Глава 14. Страны с переходной экономикой

14.1. Системные реформы в странах с переходной экономикой

Группа стран с переходной экономикой производит около 23% мирового ВВП. Все это страны до­гоняющего разви­тия, осуществляя-ющие переход от администра­тивно-командной системы к со­временной рыночной экономике. Часть из них (ЦВЕ) сравнительно близка к пре­вра­щению в развитые страны, по крайней мере, большинство из них. Другая часть еще очень далека от этого (Китай и Вьетнам), хотя их шансы на это неплохи. Наконец, страны СНГ имеют разные шансы на преодоление своего отставания.

По-разному осуществ­ляются во всех странах с переходной эко­номикой и системные реформы, то есть реформы в ходе осуще­ствления перехода от одной социально-экономической системы к другой.

Концепции и направления системных реформ

Теория переходной экономики и методика осуществления сис­темных реформ не разрабатывались ни в со­циалистических странах, ни в мире до конца 50-х гг. Лишь в 60-80-е гг. в ЦВЕ на­чались ис­следова­ния воз­можностей реформирования со­циализма через широ­кое внедре­ние в него элементов рыночной экономики (возникла даже тео­рия «ры­ночного социализма») и во мно­гом через обобще­ние того, что уже было практически достиг­нуто на этом пути в социалистической Юго­славии и Венгрии. Опыт этих стран затем использовался в Ки­тае и Вьетнаме. Позже, в 90-е гг., в постсоветских рес­публиках широко ис­пользо­вался опыт время радикальных ры­ночных реформ, проходив-ших тогда в Польше и других странах ЦВЕ.

Очень важными для ЦВЕ и СНГ стали теоретические и методи­ческие реко­мендации Меж­дународного валют­ного фонда и Всемирного банка (так назы­ваемый вашингтонский, а затем и по­ствашингтонский кон­сенсус, то есть подход этих ор­ганизаций к осуществлению систем­ных ре­форм, во многом основанный на опыте реформирования эконо­мики развивающихся стран - см. п.10.2). Китай и Вьетнам слабо исполь­зовали эти рекомендации.

Теория переходной экономики и методика проведения сис­тем­ных реформ по-разному рассматриваются различными теоре­тическими направлениями экономической науки. В России спорят друг с другом прежде всего сторонники неолиберального и кейнси­анского направле­ния экономической тео­рии. Либералы тя­готеют к центрально-восточ­ноев­ропейскому опыту и рекомендациям МВФ и ВБ, а кейнсианцы – к ки­тайскому опыту проведения ре­форм и традициям активного вмеша­тельства государства, доста­точно по­пулярным во многих переходных экономиках в силу ис­торических при­чин. В результате можно говорить не только о складывающейся тео­рии переходного периода, но и о раз­ных подходах (концепциях) к ее реализации. Это прежде всего две концепции – эволюционного пере­хода и радикального пере­хода.

Концепция эволюционного перехода базируется на медлен­ном и последовательном проведении системных экономи­ческих ре­форм. В результате длительное время сосуществуют ме­ханизм администра­тивно-командной экономики (особенно в гос­секторе) и рыночный ме­ханизм. Поэтому здесь действует так на­зываемая двухсекторная модель экономики, то есть сосущество­вание рыночного и административно- командного сектора, а де­монтаж первого сектора осуществляется по­степенно. Достоинст­вом концепции является отсутствие так называе­мого трансфор­мационного спада, то есть сокращения ВВП в первые годы осуществления системных реформ, а также смягчение социаль­ных последствий реформ. Недостатками концеп­ции является мед­лен­ные темпы по­строения современной рыночной экономики в стране, сохраняю­щееся сильное государственное вме­шательство. Наи­более после­довательно концепция эволюци­онного перехода реализу­ется в Китае, но сильное воздействие этой концеп­ции видно и в дру­гих стра­нах – Вьет­наме, Белоруссии, Таджики­стане, Туркмении и Уз­бекистане. Практика пока­зывает, что проведе­ние в жизнь данной концепции или многих ее элементов возможно только при нали­чии авторитарной вла­сти.

Концепция радикального перехода основывается на быст­ром, ши­роком и параллельном проведении системных экономиче­ских ре­форм. Радикальный переход осуществляется прежде всего че­рез бы­стрый демонтаж централизованного планирования и за­мену его на эко­номические методы регулирования (особенно фи­нансовые, то есть де­нежно-кредитные и налогово-бюджетные), быструю либера­лиза­цию цен и внутренней и внешней торговли. Одним из наиболее известных вариантов кон­цепции радикаль­ного перехода была ос­но­ванная на идеях монета­ризма (т.е. одной из школ неолиберализма) «шоковая терапия», которая в це­лях быстрого высвобож­дения рыночных сил рекомендо­вала рез­кий уход государства из эконо­ми­ческой жизни и одномомент­ную либерализа­цию цен, а также актив­ную борьбу через жесткие бюд­жетные огра­ничения за устойчивые фи­нансы (особенно борьбу с ин­фляцией), по­дорванные одномомент­ной либерализа­цией цен. Достоин­ством ради­кальной концепции яв­ляется бы­строе построение совре­менной ры­ночной экономики. Не­достат­ками являются дестабилизация финан­сов в ходе одно­момент­ной либерали­зации цен и большой и не­редко длительный трансформационный спад из-за активной борьбы с развязанной инфля­цией, падение уровня жизни и рост безработицы и другие со­ци­альные про­блемы. Данная концепция стала преобладающей на в ЦВЕ и СНГ, хотя отнюдь не во всех из них она реали­зова­лась с высокой скоростью, широким разма­хом и одно­временным про­веде­нием ре­форм во всех направлениях.

Основные сферы системных реформ

Теория переходной экономики выделяет следующие сферы (основные направления) системных реформ: либерализа­ция хо­зяйст­венной жизни, институциональная трансформация, форми­рование но­вой отраслевой структуры и открытой эконо­мики, ре­формирова­ние социальной сферы.

Л и б е р а л и з а ц и я хозяйственной жизни означает уменьше­ние роли государства в хозяйственной жизни. Для этого реша­ются сле­дующие задачи:

- ликвидируется тотальное директивное государственное плани­рова­ние (то есть обязательное к выполнению во всех отраслях и сферах эконо­мики) и в результате резко сокращается сфера его применения (обычно только в госсекторе), а обшенациональные планы и программы (если они вообще имеются) становятся индикативными, т.е. рекомендатель-ными;

- государственное регулирование экономики осуществляется пре­иму­щественно экономическими мерами, особенно финансовыми, прежде всего через налоги и бюджетные расходы, учетную ставку и валютный курс;

- ликвидируется монополия государства в большинстве сфер и от­рас­лей экономики. В странах радикального перехода эта моно­по­лия лик­видируется в подавляющем большинстве отраслей и сфер, в стра­нах эволюционного перехода – в большинстве и со­храня­ется госу­дарствен­ная монополия во многих отраслях тяже­лой промышленно­сти, инфра­структуре, кредитной и внешнеэко­номи­ческой сфере;

- отменяются или резко ограничивается набор регулируемых го­су­дар­ством цен (в России это цены и тарифы естественных монополий);

- проводится политика демонополизации и поощрения конкурен­ции, в том числе через регулирование естественных монополий, поощре­ние малого бизнеса, постепенное снятие ограничений для иностран­ных компаний (особенно характерно это для стран ЦВЕ).

И н с т и т у ц и о н а л ь н а я т р а н с ф о р м а ц и я означает демонтаж старых и параллельное создание новых институтов, то есть фор­мальных и не­формальных правил поведения и организаций. Наи­более важ­ными из этих институтов являются:

- новое хозяйственное законодательство, прежде всего гражданский кодекс. Но не менее важно соблюдение этого законодательства, для чего нужны сильные и независимые государственные институты, осо­бенно институты принуждения (прокуратура, суды, полиция). В Рос­сии же и ряде других стран СНГ укреплению ры­ночных институтов во многом мешают олигархические группы, которые могут активно воз­действовать на ны­нешние слабые ин­ституты и поэтому заинтересованы не столько в ук­реплении прав собственности и конкуренции, сколько в дальнейшем их исполь­зовании для передела активов в свою пользу;

- институт частной собственности. Причем наиболее эффективен тот частный сектор, который опирается на соб­ственные, а не приватизиро-ванные ресурсы. Опыт стран Китая и стран ЦВЕ по­казывает, что у при­ватизированных предприятий, особенно крупных, больше проблем с хозяйствованием в рыноч­ной среде, чем у пред­приятий, созданных с самого начала для ра­боты в этой среде;

- институт конкуренции, который, по мнению ряда экономистов, важ­нее, чем институт частной собственности, т.к. последняя может даже мешать экономическому развитию через монополии (примером может быть «Газпром» с невысокими темпами роста добычи газа при наличии его огромных запасов в России);

- этика хозяйствования в новых рыночных условиях, которая может содействовать новому хозяйственному законодательству (примером может быть низкая коррумпированность и законопослушность в стра­нах Балтии) или, наоборот, мешать его выполнению (примером может быть Россия).

Ф о р м и р о в а н и е н о в о й о т р а с л е в о й с т р у к т у р ы и о т к р ы т о й э к о ­н о ­м и к и в условиях отмены или резкого ограничения директив­ного пла­нирования означает поощрение роста отраслей, ориенти­рованных на внутренний и внешний платежеспо-соб­ный спрос, а также посте­пенное свертывание неэффективных отраслей. Эти задачи решаются обычно тяжело из-за низкой эффективности ра­боты прежних социа­листических предприятий, особенно круп­ных.

Р е ф о р м и р о в а н и е с о ц и а л ь н о й с ф е р ы означает прежде всего ре­фор­мирование пенсионной системы, систем обязатель­ного ме­ди­цин­ского страхования, социального обеспечения, обра­зова­ния, жи­лищно-ком­мунального хозяйства. Ориентиром при этом явля­ется механизм со­циальной сферы в развитых рыноч­ных эконо­миках, где бесплатные государственные услуги соче­таются с ры­ночными плат­ными.

Страны с переходной экономикой осуществляют систем­ные реформы по всем этим направлениям, однако методы и ско­рость ре­шения возникающих при этом задач у них сильно отли­чаются. Это связано прежде всего с тем, какой из двух концепции системных ре­форм они придерживаются, точнее, в каком сочета­нии они приме­няют элементы обеих концепций. Во всех из них на практике дейст­вует смесь обеих концепций, но со­став этой смеси обычно определя­ется тем, элементы какой концеп­ции до­мини­руют. Отсюда различный ха­рактер и итоги проводимых систем­ных реформ.

Концепции эволюционного и радикального перехода реали­зуются как в чистом, так и в смешанном виде. По сте­пени радика­лизма реформ можно следую­щим образом сгруппировать государ­ства с пере­ходной экономикой:

- страны с наиболее радикальным вариантом системных реформ – это основная часть стран ЦВЕ (Польша, Че­хия, Словакия, Венг­рия, Слове­ния и страны Балтии);

- страны с менее ради­кальным вариантом– это основная часть госу­дарств СНГ (Рос­сия, Украина, Мол­давия, республики Закавказья, Ка­захстан и Киргизия) и остальная часть стран ЦВЕ (государства Юго-Восточной Европы -Болгария, Ру­мыния, Албания, боль­шинство рес­публик бывшей Югославии), а такжеМонго­лия;

- страны с наименее радикальным вариантом и силь­ными элемен­тами эво­люционного варианта – Белоруссия, Таджики­стан, Турк­ме­ния, Уз­бекистан;

- страны с эволюционным вариантом – Китай и Вьетнам.

Выше говорилось, что ориентация на кон­цеп­ции радикаль­ного или эволюционного перехода оказала за­метное воз­действие на харак­тер проведения системных реформ. В свою оче­редь, доминирование той или иной концепции в стране было обу­словлено исходными усло­виями в этой стране перед на­чалом ре­форм, а впоследствии и эффек­тивностью про­ведения ре­форм.

Исходные условия

Исходные условия перед началом реформ в различных странах заметно отличались. В первую очередь это:

- различный уровень политической демократии на момент начала ре­форм. Так, в СССР республики с наибо­лее демократическими полити­ческими ре­жимами проводили наи­более радикальные сис­темные ре­формы и на­оборот. В пользу этого вывода говорит и разница в полити­ческом режиме между большинством стран ЦВЕ с их радикальными реформами, для которых характерна либе­ральная демократия, и Китаем с Вьетнамом, для которых харак­терна диктатура компартии. Можно сде­лать вывод, что степень экономического радика­лизма ре­форм была во многом политиче­ски обусловлена;

- уровень экономического развития. В СССР наиболее вы­сокий уро­вень был у прибалтийских республик, наиболее низкий – у средне­азиатских. Так, национальный доход на душу населения в Эстонии был более чем в два раза выше, чем в Тад­жикистане. Ес­тественно, что более высокий уровень экономиче­ского развития вызывал больше потребностей и больше возможностей для реали­за­ции наиболее радикального вари­анта системных реформ;

- хозяйственные традиции. В странах ЦВЕ к началу системных реформ еще оставалась память о механизме рыночной экономике, что обеспечи­вало ее населению быстрое вхождение в новые усло­вия хозяй­ствова­ния. Этому же отчасти способствовали и сильные торговые тра­ди­ции в Китае и Вьетнаме, во многих странах За­кавказья и Централь­ной Азии. Наконец, хозяйст­венная и трудовая этика в переходных эко­номиках за­метно раз­личаются и ли­берали­зация экономической дея­тельности, особенно в условиях ослаб­ления государственных институ­тов, лишь усилила различия ме­жду странами в уровне теневой эконо­мики;

- культурологическая ориентация. Она обусловила особое внима­ние стран ЦВЕ к западноевропейской модели капитализма, Китая – к со­седним тайваньской и гонконгской моделям, мусульман­ских респуб­лик СССР - к наиболее успешным моде­лям ис­лам­ского мира – турец­кой и арабских стран Персидского залива, а прибалтийских республик – к модели Северной Европы;

- сбалансированность экономики. Так, созданный в советское время и размещенный преимущественно на территории России и Украины ог­ромный ВПК, большой вес в экономике этих респуб­лик крупного, но неконкурентоспособного гражданского маши­ностроения сильно ос­ложняет их переход на рыночные рельсы. В тоже время в России боль­шой вес в экономике конку­рентоспо­собных отраслей по добыче и пер­вичной переработке природных ресурсов по­зволяет ей решать некото­рые проблемы становления рыночной эконо­мики лучше, чем Украине, небогатой сырьевыми ресур­сами. Помимо этой, отрасле­вой сбаланси­рованности, важное значение имеет макро­экономиче­ское равновесие, то есть сбалан­сированность платежного баланса, бюджета, спроса и предложе­ния на деньги, товары и экономи­ческие ресурсы. Обострив­шаяся в последние годы существования СССР макроэкономическая не­сбалансированность мешала эффектив­ному проведению реформ в постсоветских странах по сравнению, на­при­мер, с Чехией, Венг­рией и Китаем, где к моменту начала реформ по­добная сбаланси­рованность экономики была выше;

- состояние межэтнических и межрегиональных отношений. Дли­тель­ный и разрушительный этнический и межрегиональный кон­фликт в бывшей Югославии явно затормозил проведение систем­ных реформ во многих из ее бывших республик. Обо­ст­ренность этих отношений ос­ложнила ре­формы в и большинстве пост­совет­ских стран, доводя их до воору­женных конфликтов внутри страны (Чечня в России, Приднестро­вье в Мол­давии, Абхазия и Южная Осетия в Грузии) и даже гра­ждан­ских войн (Таджики­стан) и вооруженных действий между странами из-за спорных территорий (Армения и Азербайджан из-за Нагорного Ка­рабаха).

Эффективность проведения реформ

По мнению Всемирного банка, важны не только исход­ные усло­вия, но и эффективность проведения реформ. Поэтому обратимся к важнейшим мо­ментам, воздействовав­шим на систем­ные ре­формы уже в ходе их проведения:

- наличие общенациональной стратегии (идеи). Если при прове­дении сис­темных ре­форм элита страны представляет конечные цели ре­форм и ме­тоды их проведения и если эти цели и методы разделя­ются боль­шинством внутри элиты и общества, то в этом слу­чае в ходе проведе­ния реформ возможна постоянная ориента­ция на их ра­ди­кальный вари­ант, как, например, при наличии идеи «воз­вращения в лоно западной цивилиза­ции» в странах ЦВЕ (это случай четкой национальной страте­гии). Если большинство элиты и общества осознают не­обходимость реформ и представ­ляют некоторые цели, но нет ясности и единодушия в остальных целях и тем более мето­дах проведения реформ, то в этом случае возможна ориента­ция на эво­люционный вариант или наименее ра­дикальный вариант реформ (это случай менее четкой нацио­нальной стратегии, как, например, в Ки­тае). Первоначальный ра­дика­лизм при отсутствии национальной стратегии мо­жет обер­нуться весьма противо­речивыми результатами, что и произошло в странах с относительно радикальным вариантом сис­темных ре­форм, то есть наиболее распро­страненным в странах СНГ;

- качество политической элиты. В Китае и Вьетнаме оно оказа­лось дос­таточно высоким, если судить по ходу системных реформ в этих стра­нах. Приемлемым оно было и во многих странах ЦВЕ. А вот на постсо­ветском пространстве оно оказалось во многих случаях недостаточно высоким по про­фессио­нальному уровню и особенно по чувству нравст­венной ответствен­ности перед наро­дом. В ре­зультате для проводимых та­кими элитами ре­форм оказались харак­терны частые ошибки и стрем­ление про­водить их в интересах от­нюдь не всех слоев насе­ления (см. ниже);

- соблюдение интересов всех слоев общества при проведении ре­форм, или, говоря проще, справедливость. Динамика доходов боль­шинства членов общества (осо­бенно в сравне­нии с изменением доходов верх­них слоев), рас­пространение конкурен­ции и малого бизнеса (а не только рост крупного), рост бо­гатства руко­водства страны и/или близ­ких к нему кругов («семьи») на фоне дохо­дов всего общества явля­ются важными моментами, по­зволяющие сде­лать вывод о том, какие слои уже выиграли от прове­дения системный реформ. Для боль­шинства стран с менее и наиме­нее радикальным ва­риантом можно придти к вы­воду, что плоды ре­форм пока достаются срав­нительно узкому слою (так, в России индекс Джини, рассчитанный по доходам, превысил аме­риканский уровень). Более того, этот слой часто или блоки­рует даль­нейшие ре­формы (например, по под­держке малого биз­неса и раз­витию кон­куренции в России) или тол­кает их в выгод­ном прежде всего для себя направлении (дальнейшая валютная либерализация в Рос­сии). По­добную ситуацию с государ­ствен­ным аппаратом, действующим пре­имущественно в интересах уз­кого слоя, Всемирный банк называет тер­мином «захват государ­ства».

Промежуточные итоги системных реформ

Они оказались наиболее ус­пешными в странах с эволюцион­ным и наи­более радикальным вариан­тами систем­ных реформ.

В странах с эво­люционной моделью начало экономических ре­форм со­провожда­лось не спадом ВВП и дестабилизацией финан­сов, а уско­ре­нием экономического роста – в Китае в 1980-1990гг. среднего­довые темпы роста составили 10,1%, во Вьетнаме в 1990-2000гг. - 7,9%. В осталь­ных же стра­нах начало ре­форм привело к дестабилиза­ции финансов (или усилению этой дес­табилиза­ции) и экономическому спаду. Наи­более глубокими и продол­жи­тельными дестабилизация и спад ока­зались в странах с менее ра­дикальной моделью. Здесь дефицит гос­бюджета нередко состав­лял двузначную цифру (56% ВВП в Арме­нии в 1993г.), а годовая инфля­ция иногда поднималась до четырех­значных и даже пяти­значных цифр (10155% на Украине в 1993г). Что касается эконо­мического спада, то ВВП большин­ства стран СНГ со­кращался в течение 9 лет (с 1990 по 1998 г.) и упал в целом по этим странам на 40% (а в трех ведущих странах ЦВЕ - 2-4 года и сокра­тился на 15 -18 %). Причем в СНГ наибо­лее глубоко экономический спад по­разил страны с эт­ническими и межрегиональными кон­флик­тами (Молдавия, Закавка­зье и Тад­жикистан с их падением ВВП на 45-65%), а меньше всего – страны с наименее радикаль­ной моделью ре­форм (в Белоруссии мак­симальный спад ВВП со­ставил 34%, в Узбеки­стане – 18%). На­пом­ним, что в США в годы Великой депрессии спад ВВП достиг 30%. Борьба с дестабилиза­цией финансов, особенно с ин­фляцией, и эко­но­мическим спадом (это называлось макроэкономиче­ской стабили­зацией) в конечном счете отняла очень много времени и сил у всех стран, кроме Ки­тая и Вьетнама;

- с точки зрения экономического роста. В Китае среднегодовой рост ВВП в 1998-2007гг. составил 9,1%, во Вьет­наме – 7,0%. В остальных странах эко­номический рост даже после спада был меньше – 5,8% в СНГ и 4,0% в ЦВЕ. В сочетании с раз­личной протяженно­стью преды­дущего спада это привело к тому, что дореформенный объем ВВП был восстановлен в большинстве стран ЦВЕ в середине нашего десятиле­тия, т.е. спустя полтора десятилетия после начала реформ, а в боль­шинстве стран СНГ его восстановление ожидается к концу десятиле­тия. В результате вес этих двух групп стран в мировой экономике ос­тается намного ниже, чем в последние два десятилетия ХХ в., в то время как вес Вьетнама и особенно Китая сильно вырос;

- социальные итоги реформ в одних странах ЦВЕ и СНГ оказа­лись не­утеши­тельными (в Юго-Восточной Европе доходы большинства насе­ления не воз­росли ил возросли незначительнот и одновременно усили­лась дифференциация доходов), в других – катаст­рофиче­скими (в СГН до­ходы подавляющего большинства населения резко упали до сих пор не восстановились до советского уровня, а у не­значи­тельной части на­селения – резко воз­росли). Дифференциация дохо­дов почти всюду уси­ли­лась, но если в ряде стран – незначительно (в Белоруссии коэф­фици­ент Джини (рассчитанный по расходам) поднялся с 0,22 до 0,30, в Венгрии - с 0,21 до 0,24, Чехии – с 0,19 до 0,25), то в большин­стве дру­гих странах ЦВЕ – ощу­тимо (в странах Балтии - с 0,23 до 0,29 - 0,34, а в России, Молдавии и Туркме­нии – до 0,32, 0,36 и 0,41 соответст­венно). Лишь в странах эволю­ционного ва­рианта значитель­ный рост дифференциации доходов (рассчитанный по расходам коэффициент Джини в Китае дос­тиг 0,45, Вьетнаме – 0,36) со­провождался па­рал­лельным ростом дохо­дов большинства населе­ния;

- с точки зрения участия в мировой экономике. Всюду уровень от­кры­тости экономики вырос и в результате увеличились как доля экс­порта и импорта в ВВП этих стран (т.н. внешнеторговая квота), так и ино­странные инвестиции на их территории. Однако улучшить свое поло­жение в международном разделении труда не удалось большинству стран с переходной экономикой, если судить по структуре их экс­порта. Более того, усилилась их зависимость от мирохозяйственной конъюнк­туры, в то время как их воздейст­вие на эту конъюнктуру мало ощу­тимо, за ис­ключением Китая в силу огромных размеров его экономики и выте­кающих отсюда больших масштабов его участия в мировой тор­говле и междуна­родном движении капитала.