Тема 3. Преступное деяние по законодательству современных зарубежных стран

1. Понятие и признаки преступления

2. Классификация преступлений

1. Понятие и признаки преступления

Преступление по российскому уголовному праву определяется как виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещен­ное уголовным законом под угрозой наказания (ч. 1 ст. 14 УК РФ). Данная дефиниция содержит формально-материальное определение преступления, поскольку характеризует преступление как деяние, запрещенное уголовным законом (формальный признак), и как обще­ственно опасное действие или бездействие (материальный признак). Другими признаками являются виновность и наказуемость деяния.

Законодательное определение преступления по УК КНР также содержит четыре признака: общественная опасность (общественная вредность), противоправность, виновность, наказуемость. Однако признак общественной опасности раскрывается в УК Китая более подробно. Так, согласно статье 13, все деяния, наносящие вред су­веренитету, территориальной целостности и безопасности государст­ва, ведущие к расколу страны, свержению власти демократической диктатуры народа и социалистической системы, подрывающие обще-

ственныи и экономический порядок, посягающие на государственную или коллективную собственность трудящихся масс, частную собст­венность граждан, права личности, демократические и другие права граждан, а также наносящие вред обществу деяния, за которые в за­коне предусмотрено уголовное наказание, являются преступлениями. Малозначительное, неопасное деяние не признается преступлением. В уголовном законе КНР термины «общественная опасность деяния» и «общественно вредные деяния» используются как сино­нимы.

Во французском уголовном законодательстве отсутствует де­финиция преступного деяния. Однако в Общей части УК законода­тель установил такие признаки преступного деяния, как: тяжесть вреда, причиненного личности, обществу, государству (ст. 111-1); противозаконность и наказуемость деяния (ст. 111-2, 111-3); умыш­ленность или неосторожность деяния (ст. 121-3). Аналогичный под­ход нашел свое отражение и в УК ФРГ. В различных статьях Кодекса определено, что к признакам преступления относятся противоправ­ность, виновность и наказуемость. Материальный признак преступ­ления в УК ФРГ не закреплен.

Понятие «преступление» в американском уголовном праве терминологически чаще всего обозначается как «преступное поведе­ние», «посягательство», «деяние». Например, в соответствии с § 40-1-104 УК штата Колорадо преступное поведение означает нарушение любого закона штата, за которое могут быть назначены штраф или тюремное заключение. Признак виновности непосредственно в нор­ме-дефиниции не указывается. Он находит свое отражение в других нормах и характеризуется как психическое состояние, соответствую­щее определенному противоправному поведению (например, § 103 УК штата Пенсильвания). Материальный признак преступления в уголовном законодательстве США либо не указывается, либо содер­жится в нормах, провозглашающих цели уголовного закона. Так, часть 1 § 1.05 УК штата Нью-Йорк устанавливает, что целью УК яв­ляется запретить поведение, которое неоправданно и неизвинитель­но причиняет или угрожает причинить существенный вред индивиду­альным или публичным интересам.

В уголовном законодательстве Англии единая нормативная де­финиция преступления отсутствует. Отдельными уголовными зако­нами определяются признаки конкретных преступных деяний.

Проводя аналитическое сопоставление определений преступ­ного деяния и признаков, его характеризующих, следует признать, что дефиниция преступления, закрепленная в статье 14 УК РФ, явля­ется наиболее предпочтительной. Другие дефиниции представляют­ся менее точными.

Вызывает сомнение целесообразность отказа законодателей

16

17

Германии, Швейцарии и некоторых других государств от материаль­ного признака преступления. Современное уголовное право осущест­вляет ярко выраженную социальную функцию, а именно: охраняет общество от преступных посягательств и наказывает за их соверше­ние. Не случайно еще во французской Декларации прав человека и гражданина провозглашалось, что закон имеет право запрещать лишь действия, вредные для общества, В польском уголовном праве категория «общественная вредность» является настолько важной, что законодатель в Кодексе сформулировал правила определения характера и степени общественной вредности. Согласно ст. 115 (§ 2) УК Польши, при оценке общественной вредности деяния суд прини­мает во внимание вид и характер нарушенного блага, размеры при­чиненного или возможного вреда, способ и обстоятельства соверше­ния деяния, значимость нарушенных виновным обязанностей, равно как степень вины, мотивацию виновного, вид нарушенных правил предосторожности и степень их нарушения.

Таким образом, общественная опасность (социальная вред­ность) того или иного поведения должна рассматриваться в качестве основания для признания его противоправности и наказуемости. При формальном подходе к преступлению теряется его антиобществен­ная сущность. Становится непонятным, почему законодатель решил криминализировать то или иное деяние, чем руководствовался пра­воприменитель, освобождая лицо, совершившее малозначительное, но формально преступное деяние, от наказания.

Отсутствие в уголовном законодательстве Германии и Швейца­рии категории «общественная опасность деяния» отчасти можно объяснить тем, что в этих государствах основной акцент ставится на общественную опасность деятеля. В действующих уголовных кодек­сах некоторые субъекты преступлений терминологически обознача­ются как «лицо, находящееся в опасном состоянии», «лицо, склонное к преступлению», «привычный преступник». Уголовный закон ФРГ использует также оценочный критерий - «степень опасности лица». Таким образом, получается, что речь идет не об общественной опас­ности любого противоправного и наказуемого деяния, а об общест­венной опасности преступника, который в силу особенностей своей психики (в зависимости от сформированное™ криминальной уста­новки) в той или иной степени опасен для общества. В этой связи наказание, а также меры исправления и безопасности назначаются лицу с учетом степени его общественной опасности.

Безусловно, такой подход имеет право на существование. Бо­лее того, в ст. 77 УК РФ также используется термин «общественная опасность лица». Однако это ни в коей мере не заменяет обществен­ную опасность деяния как признак преступления. Не нужно забы­вать, что общественно опасным (в большей или меньшей степени)

18

является любое преступление, и именно поэтому законодатель опре­делил его как противоправное и наказуемое. Что же касается обще­ственной опасности преступника, то она устанавливается только в судебном заседании и влияет лишь на назначение вида исправитель­ного (или лечебного) учреждения.

Недооценка роли и значения общественной опасности как при­знака преступления может в итоге привести к отрицанию публично-правового характера уголовного права, гипертрофированию его ча­стно-правовых аспектов. Данный подход уже нашел свое отражение в теории Ховарда Зера и практике примирительного правосудия в некоторых странах мира¹.

Сущность подхода X. Зера к пониманию преступления состоит в том, что противоправное и наказуемое деяние надо рассматривать не с позиции общественной опасности, а с точки зрения вреда, при­чиненного конкретному индивиду. Правоведам предлагается «снять» карательные линзы и посмотреть на преступление через восстанови­тельные линзы. Схематично теория X. Зера отражена в таблице:

Понимание преступления

Карательные линзы Восстановительные линзы
Преступление понимается как нарушение закона	Преступление понимается как насилие над людьми и отноше­ниями
Причиненный вред определяется абстрактно	Причиненный вред определяет­ся конкретно
В центре внимания - государство и преступник	В центре внимания - постра­давший и преступник
Преступление определяется при помощи технико-юридической терминологии	Преступление рассматривается с точки зрения морального, со­циального, экономического и политического аспектов
Преступник в долгу перед обще­ством	Преступник в долгу прежде всего перед пострадавшим
Долг оплачивается наказанием	Долг оплачивается возмещени­ем ущерба

Таким образом, Зер считает, что преступление есть деяние, ко­торое причиняет вред индивиду, а не всему обществу. Соответствен­но и вопрос о наказании должен ставиться в зависимости от желания потерпевшего. Используя примирительную процедуру, преступник и жертва (а также их адвокаты и представители правоохранительных

¹ См. подробнее: Зер X. Восстановительное правосудие: новый взгляд на преступление и наказание / Пер. с англ. М., 1998.

19

органов) договариваются о возмещении вреда. В случае выплаты оговоренной суммы потерпевший отказывается от уголовного пре­следования и дело прекращается на любой стадии. Уголовно-процессуальное законодательство некоторых государств (например. США) это допускает.

Поскольку в соответствии с данной концепцией от преступле­ния страдает только конкретное лицо, большинство дел предлагает­ся рассматривать как дела частного обвинения. Признак обществен­ной опасности, таким образом, почти полностью утрачивается.

X. Зер считает, что совершение даже серьезных преступлений не является основанием для привлечения преступника к уголовной ответственности, если он полностью возместил при -чиненный пре­ступлением вред и компенсировал моральный ущерб. В подтвержде­ние этого тезиса Зер, выступая в Москве перед российскими право­ведами, привел следующий пример. Несколько школьников (достиг­ших возраста уголовной ответственности) решили «проучить» стро­гого директора школы, который, по их мнению, придирался к ним. Для этого они взорвали рядом с его домом самодельное устройство. В результате взрыва серьезно пострадала машина директора. Кроме того, взрывной волной были разбиты стекла, причем не только в до­ме директора, но и в соседних домах. Посредством примирительной процедуры было достигнуто соглашение: родители школьников пол­ностью возмещают причиненный преступлением ущерб, в том числе за свой счет заменяют разбитые стекла в домах соседей, а директор и другие пострадавшие забирают свои заявления о возбуждении уго­ловного дела.

С точки зрения российского юриста представляется немысли­мым, что такое общественно опасное деяние, как взрыв, не повлекло мер уголовной ответственности. Более того, по словам X. Зера, уче­ники даже не были отчислены из школы. Строго говоря, они не по­несли никакого наказания.

Зарубежной юридической практике уже известны случаи де­нежной компенсации за вред, причиненный в результате совершения следующих преступлений: нанесение тяжкого телесного поврежде­ния, ограбление, изнасилование, поджог, кража и др.

Вполне очевидно, что подобный подход обусловлен игнориро­ванием такого признака преступления, каким является общественная опасность. В данном случае публично-правовой характер уголовного права распространяется только на преступления против государственной власти.

Ховард Зер считает такое положение нормальным. Необходи­мость сохранения общественной опасности как признака любого пре­ступного деяния он рассматривает как «устаревшую» теорию. С дан­ной позицией вряд ли можно согласиться, поскольку получается, что

уголовно-правовые отношения переводятся в сферу гражданского права. Более того, материально обеспеченный человек фактически (да отчасти и юридически) может безнаказанно совершать преступ­ления, зная, что имеет возможность всегда «откупиться» от потер­певшего.

В этой связи более предпочтительным представляется подход российского законодателя, который устанавливает, что лицо, впер­вые совершившее преступление небольшой тяжести, может быть ос­вобождено от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим и загладило причиненный потерпевшему вред (ст. 76 УК РФ). Таким образом, одним из важнейших оснований освобожде­ния лица от ответственности является совершение им деяния, сте­пень общественной опасности которого невелика. В теории X. Зера такой критерий отсутствует, что представляется ошибочным, по­скольку противоречит целям уголовного права.

Другим не менее важным признаком преступления, как указы­валось выше, является виновность. Формы вины в уголовном кодексе устанавливает законодатель посредством точного указания в право­вой норме интеллектуальных и волевых признаков, характеризующих совершенное деяние.

Согласно статье 24 УК РФ, виновным в преступлении признает­ся лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности.

Умысел может быть двух видов - прямой и косвенный. Прямой умысел имеет место тогда, когда лицо осознает общественную опас­ность своего деяния, предвидит возможность или неизбежность на­ступления общественно опасных последствий и желает их наступле­ния. При косвенном умысле лицо осознает общественную опасность своего деяния, предвидит возможность наступления общественно опасных последствий и хотя не желает, но сознательно допускает эти последствия либо относится к ним безразлично (ст. 25 УК РФ).

Неосторожность также бывает двух видов: легкомыслие и не­брежность. Преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо предвидело возможность наступления общественно опас­ных последствий своего деяния, но без достаточных к тому основа­ний самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последст­вий. Преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своего деяния, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти послед­ствия (ст. 26 УК РФ).

Согласно части 2 статьи 24 УК РФ. деяние, совершенное по не­осторожности, признается преступлением только в том случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части настоящего Кодекса.

20

21

В УК КНР содержатся сходные с российским УК положения, регламентирующие формы вины. В соответствии со статьей 14 УК Китая преступление признается совершенным умышленно, когда ли­цо сознавало общественно опасный характер своих деяний и их по­следствий, желало или сознательно допускало их наступление.

Когда лицо, совершая деяние, должно было предвидеть воз­можность его общественно опасных последствий, однако по небреж­ности их не предвидело или предвидело, но легкомысленно надея­лось их предотвратить, а последствия наступили, преступление счи­тается совершенным по неосторожности.

Уголовная ответственность за преступления, совершенные по неосторожности, наступает в случаях, прямо предусмотренных зако­ном (ст. 16 УК КНР).

Вопросы вины (виновности) регламентированы в уголовном за­конодательстве США недостаточно четко. Как правило, указывается, что лицо виновно в совершении преступления, если оно действовало осознанно и добровольно (§ 301, 302 УК штата Пенсильвания). Таким образом, в юридической конструкции вины присутствуют как интел­лектуальный, так и волевой моменты.

В уголовных кодексах различных штатов для обозначения пси­хического состояния виновного используются следующие термины: «намеренно», «заведомо», «сознательно», «с целью», «неосторож­но», «небрежно», «неосмотрительно» и др. Безусловно, это несколь­ко затрудняет применение уголовного закона, особенно когда зако­нодатель оперирует такими категориями, как «разумное лицо», «ра­зумное использование силы» и др.

Формы вины определяются в зависимости от отношения лица к преступному результату своего деяния. Выделяются следующие фор­мы вины:

«с целью» - лицо намеренно действует для достижения кон­кретного результата (указанных в законе последствий);

«с сознанием» - лицо осознает, что его поведение является запрещенным, но не стремится к достижению конкретных последст­вий, хотя осознает практическую вероятность их наступления;

«неосторожно» - лицо сознательно игнорирует значительный и неоправданный риск наступления указанных в законе последствий;

«небрежно» - лицо не осознает наличие значительного и не­оправданного риска наступления последствий, хотя должно было осознавать это.

Преступная неосторожность и небрежность по уголовному за­конодательству США определяются (как видно из приведенных выше дефиниций) посредством категории «риска». Согласно § 15.05 УК штата Нью-Йорк, по своему характеру и степени риск должен быть таким, что его игнорирование (неосознанно) составляет грубое от-

клонение от требования поведения, которые бы соблюдались разум­ным человеком в данной ситуации. Лицо, которое создает такой риск, но не осознает его только по причине своего добровольного опьянения, также действует неосторожно по отношению к такому риску.

В английском уголовном праве виновность рассматривается как ментальный элемент (признак) преступного деяния и терминологиче­ски обозначается как «mens геа» (в переводе - «злой разум», «за­прещенное умонастроение»). Общее определение вины и ее форм в уголовном законодательстве Англии отсутствует. Однако в отдельных статутах и прецедентах ментальный элемент преступного деяния за­крепляется применительно к каждому конкретному случаю. Так, при убийстве «mens геа» определяется как «злонамеренный умысел», а при краже - как «бесчестные намерения»¹. Виновность включает в себя осознание разумным лицом противоправности своего действия или бездействия (интеллектуальный признак) и желание его совер­шить (волевой признак).

При регламентации вопросов виновности как признака престу­пления законодатель достаточно часто использует не совсем точные оценочные термины, иногда имеющие ярко выраженную эмоцио­нальную окраску («злой умысел», «необдуманное отклонение от тре­бований предусмотрительности»). Безусловно, это не способствует единообразию правоприменительной практики.

Уголовные кодексы ФРГ и Франции не содержат дефиниций умысла и неосторожности. В Кодексах лишь указывается на то, что наказуемым является только умышленное действие, если закон пря­мо не предусматривает наказание за неосторожное действие (§ 15 УК ФРГ, ст. 121-3 УК Франции).

Анализируя французское уголовное право, можно выделить следующие виды умысла: предумышленность, специальный умысел и неопределенный умысел.

Предумышленность характеризуется тем, что преступный умы­сел формируется заранее, в течение определенного промежутка вре­мени. Согласно статье 132-72 УК, предумысел - это умысел, сформировавшийся до действий по совершению определенного пре­ступления или проступка. Предумысел рассматривается как обстоя­тельство, отягчающее наказание.

Специальный умысел представляет собой намерение совер­шить преступное деяние с определенной целью. В таких случаях цель является обязательным элементом преступного деяния, она указывается в диспозиции уголовно-правовой нормы (например, ст. 411-4 УК устанавливает наказание за поддержание связей с ино­странным государством с целью вызвать военные действия против

¹ См. подробнее: Cremona М. Criminal law. Macmillan, 1989. Р. 25-ЗЭ.

22

23

Франции) и подлежит доказыванию в уголовном процессе.

Неопределенный умысел имеет место тогда, когда лицо хотело причинить вред личности, обществу, государству, но не задумыва­лось о том, каков будет максимальный размер вреда.

Необходимо отметить, что в Германии и во Франции вопросы виновности разработаны достаточно основательно разнообразными юридическими доктринами. Они базируются на положениях немец­кой классической философии о свободе воли, на взглядах француз­ских просветителей о свободе и ответственности личности. Однако в уголовном законодательстве данных государств доктринальные представления об умысле и неосторожности не нашли своего отра­жения. Это свидетельствует, прежде всего, об отсутствии единого законодательного подхода к решению проблемы определения форм вины. Понимание вины как упрека в приговоре (в соответствии с ко­торым субъект упрекается в том, что он поступил неправомерно, хо­тя имел возможность выбрать правомерную линию поведения), сформулированное Верховным судом ФРГ, вряд ли можно считать достаточным для точного и единообразного применения уголовного закона.

В этой связи предписания УК РФ. содержащие дефиниции пря­мого и косвенного умысла, легкомыслия и небрежности, являются более предпочтительными.

Уголовное законодательство ряда государств (например, США, Франции) в отличие от УК РФ содержит положения, в соответствии с которыми становится возможным наказание лица, совершившего преступление, на основании подразумеваемой вины.

Для привлечения к уголовной ответственности достаточно ус­тановить факт совершения правонарушения. Такого рода «объектив­ное вменение» называется «строгая ответственность». Существова­ние этого института объясняется наличием в уголовном законода­тельстве множества уголовно наказуемых проступков (нарушение санитарных правил, торговля некачественными продуктами питания и др.), совершение которых не влечет за собой наказания в виде ли­шения свободы. В данном случае вина правонарушителя как бы пре-зюмируется.

В Англии принято большое количество законов, в которых от­ветственность за нарушение определенных правил не связывается с необходимостью доказательства в суде вины подсудимого. Напри­мер, к их числу относятся Такие правонарушения, как превышение скорости движения автотранспорта, нарушение правил парковки, от­пуск крепких спиртных напитков лицам, находящимся в состоянии опьянения, незаконное хранение огнестрельного оружия, продажа табачных изделий лицу, явно не достигшему 16-летнего возраста, и др.

Безусловно, в спорных ситуациях наличие вины в противо­правном поведении субъекта подлежит доказыванию даже в том случае, если законодательство распространяет на него правила стро­гой ответственности. Поэтому ошибочно считать, что при соверше­нии деяния, одним из признаков которого является презюмируемая вина, субъект привлекается к уголовной ответственности автомати­чески. Так, водитель транспортного средства обвинялся в несообще­нии о дорожно-транспортном происшествии с тяжкими последствия­ми. В соответствии с Законом о дорожном движении 1930 г. за дан­ное уголовное правонарушение предусматривалась «строгая ответ­ственность». В ходе судебного слушания выяснилось, что подсуди­мый ничего не знал о дорожно-транспортном происшествии и, разу­меется, не мог о нем сообщить. Поэтому суд оправдал подсудимого, указав на отсутствие вины в его действиях. Обосновывая свое реше­ние, судья указал, что «уголовное право не может под страхом нака­зания требовать от людей невозможного»¹.

Оценивая институт презюмируемой вины, можно отметить, что в целом он не противоречит принципу: «нет ответственности без ви­ны». Виновность довершенного противоправного деяния при «стро­гой ответственности» наличествует уже в силу особенностей самого деяния, о чем непосредственно указывается в законе. Другое дело, что вина не всегда подлежит доказыванию. Однако данный процес­суальный момент ни в коей мере не снижает ее уголовно-правового значения.

Критическому анализу необходимо подвергнуть положения уголовно-процессуального законодательства США, разрешающие за­ключать сделки о признании обвиняемым (подсудимым) своей вины. Как отмечают сами американские юристы, данная практика в на­стоящее время чрезвычайно распространена. Сделка о признании -это соглашение между обвинением и защитой по поводу вины обви­няемого. Суть сделки заключается в том, что обвинитель в обмен на признание обвиняемым своей вины:

• переквалифицирует совершенное деяние на менее тяжкое (например, изнасилование - на сексуальное домогательство или убийство первой степени - на убийство второй степени), либо

• квалифицирует содеянное как покушение на преступление, несмотря на то, что деяние было окончено, или

• просит суд назначить более мягкое наказание.

Не касаясь уголовно-процессуальных аспектов проблемы, от­метим, что сделка о признании вины противоречит основополагаю­щим принципам уголовного права. Получается, что лицо, совершив­шее тяжкое преступление, считается виновным в менее тяжком дея­нии и наказывается за его совершения. При этом допускается де-

¹ См.: Романов А.К. Указ. соч. С. 141.

24

формация самого признака виновности. Судья на основании полу­ченного признания может при квалификации деяния изменить форму вины с умысла на неосторожность, с заранее обдуманного умысла на умысел, внезапно возникший, и др. Вполне очевидно, что подобный подход не может ни приветствоваться, ни тем более заимствоваться.