4. Институционализация социологии в современной России

(постмодернистский этап)

В специфических условиях России развитие социологии на рубеже XX и XXI веков также как на Западе, приобрело постмодернистский характер. В период перестройки, гласности и рыночных реформ (середина 80-х – начало 90‑х годов) развитие социологии пошло по пути интенсивной институционализации.

В рамках Академии наук помимо Института социологии были созданы и другие центры исследования социологических, социально-политических проблем. В начале 1990-х годов было создано множество негосударственных НИИ, часть из которых оказались нежизнеспособными, другие успешно продолжают работать и сейчас.

В условиях реформ возник спрос на прикладные исследования, и социологи начали организовывать коммерческие исследовательские фирмы. От созданного в 1987 году Всесоюзного центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) стали отделяться группы исследователей, основавших собственные фирмы: РОМИР, СНИЦ, Vox Populi, Фонд «Общественное мнение» и др. К середине 1990-х годов процесс развития прикладных исследований на стыке социологии, маркетинга и политического консалтинга приобрёл массовый характер: количество ежегодно создаваемых организаций исчислялось сотнями. Одновременно началась экспансия социологического образования и появление на рынке труда дипломированных социологов. Число факультетов и отделений, выдающих диплом социолога, достигло пятидесяти.

В дополнение к журналу «Социс» в качестве конкурентов ему были созданы новые специализированные издания: «Социологический журнал», «Социология 4М», «Вопросы социологии», «Журнал социологии и социальной антропологии» и др.

После распада СССР в декабре 1991 года прекратила существование Советская социологическая ассоциация, и в России образовались сразу четыре конкурирующие ассоциации. Наиболее авторитетные представители социологического истеблишмента возглавили «собственные» ассоциации:

Истеблишмент (англ.) – группы и лица, занимающие основные позиции в государственных общественно-политических и научных организациях и институтах.

В. Ядов – Российское общество социологов; Г. Осипов – Всероссийское общество социологов и демографов; А. Здравомыслов – Профессиональную социологическую ассоциацию; А. Бороноев – Социологическое общество им. Максима Ковалевского. В 2003 году добавилась Российская социологическая ассоциация, которую возглавил В. Добреньков.

Такая впечатляющая экспансия социологии в постсоветской России не изменила специфического характера институционализации, который был заложен ещё в советский период. Социология институционализировалась в виде структуры типа «центр» – «периферия». «Центр», как и был, остался комплексом специализированных социологических организаций, концентрирующих интеллектуальные институциональные и финансовые ресурсы, а «периферия» – это множество организаций, в деятельности которых социология выступает только в качестве фрагмента функционирования.

Институционализация социологии характеризуется развитием не только её внутренней структуры, но и внешних связей, т.е. её положения в структуре общества, её роли в политике, экономике, образовании и т.д. в советский период отношения социологии и политической власти были двойственны: С одной стороны, жёсткий диктат, с другой – результаты теоретических и прикладных исследований активно использовались и центральными, и региональными органами власти при разработке социальной политики (социальная инженерия).

Однако, в результате демократических и рыночных реформ в России, социологи утратили значимые позиции внутри отношений власти, перестали быть её агентами и контрагентами и могли теперь быть лишь «политическими комментаторами» и «политическими технологами», обеспечивающими информационное сопровождение политических кампаний. Политический вес социологического «центра» оказался ничтожным, дискуссии российских социологов о гражданском обществе, модернизации и о специфических российских ценностях не стали частью политических дебатов.

А вот политический вес «периферии» оказался значимым, хотя этот вес рассеян в большом количестве аналитических служб, созданных при центральной и региональной власти, а также исследовательских фирм, изучающих электоральное поведение и консультирующих политиков и партии в период предвыборной борьбы.

Рекрутинг (от англ. recruit – вербовать, набирать) – профессиональная деятельность по подбору персонала.

Прикладная социальная инженерия, ранее преуспевающая в постсоветской России, оказалась возможной лишь в рамках индустрии исследований «на заказ», осуществляемых в области маркетинга, управления персоналом, организационного дизайна, где социологические методики и модели нужны только как часть исследовательского комплекса, включающего экономические, психологические, юридические, менеджериальные компоненты. Сегодня центры по изучению общественного мнения (ОМ) и центры по проведению прикладных исследований в сфере социологии, основанные в конце 1980-х – начале 1990-х годов, стали успешными только в той степени, в какой они переориентировались, соответственно, на маркетинг и рекрутинг.

Концептуальная структура социологии в современной России, если рассматривать её не с точки зрения институциональных форм, а с точки зрения её содержания, то обнаруживается та же двойственность, то же разделение на «центр» и «периферию». Эта двойственность была изначально обусловлена спецификой развития советской социологии в 1960-1980-х годах. В то время «центр» концептуального развития образовал исследования, тяготеющие к мировому социологическому мэйнстриму и основанные на критике буржуазной социологии.

Мэйнстрим (от англ. mainstream) – главное течение, доминирующее направление.

Эти исследования отличают прагматическая рецепция (когда осваиваемый концептуальный аппарат используется в качестве готового инструмента для работы с российским материалом) и рецепция рефлексивная (когда осваиваемый концептуальный аппарат становится предметом, материалом критического теоретизирования и дальнейшего концептуального развития).

Концептуальную «периферию» социологии составили исследования, авторы которых пытались усовершенствовать советскую доктрину исторического материализма, оставаясь в рамках марксистской парадигмы. Но не имея доступа к мировой социологической традиции, многие вынуждены были создавать собственный концептуальный аппарат, культивируя тем самым маргинальные формы социологии, т.е. не входящие в доминирующую традицию исследований и не принимаемые членами научного сообщества.

Маргинальность (от англ. margin – край, предел) – стояние на обочине.

С крушением коммунистического режима в начале 1990-х годов концептуальный разрыв между «центром» и «периферией» социологии обнажился и приобрёл характер теоретического противостояния «западников», апеллирующих к мировой социологии, и «почвенников», апеллирующих к отечественным «корням». Надо сказать, что «почвенники» обнаруживают «корни» то в досоветской социологии и социальной философии, то в советском марксизме, то в альтернативных марксизму натурфилософских исканиях советских учёных Владимира Вернадского, Льва Гумилёва, Никиты Моисеева и др.

Стремление социологов «центра» интегрироваться в концептуальную традицию западной социологии порождает проблемы и парадоксы интерпретации социальных процессов в России, поскольку социологи, зачастую, некритически используют понятия и методики, укоренённые в мировой социологии, но не имеющие адекватных референтов в социальных процессах России (например, длительные и малорезультативные дебаты о «среднем классе» и о «гражданском обществе» в России).

Интеграция в концептуализацию традиций западной социологии с точки зрения тех, кто разрабатывает альтернативные социологическому мэйнстриму идеи, выглядит ещё более проблематичной. Выдвигая тезис о глубоком кризисе социологии, приверженцы исторического материализма и неоклассической социологии предлагают основать науку об обществе заново. Однако содержание подобных проектов свидетельствуют о том, что их авторы исходят из представлений о науке, характерной для XIX века. В качестве новых оснований и направлений развития социологии предлагаются «универсумная социология», «тетрасоциология», «виталистская социология», «системосоциология», «космопланетарная социология», «энергоинформационная социология». Совершенно в духе Конта, Спенсера и Маркса авторы «новых» социологий стремятся к поиску «первоэлементов» социальной реальности, социальной субстанции и к созданию системы объективных и универсальных законов развития общества. Законы эти, вслед за русскими философами-космистами, понимаются как органическая часть законов мироздания, в «живую ткань» которого «вплетены» человек и общество. В познании этих законов видится средство для решения всех социальных проблем, «оздоровления» российского общества и придания ему импульса опережающего развития.

Концептуальную структуру современной российской социологии можно представить в виде четырёх сегментов «социологического поля».

1. «Явная» социология – сегмент, образуемый исследованиями, институционализированными и концептуально интегрированными в международные дискуссии. Этот сегмент представлен старым истеблишментом российского научного сообщества (Г. Осипов, Т. Заславская, В. Ядов и др.), а также новой научной элитой, реально формирующей проблемные области и исследовательские подходы.

2. «Латентная» социология – сегмент, образуемый исследованиями, слабо институционализированными, но концептуально тяготеющими к стандартам мировой социологии. «Латентная» социология представлена профессиональными исследователями потребительского поведения, а также преподавателями социологии на несоциологических факультетах.

3. Квазисоциология^ – сегмент, образуемый работами, институционализированными в рамках социологии, но концептуально маргинальными, альтернативными по отношению к мировой социологии. Этот сегмент объединяет представителей альтернативного академического истеблишмента – ортодоксальных марксистов («материалистической социологии») и альтернативной элиты – лидеров школ «неоклассической» социологии (например, «виталистская социология» в Алтайском университете, «универсумная социология» в Красноярском университете»).

4. Контрсоциология – сегмент, образуемый слабо или вовсе не институционализированными и концептуально маргинальными разработками в сфере социальных исследований. Контрсоциология представлена не связанными институциональными нормами социологии энтузиастами тотальной реконструкции социальной науки и/или универсальной системы знания, попутно раскрывающей законы развития общества («системосоциогенетика», «тетрасоциология» и пр.).

Итак, подведём итог анализа состояния современной российской социологии.

Концептуальная и институциональная неоднородность социологии в России – это результат её предшествующего развития, происходившего большую часть времени под идеологическим прессом и за «железным занавесом». Но одновременно эта её неоднородность является основанием и ресурсом своеобразного развития в контексте исчерпания модернистского проекта «социология» и замещения его постмодернистским проектом мультипарадигмальной и мультидисциплинарной социальной науки.