Часть 1. «Мне медведь на ухо наступил…»

Эта фраза-шутка хорошо известна многим, но особенно часто её слышат те, к кому обращаются желающие научиться петь. Эти желающие слышали очень часто о «медведе, который поскользнулся на их подвернувшемся ухе», порой, с дошкольного возраста, и вырастали с этим диагнозом, окончательно убеждаясь в собственной несостоятельности, и теряя последнюю надежду когда-нибудь запеть.

Если желание петь не проходило с возрастом, то «оттоптанное» ухо заставляло их обратиться к тому, кто мог бы им помочь.

Коротко о том, как выглядит процесс перемен в том, кто обращался к нам с просьбой научить его правильно петь. Желающий приходил на первое занятие и очень часто сразу же произносил сакраментальную фразу о медведе, хоть и иронично, но обречённо.

Через определённое количество регулярных занятий (для каждого – индивидуально) об «оттоптанном» ухе обучающийся вспоминал всё реже, а ещё позже он совершенно забывал, о том, что такое было с ним вообще. Он с удовольствием, если не с наслаждением, пел так, как будто он всегда этим занимался. У тех же, кто его слышал, не возникало ни малейшего сомнения в том, что когда-то этот поющий не мог не только спеть несложной мелодии, но не мог верно повторить голосом ни единого предложенного музыкального звука.

Какова же природа этого, знакомого многим, явления?

Причины немногочисленны и однообразны.

Назовём наиболее общие.

Это:

• - наследственный фактор, т.е. «маломузыкальные» и непоющие родители;

• - отсутствие опыта пения в самом раннем детстве;

• - музыкально-певческий вакуум в семье и школе.

Как следствие вышеперечисленного и образуется «запутанность» музыкального слуха.

Процесс пения контролируется музыкальным слухом, поэтому любая подобная печать – препятствие для пения непреодолимое.

Что же нужно для снятия такой «печати»?

Главное – от начинающего требуется огромное желание научиться петь, терпение и понимание того, что такое обучение не может быть кратковременным. Требуется примерно полгода для преодоления, прежде всего, музыкально-слуховой «глухоты» и ещё полгода требуется для формирования слаженной работы слуха и голоса, постановки голоса на опору, наращивания диапазона, работы над певческим дыханием, техникой вокальной речи и т.д.

В сравнении с тем временем, в котором начинающий ничего не слышал и не мог, одногодичный срок занятий не кажется таким уж длительным.

И ещё один аспект.

Нельзя заниматься развитием слуха и постановкой голоса заочно или самостоятельно, т.к. возникающие при этом многочисленные ощущения, нарабатываемые связи почти всегда ошибочны, фантомны, и такая самодеятельность может привести к совершенно необратимым негативным последствиям.

Поэтому контроль профессионала-практика за этим процессом строго обязателен и необходим.

Почему же желающий петь не может без фальши спеть самую незамысловатую мелодию?

Ответ тривиален: для того, чтобы петь, нужно петь. Весь вопрос – когда начинать петь?

Из истории народной школы пения известно: ребёнок в прошлые века слышал пение своей матери ещё до своего рождения, слышал по рождении (колыбельные песни), слышал пение родных, адресованное ему (пестушки, потешки). Подрастая, ребёнок в окружении своих сверстников осваивал достаточно широкий круг певческих зачинов множества игр, забав, календарных закличек, прибауток, закличек животного и растительного мира, явлений природы и прочего. По мере роста ребёнка происходила смена певческого материала: из-за разграничения игр (мальчики/девочки), посильного участия в труде рядом с поющими взрослыми, присутствия на семейных торжествах с обязательным общим пением, на общедеревенских гуляниях и праздниках.

К периоду девичества каждая девушка знала и пела весь обширнейший певческий круг своего региона (лирические, трудовые, календарные, игровые, плясовые, свадебные, хороводные и др. песни). Каждый парень на гулянии мог, не фальшивя, подпевать в общей песне, мог принять участие в общем хороводе и пляске, сопровождая их пением.

Естественно, подобного развития сегодняшний желающий петь не получает. «Запечатанность» его музыкального слуха есть не что иное, как следствие его возрастания без пения, при котором разрывается, так и не сложившись, связь – цепь между музыкальным слухом и голосом. По мере взросления физиологический слух и речь развиваются, а музыкальный слух, как что-то ненужное, невостребованное, блокируется (причём, весьма основательно).

Но ко всему прочему у «неслышащего» нарабатываются психологические «зажимы» из-за негативных оценок со стороны окружающих. Так выглядит знакомый всем «медведь».