почему и сегодня на титульном листе «Полярной звезды» рядом с автографом Бестужева можно увидеть оттиск штемпеля «Библиотека и музей древностей в Замостье Александра Ельского».

В этом великолепном собрании Ельского, который сам себя называл «тихим и старательным искателем отечественных памяток», было немало произведений еще одного человека, накрепко связанного с этой землей,  Винцента Дунина-Марцинкевича, классика белорусской литературы, создателя белорусского национального театра. Неудивительно, что Александр Ельский стал первым биографом Дунина-Марцинкевича. Имение Марцинкевича  Люцинка, где писатель прожил 44 года, до конца дней своих, располагалось неподалеку от от местечка Першаи, которое мы вскоре будем проезжать.