Нарушение "основополагающих принципов российского права" как основание отмены решения третейского суда

С принятием в 2002 г. нового процессуального законодательства в российской правоприменительной практике появилась новая категория - "основополагающие принципы российского права". Оценка содержания этой новой категории, по выражению профессора В.В. Яркова, довольно эластична*(137). При использовании этого понятия довольно велико значение субъективного фактора - того, каким образом судьи понимают основополагающие принципы российского права.

В соответствии с п. 2 ч. 3 ст. 233 АПК РФ арбитражный суд отменяет решение третейского суда, если будет установлено, что оно нарушает основополагающие принципы российского права. Согласно п. 2 ч. 3 ст. 239 АПК РФ арбитражный суд, установив, что решение третейского суда нарушает основополагающие принципы российского права, отказывает в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда. Аналогичные нормы содержатся в п. 2 ч. 3 ст. 421, п. 2 ч. 2 ст. 426 ГПК РФ, а также в абз. 3 п. 2 ст. 42 и абз. 3 пп. 2 п. 2 ст. 46 Закона о третейских судах.

Очевидно, что сегодняшний подход к определению содержания данной категории необходим с позиций представлений о принципах права, которые сформировались в общей теории права. И именно такие попытки делаются в настоящий момент. Понятие "принципы права", даваемое в юридической литературе, сводится к их характеристике как основополагающих нормативно закрепленных правовых идей. Таким образом, уже из этого определения видно, что принципы права по своему содержанию отражают два аспекта - идейное начало и нормативность.

А.И. Зайцев, основываясь на разработках общей теории права, полагает, что "под основополагающими принципами российского права следует понимать его главные (лежащие в его основе) исходные положения, ключевые идеи права, определяющие и выражающие его сущность"*(138).

Профессор В.А. Мусин в качестве примера противоречия решения третейского суда основополагающим принципам российского права приводит ситуацию, когда третейский суд своим решением обязывает стороны третейского разбирательства исполнить сделку, совершенную с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности (ст. 169 ГК РФ)*(139). Представляется, что в данном случае речь идет о частном случае противоречия решения третейского суда основополагающим принципам права. Вместе с тем такой подход также вызывает ряд вопросов, и прежде всего: каким образом соотносятся категории "основы правопорядка" и "основополагающие принципы российского права"?

По мнению К.И. Худенко, "понятие "основополагающие принципы российского права" необходимо толковать в широком его смысле. Ими могут быть принципы как процессуального, так и материального права. Однако прежде всего это относится к конституционным принципам, в частности, обеспечивающим основы конституционного строя, права и свободы человека и гражданина, а также судебную власть в Российской Федерации"*(140).

Предлагаемый подход к разрешению анализируемой проблемы ставит новые вопросы: а каково соотношение "конституционных принципов" и "основополагающих принципов российского права"? Можно ли признать "основополагающие принципы российского права" понятием более широким, нежели "конституционные принципы"? Или, напротив, существуют ли "конституционные принципы", которые не охватываются понятием "основополагающие принципы российского права"? Вместе с тем следует отметить, что категория "конституционные принципы" уже имеет достаточную степень проработанности, что дает возможность эффективного использования этого понятия для осмысления введенной новым законодательством категории основополагающих принципов российского права. Так, говоря об общеправовых принципах, закрепленных в Конституции, Конституционный Суд Российской Федерации еще в 1993 г. обратил внимание на то, что они "обладают высшей степенью нормативной обобщенности, предопределяют содержание конституционных прав человека, носят универсальный характер и в связи с этим оказывают регулирующее воздействие на все сферы общественных отношений"*(141).

Современная юридическая доктрина также весьма активно оперирует понятием "конституционные принципы"*(142). Однако применение этой терминологии носит весьма абстрактный характер и используется не в отношении конкретных правовых отраслей или правовых институтов, а в отношении всей правовой системы государства. В любом случае применительно к исследуемой проблематике понятие конституционных принципов, разработанное для нужд конституционного и государственного права, вряд ли может быть применено с той степенью конкретности, которая требуется в отношении оценки актов, принимаемых третейскими судами.

В то же время профессор Е.А. Суханов, наоборот, предостерегает от широкой трактовки "основополагающих принципов российского права", считая, что такой подход "может привести к произволу и стать еще одним искусственным препятствием на пути развития третейского судопроизводства"*(143). Эти опасения не беспочвенны. Комментируя практику применения Закона о третейских судах, юристы свидетельствуют о том, что суды толкуют нарушение "основополагающих принципов российского права" максимально широко - как нарушение норм права*(144).

Наиболее развернутый подход к содержанию понятия "основополагающие принципы российского права" предлагает профессор В.В. Ярков. При определении круга основополагающих принципов российского права он указывает на пять критериев: 1) под таковыми понимаются принципы именно российского права в целом, а не его отдельных отраслей; 2) принципы, сформулированные в гл. 1 и 2 Конституции России, где закреплены основы конституционного строя нашего государства и права и свободы человека и гражданина; 3) принципы, зафиксированные в обязательных для России международно-правовых документах, например Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод; 4) решение должно приводить к результатам, несовместимым с действующим правопорядком; 5) принципы могут формулироваться как в Конституции Российской Федерации, так и одновременно в нормах федерального законодательства, однако при этом не должны иметь характера нарушения частных правил, закрепленных в федеральных законах*(145).

Такой подход кажется привлекательным, поскольку сориентирован на всеобъемлющий охват основных принципов права. Вместе с тем предлагаемые критерии для определения системы основополагающих принципов российского права разнопорядковы, что с точки зрения построения единой логически непротиворечивой системы представляется дискуссионным. Предлагаемый подход соединяет в себе собственно российские правовые принципы и принципы, зафиксированные в актах международно-правового характера. Так или иначе, но подобный подход неизбежно ведет к необходимости соотнесения категории "основополагающие принципы права" с понятием "публичный порядок", которое используется в международно-правовом регулировании коммерческого третейского (арбитражного) судопроизводства.

Эти подходы легли в основу высказываемых некоторыми юристами взглядов, в которых понятие "основополагающие принципы российского права" дается через понятие "публичный порядок" и, более того, через идентификацию этих терминов*(146). Общий смысл соответствующих высказываний заключается в том, что понятия "основополагающие принципы российского права" и "публичный порядок" являются синонимами, и только некие, не совсем ясные обстоятельства помешали законодателю унифицировать терминологию.

Таким образом, мы приходим к неизбежному выводу о том, что при анализе понятия основополагающих принципов российского права не избежать соотношения этой категории с понятием "публичный порядок". Во-первых, сравнение этих понятий напрашивается в результате сопоставления соответствующих норм Закона о международном коммерческом арбитраже и Закона о третейских судах. Указанные законы предоставляют государственным судам при разрешении вопросов об обжаловании решений третейских судов и принудительного исполнения решений третейских судов право проверять такие решения на соответствие публичному порядку (международные коммерческие арбитражи) и "основополагающим нормам российского права" ("внутренние" третейские суды). Причем очевидно, что законодатель использует указанные правовые категории как понятия одного порядка. Это следует, в частности, из одинаковых правовых последствий, которые возникают при применении указанных категорий. Во-вторых, с содержательной точки зрения указанные понятия отражают представления о неких чрезвычайно значимых для правовой системы институтах, на которых базируется национальный правопорядок.

Само понятие "публичный порядок" нашло воплощение в действующем российском законодательстве. К примеру, в соответствии со ст. 1193 ГК РФ норма иностранного права в исключительных случаях не применяется, когда последствия ее применения явно противоречили бы основам правопорядка (публичному порядку) Российской Федерации. Особо необходимо акцентировать внимание на том, что законодатель предусматривает противоречащей публичному порядку не саму норму иностранного государства, а последствия ее применения с точки зрения тех основ, которые составляют российский правопорядок.

В то же время российская судебная практика (во всяком случае практика судов общей юрисдикции) отвергает прямую проекцию категории "публичный порядок" на понятие "основополагающие принципы права".

В Определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 25 сентября 1998 г. указано, что "при рассмотрении дела городской суд признал, что решение МКАС при ТПП РФ противоречит публичному порядку Российской Федерации, поскольку не соответствует ее законодательству. Однако этот вывод основан на неверном толковании понятия "публичный порядок Российской Федерации", а также противоречит содержанию решения, в котором отсутствуют ссылки на нормы международного или иностранного права. Решение арбитражного суда основано на нормах российского гражданского законодательства, что вообще исключает возможность ссылки на нарушение публичного порядка, поскольку применение норм национального российского права не может трактоваться как нарушение публичного порядка Российской Федерации. Содержание понятия "публичный порядок Российской Федерации" не совпадает с содержанием национального законодательства Российской Федерации. Поскольку законодательство Российской Федерации допускает применение норм иностранного государства (ст. 28 Закона Российской Федерации "О международном коммерческом арбитраже"), наличие принципиального различия между российским законом и законом другого государства само по себе не может быть основанием для применения оговорки о публичном порядке. Такое применение этой оговорки означает отрицание применения в Российской Федерации права иностранного государства вообще. Под "публичным порядком Российской Федерации" понимаются основы общественного строя российского государства. Оговорка о публичном порядке возможна лишь в тех отдельных случаях, когда применение иностранного закона могло бы породить результат, недопустимый с точки зрения российского правосознания"*(147).

По мнению большинства юристов, применение категории "публичный порядок" должно быть очень осторожным. При таком подходе случаи отказов в приведении арбитражных решений в исполнение по мотиву противоречия публичному порядку должны быть чрезвычайно редкими событиями.

Таким образом, обзор существующих в науке точек зрения и судебной практики свидетельствует о том, что основные попытки интерпретации понятия "основополагающие принципы российского права" сводятся к сопоставлению этой категории с иными, уже в значительной степени исследованными правовыми понятиями. Приведенные подходы можно классифицировать следующим образом:

- "основополагающие принципы российского права" есть "публичный порядок";

- "основополагающие принципы российского права" - это "конституционные принципы";

- "основополагающие принципы российского права" есть "основы правопорядка";

- "основополагающие принципы российского права" - это "принципы права";

- "основополагающие принципы права" - исходные положения права, определяющие его сущность (в данном случае, видимо, можно утверждать лишь терминологическое отличие используемой категории от категории "принципы права").

Очевидно, что исследователи, характеризуя понятие "основополагающие принципы российского права", стремятся определить его через смежные юридические понятия, при помощи которых характеризуются весьма важные юридические явления, которые рассматриваются в качестве фундаментальных основ правовой системы. Все указанные категории в той или иной степени отражают свойства наиболее важных правовых идей, определяющих формирование всей системы российского права.

Из смысла действующего процессуального законодательства можно сделать вывод о том, что, прибегая к понятию "основополагающие принципы российского права", государственный суд не должен заниматься проверкой правильности применения третейским судом норм материального и процессуального права, т.е. не должен выполнять своеобразную кассационную функцию по отношению к решениям третейского суда. Даже если третейский суд неправильно применил нормы материального или процессуального права, это не означает, что его решение в силу этого одного обстоятельства подлежит отмене.

Представления об основополагающих принципах права и не должны быть застывшими, формализованными в нормативных формулировках. При всей консервативности основополагающих принципов права они, аккумулируя наиболее общие правовые идеи, тем не менее могут развиваться вслед за развитием тех общественных отношений, которые составляют существо жизни общества и отражением которых и являются собственно правовые принципы. Именно поэтому на правоприменителя в лице компетентных государственных судов возлагается непростая обязанность интерпретации основополагающих принципов российского права.