Историографический обзор

На сегодняшний день деятельность Октавиана Августа выступает в роли объекта исследования для многих ученых преимущественно как создателя принципата. Подобный интерес к персоне Августа прослеживался с незапамятных времен. Мы посчитали своим долгом обозначить работы, прямо или косвенно касающиеся интересующей нас проблемы. Исследование принципата — или более широко - ранней Римской империи - началось одновременно с зарождением этой политической системы. Среди современников Августа стоит упомянуть труды Азилия Поллиона и Тита Лабиена (Ливия). Октавиан Август, как человек и как государственный деятель, еще в самой древности вызывал противоречивые суждения. При его жизни и в первые годы после его смерти в римской историографии, и даже более широко — в римской литературе, возникло явно выраженное апологетическое направление. Оно было представлено такими историками, как Николай Дамасский и Веллей Патеркул. Существовало, несомненно, и другое направление — критическое, оппозиционное, представители которого отстаивали взгляды и лозунги «последних республиканцев», но от их произведений до нас практически ничего не дошло. Более поздние историки, начиная с Тацита, дают, как правило, двойственную оценку, но зато она оказывается довольно подробной и содержательной.

Например, сам Тацит в начале «Анналов», вскоре после того как он делает свое знаменитое заявление об отсутствии у него «гнева и пристрастия» (sine ira et studio), приводит весьма своеобразно построенную характеристику Октавиана Августа. Она основана на мнениях и высказываниях римлян вскоре после смерти престарелого императора, причем сначала группируются положительные высказывания, а затем — отрицательные. К первым относится перечисление почетных должностей и званий Августа, подчеркивание его любви к отцу, т.е. к Юлию Цезарю, и оправдание этой любовью инициативы в гражданской войне, затем указание на созданный им новый политический строй без царской власти и без диктатуры, на расширение государства и обеспечение его безопасности, на украшение Рима и, наконец, на то, что насилие употреблялось лишь в редких случаях и для того, чтобы сохранить мир и покой для большинства.

Однако затем приводятся и противоположные высказывания, согласно которым любовь к отцу была лишь предлогом для борьбы за власть, делаются намеки на причастность Октавиана к смерти Гирция и Пансы, говорится о захвате первого консулата силой и об обращении войска, полученного для борьбы с Антонием, против самого государства. Безусловно осуждаются действия Октавиана во время проскрипций и раздела италийских земель. Затем идут обвинения в коварстве и обманах, в злоупотреблении казнями, в недостаточном почитании богов и даже столь типичные для тех времен пересуды и сплетни по поводу семейных дел и жизни. Замечательнее всего в этой двойственной характеристике то обстоятельство, что сам Тацит ничем и никак не выдает своего собственного отношения к личности Августа⁶.

С наиболее полной и развернутой характеристикой мы, как и следовало ожидать, сталкиваемся в биографии Октавиана Августа, написанной Светонием, послужившей источником для данной работы, которая тоже носит на себе отпечаток двойственности.

Тем не менее, концепция и логика данного историографического обзора не может и не должна быть сконструирована только вокруг хронологического аспекта. Кажется весьма оправданным представить основную монографию, без которой разговор об Августе в наше время не имеет смысла. Это работа историка античности, специалиста по истории Древнего Рима, доктора исторических наук Н.А. Машкина «Принципат Августа. Происхождение и социальная сущность» (1949г.). Машкин исследовал проблемы перехода от Республики к Империи, а также взаимоотношения провинций с Римом, культуру Рима и Римской Африки. В этой работе Н.А.Машкин исследовал принципат как форму государственности, его генезис, идеологию и социальную сущность. Упомянутое исследование Машкина основано на обширном материале, почерпнутом из различных источников (письменных, эпиграфических, нумизматических и др.). Автор изучает основы принципата, рассматривая его как политическую форму правления, изобретенную Августом, и приходит к следующим выводам: принципат возник в результате классовой борьбы и гражданских войн. Опорой Августа была, конечно, армия, а также крупные рабовладельцы, в интересах которых принцепс принимал многие свои решения. Провозглашенная Августом цель установить римский мир (Pax Romana) объективно вела к консолидации основных привилегированных социальных групп римского общества. Принципат как определенный политический порядок должен был разрешить задачи, стоящие перед рабовладельцами всего Средиземноморья, а не только города Рима, а переход к империи был не только политическим, но и общественным переворотом⁷. Кроме того, стоит отметить мнение Машкина относительно избранных нами источников. Так, например, он весьма аргументированно полагает, что в оценке личности Августа Светоний крайне не последователен⁸. Помимо этого следует упомянуть о наличии у Машкина ряда интересных статей, так или иначе касающихся периода, нами изучаемого, например рецензия на книгу Р. Сайма «Roman revolution» (1947г.) и «Третий ценз императора Августа» (1949г.) . Обе работы напечатаны в «Вестнике Древней Истории».

С годами историки написали множество работ об особенностях устройства империи, деятельности Августа и его личности в целом. Хотя, как уже упоминалось выше, последнему уделялось на так много внимания, ученых прежде всего интересует фактологическая, а не психологическая сторона вопроса. Тот же Н.А.Машкин писал: «В настоящее время трудно назвать другую проблему античной истории, которая обсуждалась бы в исторической литературе с таким постоянством, как история принципата»⁹. Проблема принципата интересовала и современника Машкина Р.Ю.Виппера. В своей работе по истории Древнего Рима он пишет, что принципат по его мнению начался с тенденции к всевластию одного лица, концентрации силы в руках одного человека, что и стало итогом социальных преобразований в Риме¹⁰. Тогда как Дион Кассий, римский историк греческого происхождения (III в. н.э.), в своем сочинении «Римская история» доказывает, что, напротив, Октавиан Август стремился именно к тому, чтобы создать и укрепить монархию. Но делал он это с «доброго согласия людей, чтобы никоим образом не казалось, что она [монархия] им навязана». Более того, сенаторы просили принцепса «сохранить единовластие», и Октавиан будто бы поневоле согласился принять самодержавную власть¹¹. С точки зрения Виппера, данные Диона страдают отсутствием «реальных мотивов», ибо политический актер Август «играл свою великолепную феерию», а публика приняла «пьесу за правду». Речь всё же шла о государственном перевороте, считает Виппер. Образование принципата, пишет историк, это кризис римского и италийского общества, совершавшегося «под давлением империи, то есть колониальных войн и приобретений». Связывает он эти события в значительной степени талантами и выдержкой Августа, с его умением преподнести факты должным образом¹². Продолжая линию такого рода рассуждений, особое внимание личным качествам Октавиана, сыгравшим роль в его политической карьере, уделяет В.Н. Дьяков в своей «Истории древнего мира». Оценивая события второго триумвирата (43г. до н.э.) и причины выдвижения Октавиана, онпришел к следующему выводу: к 42 г. до н.э. триумвират военных вождей (или коллегиальная диктатура) преобразовался в единоличную диктатуру Октавиана, который оказался наиболее ловким, цепким и целеустремленным, беспощадно проводил проскрипции и конфискации. Став единоличным правителем, Октавиан не пошел по пути Цезаря и не вернулся к его системе военной диктатуры (или военной монархии эллинистического типа). Его целью было превращение солдатской диктатуры в диктатуру военно-рабовладельческую¹³. Несколько другого мнения придерживается С.Л.Утченко, считавший, что Октавиан достиг как наследник Цезаря и несомненный продолжатель его традиции. Этим он объясняет тот факт, что триумвиры были врагами сенатской олигархии, а их главной целью стало уничтожение старой знати, а главной опорой - не плебс, потерявший всякое политическое значение, а профессиональная армия¹⁴. Еще одним ученым, придающим значение функции политического авторитета Октавиана, был С. И. Ковалев. Он писал, что 44 года правления Августа являются переходной эпохой, когда революция временно была раздавлена, и рабовладельцы могли насладиться спокойствием и порядком. Преклонение перед Октавианом объясняется, по его мнению, окончанием гражданской войны: имущие классы охотно отказались от республики, а римский сенат поднес Октавиану титул Августа (Священного). Не было надобности в том, чтобы провозглашать себя открыто монархом, поскольку власть Августа была ни чем иным, как монархией, хотя и под видом республики¹⁵. Иными словами, личные качества Августа спровоцировали подобный исход событий в общественно-политической жизни. Современный ученый Шифман И.Ш. Развивает идею авторитета Октавиана до более серьезных масштабов. В отличие от Суллы и Цезаря, считает он, никогда не стремился к одиозному в глазах римлян царскому титулу. Власть принцепса основывалась на его личном авторитете, он стал как бы патроном всех римских граждан. Август был не только порождением своей эпохи, но и ее воплощением. Его общественно-политическая деятельность полностью соответствовала требованиям времени. По мнению Шифмана, в качестве государственного деятеля Август явно превосходил своих современников, даже таких блестящих, как Цицерон и Цезарь¹⁶. Другим крупным исследователем рубежа эпох в истории Древнего Рима является А.Б.Егоров. Будучи автором немалого количества работ по интересующей нас тематике, как то «Цезарь, Август и римский сенат», «Рим на грани эпох. Проблема рождения и формирования принципата» и т. д., Егоров явлется продолжателем дела Машкина, но уже в постсоветском пространстве. В своей докторской диссертации он показывает, что генезис империи происходил еще до формального объявления Октавиана принцепсом¹⁷.

Относительно единоличного правления Августа и его эгоистичных намерений писал и такой ученый, как Я.Ю. Межерицкий. По его мнению, Август руководствовался принципом республиканизма, а точнее - «республиканскими жестами». Он предпочел консульский империй диктатуре - это была демонстрация идеи восстановления республики. Сенат это понимал, но римская знать понимала и то, что неспособна руководить не только империей, но и городом. Республиканизм, который составлял политический смысл римского традиционализма, был не только почвой, на которой выросла идеология принципата, но и его каркасом, основой. Так или иначе, тридцать лет власти Августа - это единовластное правление. Более того, в дальнейшем происходило перерождение идеи республиканизма как в массовом сознании, так и в идеологии властителей¹⁸.

Еще одной особенной чертой многих историков, пишущих труды о деятельности Октавиана Августа, стоит назвать тот факт, что прослеживается особое течение сравнительного анализа черт или деятельности его наряду с другими древнеримскими правителями, политическими деятелями и другими известными личностями. К подобным работам можно отнести статью Рязанова В.В. «Политические цели иметоды Секста Помпея и Октавиана Августа», книгу Петрякова А. «Великие Цезари. Творцы Римской империи», работу Дмитриенко В.В. «Властители Рима». Что касается зарубежной литературы, то исследование проблемы деятельности и личности Августа в ней было связано с усилением интереса к эпохе римского цезаризма. Одной из ранних работ по проблеме является вышедшая в 1930е гг. в Германиии книга историка А. Промерштейна «О становлении и сущности принципата», в которой анализируются философские и идеологические основы ранней империи (Primerstein A. Vom Werden und Wesen des Prinzipats. Muenchen, 1937). В книге Р. Сайма «Римская революция» (Syme R. Romen Revolution. Oxford, 1939) Октавиан назван революционным вождем. Революционными мерами автор считает проскрипции и передел земель итальянских городов. Установление принципата было прологом к власти партии Октавиана, составлявшей основу новой олигархии. Но Август, проявляя свой политический гений, стремился к компромиссу со старой аристократией¹⁹. Смена правящего класса, считает Сайм, и была основным содержанием римской революции. Однако Сайм не придерживался присущего многим зарубежным исследователям отрицательного отношения к моральным качествам Августа и его характеру. Так многие западные историки и мыслители давали Октавиану резко отрицательные характеристики. К таким ученым можно отнести, например, Э.Мейера и Г. Ферреро, считавших что Август действительно восстановил республику, но из-за того, что аристократия была не склонна реализовывать свои гражданские права, установление единоличной власти стало неизбежным. Из современных зарубежных работ наиболее ярко выделяется книга Р. Холланда «Октавиан Август. Крестный отец Европы», вышедшая в 2010 году. Книга эта носит скорее просветительский, нежели научный характер, хотя написана с претензией на достоверность.

Таким образом, стоит отметить, что имеющаяся на сегодняшний день историография деятельности и личности Октавиана Августа и, в частности, ставящая своей целью не изучение принципата как такового, а скорее психологического его обоснования, весьма обширна. Историки исследуют личность Августа с разных аспектов: как политических, социальных, культурных, так и психологических. Однако учитывая неугасающий интерес к этой теме и все новые и новые выводы ученых по, казалось бы, давно изученным источникам, нужно признать, что личность Августа как политика и человека с чувствами и мыслями представляет собой интерес для всякого историка, поскольку она по-прежнему кроет в себе немалое количество тайн и загадок, а источники таят в себе тот фрагментарный материал, который ждет своего осмысления и систематизации.