3. Проблема "первоначала", единого и многого. Первые школы античной философии

Самой первой была милетская (или ионийская) школа, а ее представи­тели Фалес (ок.625-547 гг. до н.э.), Анаксимен (VI в. до н.э.) и Анаксимандр (610-540) считаются первыми философами.

Говоря об особенностях их философии, великий Аристотель (384-322) писал следующее: "Большинство самых ранних философов держалось того взгляда, что принципами всего являются исключительно материальные на­чала. А именно то, из чего все сущее состоит, из чего оно первоначально возникает и во что оно, в конце концов, разрешается, та сущность (субстан­ция), которая, оставаясь неизменной, изменяется в своих свойствах (акци­денциях), это, говорят они, есть стихия (элемент) и начало (принцип) суще­го. И поэтому они думают, что ничто не возникает и ничто не уничтожает­ся, так как такая сущность (всего) пребывает всегда..."¹⁶.

Фалес таким "первоэлементом", такой сущностью провозгласил воду: "вода есть начало всего", неожиданно заявил он изумленным грекам. И было от чего прийти в изумление: во-первых, "первоначало" сводилось к воде, а не к богам или другим мифологическим персонажам; во-вторых, постулировался принцип единства всего сущего, все многообразие чув­ственного мира, Многое приводилось к Единому; в-третьих, подобные идеи противоречили не только традиционной мифологии, но и обыденному опыту греков, представляя собой не столько фантазию, вымысел, но и прообраз некоторой мыслительной, теоретической конструкции мироздания. Други­ми словами, здесь мы имеем дело уже с принципиально новым типом ми­ровоззрения - с философским.

Что же собой представляет вода в понимании Фалеса? Неужели это обычная природная вода, с которой мы имеем дело каждый день? Нет, конечно! Фалесовская вода есть, образно говоря, живая вода, она есть мать, прародительница, лоно всего сущего, животворящий символ, представленный в образе воды, живое Понятие, говоря словами А. Ф. Лосева. Иначе и быть не могло, поскольку Космос, как мы уже отме­чали, понимался как нечто живое, одушевленное, поскольку, по словам Фалеса, "все полно богов", постольку и "элементы" Космоса не могли не быть живыми и одушевленными.

Примерно так же, как Фалес, строит свое учение Анаксимен. Только вместо воды у него "первоэлементом" выступает воздух, "который есть телесное вещество, живая материя... все вещи есть суть не что иное, как его проявления. Сам по себе воздух невидим и неосязаем, не тепел и не холоден, но он может быть и таким, и иным, он может быть всем и есть все"¹⁷. Например, и вода, и земля, и камни, по Анаксимену, есть только сгустившийся воздух. Все есть воздух только в разных своих проявлениях, в том числе и боги, которые тоже возникают из воздуха. Таким образом, воздух, согласно Анаксимену, есть символ, носитель жизненной силы и энергии, подобно воде у Фалеса.

Несколько иначе мыслит другой милетец - Анаксимандр - друг и уче­ник Фалеса. Мысль Анаксимандра пошла, так сказать, по еще более абст­рактному пути. Первооснову мира он не стал искать в каком-то одном эле­менте, одной "стихии", очевидно полагая, что такая первооснова должна быть другой природы, чем каждый элемент по отдельности или их сумма, поскольку все они могут превращаться друг в друга. Это всеобъемлющее первоначало Анаксимандр назвал "Беспредельным" (апейроном), которое может пониматься как причина всякого рождения и уничтожения (Плу­тарх), как неисчерпаемость творческих сил, созидающих миры, как пер­вичная материя еще не развернувшая своих возможностей и потому нео­пределенная. Отдельные же вещи возникают из Беспредельного вследствие выделения из него противоположностей: теплого и холодного, сухого и влаж­ного: "А из чего возникают все вещи, в то же самое они и разрешаются согласно необходимости. Ибо они за свою нечестивость несут наказание и получают возмездие друг от друга в установленное время"¹⁸. Например, летом "холодное" терпит "наказание" от "теплого" и т.п. Мы видим, что у первых греческих философов еще очень много антропоморфных, образ­ных, мифопоэтических представлений.

Важно заметить, что анаксимандровский апейрон понимается филосо­фом вещественно, как некое тело, но тело живое, одушевленное. Говорят, что даже всю вселенную, весь космос он представлял как огромное жи­вотное, считая таковыми и звезды. И тут нечему удивляться! Даже через несколько сот лет после Анаксимандра римский философ Лукреций Кар (ок. 99-55 гг. до н.э.), если верить историкам, на вопрос: "Почему море со­леное?" отвечал: "Потому, что море потеет"!

Беспредельное Анаксимандра вечно во времени, бесконечно в простран­стве, неизменно, "не старится". В этом смысле его с полным правом мож­но считать божеством. Разумеется, апейрон не есть бог христианской ре­лигии и даже не античное божество, а, если можно так выразиться, бог философский, Бог - понятие, понятие не в смысле современной логики, а опять-таки живое понятие, понятие-организм, Символ.

Теперь мы можем указать еще одну характернейшую черту всей ан­тичной философии - это символизм. И вода Фалеса, и воздух Анасимена, и апейрон Анаксимандра и т. д., - все это, по сути, есть символы, в которых слитны, тесно переплетены между собой материальные и духовные, теле­сные и мыслительные, физические и психические начала мира. Поэтому, мы думаем, что к античной философии, по крайней мере, к первым фило­софским учениям, мало подходит традиционное деление на материалистов и идеалистов, о чем речь будет идти дальше.

Легендарный Пифагор (571-70; 497-96) и его школа, как и милетцы, искали первооснову всего сущего, и нашли ее в Числе, в числовой гармо­нии. '"Все есть число" - вот основной философский постулат пифагорей­ства. Его не следует понимать так, что любое явление или закономерность может быть выражена каким-то числовым соотношением. Этот постулат пифагорейцы понимали в прямом смысле слова, отождествляя числа и вещи. Несколько позже они стали считать числа физической сущнос­тью вещей, то есть числа признавались чем-то вещественным. У греков первоначально было представление, например, о трех баранах, трех соба­ках, но не было еще представления о тройке как таковой. Не было у них даже знаков для изображения чисел, и они пользовались буквами алфавита с индексами (a'=1; р'=2; и'=9; t=10; , a =1000; , р =2000).

Десятка (декада) мыслилась началом всего мира, ибо она состоит из 1- точки, 2- линии, 3- плоскости (три точки), 4- тела и содержит, следова­тельно, в себе все.

Даже такие понятия, как справедливость, дружба, брак и другие пифа­горейцы пытались выразить числами. Предположим, справедливость есть, по их мнению, число помноженное на самого себя, брак и богиня рождения

Афродита есть число 5, поскольку мужчине соответствует первое нечет­ное число - 3 (единица в расчет не бралась), а женщине - первое четное число 2. В сумме 3 и 2 дают пятерку. Можно задать вопрос: "Почему жен­щине соответствует двойка, а мужчине тройка?" Дело в том, что пифаго­рейцы считали мужское начало более сильным, чем женское, а тройка бо­лее "сильна", чем двойка, так как делится с остатком, а двойку можно раз­делить и без остатка.

Даже богов пифагорейская философия пыталась математизировать, отож­дествляя их с числами и геометрическими фигурами.

Смогут ли боги отменить, например, истину, что дважды два - четыре? Если нет, то числовая гармония выше богов и их воли, считали пифагорейцы.

В пифагорействе числа признавались более реальными, чем конкрет­ные, чувственные вещи, "так как последние суть только проявление чисел, это - лишь внешняя сторона чисел, которая видна непосвященным, не по­стигающим внутренней сущности вещей. Числа суть одновременно и ра­зумная, и мистическая, и материальная основа вещей"¹⁹. Короче говоря, пифагорейское Число есть нечто материальное, вещественное, телесное, есть некоторая сила созидающая пространственные формы всех тел, чис­ла, наконец, есть божественные существа.

Однако в конце V в. до н. э. была доказана теорема о несоизмеримости диагонали квадрата с его стороной, что нанесло сильный удар философии пифагореизма. В чем тут дело? Все очень просто: если есть несоизмери­мые величины, то их нельзя выразить натуральным числом и они (эти ве­личины) уже не есть некоторое число. А если так в геометрии, то, оче­видно, не все можно выразить числом в других более сложных областях.

Но влияние пифагорейского мировоззрения еще очень долго продолжа­ло существовать в истории науки. Так, Галилей не признавал истинности законов Кеплера, будучи твердо убежденным в том, что небесные тела мо­гут двигаться только по совершенным кривым, то есть по кругам.

" Пифагореизм в современной науке сохраняется и в некотором более натуральном виде, а именно как онтологизация различного рода числовых совпадений. Известно, к примеру, что в современной физике особое место занимает безразмерное число 131, получаемое через перемножение кон­стант с и h и делением результата на e², где с - скорость света; h - посто­янная Планка, деленная на 2к; е - заряд электрона. При этом обнаружива­ется, что это число находится в тесной связи с пифагорейским "золотым сечением" и рядом Фибоначчи, имеющим важные приложения в биологии, технике и архитектуре. Наконец, оказалось, что число 131 играет суще­ственную роль в теории музыки"²⁰.

Не есть ли это свидетельство божественной гармонии мира? Конечно, большинство ученых считают это случайным совпадением, но могут быть и другие мнения и интерпретации даже в духе пифагорейства.