2. Бронзовый век

Вопрос о начале бронзового века на территории Таи­ланда пока не решен окончательно. Разные ученые счи­тают начальной датой донгшонской бронзовой культуры в Индокитае (названной по селению Донгшон во Вьетна­ме) время от 800 до 300 г. до н. э. В 1968—1969 гг. В. Г. Сольхейм II выступил с сенсационными статьями о том, что .при раскопках в Ноннокта (Северо-Восточный Таиланд) ему удалось обнаружить бронзовые изделия и слое XXIII в. до и. э. Согласно принятой в настоящее время в советской науке точке зрения, мон-кхмеры могли познакомиться с бронзовой металлургией Индии или Ки­тая уже на рубеже II—1 тысячелетий до н. э.

Собственное же производство бронзы началось в Ин­докитае с VI в. до н. э. Донгшонские бронзовые изделия отличались техническим и художественным совершенст­вом. Одной из характерных черт донгшонской культуры являются бронзовые ритуальные барабаны, богато украшенные рисунками. При раскопках находят также много­численные бронзовые кинжалы и топоры различных форм (втульчатые, широколезвийные и башмаковидные). Гли­няная посуда изготовлялась на гончарном круге. Про­должали сооружаться мегалитические памятники. Слои с донгшонской культурой, как обнаружили раскопки во многих местах Западного Таиланда, лежат поверх слоев неолитической культуры, что доказывает непрерывность культурного развития этих поселений и автохтонность бронзовой культуры в данном регионе.

К III в. до н. э. донгшонцы перешли к производству железа.

Основными чертами хозяйства племен, населявших равнинные и приморские районы Таиланда к концу I ты­сячелетия до н. э., были: 1) рисоводство с применением ирригации; 2) приручение быков и буйволов и использо­вание их при пахоте; 3) высокоразвитая техника обра­ботки металла; 4) хорошее знакомство с мореходством. В социальном отношении для этих племен были харак­терны значительные пережитки материнского права, вы­сокое положение женщины в обществе; в области религи­озных представлений — анимизм, культ предков и боги­ни плодородия, возведение мегалитических культовых памятников (сюда можно отнести каменные круги, от­крытые Н. Зейденфаденом в трех пунктах Восточного Таиланда, каменные террасы на горе Дойсутеп, группы мегалитов в Байябе).

Родственные монам племена лава, живущие в Север­ном Таиланде, сохранили пережитки верований позднего родового общества до настоящего .времени. Подобно сво­им далеким предкам, они еще недавно сооружали менги­ры и другие мегалитические памятники, а также выре­зали символические изображения животных на фасадах мужских домов, в большинстве случаев заменяя камень более доступным и податливым строительным материа­лом — деревом.

В глазах людей первобытного, как и раннеклассового, общества культовая деятельность в сущности ничем не отличалась от чисто производственной: и та и другая вос­принимались как в равной мере обеспечивающие матери­альное благосостояние людей (хороший урожай, приплод скота и т. п.). Отчасти это отражало реальность, так как жрецы, устанавливая сроки начала тех или иных сельскохозяйственных работ, руководствовались не только магическими гаданиями, но и накопленными за века астрономическими наблюдениями над связью явлений в при­роде (приметы), которые позволяли им в должной мере удовлетворительно регулировать сложный сельскохозяй­ственный календарь.

Указанные функции жрецов были столь важны, что у мон-кхмерских племен, как и у многих других племен древности, верховным жрецом обычно становился вождь. (Характерно, что даже в настоящее время, несмотря на многовековое господство буддизма, таиландский король выполняет некоторые жреческие функции, восходящие к первобытной эпохе.)

Первоначально вожди-жрецы не стояли над племенем, а были лишь ого представителями, которые осуществля­ли мистическую связь племени со священным камнем, олицетворявшим умерших предков-покровителей и Зем­лю — производительницу всех благ. Они несли личную ответственность за неурожай и другие бедствия, которые могли постигнуть их народ. Этнографические исследова­ния показывают, что в древнем Таиланде, как и в ряде других древних обществ, практиковался обычай умерщ­вления вождей (впоследствии царей)-жрецов, когда они, по мнению общества, уже не справлялись со своими обя­занностями.

Но чем больше росли технические знания людей и со­ответственно чем устойчивее становился материальный избыток общества, тем больше укреплялись авторитет и власть вождей-жрецов, которые отчасти формально, а от­части действительно руководили сельскохозяйственным процессом.

В то же время развитие производительных сил (улуч­шение обработки почвы, применение металлических ору­дий) создавало возможности для эксплуатации рабов и свободных общинников, для накопления богатств в от­дельных семьях и в конечном счете для образования классов.

Создание государства и классов у монов в значитель­ной степени было ускорено установлением на рубеже на­шей эры тесных тортовых и культурных связей с Инди­ей. Жители приморских областей Юго-Восточной Азии, превосходные мореходы, в этот период достигали на сво­их судах не только Индии и Китая, но даже Мадагаскара на западе и Полинезии на востоке. В то же время и ин­дийцы обладали крупными (вместительностью до 700 пассажиров) кораблями, которые могли совер­шать дальние плавания. Индийские купцы, миссионеры, переселенцы, устремившиеся тогда в страны Юго-Восточ­ной Азии, несли с собой технику и культуру более высоко развитой страны. Это движение индийцев на восток не носило завоевательного характера, пришельцы мирно уживались с местными племенами, главной целью их бы­ла торговля.

Образование в последних веках до нашей эры и в пер­вых веках нашей эры Селевкидской и Римской империй на Западе, империи Маурья, а затем Кушан — в Ин­дии и империи Цинь, а потом Хань — в Китае позволило на несколько веков установить непрерывный торговый путь от Атлантического до Тихого океана и способство­вало развитию оживленной торговли между Востоком и Западом. В число товаров, пользовавшихся большим спросом в странах Средиземноморья, входили пряности, благовония, драгоценное дерево и золото Юго-Восточной Азии. Кроме того, примерно в эту же эпоху в результате передвижения кочевников был перерезан Бактрийский путь, по которому Индия получала драгоценные металлы из Сибири, а приток золота и серебра из Рима был пре­сечен в I в. н. э. указами римских императоров. Это осо­бенно усилило интерес индийских купцов к легендарной Суварнабхуми (Золотой земле). Ученые до сих пор не пришли к единой точке зрения по вопросу о местоположе­нии Золотой земли (это название, встречается и в греко-римских и в китайских источниках). Наиболее вероятно, что под Суварнабхуми индийцы понимали монские зем­ли Южной Бирмы и Южного Таиланда. Небезынтересно, что название одного из центров монской, а затем ранне-тайской культуры на территории Таиланда — Супанбу-ри (Золотой город) является аналогом санскритского слова «Суварнабхуми».

Помимо драгоценных металлов и камней индийских купцов привлекали в монских землях драгоценные сорта дерева, благовония, изобилие дешевой слоновой кости и олова. Но еще важнее было то обстоятельство, что через территорию Таиланда проходил один из крупнейших тор­говых путей, связывающих Индию со странами Дальнего Востока.

Если не считать труднодоступной, а потому второсте­пенной горной дороги, которая шла из Северо-Восточной Индии к Юго-Западному Китаю через Северную Бирму, существовало только два основных пути, связывающих Индию и Китай.

Один шел морем, вокруг Малаккского полуострова. Он был неудобен дальностью, обилием пиратов в индо­незийских проливах и опасностью потерять попутный ве­тер (в этом регионе дуют сезонные ветры — муссоны). Многие купцы поэтому предпочитали срезать его, переби­раясь из Андаманского моря в Сиамский залив другим путем — сухопутно-речным, существовавшим в двух ва­риантах.

Первый вариант этого пути начинался близ современ­ного бирманского города Мьей (Мергуи) (в данном райо­не до сих пор живут моны). Отсюда корабли_шли по р. Тенассерим (совр. Танинтайи) к ее верховьям. Там товары перегружались на повозки и доставлялись через горные перевалы к верховьям р. Меклонг, впадающей в Сиамский залив. Неудобства двойной перегрузки искупа­лись безопасностью и значительным сокращением пути. (Как показали недавние археологические раскопки, Мек­лонг использовался в качестве торгового пути еще в эпо­ху неолита.)

Другой вариант того же пути шел через перешеек Кра, где суда, видимо, иногда перетаскивали волоком. Еще южнее, в северной части Малаккского полуострова, при­надлежащей ныне Таиланду, и на крайнем севере совре­менной Малайзии (в нынешнем Кедахе), грузы сначала поднимались по небольшим речкам Малаккского полуост­рова, текущим на запад, а потом сплавлялись в Сиам­ский залив по другим речкам, текущим на восток. Имен­но вдоль этих торговых дорог и возникли первые госу­дарственные образования на территории Таиланда.

Раскопки в Понгтуке, Наконпатоме, Утонте, Петбури и других центрах монской цивилизации показали, что уже в первых веках нашей эры у монов были большие го­рода, огражденные стенами и рвами, с обширными зда­ниями и величественными храмами. Фундаменты круп­ных строений складывались из латеритных блоков, над­земные части зданий возводились из обожженного кирпи­ча. Здания, в особенности храмы, облицовывались рель­ефной декоративной штукатуркой. Круглые в плане буддийские ступы возвышались на квадратных постаментах. Было найдено большое число скульптур и вотивных таб­личек, отражающих главным образом сюжеты буддий­ской мифологии. В то же время обнаружен ряд изобра­жений, присущих индуистской религии (как шиваизму, так и вишнуизму). Найдены, наконец, памятники, на ко­торых Будда изображен в окружении индуистских бо­жеств.

О дальних торговых связях свидетельствуют обнару­женные в Юго-Западном Таиланде римская серебряная монета III в. н. э. и римская бронзовая лампа I—II вв. н. э. Последнюю находку нельзя считать случайной, так как в ранних монских поселениях найдены многочислен­ные местные керамические подражания лампе этого типа.

Архитектура, скульптура, штукатурные украшения и другие памятники искусства ранней монской культуры несут явные следы подражания индийскому искусству (сначала стиль Амаравати — III—IV вв., затем стиль Гупта — V—VI вв.). Со временем монские мастера соз­дали на этой основе самобытное искусство, в котором, однако, ясно видны родственные связи с индийским ис­кусством.

Причина глубокого влияния культуры Индии на куль­туру монов заключалась в значительной мере в том, что индийцы появились в монских землях, когда здесь уже начался распад родового строя. Крупная торговля, в ко­торую индийские купцы вовлекли монских вождей, не­сомненно, ускорила этот распад, а вместе с ним и разло­жение родовой идеологии. Возникающее классовое обще­ство нуждалось в новой идеологии, в новых, приспособ­ленных к этому классовому обществу формах религии, права, искусства. Подобно тому как возникающие классовые общества германцев и славян заимствовали форму христианской культуры у Рима и Византии, моны и другие народы Юго-Восточной Азии, у которых возни­кало классовое общество, восприняли культуру Индии, в то время как племена, находившиеся на стадии родового строя (в горно-лесной зоне), остались совершенно неза­тронутыми этой культурой.

Принесенная индийцами в Таиланд буддийская рели­гия (в форме хинаяны — «малой колесницы») сохранила там положение господствующей религии вплоть до наших дней. Принятие буддийской религии монами, а впоследствии и танцами имело тогда большое прогрессивное чение. Па смену первобытным верованиям, когда каждое отдельное племя поклонялось своим особым божкам и духам, пришла новая, универсальная религия, не делав­шая различий между людьми по их родовой, племенной или кастовой принадлежности. Такая религия, естествен­но, должна была легко распространяться в условиях раз­рушения родо-племенных связей у монов, когда старые религиозные представления рушились, а новые, самобытные, соответствующие классовому обществу, еще не ус­пели выработаться. Облегчала распространение буддиз­ма и его исключительная веротерпимость, благодаря ко­торой он сначала мирно уживался с индуистскими веро­ваниями, а позднее стойко противостоял отличавшейся нетерпимостью мусульманской и христианской пропа­ганде.