8. Отелло как трагический герой: проблема возникновения внутреннего разлада из состояния эпической цельности.

Образ мавра Отелло олицетворяет лучшие черты военачальника 16 века  – храбрость, решительность, стратегическое мышление и мужество. Внешне Отелло полностью соответствует этим мужским качествам характера. Он высок, мускулист. Волевое выражение лица и выразительные глаза делают его лицо привлекательным.Хотя по замыслу Шекспира, мавра Отелло совсем нельзя назвать красавцем. В душе Отелло очень добрый и доверчивый человек. Привык доверять людям, поэтому не смог разоблачить клевету о его любимой Дездемоне, распространенную завистником и карьеристом Яго. Доверчивость явилась причиной гибели Отелло и его прекрасной жены. Характер «ревности» Отелло согласуется с характером его любви. Это не уязвленное дворянское чувство чести, а также и не буржуазное чувство мужа-собственника, это чувство величайшего оскорбления, наносимого абсолютной правдивости и взаимному доверию, соединившим возлюбленных. Величайшее страдание отелло- утрата им веры в честность дездемоны и возможность честности на земле вообще. «Отелло не ревнив, он доверчив». мавр – не патологический ревнивец и вообще не ревнивец, если называть ревнивцем того, для кого ревность права. Иными словами, ревность может служить достаточным мотивом поступков и, соответственно, оправдательным мотивом (в суде).

Для Отелло в этическом смысле все обстоит наоборот: «Ты думаешь, я жизнь бы мог заполнить ревнивыми гаданьями? О нет. Я все решил бы с первого сомненья… сначала посмотрю Увижу что-нибудь, проверю, А выясню, до ревности ли тут? Тогда прощай любовь, прощай и ревность». Ревность просто как чувство, переживание для Отелло недопустима. Она – фактическое отрицание человеческого достоинства: «Что я, козел, чтоб вечно вожделеть И, растравляясь призраком измены, Безумствовать…». И уж, конечно, она для него не может быть законным мотивом поступков – во всяком случае сознательно. Финальный поступок мавра обоснован не аффектом, а этическими мотивами, сознанием долга .Наконец, узнав, что Дездемона невинна, и приговор, вынесенный ей им и им же приведенный в исполнение, был «судебной ошибкой», он оглушен утратой правоты («Не стало правды, пусть и все уходит») и, не цепляясь за смягчающие обстоятельства («состояние аффекта» и т.п.), тут же в мгновение ока проводит судопроизводство по «встречному иску»: «…как-то раз В Алеппо турок бил венецианца И поносил сенат. Я подошел, За горло взял обрезанца-собаку И заколол. Вот так». Правосудие торжествует.

Дальше в Отелло как человеке чести уже будет действовать сознание долга. Дальше ревность и вообще уже не нужна. Решение принято. Судебная ошибка уже совершена.

9. Образ Яго: проблема интерпретации.

Яго молод – ему всего 28 лет, но в венецианской армии он уже не новичок; по-видимому вся его сознательная жизнь связана с военной службой. В этом с особой наглядностью убеждает искреннее возмущение Яго по поводу того, что на место заместителя Отелло назначен не он, а Кассио; в повышении Кассио Яго усматривает вызов нормальному армейскому порядку, при котором на продвижение по службе может в первую очередь претендовать тот, кто выше по званию и у кого больше выслуга лет: В том и проклятие службы, Что движутся по письмам, по знакомству,а не по старшинству, когда за первым Идет второй. Ясно, что, по мнению Яго, выслуги лет у него хватает.Яго достаточно богат. Комментаторы давно обратили внимание на лексическую окраску реплик Яго, отметив в них большое количество флотских метафор, которые характеризуют персонажа и выполняют тем очень существенную функцию. Дездемона с полным основанием называет шутки, которые Яго отпускает в ее присутствии, развлечением, достойным завсегдатаев пивных: Плоские кабацкие шутки для увеселения старых дураков. Но Яго и не стремится скрыть своей грубости; наоборот, он бравирует ею и извлекает из этой грубости небывалые выгоды для себя: личина простого, прямодушного солдата, которую с таким успехом носит Яго, заставляет остальных действующих лиц поверить в его честность и откровенность. Главное, могучее и эффективное оружие Яго – его трезвый, практический ум.

Яго – человек, наделенный замечательной наблюдательностью, которая помогает ему составить безошибочное представление об окружающих его людях. Очень часто Яго, коварно преследуя свои тайные цели, говорит заведомую ложь о других действующих лицах пьесы. Но в минуты, когда он, оставшись один на сцене, откровенно отзывается о людях, с которыми ему приходится сталкиваться, его оценки поражают своей проницательностью; в них лаконично, но четко и объективно выражена самая сокровенная сущность персонажей. Так, даже из отзывов о Кассио, о котором Яго не может говорить без раздражения, зритель узнает, что лейтенант красив, образован, лишен практического опыта, склонен к легкомысленным связям, быстро пьянеет. И все эти элементы характеристики Кассио тут же подтверждает своим поведением на сцене.

Яго не способен на раскаяние – он вообще не способен постичь этого истинно человеческого свойства. Именно здесь он совершает свой единственный просчет – если он сам не способен на раскаяние, на колебания, то он и не принимает во внимание то, что другие на раскаяние способны.