3. Суррогатное материнство

В 1985 году, несмотря на оппозицию Британской Медицинской Ассоциации, П.Стептоу и Р.Эдвардс – пионеры ЭКО, впервые предложили использовать для лечения бесплодия суррогатное материнство. В этом случае яйцеклетка одной женщины оплодотворяется in vitro, а затем эмбрион переносится в матку другой женщины – «матери-носительницы», «женщины-донора», «временной матери»; при этом социальной матерью-«арендатором», нанимателем может быть либо та женщина, которая дала свою яйцеклетку, либо вообще третья женщина. После длительной дискуссии с независимым Этическим Комитетом П.Стептоу и Р.Эдвардс провели программу суррогатного материнства первой в Великобритании супружеской паре. Эмбрионы генетических родителей были перенесены сестре бесплодной женщины, и в 1989 году родился первый ребенок у суррогатной матери.

В условиях, когда брак безнадежно бесплоден из-за отсутствия матки, этот способ деторождения, по мнению многих исследователей, имеет право на существование, хотя вопросов юридического и этического характера он ставит много. Запутанными оказываются родственные отношения, когда функцию «матери-носительницы» выполняла мать или сестра бесплодной женщины. В другом случае у ребенка может оказаться пять (!) родителей: 3 биологических (мужчина-донор спермы, женщина-донор яйцеклетки и женщина-донор матки) и 2 социальных – те, кто выступает в качестве заказчиков.

Обычно такая практика проводится на основе контракта, который предусматривает оплату услуг «женщины-носительницы» и юриста, составляющего контракт. И здесь нередко возникают морально-этические дилеммы и юридические затруднения. Об этом свидетельствуют судебные споры по поводу суррогатного материнства. В США суррогатное материнство разрешено в большинстве штатов и уже стало причиной таких споров. Например, в 1987-1988 гг., несмотря на заключенный контракт, «суррогатная мать» Мэри Уайтхед отказалась отдать ребенка супругам Стернам (яйцеклетка принадлежала Элизабет Стерн, а сперма – ее мужу Уильяму Стерну). Первая судебная инстанция лишила М. Уайтхед материнства и передала родительские права Стернам. Однако спустя 10 месяцев Верховный суд штата Нью-Джерси сохранил права Стернов на опекунство и наделил М. Уайтхед правами матери-визитера. Особо следует подчеркнуть, что окончательным решением суда контракт по поводу суррогатного материнства был признан недействительным как противоречащий закону и унижающий человеческое достоинство женщины.

Отношение к суррогатному материнству неоднозначно. Во Франции, Великобритании, Германии оно запрещено. В Канаде официально признано, что оно не только не наносит вреда детям, но и является единственным способом утверждения ценности семейной жизни для бездетных пар. В Израиле соглашение о суррогатном материнстве должно получить одобрение комитета, состоящего из социальных работников, врачей и религиозных деятелей. В России суррогатное материнство юридически закреплено в «Семейном кодексе РФ», где от «суррогатной матери» требуется согласие на то, чтобы «заказчики» были объявлены родителями ребенка (ст. 51, ч. 4).

Противники суррогатного материнства считают, что оно превращает женщину в «живой инкубатор» и является новой формой торговли женщиной своим телом. Оно превращает детей в подобие товара, материнство становится при этом договорной работой, поэтому стремление к выгоде может возобладать здесь над соображениями пользы для договаривающихся сторон. Феминистки говорят, что такая практика будет способствовать эксплуатации женщин.

Многие высказывают обоснованные опасения, что некоторых суррогатных матерей может психологически травмировать необходимость отдать ребенка после установления той связи с ним, которая создалась во время 9-месячной беременности и родов (даже если вначале женщине казалось, что она сможет расстаться с таким ребенком без особых переживаний).

Очень важны и вопросы о психологической адаптации ребенка. Если он узнает, что его родила не мать, а другая женщина, не станет ли для него это источником проблем и тягостных переживаний? А если контакты ребенка с суррогатной матерью будут продолжаться и в дальнейшем, как это скажется на нем в будущем?

Сторонники использования суррогатных матерей считают, что для семьи, бездетной из-за неспособности жены зачать или выносить плод, это единственный способ получить ребенка, который будет генетически «своим» для мужа. Они отмечают также, что подобная процедура по сути дела не так уж сильно отличается от усыновления. По их мнению, это не коммерциализация деторождения, а глубоко человечный акт любви и сотрудничества. Этот акт связан, конечно, с потенциальными опасностями для суррогатной матери, но она способна их оценить и может сознательно пойти на риск. О ребенке в таких ситуациях говорится сравнительно мало, и нет ответов на выше поставленные вопросы.