1. Ф. Эмин. Письма Эрнеста и Дорабры.

Наиболее своеобразен и внут¬ренне значителен четырехтомный роман Эмина «Письма Эрнеста и Доравры», вышедший в 1766 году.

В 1761 г. вышел в свет знаменитый роман Жан-Жака Руссо «Новая Элоиза», которая имела потрясающий успех во всей Европе; тысячи передовых людей учились по ней жить и чувствовать. И вот Федор Эмин решился написать сразу же, через несколько лет после появления книги Руссо свою «Новую Элоизу». Его роман — это не просто подражание, а своего рода русский вариант романа Руссо. «Письма Эрнеста и Доравры» — это был вызов классицизму Сумарокова, отрицательно относившегося к великому бунтарю Руссо, это была попытка перенести на рус¬скую почву новую эстетику. Книга Эмина — роман в письмах; длинные послания героев давали простор учителям Эмина для детальных автоанализов психологии этих ге¬роев. Эрнест и другие действующие лица романа Эмина на десятках страниц ана¬лизируют свои переживания, и это внимание к психологии человека в обыкновен¬ных житейских условиях, конечно, имело принципиальное значение утверждения права личности на своеобразие, на чувство, на свою индивидуальную жизнь. Это тем более ясно, что герои Эмина — совершенно обычные, средние люди, и ника¬ких исключительных событий в романе не происходит. Правда, Эмин не выдер¬живает единства замысла и заставляет Эрнеста — особенно во второй половине романа — писать в своих письмах целые диссертации на социально-политические и морально-философские темы, совершенно лишенные страсти, с психологической окраски, которую имеют у Руссо рассуждения его героев.

Сюжет романа Эмина сходен во многом с сюжетом «Новой Элоизы». Эрнест, бедный и нечиновный дворянин, полюбил Доравру, дочь знатного и богатого че¬ловека. Она отвечает ему взаимностью. Разница их положения в обществе не по¬зволяет им надеяться на брак. Эрнест получает назначение секретарем посольства в Париж; это назначение могло бы способствовать его карьере и тем приблизить его к Доравре. Но в его отсутствие в город, где живет Доравра, приезжает жена Эрнеста, которую он давно считал умершею. Эрнест возвращается из-за границы; и он и Доравра несчастливы. Отец Доравры узнает об их любви, и она принуждена выйти замуж за другого. Проходят годы, Эрнест сделался писателем. Между тем муж Доравры умирает; она успела разлюбить Эрнеста и выходит опять замуж за другого. Он остается несчастлив.

Уже из этого краткого изложения фабулы книги Эмина видно, насколько он исказил идейный замысел Руссо, опять вследствие своего идейного оппортуниз¬ма. У Эмина героев разделяет появление жены Эрнеста и тем самым снимается социально-бунтарская основа конфликта. Доравра готова «пасть», но благоразумный Эрнест не хочет «погубить» ее. Эмин не поднялся выше условной морали его эпохи.

Хотя Эмин местами не избегает прямых заимствований у Руссо, вольно пере¬водит «Новую Элоизу», но ему очень далеко до психологического мастерства его образца. Герои Эмина — бледные, невыразительные фикции; они чувствуют при¬митивно, а выражают свои чувства совсем топорно. Следовательно, «Письма Эр¬неста и Доравры» — более карикатура на «Новую Элоизу», чем повторение ее и в идейном, и в эстетическом плане. И все-таки появление в русской литературе попытки психологического романа было событием положительным; и все же, даже ослабленные во всех отношениях отзвуки книги сокрушавшего феодальную идео¬логию Руссо звучали освежающе. Не случайно было то, что Эмин — также в под¬ражание Руссо — напал в своем романе на трагедию французского классицизма, и кроях которой он видит «щеголей», в которой ему претит салонно-придворная «благопристойность» и «учтивость», и которой он предпочитает английскую тра¬гедию с ее виселицами и «ужасными явлениями», т.е. трагедию Шекспира, осо¬бенности которой он связывает с тем, что ее создал «народ вольный».

Все сказанное о социально-литературной позиции Эмина делает вполне объ¬яснимой ту вражду, которая возгорелась между ним и Сумароковым. Эмин рас¬пускал по столице свои пасквили на Сумарокова, в которых грубо нападал не только на его творчество, но не брезговал довольно безобразными нападениями па его личную жизнь. Он бранил Сумарокова, не называя его, но совершенно прозрачно и печатно в своих журналах, в романах, в предисловии к своей исто¬рии, где намекал даже на политическую неблагонадежность своего врага. Сумаро¬ков в ответ изобразил Эмина в виде клеветника, проходимца и безбожника комедии «Ядовитый» (под именем Герострата); за всей этой озлобленной пере¬бранкой стояла достаточно ощутимая борьба двух социальных сил.