Библиографический список

1. Селиванов В.И. Волевая регуляция активности личнсти//Психолог. журн. 1982. Т, 3. № 4; Он же. Дискуссионные вопросы психологии воли//Психолог. журн. 1986. Т. 7. № 6.

2. Шахматов В.П. Составы противоправных сделок и обусловленные ими последствия. Томск, 1967.

3. Левенсон Д. Признание завещания недействительным по основаниям ст. 56 ГК РСФСР//Сов. юстиция. 1977. № 20.

4. Петрухин И.Л. Экспертиза как средство доказывания в советском уго­ловном процессе. М.: Юрид. лит., 1964.

5. Степутенкова В.К. Роль судебного эксперта при исследовании вменяе­мости (невменяемости)//Сов. государство и право. 1977. № 7.

6. Фелинская Н., СтанишевскаяН. Использование психологических знаний в уголовном процессе//Сов. юстиция. 1971. .№ 7.

7. Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность. М.:Госюриздат, 1954.

8. Лурия А.Р. Ощущения и восприятие. М., 1975; Ломов Б.Ф. Когнитивные процессы как процессы психического отражения//Когнитивная психология: материалы финско-советского симпозиума. М.: Наука, 1986.

9. Сабатов Р. Обман и его значение для квалификации некоторых преступлений//Соц. законность. 1975. № 12.

10. Шерозия А.Е. Психоанализ и теория неосознаваемой психологической установки: итоги и перспективы; Чхартишвили Ш.Н. К вопросу об онтологи­ческой природе бессознательного//Бессознательное: природа, функции, мето­ды исследования/Под ред. А.С. Прангишвили, А.Е.Шерозии, Ф.Б.Бассина. Тбилиси: Мецниереба, 1978. Т. 1.

11. Buchholz E., Dettenbom H. Fahigkeit und Bereitschaft des Straftaters zu kunftig verantwortungsbewusstem Handeln//Neue Justiz. 1979. № 10; Buchholz E., Dettenbom H. Berucksichtigung der Fahigkeit und Bereitschaft des Straftaters zu kunftig verantwortungsbewusstem Verhalten bei der Strafmessung//Neue Justiz. 1980. № 3.

12. Наенко Н.И. Психическая напряженность. М.: Изд-во МГУ, 1976.

IV. Судебно-психологическая экспертиза в делах, возникающих из обязательственных правоотношений §1. Вина, ответственность и психологический механизм поведения

Дела, возникающие из обязательственных правоотношений, — это всегда дела, связанные с решением в суде вопроса о возложении гражданско-правовой ответственности или обязательства возместить причиненный ущерб (вред). Этому предшествует установление наличия гражданского правонарушения — в виде нарушения обязательства или деликта, определение его состава, в том числе вины и ее формы в действиях субъектов материального правоотношения, ставшего предметом судебного разбирательства. В центре внимания суда — анализ поведе­ния сторон в спорном правоотношении, выявление его юридически значимых факторов, которые позволяют квалифицировать те или иные действия как виновные, неправомерные, что влечет в итоге применение мер юридической ответственности. Однако для правильной юридичес­кой интерпретации поведения суду необходимо опираться в своем исследовании на фактические данные, объективную информацию: ведь правовой оценке (квалификации) подвергаются уже установленные факты (факты предмета доказывания), а их установление происходит в ходе судебного доказывания при помощи доказательств. Насколько значимы в этом плане могут быть результаты психологической экспер­тизы? Чтобы ответить на данный вопрос, необходимо несколько по­дробнее остановиться на характеристике такого юридического факта, выявление которого является центральным для всех категорий дел, возникающих из обязательственных правоотношений, и во многом предопределяет правильную квалификацию спорного правоотноше­ния в целом. Речь идет о гражданско-правовой вине и ее формах.

Однако вина может рассматриваться не только как юридическая, но и как психологичвская категория. Более того, даже в правовой трактовке очевидно психологическое содержание вины как психического отноше­ния субъекта к своим действиям и их последствиям. Точно так же и такие категории, как поведение, ответственность могут иметь не только юридическое, но и психологическое наполнение. Как они соотносятся друг с другом? Ответ на поставленный вопрос также важен для правильного и объективного определения доказательственной значимости заключе­ния эксперта-психолога по исследуемой категории гражданских дел.

Итак, определение вины и ее формы — важнейшее юридическое обстоятельство для дифференциации составов гражданских дел, возникших из обязательственных правоотношений. К названной группе дел (с участием гражданина, что важно для судебной подведомствен­ности) относятся:

дела о возмещении ущерба, причиненного нарушением или ненадлежащим исполнением обязательства (договорная ответственность);

дела о возмещении ущерба, причиненного деликтом (внедоговорная ответственность);

о возмещении ущерба при безвиновном его причинении (ст. 1079 ГК);

о возмещении ущерба при правомерном поведении (ст. 1067 ГК) или превышении его пределов (ст. 1066 ГК ).

При рассмотрении любого из названных дел суд должен решить вопрос о вине истца и(или) ответчика. Так, в делах первых двух катего­рий факт наличия(отсутствия) вины может входить в предмет доказывания и истца, и ответчика (причем в силу презумпции виновности причинителя ущерба, факт отсутствия собственной вины обязательно входит в предмет доказывания ответчика). В делах о возмещении ущер­ба, причиненного источником повышенной опасности (ст. 1079 ГК), факт наличия вины потерпевшего в форме умысла может входить в предмет доказывания ответчика—причинителя ущерба. Однако если речь идет о взаимном причинении ущерба владельцами источников повышенной опасности, то в предмет доказывания каждой из сторон включается факт отсутствия собственной вины (в обязательном поряд­ке, следуя частному правилу распределения обязанностей по доказыванию) и факт наличия вины в действиях противоположной стороны (данный факт включается в предмет доказывания факультативно, в зависимости от желания самой стороны и доказательственной актив­ности процессуального «противника»: и без того данный факт предпо­лагается — в силу названной выше презумпции — существующим, пока не будет опровергнут другой стороной). В таких ситуациях точное ре­шение вопроса о вине и ее форме особенно важно, ибо, по сути, это единственные критерии, которыми оперирует суд при определении меры гражданско-правовой ответственности и размера подлежащего возмещению ущерба каждой из сторон.

Реже встречаются в судах дела о возмещении ущерба, причиненного в состоянии необходимой обороны — при превышении ее пределов. Здесь в предмет доказывания истца включаются факты: превышение пределов необходимой обороны; вина ответчика. В делах о возмещении ущерба, причиненного в состоянии крайней необходимости, в предмет доказывания ответчика могут входить факты: отсутствия собственной вины и наличия вины в действиях истца.

Как видим, установление вины в действиях субъектов спорного материального правоотношения действительно выступает необходимой предпосылкой для определения всех иных юридических последствий и для правильной правовой квалификации правоотношения в целом.

По общепризнанному в цивилистике определению, вина есть психическое отношение субъекта к своим неправомерным действиям и их последствиям. В содержании вины как юридической категории выде­ляют два компонента: интеллектуальный (сознательно принимал ре­шение, предвидел вредные последствия) и волевой (сознательно руко­водил своими действиями). Очевидно, что для установления вины в юридическом смысле — как объективизированного вовне в действиях определенного осознанного поведения — следует выявить наличие ее компонентов: интеллектуального и волевого; это задача суда. Но чтобы реализовать ее, суд должен располагать доказательствами того, что человек, во-первых, действительно сознательно принимал решение, во-вторых, действительно осознанно действовал, реализуя принятое ре­шение. В свою очередь, для этого необходимо проанализировать сам процесс принятия решения, условия (ситуацию), в которых оно выра­батывалось; выявить и учесть факторы, повлиявшие на его формирова­ние. Психологическая природа названных обстоятельств очевидна — именно они и могут устанавливаться в ходе психологического эксперт­ного исследования. Психологический анализ поведения поможет суду объективно подойти к юридической оценке действий, правильно определить форму вины.

Подчеркнем, как и ранее, что никакого юридического обстоятельства эксперт не устанавливает; он не определяет ни наличия вины, ни ее формы. Однако психолог в принципе может выявить наличие или от­сутствие вины как определенного переживания или наличие ответственности — как свойства данной личности. Но нужно учитывать, что категории: вина, ответственность, мотив, поведение, — в юридическом и психологическом смыслах различаются; их нельзя употреблять как синонимичные и автоматически переносить, заимствуя, из области психологии в сферу юриспруденции, и наоборот (хотя подобное можно нередко встретить в юридических публикациях). Попытаемся определиться в основных понятиях.

О вине — юридической категории говорилось выше: это всегда определенным образом осознанное и выраженное вовне в действиях отношение субъекта к своему неправомерному поведению и его последстви­ям. В психологии понятие вины используется для обозначения чувства вины как субъективно переживаемого эмоционального состояния, воз­никающего в ситуациях, когда действие, совершенное субъектом, им самим оценивается и осуждается в соответствии с интернализованными (принятыми, усвоенными) субъектом универсальными ценностями и нормами поведения — безотносительно к тому, как отнеслись бы к этому действию окружающие [I]. Думается, понятно, что, если бы даже эксперт и установил наличие чувства вины, для вины в юридическом смысле это было бы безразлично. Данный психологический факт никак не подтверждает и не опровергает наличия юридической вины. Ибо в праве вина — объективизированная реальность (а не чувство, не эмо­ция), связываемая со способностью субъекта осознавать значение своих действий, предвидеть их вредные последствия, а также с желани­ем наступления данных последствий. Столь же неадекватно друг другу употребляются в психологии и юриспруденции понятия ответствен­ности. Психологи рассматривают ответственность как атрибут (свойст­во) личности социального характера; как качество индивида, выражае­мое в склонности придерживаться в поведении общепринятых в дан­ном обществе социальных норм, исполнять ролевые обязанности, а также в готовности дать отчет за свои действия [2]. В юридическом смысле ответственность выступает как объективизированная (в норме права) правовая реальность, которая может существовать помимо кон­кретного субъекта — как бы в потенции. Но конкретный субъект может стать носителем ответственности при определенных, описанных в зако­не, условиях. Наличие ответственности как атрибута личности еще не служит доказательством того, что в данной ситуации лицо способно нести ответственность в юридическом смысле. Способность быть носи­телем юридической ответственности (деликтоспособность) определя­ется способностью субъекта к осознанию значения своих действий, их последствий и способностью сознательно управлять своим юридичес­ки значимым поведением. Взаимосвязь вины и ответственности (как они понимаются в юриспруденции) заключается в том, что вина — по общему правилу — выступает мерой ответственности.

Сказанное позволяет сделать вывод, что для правильной юридической оценки поведения необходимо выявить ряд обстоятельств психо­логической природы, которые позволили бы суду более точно квалифицировать действия как виновные (или невиновные), а также верно определить форму вины. Именно для этого возможно проведение судебно-психологической экспертизы. Какие именно «психологические» обстоятельства могут иметь доказательственное значение, видно уже из анализа содержания вины как юридической категории. В первую очередь, это обстоятельства, характеризующие юридически значимое поведение как осознанное. Поэтому прежде, чем оценить поведение, необходимо установить: осознанность и намеренность действий, пси­хологическую мотивацию поведения, психофизическое состояние лич­ности на момент совершения действий, которое может влиять на сте­пень их осознанности, а также на способность к волевому управлению ими. Данные обстоятельства могут быть включены в частный предмет психологической экспертизы. Рассмотрим подробнее, в чем заключает­ся специфика психологического анализа поведения. Это поможет уяс­нить доказательственную значимость заключения эксперта-психолога, а также отличие психологической оценки поведения от юридической, право на которую в процессе имеет только суд.

Ответственное — в психологическом смысле — поведение представ­ляет собой интеграцию всех психических функций личности, в том числе: субъективного восприятия окружающей среды, оценки собственных жизненных ресурсов, эмоционального отношения к должному, воли. Предпосылкой ответственности является возможность выбора, то есть сознательного предпочтения определенного варианта одного поведения другому. Не может быть ответственного поведения в усло­виях, когда субъект лишен выбора. Это положение весьма важно и для юридического определения носителя правовой ответственности: нель­зя возложить ответственность за поведение, осуществленное при отсут­ствии выбора (например, в условиях крайней необходимости, под воз­действием насилия). Поэтому и для установления вины (в юридичес­ком смысле) важно знать, помимо других обстоятельств, была ли у субъекта реальная возможность выбора действий. Выбор возможен при наличии хотя бы одной альтернативы, нередко — в конфликтных си­туациях, когда сталкиваются свои и чужие интересы. Чаще всего выбор — не просто предпочтение одной возможности, а подавление, отстранение другой, чем и высвобождается первая. Можно сказать, что субъект несет ответственность не только за избранное и осуществленное неправомерное поведение, но и за отвергнутое, нереализованное правомерное, должное поведение. Именно наличие выбора предопределяет возможность сознательного принятия решения. С другой стороны, ответ на вопрос, почему именно такой выбор сделала сторона, может быть дан при анализе лич­ностных особенностей личности, ибо любой выбор, с точки зрения психологии, — есть проблема выбора своего «Я».

Таким образом, психологический анализ поведения предполагает психологическую характеристику личности, анализ ситуации действия и ее специфики, определение способности субъекта к осознанному и свободному принятию решения (в условиях наличия выбора), к осо­знанию в полной мере фактического содержания предполагаемых дей­ствий (включая прогнозирование возможных последствий, в том числе юридически нежелательных), а также установление способности в пол­ной мере сознательно осуществлять управление своими действиями (на каждом этапе контролируя как отдельное действие, так и поведение в целом, соотнося действия с поставленной целью).

Обратим внимание на такой нюанс: мы констатировали, что главное в психологическом содержании вины — это психическое отношение субъекта к своим действиям и их последствиям, т.е. следует учитывать, как сам человек воспринимает, оценивает свое собственное поведение и от каких факторов зависит это восприятие. Ответить можно зная психологические закономерности формирования и функционирова­ния поведения.

С психологической точки зрения, любое событие (к которым в психологии относят и действие, поступок), воспринимаемое человеком, есть аддитивная¹ функция двух действующих сил: силы окружения и личностных ресурсов[3].

По известной формуле Хайдера[3] событие схематично можно представить следующим образом:

СИЛЫ ОКРУЖЕНИЯ

ЛИЧНЫЕ РЕСУРСЫ

С ОБЫТИЕ = +

ВНЕШНИЕ УСЛОВИЯ ДЕЙСТВИЯ

+

СТЕПЕНЬ ТРУДНОСТИ РЕШАЕМОЙ ЗАДАЧИ

ВОЗМОЖНОСТИ

ЧЕЛОВЕКА

+

МОТИВАЦИИ

Из приведенной формулы могут вытекать три следствия:

1) силы окружения и личностные ресурсы способны вызвать определенное событие, даже если одна из этих составляющих отсутствует (например: событие = силы окружения + 0. Такую трансформацию формулы можно наблюдать при действии непреодолимой силы: в дан­ной ситуации человека нельзя признать виновным, ибо от его действий ничего не зависело: возможности человека, как и его мотивации, «бло­кируются» ситуацией);

2) силы окружения и личностные ресурсы могут действовать в одном направлении — вероятность наступления предполагаемого со­бытия возрастает (с юридической точки зрения, такая ситуация харак­терна для умышленного поведения: человек предвидит и желает наступления определенных последствий в данных условиях и мобилизу­ет свои возможности на достижение предвидимого результата. Однако возможен и иной вариант по той же формуле. Допустим, автомобиль спускается по склону, и водитель, увидев препятствие, еще увеличива­ет скорость, вместо того чтобы попытаться затормозить. Не только умышленное, но и виновное вообще поведение здесь еще не очевидно. Чтобы оценить поведение, нужно знать: а) степень, в которой данное действие повлияло на наступление результата; б) факторы, которые повлияли на совершение данного действия; в) способность конкретно­го человека в конкретной ситуации принять адекватное ей решение и действовать в соответствии с ним);

3) силы окружения и личностные ресурсы могут действовать в противоположных направлениях — вероятность наступления события уменьшается.

Любое поведение человека в ситуации причинения ущерба может быть проанализировано по приведенной формуле. В юридическом ас­пекте наибольшую значимость представляют результаты анализа лич­ностных ресурсов, собственно поведенческого акта. Знание механизма поведения в исследуемой ситуации поможет и более точно квалифици­ровать его в юридических дефинициях.

Итак, что представляет собой поведение с психологической точки зрения? Любой поведенческий акт складывается из шести последова­тельно сменяющих друг друга стадий [4]:

1) афферентный синтез — стадия формирования ведущего возбуждения, которое определяет целенаправленную деятельность. По харак­теру это мотивационное возбуждение, предопределяемое конкретными потребностями личности. На данном этапе работают следующие ком­поненты:

память (понимаемая в генетическом смысле и в смысле индивидуального опыта, в результате чего складывается динамический стерео­тип),

обстановочная афферентация (воздействие факторов окружающей среды на формирование поведенческой мотивации),

собственно мотивация (в итоге на данной стадии складывается определенное соотношение между обстановочной афферентацией, мотивацией и памятью, которое строится по принципу доминанты, но само динамично),

пусковая афферентация, значение которой заключается в том, что специальные раздражители вскрывают сформированную на основе взаимодействия первых трех компонентов так называемую предпуско­вую интеграцию (приурочивание целенаправленной деятельности к определенному месту и времени);

2) принятие решения — на этой стадии осуществляется выбор одной конкретной линии поведения, формируется цель к действию (не путать с целью действия — это следующий этап поведения);

3) акцептор результатов действия — здесь осуществляется предвидение будущего результата, который удовлетворял бы доминирующую потребность;

4) афферентный синтез — на данной стадии модель действия уже сформировалась как центральный процесс, но внешне оно еще не реализуется. Иначе говоря, закладывается программа действия;

5) формирование самого действия — выбор средств и способов реализации программы действия;

6) оценка достигнутого результата, или обратная афферентация, — сравнение достигнутого с параметрами модели на стадии акцептора результата действия. Если оценка соответствует модели, поведенчес­кий акт на этом заканчивается, если нет — поиск адекватного действия продолжается, проходя все те ступени, которые только что были охарактеризованы.

Данная модель формирования поведения системно описана П.К. Анохиным [5]. Она позволяет понять, какую роль играют интеллектуальный и волевой компоненты в осознанном действии. Однако не менее важную роль играют и эмоции, которые — как субъективные переживания — позволяют надежно и адекватно оценить свое внутрен­нее состояние и быстро строить адекватную форму реагирования. Обычно любое мотивационное возбуждение эмоционально неприятно. Отрицательное эмоциональное переживание мотивации вызвано рассогласованием во внутренней сфере. Объективное выражение этого — возникновение потребности, которая лежит в основе мотивации. Чело­век на уровне подсознательного стремится к преодолению отрицатель­ной эмоции через удовлетворение потребности.

Приведенная схема формирования справедлива для любого действия, поведения.

Из сказанного вытекает следующее. Чтобы стать носителем юридической ответственности, нужно не только обладать способностью не только предвидеть вредные результаты своих действий, но и иметь свободу в выработке решения и возможность контролировать ход реализации решения. Причем контроль чаще всего связывают с поведением (воля + интеллект), а свободу — с актом принятия решения (интел­лект + воля). Эти интеллектуально-волевые процессы контролируются и корректируются эмоциями. Но поскольку юридической оценке могут быть подвергнуты только сознательные действия, которыми субъект мог управлять, то ясно: если будет установлено, что в момент деликта субъект не мог в полной мере осознавать фактическое содержание

своих действий, или не мог в полной мере свободно, при наличии выбо­ра, принимать решение, или не мог в полной мере сознательно управ­лять своими действиями, контролируя ход реализации решения, то он не может в полной мере нести гражданско-правовую ответственность за них. Если хотя бы одна из этих способностей была полностью пара­лизована, то субъект должен признаваться неделиктоспособным — не­зависимо от решения вопроса о его дееспособности.

Психологи, при обсуждении особенностей поведения человека в так называемых человеко-машинных системах, приходят к выводу, что достоверный анализ таких ситуаций невозможен без участия психолога, без проведения специального исследования. Более того, И.К.Шахриманьян полагает [6], что по транспортным преступлениям большинство обвиняемых осуждается по вероятной, но не доказанной вине. Во вся­кой нетипичной ситуации (каковой является и дорожно-транспортное происшествие) у человека возникают автоматизированные действия, срабатывает установка раньше, чем человек успевает полностью осоз­нать внезапно изменившуюся ситуацию, выработать адекватное ей ре­шение и реализовать его контролируемыми действиями. В итоге зачас­тую возложение юридической ответственности за выбор поведения трансформируется в ответственность за правильность оценки ситуа­ции, более того — за скорость реакции (которая на практике часто бе­рется как некая известная средняя величина). На самом же деле и этот показатель индивидуален, изменчив, зависит от различных факторов как личностного (особенности свойств личности), так и ситуационного характера. Чтобы избежать такого субъективизма, необходимо психо­логическое исследование, которое способно предоставить суду кон­кретные и объективные критерии в процессе установления вины и определения способности лица к несению гражданско-правовой ответ­ственности.