9. Учение о бытии и небытии Парменида.

Еще один, достаточно существенный шаг на пути высвобождения философии от элементов мифологического сознания сделан представителями Елейской школы. Собственно, именно в елеатів впервые формируется категория бытия, впервые ставится вопрос о соотношении бытия и мышлении. Парменид (540-480 гг. к н. есть.), который стал известным благодаря высказыванию: «Бытие есть, а небытия нет», - фактически заложил основы онтологізму как осознаваемого, выразительного образца философского мышления.

Что же такое бытие? Для Парменида важнейшее определение бытия - постижение его умом: то, что можно познать только умом, и есть бытие. Чувством же бытия недоступное. Поэтому «одно и то же является мыслью и то, о чем мысль существует». В таком утверждении Парменида подчеркивается тождественность бытия и мышления. Бытие - это то, что есть всегда, что единственное и неделимое, что нерушимое и непротиворечивое, «как мысль о нем». Мышление же - это способность постигать единство в непротиворечивых формах, результат мышления - знание (episteme). Чувственное восприятие имеет дело из безліччю разнообразных вещей и единичных предметов, которые окружают человека. Человек может иметь мысль, взгляд (doxa) -звичайне, повседневное представление, которое противостоит знанию как следствию постигания единственного. Стремясь найти глубокую основу всего существующего, Парменид замечает: ничего из непосредственно данного в чувственном опыте не может удовлетворить его через явно преходящий и конечный характер. Все вещи, в чем смертные видят истину, веря у нее, все это — лишь имя пусто: быть, но также и не быть, рождаться, но и погибать, место на место менять, изменять цвет и расцветку - так яркими выражениями Парменид опровергает чувственно воспринимаемые вещи и явления как что-то вовсе не достойное внимания философа через «неистинность» их существования, то есть через их ^скороминучу, подвластную изменениям и превращениям, тленную природу. Его интересует то, которое остается непреходящим в вечном потоке общих изменений. От непосредственной данности бытия как множественного Парменид идет к признанию существования, справедливо считая, что без существования мира как единственного не было бы и его чувственной множественности. Но потом сосредоточивает внимание на грани единственного в бытии, что открылась ему. Абсолютный, нетленный и непреходящий характер единственного бытия затмевает множественное и чувственное. Теперь бытием философ называет только единственное и неподвижное, а множественное и чувственное - небытием, вопреки суждениям людей. Отсюда все парадоксы учения Парменида.

Что же понимает Парменид под единственным в бытии? Через отрыв единственного от множественного, единственное выступает не как один бок бытия, а как само бытие. Множественное объявляется просто не существующим. Разрыв многочисленного и единственного и гипертрофия единственного, что возникла на вред и за счет множественного, может вызывать нежелательные последствия. Бытие Пар-мениду представляется по форме полностью совершенной пули с правильным центром посередине. Едва больше или меньше от немногочисленного. «Небытия совсем нет, что целостность его нарушалась бы. Нет и бытия, которое было бы в одном месте большим, чем в другом. Бытие, как целое, неуязвимое. Ровно со всех сторон, бытие имеет определенные пределы». Использование чувственного образа - пули - для иллюстрации мира как единственного целого, да еще в устах такого сторонника логического познания, как Парменид, сначала удивляет. Между тем всеєдине Ксенофана также кулепоМ.бне.

Уподобление бытия кулі объясняется представлением давних философов о пуле как о в первую очередь, прекраснее всего и найдовершеніше из всех тел, одновременно конечное и безграничное, подвижное и нерушимое. Пулю древние определяли как тело, замкнутое в самом себе, самодостаточное, что имеет в самом себе свою определенность, а не определяется внешними условиями. Поэтому пуля казалась им наиболее подходящим образцом для иллюстрации той реальности, из которой возникают как основа самой себя, чужая двигательные и изменениям, вечная, ни от чего не зависимая и непреходящая. В совершенстве пуле видели образец совершенства бытия. Определение единственного Парменид получает путем опровержения множественного, отличий, дифференцирования. Понимания единственного, вместе с тем, имеет субстанциальный характер, который свидетельствует о непоследовательности, однако не чужие мысли об общей закономерности в природе, которая выплывает из свойств мира как единственного.

Сравнение картин мира, за Гераклитом и за Парменидом, ведет к искушению противопоставить их друг друга, а также назвать Парменида анти-діалектиком: ведь парменідівське бытие неизменно, нерушимо и несу-перечливе. Существует даже мысль, что систему Парменида легко подать как реакцию на вченняМГераішіт-а об общих изменениях и противоречиях сути. Но, во-первых, Гераклит раздумывал о движении той же системы онтологізму (бытие Космоса есть, и не зависит от человека, который пытается познать его); во-вторых, Гераклит интуитивно, а Парменид - сознательно ориентируются на рациональное познание человеком" мира (логос в Гераклита пронизывает всю Вселенную, объективный логос в макрокосме и субъективный логос, в душе человека, в микрокосме - это одно и то же; поэтому идя за Логосом, человек может познать мир - именно в «умных понятиях, а не через чувство), о Парменида, наверно, не будет преувеличением сказать это - самый первый явный предшественник европейского рационализма (бытие постигает умом); в-третьих, прислушаемся к Арістоте-ля и вслед за ним - к Секста Эмпирика: «Наверное, Парменид не был неосвідченим в диалектике, если Аристотель считал его ученика Зенона родоначальником диалектики». В современных условиях Парменид представляется таким, которым его видел Платон: «Парменид всегда казался мне и достойным уважения, и опасным, говоря словами Гомера: «В его речах заметная чрезвычайная глубина. Я боюсь, что мы не понимаем его слова и еще меньше понимаем его мысли».