13. Аристократизм и эстетизм политической философии к.Н.Леонтьева

К. Леонтьев не прячет своего эстетического крит. в отнош. к людям, т. е. своего рода бытового эстетизма. В автоб-ии он то и дело опис.т изящную или отталкивающую внеш-ть своих знакомых, обстановку их дома, чистоту или неопрятность быта — это для него едва ли не решающие факторы общей оценки человека.Впрочем, К. Леонтьев и сам отмечает свою житейскую гордость, завышенную треб-сть к людям. Благополуч. формулы никак не уживаются с творч. обликом К. Леонтьева. Почти все иссл-ли писали об его эстетизме, но как то-ко пытались совместить этот эстетизм с целостным образом мыслителя—сразу вылезали шипы несоотв-ий. Послед-ный эстетизм никак не вяжется с устремленностью к монашеству, ибо эстетизм не предп-ет нравственного долженствования, в том числе гр. и дух. подвига. Как критик К. Леонтьев также занимает по преим-ву эстетич-ую позицию. С годами он всё более и более разочаровывался в реал-кой лит-ре, желающей как можно больше обличительных подроб-ей. Ему претит объек-сть рус лит-ры, ее отриц. взгляд на жизнь, ибо в лит-ре, как и в жизни чел-ка, утрата бодрости духа, веры в себя губительна.Русс писатели, по убеждению К. Леонтьева, слишком принижают жизнь, в отлич., напр, от франц, кои любят поднимать жизнь на каблуки и ходули. «Сама жизнь лучше, чем наша лит-ра. Всё у наших пис-лей более или менее грубо: комизм, отнош-я к лицам; даже “Война и мир”, про-ие, я считаю, прекрасным, испорчено мн-вом вовсе не нужных грубостей».Эстетизм К. Леонтьева чужд не только традиции рус лит-ры — он не вписывается также в канонический образ и З. романтизма, тяготеющего к цельному, гармоническому восприятию мира, восприятию по преимуществу оптимистическому. Если эстетизм и возв-лся над моралью, то на основе более высокой гармонии красоты целого, пантеистического чувства, как это было у Гёте, Оскара Уайльда, Метерлинка.

14. Византизм» к.Н.Леонтьева и его политический смысл

Обсуждая тему «рус гос-сти», Леонтьев был склонен выводить ее природу из византийского и отчасти европ-го наследия. О ее несовершенствах он писал так: «Мы создали великое гос-во; но в этом Царстве почти нет своей гос-ти; нет таких своеобр-х и на др влияющих своим пр-ром внутр полит-х отнош., какие были в языческом Риме, в Византии. Те же слова могут быть отнесены и в адрес русского права. «Русское право в наше время есть право Евр., слегка окраш-ое византизмом там, где гос-сть соприкасается с религией».Оценки ситуации в Рос и Евр строились Л.на основе анализа тенденций и общих закон-стей жизни гос-х организмов, кот. они обнаружили в ходе соц-ой истории. В нач. развития гос-ва всего сильнее проявляет себя арист-кое начало, в сер. жизни гос-ого орг-зма появл-я тенденция к единоличной власти и лишь «к старости и смерти воцаряется дем-ское, эгалитарное и либеральное начало». В росс. истории —он видел глубокое проникновение византизма, т. е. единства сильной гос-сти с церковью. «Я хочу сказать, что царизм наш, столь для нас плодотворный и спасительный, окреп под влиянием православия, под влиянием визант идей, визант кул-ры. Виз. идеи и чувства сплотили в одно тело полудикую Русь».Посл-щие выводы Л.из этого обобщения были весьма категоричными — «виз-зм как сист. Виз-их идей и институтов, сопрягаясь с нашими патриар-ми, простыми нач-ми», создала наше величие; изменяя этому визан-у, мы погубим Рос..Как патриот своей родины, Л. желал для Рос. иной судьбы. Поэтому он проповедовал необх-ть жесткой иерархии сословий, строгое монарх-ое правление, быт должен нести в себе поэзию нар-ой самобытности, обособленной от Зап. влияния. К.Л. был глубоко убежден, что д-ия, о которой мечтала интел-ия, и брожение народных масс, получ-х своб. от креп-й зав-ти, делали уязвимым гос-во в целом перед заруб-и держ. Мыслитель с удивительной точностью предсказал приход соц-зма к власти, кот., несомненно, будет омрачен огр-ми жертвами.