Платону402

Перевод Л. Блуменау

Здесь Аристокл почивает, божественный муж, воздержаньем

И справедливостью всех превосходивший людей.

Больше, чем кто‑либо в мире, стяжал себе громкую славу

Мудрого он, и над ним зависть бессильна сама.

Диоскорид403 «Сводят с ума меня губы речистые…»404

Перевод Л. Блуменау

Сводят с ума меня губы речистые, алые губы;

Сладостный сердцу порог дышащих нектаром уст;

Взоры бросающих искры огней под густыми бровями,

Жгучие взоры – силки, сети для наших сердец;

Мягкие, полные формы красиво изваянной груди,

Что услаждают наш глаз больше, чем почки цветов…

Но для чего мне собакам показывать кости? Наукой

Служит Мидасов камыш тем, чей несдержан язык.

«В белую грудь ударяя себя на ночном твоем бденье…»⁴⁰⁵

Перевод Л. Блуменау

В белую грудь ударяя себя на ночном твоем бденье,

Славный Адонис, Клео́ сердце пленила мое.

Если такую ж и мне, как умру, она сделает милость,

Без отговорок меня вместе с собой уведи.

«Мертвым внесли на щите Фрасибула в родную Питану…»

Перевод Л. Блуменау

Мертвым внесли на щите Фрасибула в родную Питану.

Семь от аргивских мечей ран получил он в бою.

Все на груди были раны. И труп окровавленный сына

Тинних‑старик на костер сам положил и сказал:

«Пусть малодушные плачут, тебя же без слез хороню я,

Сын мой. Не только ведь мой – Лакедемона ты сын».

«Восемь цветущих сынов послала на брань Деменета…»

Перевод Л. Блуменау

Восемь цветущих сынов послала на брань Деменета.

Юноши бились – и всех камень единый покрыл.

Слез не лила огорченная мать, но вещала над гробом:

«Спарта, я в жертву тебе оных родила сынов!»

Эпитафия Феспиду⁴⁰⁶

Перевод Л. Блуменау

Я – тот Феспид, что впервые дал форму трагической песне,

Новых харит приведя на празднествó поселян

В дни, когда хоры водил еще Вакх, а наградой за игры

Были козел да плодов фиговых короб. Теперь

Преобразуется все молодежью. Времен бесконечность

Много другого внесет. Но что мое, то мое.

Эсхилу⁴⁰⁷

Перевод Л. Блуменау

То, что Феспид изобрел – и сельские игры, и хоры, –

Все это сделал полней и совершенней Эсхил.

Не были тонкой ручною работой стихи его песен,

Но, как лесные ручьи, бурно стремились они.

Вид изменил он и сцены самой. О, поистине был ты

Кем‑то из полубогов, все превозмогший певец!

Софоклу⁴⁰⁸

Перевод Л. Блуменау

Это могила Софокла. Ее, посвященный в искусство,

Сам я от муз получил и, как святыню, храню.

Он, когда я подвизался еще на флиунтском помосте⁴⁰⁹,

Мне, деревянному, дал золотом блещущий вид;

Тонкой меня багряницей одел. И с тех пор как он умер,

Здесь отдыхает моя, легкая в пляске, нога.

«Счастлив ты местом своим. Но скажи мне, какую ты маску

Стриженой девы в руке держишь. Откуда она?»

«Хочешь, зови Антигоной ее иль, пожалуй, Электрой, –

Не ошибешься: равно обе прекрасны они».

Эпитафия Анакреонту410

Перевод Ю. Шульца

Ты, кто до мозга костей извёлся от страсти к Смердису,

Каждой пирушки глава и кутежей до зари,

Музам приятен ты был и недавно еще о Бафилле,

Сидя над чашей своей, частые слезы ронял.

Даже ручьи для тебя изливаются винною влагой,

И от бессмертных богов нектар струится тебе.

Сад предлагает тебе влюбленные в вечер фиалки,

Дарит и сладостный мирт, вскормленный чистой росой,

Чтоб, опьяненный, и в царство Деметры ты вел хороводы,

Томно рукою обняв стан Эврипиды златой.