Особенности развития нервной системы человека в антропогенезе

Хотя генетическая информация в человеке и обезьяне кажутся достаточно близкими, эти виды живых существ совершенно несопоставимы. Главное, что их разделяет, — это структуры мозга. Особенно поражает степень резервирования деятельности мозга: у человека постоянно задействовано лишь несколько десятых долей процента клеток мозга, т. е. степень резервирования равна многим сотням. У человекообразных обезьян степень резервирования равна 5—7. Это значит, что у них постоянно задействовано 14—20 % мозговых клеток. В этом отношении обезьяны мало чем отличаются от других «достаточно умных» животных — дельфинов, собак. Таким образом, здесь возникает «парадокс резервирования», свойственный только человеку6. Эта качественная перестройка мозга произошла по масштабам эволюции в «одно мгновение». Гораздо быстрее, например, чем лошадь сменила трехпалую лапу на одно копыто.

Между прочим, на этом основании некоторые весьма известные физиологи высказывали гипотезу о внеземном происхождении разума. Я думаю, что подобные гипотезы — плод недоразумений. Тождественность генетического кода человека и кодов простейших многоклеточных существ — нагляднейшее, на мой взгляд, тому доказательство. Совершенно невероятно предположение о том, что в других мирах, при других условиях мог бы возникнуть генетический код, характерный для земных существ.

Но перестройка информационной основы мозга — это лишь один из фактов, характеризующих эволюционный скачок. Не менее важно и появление лобных долей, качественно изменивших мироощущение индивида. К этому следует добавить и существеннейшие морфологические отличия человека от приматов, возникшие как бы «по мановению руки».

Конечно, это удивительная скорость развития требует какого-то объяснения , вскрывающего особенности отбора. Для этого было бы очень важно построить и изучить математическую модель процесса антропогенеза и на ее основании оценить количественно его возможные темпы. Но для этой цели мало пригодны стандартные генетические модели вероятностного типа, поскольку они не учитывают особенностей окружающей среды и меру жесткости отбора. А именно в этой жесткости, как я полагаю, и кроется суть дела. Потенциальная изменчивость, потенциальные возможности организма неоантропов в условиях чрезвычайно суровой борьбы за выживание и позволили процессу самоорганизации совершить этот удивительный скачок от австралопитеков к homo sapiens.

Итак, начальная стадия антропогенеза чрезвычайно показательна с точки зрения кибернетики и синергетики. Возникновение новой стабильной структуры — человека разумного — началось в условиях, заведомо неблагоприятных для наших предков. Казалось, что их судьба предрешена . Австралопитеки погибнут, вытесненные из привычной среды обитания. В действительности же именно эта неблагоприятная коллизия, резко обострившая все противоречия их жизни, послужила для них стимулом последующего «прогрессивного» развития, подняла наших предков на его качественно новый уровень и заставила их однажды превратиться в людей.

47.