69. Критика тоталитаризма: истоки тоталитаризма Аренд, «бегство от свбоды» Фром.

Его учение «радикального гуманизма», представляющее собой соединение идей Фрейда и Маркса (в этом сказалось влияние франкфуртской философской школы), широко известно и популярно на Западе.

Одна из главных задач Фромма (как и других неофрейдистов) — показать связь общественных институтов и отношений с бессознательным человека, рассмотреть зависимость социальной и индивидуальной патологии. Фромм стремится показать общество и его проявления через призму психологии отдельного человека.

его понимание природы человека, а значит, и общества.

Отдельный индивид и человечество в целом потенциально содержат в себе две равновеликие, но взаимоисключающие тенденции «синдром распада», ведущий к гибели, и «синдром роста», обеспечивающий прогрессивное развитие жизни. Оттого, каким путем пойдет человечество, какую потенцию реализует, зависит его будущее.

Соответственно, все творческое наследие Фромма условно можно свести к двум основным составляющим: 1) анализ «синдрома распада», рассмотрение индивидуальной и социальной патологии в современных странах Запада (особенно в Германии и США) и 2) конструирование собственной идеальной социальной модели, доказывающей реальность перспективы «синдрома роста».

С позиций психоанализа Фромм выделяет следующие элементы механизма образования социальной патологии: 1) нарциссизм; 2) инцестуальные влечения; 3) садомазохизм; 4) деструктивность; 5) конформизм.

По Фромму, высший тип социального характера — революционный. Он поясняет, что речь идет не о бунтарях, всегда недовольных властью, а о личностях, исповедующих идею радикального гуманистического переустройства мира.

70. Идейная борьба в период «холодной» войны. Развитие идей социал-демократии и послесталинского марксизма.

Идейные конфликты в годы холодной войны

Очевидно, что по шоку, вызванным событиями Второй мировой войны, политическая и правовая мысль из трудностью формулировала новые концепции. Совсем оправданным было убеждение, что много которые из тех теоретических решений, которые находили сторонников в перадваенны период, выявились или наивными в своем предвидении грядущего, или не унікнулі обвинений в пасярэднай или простой связи из формированием идеологии тоталитаризма. Помимо того, послевоенная политическая мысль в течение первых десятилетий развивалась в мире, разделенным на два вражеские политические состояния. Блок социалистических государств что восстал в итога международных договоренностей и существовал к 1990 г. под предводительством Советского Союза, и противительный ему компания государств какие обычно не шибко точно называли капиталистическими, пачынаючы от второй половины 1940-х годов вели да называемую холодную войну которая не раз угрожала взрывам очередной мировой войны. Это была и идеологическая война, что в особенности подчеркивали в социалистическом блоке. В капиталистических государствах, в свою очередь, восстала новая ветвь политологии, посвященная даследзінам идеологии и политической практики социалистических государств и первейше Советского Союза, названная советологией.

Характерной чертой послевоенной пары, разумеется, когда не принимать под внимание да называемого Третьего Свету, было развитие политической мысли в двух, соответствующих раздела мира, направлениях. Политическая и правовая мысль социалистических сторон не была оригинальная и в принципе не выработала никаких новых концепций, ведь оставалась под властью советского издания марксизма которой сперва приняло форму ленинизма, после сталинизма, который официально называли марксизмам-ленинизмом, аж, наконец, от середины 1950-х годов в социалистических государствах идейные лозунги марксизма начали высказывать каждый раз больше в целях пропаганды, не отдавая внимания их реальному смыслу и возможным последствиям. В свою очередь в государствах Запада имени которого делалась синонимом "свободного мира", можно заметить выразительную тенденцию обращения к левым идеям. Консервативная мысль, скоро ассоциируемая из всеобщим обращением к правым концепциям, который имел место в межвоенный период, в те первые послевоенные десятилетия выразительно отступила на эўрапейскім континенте, где еще в межвоенные годы давала оригинальные теории. По Второй мировой войне найинтереснейшие решения предлагали амэрыканскія консерваторы.

Наиважнейшей тенденцией в политической и правовой мысли этой пары, бесспорно, остается возведение теорий, которые, согласно замыслу их творцов, должны сопрячь спорные поныне теоретические положения. Сдавалась, что путь уклонения ситуации, в которой победили бы тоталитарные системы, ведет к компромиссу и создания концепций, что соединяют в себе лозунги свободы, равенства и почета к авторитетам. Но наибольшее нажатие делали на создание разных версий новой модели хозяйства, которая должна быть мешанной, сочетая элементы свободного рынку и государственного планового хозяйства, и этак уклоняться недостатков каждого из этих решений порознь: из одной стороны, должны быть зліквідаваныя кризисы, из второго, сохранена экономичное равновесие и удовлетворенный нужды всего общества. Предложенные этими теориями развязки имели значительное влияние на практичные решения относительно государственного строя, но не развязали окончательно многочисленных противоречий тогдашнего мира. Характерна и то, что теории первых послевоенных десятилетий в преимущественного большинства пользовали из уже готовых решений и не имели поддержки в оригинальных философичных системах, в теоретическом аспекте почаще воротясь к экономичным системам. Но это не касаться общественной науки Костелу, ведь уже в 1950-х гадох она изведала принципиальные смены, которые в следующем десятилетии были увенчанный постановлениями II Ватиканского Собору.

2. Социал-демократия i паслясталінскі марксизм

По Второй мировой войне уже не было языка про какое-то согласие представителей лявіцы на Западе, которые действовали обычно в социал-демократичных партиях, из теоретиками восточного блоку. Сильные социал-демократичные партии, которые обрабатывали свои программные принципы в рамках восставшего в 1951 г. Социал-демократичного Интернационала, в послевоенную пару действовали первейше в Германии и в скандинавских странах. К социал-демократичных партий зачисляет себя и британская Работніцкая партия, хотя ее корни сягаюць отечественной, английской традиции и не связанные из континентальными социал-демократичными партиями общим, марксистским прошлым. Впрочем, Работніцкая партия берет деятельное участие в работы Социал-демократичного Интернационала. Основным дакумантам социал-демократичного движения, что восставал в условиях "холодной войны", для пятидесяти партий, которые объявили про уступленне в Интернационал, была "Франкфуртская декларация" 1951 г. Ее принципиальным положением было отрицание от принятия какой-либо окостеневшей теоретической основы. Она говорила только, что в Интернационале могут очутиться все, кто "стремится к той самой цели: общественной справедливости, большего благоустройства, свободы и мирового мира". Попутно говорилась про отсутствие идейного единения из коммунистическими сторонами, им забрасывали империализм и тоталитаризм, сохранение классового общества на основании многочисленных, нованаданых привилегий. За длинные годы эволюции социал-демократичные партии совсем порвали связь из марксистской наукой - да сталась из немецкой SPD в 1959 г., когда в Бад Годэзбэргу была сформулирована ее новая программа, которую признали, из одной стороны, переломной, а из второго, образцовой для послевоенной социал-демократии. Похожую декларацию про отход от марксизма на год раньше агалосіла австрийская социал-демократия.

Послевоенная социал-демократия на западе Эўропы целиком отказалась от революционных лозунгов и от намерения упразднить частную собственность. Но она допускала ограничения в стасунку к этой собственности, которые следовали, например, из экспроприаций, требовала расширения государственной, муниципальной и общественной собственности. В социал-демократии исчезло также классовое понимание всех общественных явлений. Социал-демократичные партии уже не считали себя исключительно работніцкімі партиями, стараясь представлять интересы как наиширочайших колес общества. В обществе, где господствуют развитые и очень специализированные ветви производства, что дают работу только квалифицированным работникам, вообще относилась под сомнение существование такого работніцкага классу, как его видел Маркс. Попутно отказывали обоснованность базового марксистского каноно социализма, яки предвидеть безжалостную классовую борьбу и не допускает других компаний между классами, помимо временных и тактичных. Эўрапейскія социал-демократы провозглашали лозунги мира и общественного партнерства. Современная социал-демократия в этой сферы брала решения из концепций салідарызму и карпарацыянізму. Няраз подчеркивали, в особенности немецкие социал-демократы, христианские корни стремления осуществить принципы общественной справедливости. В вышеупомянутой программе из Бад Годэсбэргу слышалась также эхо менеджэрскіх концепций. Вот же отрекались идеи радикальной смены государственного строя и признавали, что планируемые реформы можно провести в рамках имеющегося строя. В свою очередь социал-демократичная критика капитализма концентрировалась найчасцей на выявления его анахроничности.

Деятельность послевоенной социал-демократии отмечалась первейше стремлением проводить общественные реформы из почетом к демократичным, парламентским процедурам. Принимая многопартийную систему, социал-демократичные партии начали систематическо принимать участие в местных и парламентских выборах, няраз доходя власти. Тогда их политика была главным образом направленная на осуществление реформ и социальной опеки (здравоохранение, школьничество, культура), создание мест работы и попутно отмечалась существенным возрастом налогов и увеличением роли государства в процессе производства, ее планирования и распределения благ. Попутно подчеркивали заботу про сохранение всех прав человека, как либерального происхождения - гражданских и политических, да и социальных. Сторонники социал-демократии часто объявляли себя продолжателями экономичных теорий Кейнза, создателями апякунчае государства, welfare state. Но не все социал-дэмакратычньія партии приняли эту модель - более либеральные решения в хозяйственной политике предлагали в то время французские и испанские социал-демократы. Зато общим для всех был новый лозунг, который вымогал "качества жизни". Этот лозунг был в значительной меры связанный из требованиями экологичного характера.

В осуществления реформ социального обеспечения и ликвидации безработицы наивеличайших успехов достигли социал-демократичные партии, что остаются при власти в скандинавских странах, в особенности в Швэцыі. При этом они проводили свою политику, сохраняя стандарт жизни граждан на очень высоком уровне. В особенности яркий пример осуществления политики апякунчае государства швэцкай социал-демократией, которая управляет государством несколько десятилетий, попутно выявляет трудности, из которыми видимо считаться апякунчая государство в общественной жизни. Для осуществления своих целей она налагала на своих граждан большие налоги. Но не только это вызывало критику. Подчеркивали и то, что эта государство удалилось от либеральных стандартов в ветви прав человека, ведь, считая себя, в других отношениях справедливо, за уполномоченную контролировать способ издания гражданами выделенных им средств она слишком мешалась в ихние частные дела. Например, сверяя, як израсходуется большая денежная помощь людьми, что растят ребята, она прысабечылa себе права определять способ этого узгадавання. Помимо того, практика этого государства отмечалась большим формализмом и непомерной бюрократией. Попутно выявилась, что реализация социал-демократичной общественной модели при сохранении основ рыночного хозяйства, при сильном вмешивании над меру разбудаванага государственного аппарату не может избегнуть як общественных, да и экономичных кризисов. 3 одной стороны, бюрократичное государство, из второго, расходы на социальные цели были великоватым тяжестям для хозяйства. Старэючы, общество вымогало каждый раз больших расходов на социальные цели. В свою очередь рабочие граждане бунтовались проціў перебрасывания на их, в форме налогов, тяжести осуществления политики апякунчае государства. Это не способствовало проведению в жизнь теоретиками социал-демократии ихнего видения общественной солидарности.

В Советском Союзе по смерти Иосифа Сталина в 1953 г. и по XX Съезде Коммунистической Партии Советского Союза в 1956 г., на каком новоизбранный первый секретарь этой партии Никита Хрущев сделал доклад, где критиковал "культ особы" и связанные из им патологии политической жизни сталинской эпохи, начался новый этап истории, который продолжался практично к 1990 г., г. зн. к развалу СССР. Он включал в себя нескольких подэтапов которые отчасти можно связать из именами вождей советской коммунистической партии. Их власть влияла на идейный климат не только в самом Советском Союзе, но и в "странах-сателлитах", как называли государства, что оставались под влиянием СССР.

Управление преемника Сталина, Хрущева, которое началось в 1955 г., основывалась на власти "партийного аппарату", который привел его к власти. Понятие "партийного аппарату" близкой к понятиям "номенклатура" и "новый класс". Последнее - название книги югославского политика Мілавана Джыласа (1911 -1995). Переломным для Джыласа был 1956 г., когда он стал на сторону критиков советской интервенции в Венгрии. Еще вперед он высказывал очень критичные взгляды на коммунистическую власть. В разглашенном на Западе "Новом классе" (New Class, 1957) анализировалось явление, которая толпилась в том, як твердил Джылас, что во всех коммунистических странах восставала новая олигархия. He совсем точно очерченная авторам словам "класс", она сочетала в себе монополистическую власть попутно в политической и экономичной сферы. Помимо того, она была абдорана всякими привилегиями. Ей принадлежал капитал, какой формально оставался собственностью государства. Экономичное господство нового классу соединялась из эксплуатацией работников, что приобретало размеры, большие, чем это имело место в традиционном капитализме. Понятие "нового классу" более широкой и означает не только членов коммунистической партии, впрочем, из подчас его представители начинают господствовать над партией. Цверджанні Джыласа надо рассматривать в контексте функционирования да называемой "номенклатуры", которая сдается равнозначной "новому классу". Ведь в коммунистических странах обсадка служебных престолов, пачынаючы от среднего уровню руководства, зависела от согласия партийной инстанции соответствующего уровню. Людей, каким партия поручала эти престолы, называли теми, кто подобает к "номенклатуре". Принадлежность к этой группе означала не только возможность занять эту должность, но была связанная и из многочисленными привилегиями, которые давали облегчения в ежедневной жизни и в приобретения недоступных другим товаров.

He обращая внимание на ослабление в паслясталінскі период террора коммунистического государства, общей сделалось явление внутренней эмиграции и позиция, какую Чеслав Мілаш (в книге "Скованный ум", 1955), назвал позой "кетменя". Внутренняя эмиграция была позицией людей, главным образом интеллектуалов, которые решали выйти из активной общественной и политической жизни, часто занимая профессиональное положение, которое не соответствовала ихней квалификации, и концентрировались на внутренней жизни, ограничивая контакты тесным колесам людей, которые думали тоже. Позицией "кетменя" (это слово означает словно-прыняццё главенствующих взглядов, но из выразительной дистанцией и презрением к им, для того чтобы уклониться пераследаванняў - этот термин в описания мусульманских племен употребил Габіно) отмечались те особы, которые, из одной стороны, не хотели отказываться от активности в широких колесах, а из второго, хотели выявить свою независимость.

Власть Хрущева, которая началась из разоблачения сталинских методов управления, должна отмечаться, согласно декларациям, сделанных на спамянутым повыше XX Съезде, первейше действиями на пользу ликвидации напряжения в международных отношениях, признанием разнообразия в строении социализма в разных странах, отрицанием от тезиса Сталина про заострение классовой борьбы в период перед окончательной победой социализма, повышением уровню жизни населения. Прозвучал также, после много раз повторенный, лозунг, что от этого времени Советский Союз ворочался "к ленинским нормам партийной жизни", что должно означать коллективное вынесение государственных постановлений. Эпоха Хрущева продолжалась к 1964 г., когда он был отклоненный от власти. После начальных реформ которые ослабляли влияние рэпрэсійнага аппарату, и улучшения состояния хозяйства, реформ, проводимых под лозунгом "Догнать и опередить Амэрыку!", и успехов на международной арене начали являться пометки глубокого кризиса. Исправление экономичной ситуации было непрочным, партийный аппарат почувствовал угрозу своему господству. Кризис увеличивали высокие цены поддержания Советским Союзам коммунистического движения на Западе и действия, направленные на увеличение числа стран-сателлитов средь государств Азии, Африки и Амэрыкі. Характерным для времен исполнения Хрущевым функции первого секретаря партии было увеличение цифры лозунгов относительно благоустройства и уровню потребления против идеологических. Путь к цели, которой было построение коммунизма, начали мерить возрастам благоустройства населения, впрочем, часто употребляя в этих отношениях фальшивую статистику

Годы власти преемника Хрущева Леонида Брежнева (1964-1982) часто называют "периодам застоя" во внутренней политике. Яны отмечаются не только экономичной стагнацией, но и переходам власти в руки новой олигархии. Много было хозяйственных, коррупционных афер, на какие власть смотрела через пальцы. Каждый раз большее число оппозиционеров, называемых диссидентами, подпадал под репрессии, часто в форме замыкания в вар'ятнях. Брежнев создал кругом своей особы своеобразный культ, который толпился в коллекционирования им ганараванняў и нагародаў, мистификации своего прошлого, апяванага в сделанных на заказ книжках и фильмах. Пропаганда вообще играла главную роль в этой системе. Пропуская через цензуру чужие источники информации, коммунисты стремились к информационной монополии, при этом няраз употребляя на чудо жалкие методы. У1970-х гадох за Брежнева, по-прежнему не могя совладать предсказанному Марксом исчезновению общественных классов и отмиранию государства, абвесцілі, что Советский Союз достиг очередного этапа на этом пути, которым должно быть появление "основ коммунизма". По отношению к государствам восточного блока употребляли также название "реальный социализм" или "развитое социалистическое общество".

По советскому вторжению в Чэхаславаччыну в 1968 г. официальный печатный орган советской коммунистической партии агалосіў теорию, которая позже начала функционировать как "доктрина Брежнева" или "теория ограниченной суверенности социалистических государств". Ее объясняли как укрепление СССР да называемой "внешней империи". Основою этой теории должна быть необходимость защищать социалистический строй, которому, как в Чэхаславаччыне, может угрожать действие внутренних и внешних оппозиционных сил. "Правда" писала: "Аслабленне внутренней связи социалистической системы и ее отдельных элементов опасной, и на это не могут смотреть безразлично другие коммунистические государства". Впрочем, доктрину Брежнева, которая в какой-то степени "вперед" признавало право СССР на арсенальную интервенцию на значительном просторе мира, агалошвалі параллельно из политикой detente (разрядки) в отношениях из Западом и из построением системы Конференции по Безопасности и Сотрудничеству в Эўропе. Так вот появилась нужда создать формальные основания для вмешивания во внутренние дела других государств. Формулирование принципа "ограниченной суверенности социалистических государств" должна служить впору этой цели. В 1985 г., после того, как престола генерального секретаря партии занял Михаил Горбачев, Советский Союз отошел от этой доктрины, которая nota bene нашла выражение в поправке к конституции ПНР 1976 г., что провозглашало дружбу и сотрудничество из СССР и другими социалистическими государствами.