Библиографический список

1. Муздыбаев К. Психология ответственности. Л., 1983. С. 102.

2.Там же.С.41-42.

3. Heider F. The psychology of interpersonal relations. New York, 1958. (См. также в кн.: Муздыбаев К. Ор. cit. С. 121).

4. Системные аспекты нейрофизиологии поведения /Отв.ред.К.В.Судаков. М., 1979; Системные механизмы поведения/Под ред.К.В.Судакова и М.Баича. М„ 1990.

5. Анохин П.K. Теория функциональной системы//Успехи физиол.наук. 1970. Т. 1. № 1; Он же. Системные механизмы высшей нервной деятельности. М.: Наука, 1979.

6. Юристы и психологи за «круглым столом»//Психолог. журнал. 1983. Т. 4. № 4.

7. Тархов В.А. Ответственность по советскому гражданскому праву. Сара­тов, 1973.

8. Матвеев Г.К. Вина в советском гражданском праве. Киев, 1955; Он же. Основания гражданско-правовой ответственности. М., 1970.

9. Петелин Б.Я. Методы установления вины//Сов. государство и право.1983. №10

10. Walster E. Assignment of responsibility for accident// Journal of Personality and Social Psychology. 1966. № 3 (См. также в кн.: Муздыбаев К. Ор. cit.).

11. WeinerB, Freise I., Kukla A., Reed L., Rest S. and Rosenbaum R.M. Perceiving the causes of success and failure//E.E. Jones et al. (Eds.). Attribution: Perceiving the causes of behavior. Morristown. 1972 (См. также в кн.: Муздыбаев К. Ор. cit. С. 141).

V. СУДЕБНО-ПСИХОАОГИЧЕСКАЯ ЭКСПЕРТИЗА В ДЕЛАХ ПО СПОРАМ О ПРАВЕ НА ВОСПИТАНИЕ ДЕТЕЙ

§ 1. Понятие спора о праве на воспитание детей. Психологические элементы в юридических нормах, связанных с правом на воспитание детей

Судебные споры, возникающие из брачно-семейных отношений, можно отнести к таким гражданским делам, в которых с наибольшей очевидностью проявляется потребность в использовании специальных психологических знаний. Одна из главных причин заключается в оби­лии социально-оценочных норм в брачно-семейном законодательстве;

норм, одним из необходимых компонентов содержания которых высту­пают психологические элементы.

Предметом нашего анализа будет лишь одна большая группа гражданских дел, связанная с защитой прав и интересов несовершеннолетних детей. Именно при рассмотрении таких дел больше всего допуска­ется ошибок на практике, и связаны они чаще всего с неустановлением всех необходимых обстоятельств по делу, с неполнотой доказательст­венного материала.

В соответствии с действующим законодательством к спорам о праве на воспитание детей можно отнести следующие категории дел:

о воспитании детей после расторжения брака между родителями (ст. 24 СК РФ);

о месте проживания детей при раздельном жительстве родителей как при расторжении брака, так и независимо от решения данного вопроса (п. 3 ст. 65 СК РФ);

об участии отдельно проживающего родителя в воспитании детей, когда сами родители не пришли к соглашению по этому вопросу (ч. 2 п. 2 ст. 66 СК РФ);

о возврате ребенка по требованию родителей от любых лиц, удержи­вающих ребенка не на основании закона или судебного решения (ст. 68 СКРФ);

о лишении родительских прав (ст. 69 СК РФ);

о восстановлении в родительских правах (ст. 72 СК РФ);

об отобрании ребенка без лишения родительских прав родителей (ст. 73 СК РФ);

об усыновлении ребенка (ст. 125 СК РФ);

об отмене усыновления (ст. 140, 141 СК РФ).

Об устранении препятствий со стороны родителей на общение с ребенком бабушки/дедушки, братьев, сестер и др. родственников, если родители не подчиняются решению органа опеки и попечительства (п. З ст. 67 СК РФ).

Все перечисленные категории дел объединяются одной общей целью: защитой прав и интересов несовершеннолетних детей в родительских (или квазиродительских) правоотношениях. С процессуальной, доказательственной точки зрения их роднит и другое обстоятель­ство: в большинстве случаев законодатель в качестве критерия для определения последствий, которые указаны в той или иной норме права, применяемой судом, называет интересы детей (ст. 65, 66, 67, 68, 76, 131, 141 СКРФ).

Например, ч. 2 ст. 65 СК РФ предусматривает, «родительские права не могут осуществляться в противоречии с интересами детей». Суд при раз­решении возникшего спора также руководствуется интересами ребенка.

Таким образом, в предмет доказывания по всем категориям споров о праве на воспитание детей входит установление того факта, будет ли отвечать интересам детей то или иное действие (передача ребенка от одного родителя другому, определение места проживания ребенка с конкретным родителем, лишение родительских прав, отмена усыновления и пр.). По своей природе это факт материально-правового характера.

В то же время в нормах брачно-семейного законодательства не содержится никаких критериев относительно того, как в том или ином случае понимать формулу «интересы детей», какие конкретные обстоятельства необходимо установить суду, чтобы констатировать соответ­ствие (или несоответствие) поведения определенных лиц интересам ребенка. Решение данного вопроса отдано, по сути, на усмотрение суда и вызывает, как показывает практика, немалые трудности.

Самой распространенной судебной ошибкой при рассмотрении и разрешении подобных дел является невыясненность всех необходимых обстоятельств, вынесение судебного решения на основе непроверен­ных и недостаточных доказательств, что влечет необоснованность ре­шения. Нередко за основу судебного решения берутся объяснения заинтересованных лиц (родителей) без должной их оценки и проверки, в отсутствие других доказательств по делу. Естественно, что подобные решения подлежат отмене, дела пересматриваются, и порой не один раз. Поэтому в постановлениях Пленума суда высшей инстанции не­однократно подчеркивалась недопустимость разрешения дела по суще­ству только на основании утверждений сторон, назывался примерный перечень наиболее типичных обстоятельств, которые необходимо уста­навливать при рассмотрении спора о праве на воспитание детей. К числу таких обстоятельств относятся: конкретные условия воспитания (а не только материального содержания) детей, их возраст, особеннос­ти развития ребенка, характер взаимоотношений родителей (и/или фактических воспитателей) между собой и каждого из них с ребенком, отношение детей к родителям (фактическим воспитателям), положи­тельное или отрицательное воздействие родителей (воспитателей) на развитие детей, а также личные качества родителей, личную привязан­ность ребенка. Если спор о праве на воспитание детей возник в связи с расторжением брака, следует обратить внимание на причины семейно­го конфликта, что может быть важно для правильного определения места проживания ребенка с учетом его интересов.

По вопросам применения ст. 69 СК РФ (лишение родительских прав) Верховный Суд РСФСР разъяснил, что уклонением от выполне­ния родителями своих обязанностей в отношении детей следует также считать отсутствие заботы об их нравственном воспитании, а злоупот­ребление родительскими правами может выражаться в создании пре­пятствий для общения ребенка со сверстниками; жестокость может проявляться в психическом насилии, унижении человеческого досто­инства ребенка.

По своему характеру все вышеуказанные обстоятельства являются психологическими, которые невозможно профессионально определить исходя только из жизненного опыта — необходимо применение специальных знаний.

Сказанное позволяет выделить типичные обстоятельства материально-правового характера, имеющие психологическое содержание, ко­торые подлежат установлению судом по конкретным категориям дел, а именно:

а) влияние поведения родителей (воспитателей) на психическое состояние и развитие детей (п. 3 ст. 65, п. 3 ст. 67, ст. 66, 68, 73, 76, 141 СКРФ);

б) степень привязанности ребенка к родителям (воспитателям) с учетом особенностей психического развития детей и их возраста (те же ст. СК РФ);

в) учет мнения ребенка, достигшего 10 лет, о месте его жительства (ст. 57 СКРФ);

г) при возбуждении дела по ст. 69 СК РФ (решение вопроса о лише­нии родительских прав):

уклонение родителей от выполнения обязанностей по воспитанию детей;

злоупотребление родительскими правами;

жестокое обращение с детьми.

Названные обстоятельства имеют непосредственно правовое значе­ние, а потому их вправе устанавливать только суд. Однако очевидно, что только традиционных средств доказывания для их выявления — объяснений сторон, показаний свидетелей — явно недостаточно. Если ими ограничиться, судебное решение окажется основанным не на дока­занном знании обстоятельств, а на вероятном предположении об их существовании, что равно действию суда «наугад», а это недопустимо.

В самом деле, чтобы квалифицировать поведение родителей как уклонение от выполнения родительских обязанностей, надо знать как минимум мотивацию их поведения, тем более, что только виновное поведение может стать основанием к лишению родительских прав. Жестокое обращение с детьми вовсе не сводится к физическому «воздействию», побоям, оно может выражаться в психическом насилии, а это можно установить только при помощи проведения специального психологического исследования. Чтобы установить, оказывают ли родители вредное влияние на детей, нужно знать личностные особенности каждого из родителей, психологические особенности формирующейся личности ребенка, особенности восприятия им поведения родителей, степень влияния типичного поведения родителей на формирование у ребенка определенных установок, доминант поведения, личностных ценностей. Все это — также сфера компетенции психолога-эксперта.

В некоторых европейских странах (например, Германии) считается общепризнанным, что в бракоразводном процессе при решении вопро­са о праве родителей на воспитание детей необходима экспертная по­мощь психолога, что всякая семейная ситуация, с которой сталкивается суд, требует профессиональной психологической оценки [1]. Ряд зару­бежных специалистов приходят к выводу о необходимости назначения судебно-психологической экспертизы в случаях, когда у суда есть обо­снованные предположения считать, что в связи с семейным конфлик­том у ребенка наблюдаются отклонения от обычного поведения (нару­шения сна, снижение успеваемости в школе, повышенная раздражи­тельность, плаксивость или агрессивность, замкнутость, состояние страха и пр.)[2].

Думается, такой подход оправдан, а опыт зарубежных стран мог бы быть весьма полезным и в российских условиях.

Можно задаться вопросом: а так ли уж необходим эксперт-психолог при рассмотрении судом споров о праве на воспитание детей — ведь в таких делах обязательно, по российскому законодательству, участие органа опеки и попечительства (по делам данной категории им высту­пает РОНО), который дает заключение с целью помочь суду верно определить интересы ребенка. Думается, заключение органа опеки и попечительства (ООП) отнюдь не снимает проблемы правильного установления обстоятельств, имеющих психологическое содержание, а потому требующих — при наличии к тому оснований — проведения психологического исследования. И вот почему. Заключение ООП по своей природе есть мнение органа управления о способе разрешения судебного спора; мнение, базирующееся на компетенции органа, в зада­чу которого входит охрана прав и интересов несовершеннолетних. На практике в содержание заключения входят также результаты обследо­вания материальных условий жизни ребенка и условий его воспитания. Даже если предположить, что такое обследование проводится компе­тентно, с участием психолога (чего на практике пока нет), оно не спо­собно заменить собой заключения эксперта. Во-первых, заключение ООП остается лишь мнением органа, которое суд может учесть, а может и мотивированно отвергнуть, но которое доказательством не является. Во-вторых, при обследовании условий жизни и воспитания специального исследования (т.е. экспертизы) не проводится и не может проводиться, так как задачи ООП иные (не добыть новые доказательства, а обосновать и изложить мнение органа по поводу данного спора). Порядок проведения обследования ООП не предполагает проведения экспертизы, и ни в компетенцию, ни в процессуальные задачи данного органа это не входит.

При рассмотрении споров о праве на воспитание детей суд буквально на каждом шагу сталкивается с необходимостью профессиональной психологической помощи — либо в форме участия специалиста, либо в форме проведения экспертизы. Так, при определении места жительства ребенка суд учитывает его мнение. Кто и как выявляет желание ребен­ка? Можно ли его опросить в суде? Закон ответа не дает, а в литературе можно найти лишь общие рассуждения о том, что вопрос решается по усмотрению суда с учетом того, не повлияет ли вызов в суд отрицатель­но на психику ребенка. Кто же способен компетентно это оценить? Без участия профессионального психолога этого сделать невозможно. При опросе ребенка в суде предлагается иногда соблюдать требования ст. 173 ГПК: проводить опрос в присутствии педагога и в обстановке, исключающей воздействие на ребенка заинтересованных лиц. Подоб­ные рекомендации несостоятельны. Во-первых, ст. 173 ГПК рассчитана на применение в случаях допроса несовершеннолетних свидетелей. Та­ковым ребенок в спорах о праве на воспитание не является. Аналогия же процессуального закона, по общему правилу, не допускается (тем более, когда речь идет о разных процессуальных институтах). Во-вторых, использование правил ст. 173 ГПК ничем не помогает при опросе ребенка в суде по существу. Воздействие на ребенка заинтересованных лиц (родителей) является достаточно длительным, протяженным во времени процессом, а не сводится только к влиянию в судебном заседа­нии. Конфликтная ситуация с самого своего начала определенным образом влияет на состояние, а иногда и психическое развитие ребенка. Поэтому опрос ребенка вправе, думается, проводить только специа­лист-психолог, что поможет предотвратить усугубление психотравмирующего воздействия конфликта в семье на ребенка. С правовой точки зрения, участие психолога является дополнительной гарантией прав личности ребенка (о чем подчас вообще забывается, хотя процесс-то в конечном счете идет по поводу защиты его права на получение надле­жащего воспитания!).