1. Взаимное право наследования членов рода, имущество оставалось

внутри рода. Так как в римском роде, как и в греческом, господствовало уже

отцовское право, то потомство по женской линии исключалось из наследования.

По законам Двенадцати таблиц, древнейшему известному нам писаному памятнику

римского права 164, в первую очередь наследовали дети как прямые

наследники, за их отсутствием - агнаты (родственники по мужской линии), а

за отсутствием последних - члены рода. Во всех случаях имущество оставалось

внутри рода. Мы видим здесь постепенное проникновение в родовой обычай

новых, порожденных ростом богатства и моногамией правовых норм

первоначально равное право наследования всех членов рода ограничивается на

практике сначала - и, как указывалось выше, очень рано - агнатами, а в

конечном счете детьми и их потомством по мужской линии, в Двенадцати

таблицах это, само собой разумеется, представлено в обратном порядке.

2. Обладание общим местом погребения. Патрицианский род Клавдиев при

переселении из города Регилл в Рим получил участок земли и, кроме того, в

самом городе общее место погребения. Еще при Августе привезенная в Рим

голова погибшего в Тевтобургском лесу Вара была погребена в gentilitius

tumulus [ - родовой курган. Ред.] - род (Квинтилиев), следовательно, имел

еще особый могильный курган [Слова "род (Квинтилиев), следовательно, имел

еще особый могильный курган" добавлены Энгельсом в издании 1891 года.

Ред.].

3. Общие религиозные празднества. Эти sacra gentilitia [ - родовые

священные празднества. Ред.] известны.

4. Обязательство не вступать в брак внутри рода. Это, повидимому,

никогда не превращалось в Риме в тгосаный закон, но оставалось обычаем. Из

огромной массы римских супружеских пар, имена которых сохранились до нас,

ни одна не имеет одинакового родового имени для мужа и жены. Наследственное

право также подтверждает это правило. Женщина с выходом замуж утрачивает

свои агнатические права, выходит из своего рода, ни она, ни ее дети не

могут наследовать ее отцу или братьям последнего, так как в противном

случае отцовский род утратил бы часть наследства. Это имеет смысл только

при предположении, что женщина не может выйти замуж за члена своего рода.

5. Общее владение землей. Последнее всегда существовало в первобытную

эпоху, с тех пор как землю племени начали делить. Среди латинских племен мы

находим землю частью во владении племени, частью во владении рода, частью

же во владении домашних хозяйств, которыми тогда вряд ли [В издании 1884 г.

вместо слов "вряд ли" напечатано: "необязательно". Ред.] являлись отдельные

семьи. Ромулу приписывается первый раздел земли между отдельными лицами,

приблизительно по гектару (два югера) на каждого. Однако мы еще и позднее

находим земельные владения, принадлежащие родам, не говоря уже о

государственной земле, вокруг которой вращается вся внутренняя истори

республики.

6. Обязанность членов рода оказывать друг другу защиту и помощь.

Писаная история показывает нам одни лишь обломки этого обычая; римское

государство сразу выступило на сцену как такая могущественная сила, что

право защиты от нанесения зла перешло к нему. Когда Аппий Клавдий был

арестован, все члены его рода облеклись в траур, даже те, кто были его

личными врагами. Во время второй Пунической войны 165 роды объединялись дл

выкупа своих пленных сородичей; сенат запретил им это.

7. Право носить родовое имя. Оно сохранилось вплоть до времен империи;

вольноотпущенникам разрешалось принимать родовое имя своих бывших господ,

однако без приобретения прав членов рода.

8. Право принимать в род посторонних. Это совершалось путем

усыновления одной из семей (как у индейцев), что влекло за собой принятие в

состав рода.

9. О праве избирать и смещать старейшину нигде не упоминается. Но так

как в первый период истории Рима все должности замещались по выбору или по

назначению, начиная с выборного царя, и так как жрецы курий также

выбирались этими последними, то мы можем предположить относительно

старейшин (principes) родов то же самое, хотя избрание из одной и той же

семьи в роде могло уже стать правилом.

Таковы были функции римского рода. За исключением уже завершившегос

перехода к отцовскому праву, они точно воспроизводят права и обязанности

ирокезского рода; здесь тоже "явственно проглядывает ирокез" [См.: Маркс

К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 45, с. 328. Ред.].

Покажем [Весь данный текст до слов: "Еще почти триста лет спустя после

основания Рима" добавлен Энгельсом в издании 1891 года. Ред.] на одном

только примере, какая путаница в вопросе о римском родовом строе царит еще

в настоящее время даже среди наших самых известных историков. В работе

Моммзена о римских собственных именах времен республики и Августа

("Исследования по истории Рима", Берлин, 1864, т. I) говорится следующее:

"Помимо всех членов рода мужского пола, исключая, конечно, рабов, но

включая лиц, принятых родом и - х.$oiиeao под его покровительством,

родовое имя распространяется также на женщин... Племя" (так Моммзен

переводит здесь слово gens) "- это... общность, возникшая на основе

общего - действительного или предполагаемого или даже вымышленного -

происхождения, скрепленная узами товарищества в отношении празднеств,

места погребений и наследования, общность, к которой должны и могут

причислять себя все лично свободные индивиды, а следовательно, также и

женщины. Затруднение представляет только определение родового имени

замужних женщин. Этого затруднения, конечно, не существовало, пока

женщина могла вступать в брак не иначе, как с членом своего рода, а,

как может быть доказано, долгое время женщине труднее было выйти замуж

за пределами своего рода, чем внутри него, ибо ведь это право

вступления в брак вне рода - gentis enuptio - еще в VI веке давалось в

награду в качестве личной привилегии.. Но там, где имели место такие

браки вне рода, женщина в древнейшую эпоху, по-видимому, должна была

переходить в племя мужа. Нет никакого сомнения в том, что женщина, по

древнему религиозному браку, полностью вступает в правовую и

сакральную общину мужа и выходит из своей. Кто не знает, что замужн

женщина утрачивает право на наследование и на передачу своего

наследства по отношению к членам своего рода, зато входит в имеющий

общие права наследования союз, к которому принадлежат ее муж, дети и

вообще члены их рода. И если она как бы усыновляется мужем и вступает

в его семью, то как же может она оставаться чужой его роду?" (стр

8-11).

Моммзен, таким образом, утверждает, что римские женщины,

принадлежавшие к какому-нибудь роду, могли первоначально вступать в брак

только внутри своего рода, что римский род, следовательно, был эндогамный,

а не экзогамный. Этот взгляд, противоречащий всей практике других народов,

опирается главным образом, если не исключительно, на одно-единственное,

вызывавшее много споров, место у Ливия (книга XXXIX, гл. 19), согласно

которому сенат в 568 г. от основания города, то есть в 186 г. до нашего

летосчисления, постановил:

"uti Feceniae Hispalae datio, deminutio, gentis enuptio, tutoris optio