Часть I

Глава 1

В конце ноября в Петербург прибывает поезд из Швейцарии. Знакомятся трое пассажиров. Один из них - князь Лев Николаевич Мышкин, «молодой человек лет двадцати шести лет, роста немного повыше среднего, очень белокур, густоволос, со впалыми щеками и легонькою, востренькою... бородкой», последний из знатного дворянского рода. В детстве заболел тяжелой нервной болезнью, рано осиротел и был помещен своим благодетелем Павлищевым в швейцарский санаторий. Прожив там четыре года, возвращается на родину с неясными, но большими планами послужить ей. Второй — Парфен Рогожин, сын богатого купца, унаследовавший после смерти отца огромное состояние. Он рассказывает о себе: отец помер, ни мать, ни братец не уведомили и даже денег на дорогу не прислали; сам-то кутежами родителя раздражал, грех попутал, из Пскова чуть не без сапог едет домой, в Петербург; братец подлец, с покрова парчового на гробе родителя ночью кисти литые золотые обрезал. Хорошо, что адвокаты Парфену отписали его долю, больше миллиона. От него князь впервые слышит имя Настасьи Филипповны Барашковой, любовницы некоего богатого дворянина Троцкого, которой страстно увлечен Рогожин. «Лицо веселое, а она ведь ужасно страдала», — говорит князь, рассматривая ее портрет. Третий — Лебедев - проныра-чиновник, который всегда все знает.

Глава 2

Князь со своим скромным узелком отправляется в дом дальних родственников, к генералу Епанчину. В семье генерала три дочери: старшая Александра, средняя Аделаида и младшая, общая любимица и красавица, Аглая. В передней князь на равных разговаривает с лакеем, чем наводит генерала на мысль: «князь просто дурачок и амбиции не имеет, потому что умный князь и с амбицией не стал бы в передней сидеть и с лакеем про свои дела говорить». И тем не менее «князь почему-то ему нравился».

Глава 3

В кабинете князя принимает генерал. Генерал Епанчин сразу отгораживается от князя: говорит, что очень занят, что между ними никаких родственных связей быть не может. Князь откровенно рассказывает о себе: он был тяжело болен, «частые припадки болезни сделали из него почти идиота (князь так и сказал идиота)». Генерал знакомит князя со своим чрезвычайно самолюбивым секретарем Ганей Иволгиным, у которого Мышкин видит портрет Настасьи Филипповны. «Это необыкновенное по своей красоте... лицо сильнее еще поразило теперь. Как будто необъятная гордость и презрение, почти ненависть были в этом лице, и в то же время что-то доверчивое, что-то удивительно простодушное: эти два контраста возбуждали как будто даже какое-то сострадание... Эта ослепляющая красота бледного лица, чуть не впалых щек и горевших глаз; странная красота!»

Глава 4

Князю рассказывают некоторые подробности судьбы Настасьи Филипповны. Еще девочкой, круглой сиротой, она попала к дом к богатому господину Тоцкому. Он взял ее на воспитание, дал образование, а потом обольстил, превратил в наложницу, а после бросил. Тоцкий, стремясь освободиться от нее и вынашивая планы женитьбы на одной из дочерей Епанчиных, сватает ее за Ганю Иволгина, давая в качестве приданного семьдесят пять тысяч, которые и манят Ганю. С их помощью он мечтает выбиться в люди и в дальнейшем значительно приумножить капитал, но в то же время ему не дает покоя унизительность положения. Ему предпочтительнее брак с Аглаей Епанчиной, в которую он даже немного влюблен (хотя и тут тоже его ожидает возможность обогащения). Он ждет от нее решающего слова, ставя от этого в зависимость дальнейшие свои действия.

Главы 5, 6

Князь поражает семейство Епанчиных непосредственностью, доверчивостью, откровенностью и наивностью, настолько необычайными, что поначалу его принимают очень настороженно. Например, на вопрос, красива ли Аглая, он ответил: «Почти так же хороша, как Настасья Филипповна». Удивляет его проницательность, душевная чуткость: «От детей ничего не надо утаивать под предлогом, что они маленькие и что им рано знать. Какая грустная и несчастная мысль! ...Большие не знают, что ребенок даже в самом трудном деле может дать чрезвычайно важный совет». Дети искренни, поэтому князю Мышки-ну хорошо с ними: «Я... не люблю быть со взрослыми — не люблю, потому что не умею. ...С ними мне всегда тяжело почему-то, и ужасно рад, когда могу уйти поскорее к товарищам, а товарищи мои всегда были дети...» С каждым днем к нему начинают относиться с все большей симпатией. Обнаруживается, что князь, показавшийся простаком, а кое-кому и хитрецом, весьма неглуп, а в каких-то вещах по-настоящему глубок, например, когда рассказывает о виденной им за границей смертной казни.