Историография вопроса.

Продолжая разговор об использованных материалах, приведём характеристику прочей привлечённой литературы.

В работе М.Ю. Лебединского «К вопросу о древнерусской народности» (1997), содержащей много интересных материалов по нашей теме, сделана попытка рассмотрения истоков происхождения русского народа в срезе археологии и данных лингвистики. Автор суммирует известные материалы о кривичах, в первую очередь полученные из монографий В.В. Седова, и пытается проанализировать их историческую судьбу.

Интерес представляет и статья «Формирование Полоцких Кривичей»(2000) Георгия Васильевича Штыхова (р. 1965) –, археолога, доктора исторических наук, профессора. В ней автор критикует подход В.В, Седова и излагает концепцию, продолжающую традиции Е.А. Шмидта и прочих, об автохтонности носителей КДК и отождествляет их с балтами.

Интересный подход демонстрирует статья «Происхождение Новгорода (к постановке проблемы)» ( 1970) Валентина Лаврентьевича Янина (р.1929) – историка и археолога, доктора исторических наук и археолога – и археолога Марка Хаимовича Алешковского. Авторы документально подтверждают не только участие кривичей в образовании Новгорода, но и их большой удельный вес на геополитической арене Руси того периода.

Большой вклад в поисках лингвистических истоков славянской общности внес доктор филологических наук и академик Олег Николаевич Трубачев (1930-2002). В его работах «Ранние славянские этнонимы – свидетели миграции славян» (1974) и «Языкознании этногенез славян. Древние славяне по данным этимологии и ономастики» (1982) проводится исследование уже имеющихся данных лингвистики, топонимики и гидронимии, в результате чего автор приходит к выводам о некоторой смешанности славянской этнической и языковой общности с субстратами по всему ареалу и происхождении кривичей из Повисленья.

Особенную лингвистическую ценность представляют работы филолога, академика, знатока балто-славянского мира Владимира Николаевича Топорова (1928-200). В привлекаемых нами статьях «Славяне и балты (VI - IX вв)» (1968) и «Значение белорусского ареала в этногенетических исследованиях»(1990) он не только констатирует существование гидронимической оси от Латгалии до Подмосковья, но и разъясняет многие этногенетические процессы, имевшие место в ранее Средневековье на столь большом ареале.

Интересны также выводы генетиков Е.В. и О.П. Балановских в области антропологии и генетики. В труде «Русский генофонд на Русской равнине» (2007) они провели комплексный анализ данных разных наук о генофонде русского народа, используя геногеографический метод. Они ставят во главу угла вопрос о преемственности летописного населения Древней Руси и современных жителей этого региона. Авторы приходят к выводу о неоднородности генофонда по всей территории, что может быть объяснено субстратным и миграционным влияниями на него.

Также нами был привлечен ряд обзорных работ по истории колонизации, таких как статья «Из исторического прошлого Заонежья» В.А. Агапитова и К.К. Логинова, характризующая экспансию славян, в том числе и кривичей, в Заонежье, и «Кривичи. Историко-этногенетический очерк» А. Дзерманта, рассматривающая общие вопросы происхождения и развития, а также ярко иллюстрирующая подход белорусской школы к вопросу их этногенеза.В коллективной монографии, посвящённой памяти М.М. Герасимова, «Антропологическая реконструкция и проблемы палеоэтнографии» (1973) мы нашли интересные указания на ареал распространения кривичей в Подмосковье.

Несколько трудов, используемых нами, касается и обзора материальной средневековой культуры. Так, в монографии «Очерки по истории русской деревни X-XIII вв» (1959) рассматривается множество аспектов поседневной жизни древнерусского населения вообще и кривичей в частности, тогда как статьи Г.Г. Громова в работа «Очерки русской культуры XVII века» (1979) отлично характеризуют направление преемственности крестьянской культуры, её динамичность или архаичность по ряду вопросов.

Используя совокупность указанных выше материалов, попробуем разобраться в запутанной проблеме возникновения и развития кривичсткой общности.