§ 10. Коллективизация сельского хозяйства в казахстане

Казахский аул накануне коллективнзации. Насильственная коллективизация сельского хозяйства. Последствия перегибов: великое бедствие, голод, бегство за пределы республики. Меры по ликвидации последствий коллективизации.

Казахский аул накануне коллективизацин. Последова- тельное проведение в жизнь НЭПа в республике дало свои положительные результаты. Дальнейшее развитие получило кооперативное движение, функционировали потребительские общества, фактории.

Однако Ф. И. Голощекин, став главой краевой партий- ной организации, избрал курс на “советизацию аула”. Создавалась идейно-политическая основа для проведения “новой революции” в Казахстане. Национальные лидеры (Т. Рыскулов и др.) были отозваны в ЦК Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) (ВКП(б)). С. Сад- вакасов, С. Сейфуллин, С. Ходжанов, Ж. Мынбаев были обвинены в национализме. Подверглись гонениям и представители старой национальной интеллигенции. Ува- жительное отношение к ним трактовалось как одобре- ние антисоветского курса Алаш-Орды, как подрыв совет- ской национальной политики. Еще более поляризовал обстановку в ауле передел сенокосных и пахотных угодий. По указанию И. Сталина было разрешено использовать чрезвычайные меры в ходе хлебозаготовок.

В 1928 г. целевую установку на эскалацию силового нажима определил декрет ЦИК и СНК Казахстана “О конфискации и выселении крупнейших байских хозяйств и полуфеодалов”. Разрешалось проводить конфискацию байских хозяйств, выселение владельцев и членов семей из районов их проживания, ибо они “своим имуществен- ным и общественным влиянием препятствуют советизации аула”. Конфискация баев-полуфеодалов была осуществ- лена повсеместно с нарушениями действовавших законов. Как правило, уполномоченные прибегали к угрозам и запугиванию бедноты и тем самым принуждали ее насильно выявлять баев.

В ходе кампании по хлебозаготовкам, переделу пахот- ных и сенокосных угодий, конфискации скота баев- полуфеодалов сформировались кадры сверхактивистов, способных действовать командно-административными методами.

Насильственная коллективизация сельского хозяй- ства. В 1927 г. XV съезд Коммунистической партии провозгласил курс на коллективизацию сельского хозяйства. Идея создания “строя цивилизованных кооператоров” стала составной частью строительства социа- лизма в СССР. В развитии кооперативного движения на селе провозглашались принципы добровольности, само- (стоятельности, материальной заинтересованности, поэтап- иого перехода крестьян к высшим формам крестьянского кооперирования. При этом считалось необходимым принимать во внимание силу примера, степень развития материально-технической базы, на которой строятся коллективные хозяйства, традиции простых форм крестьянской кооперации в прошлом и другие факторы.

ЦК партии намечал закончить коллективизацию в Казахской АССР в основном к весне 1932 г. В зерновых районах Казахстана основной формой колхозного строи- тельства должна была стать сельскохозяйственная артель, а в животноводческих — товарищество по совместной обработке земли и сенокосу, где по уставу скот не обобществлялся, использование личного скота и инвентаря оплачивалось.

Со второй половины 1929 г. в республике форсиро- ванными темпами стало развиваться колхозное движение. создаются первые машинно-тракторные станции (МТС). Для проведения коллективизации и оседания наряду с местными “коллективизаторами” Казкрайком партии привлек 8 тыс. рабочих. Кроме того, в республику были направлены 1 204 представителя рабочих из внутренних районов России. “Застрелыцики” из города очень часто понимали смысл и сам механизм оседания весьма поверхностно. Для них чаще всего это означало стягивание с огромного радиуса территории сотен и сотен юртовладельцев в одно место (подчас лишенное кормовых и водных ресурсов).

Идея коллективизации сельского хозяйства с самого начала была дискредитирована жесточайшим тотальным террором. Коллективизация форсировалась без учета местных условий, необходимой предварительной подго-

товки, преимущественно административными методами. Поступали указания об ускорении темпов сплошной кол- лективизации в кочевых аулах. При этом создание хозяй- ственной базы, строительство жилья, культурно-бытовых объектов просто декларировались.

Революционное нетерпение и утопизм, тоталитарное политическое мышление вновь одержали верх. В условиях жесткого администрирования преуспевали лжеактивисты, которые приняли на вооружение приемы и методы периода “военного коммунизма”.

Дело дошло до того, что зимой, в феврале 1932 г., в Чуйском районе в радиусе 150 км стягивались сотни хозяйств, 400 юрт выстроились в "поселок городского типа". Завершив оседание вместо запланированных трех лет в течение трех дней, лжеактивисты тут же начали "преобразовывать" скотоводческие хозяйства в колхозы.

Директивные органы как будто бы и предостерегали от чрезмерного забегания вперед, однако имевшиеся на этот счет многочисленные прецеденты в большинстве своем квалифицировались лишь как “издержки револю- ционного рвения” или неопытность. Такие нарушения в крайнем случае вызывали дисциплинарные взыскания, тогда как обратные тенденции расценивались как прояв- ления “правого оппортунизма” или даже вредительство.

Последствия перегибов: великое бедствие. Нарушение принципа добровольности и элементарной законности с самого начала приняли повсеместный характер. Наиболее типичными и распространенными являлись такие приемы принуждения, как лишение избирательных прав, угроза выселения за пределы района проживания или превентивный арест в “воспитательных целях”. Излюблен- ным средством особенно рьяных “коллективизаторов” было огульное зачисление колеблющихся в так называе- мые подкулачники. В их разряд были отнесены тысячи зажиточных и середняцких хозяйств.

Крайне тяжелыми последствиями обернулось раскула- чивание. В директивах, доведенных до местных органов, указывалось, что удельный вес ликвидируемых кулацких дворов по отношению к общей массе хозяйств не должен превышать 3—5%. Во многих районах такого числа кулаков не набиралось. Однако командно-администра- тивная система всякую спущенную сверху установку без какого бы то ни было осмысления ударно претворяла и жизнь. Поэтому численность раскулаченных почти нсегда и везде “подтягивалась” до самого верхнего предела. А нередко план “по валу” выполнялся настолько усердно, что фактически превышал в два, а то и в три раза субъективно установленный размер. Подобные “достижения” имели очень простое объяснение: наряду с эксплуататорскими элементами раскулачивались (а точнее, “раскрестьянивались”) и более или менее зажи- гочные и середняцкие хозяйства. Чтобы попасть в разряд кулаков, достаточно было иметь, например, дом под железной крышей или две лошади.

Повсеместно имело место незаконное осуждение и конфискация скота у бедноты и середняцких хозяйств, лишение прав на собственность, насильственное выселение с места постоянного проживания. Беднякам и середнякам, ие желавшим вступать в колхоз, угрожали высылкой за пределы Казахстана, их переводили в кулаки.

Так, в Акмолинском округе имел место факт высылки в течение 24 ч осужденных с семьями. В Алма-Атинском и Петропавловском округах, в селах некоторых районов объявлялся бойкот, когда заколачивались окна, не разрешалось топить печи, зажигать огонь. Встречались случаи, когда бойкоту подвергались целые деревни. В Актюбинском и Павлодарском округах имели место избиения бедняков, обливание их холодной водой, заключение под стражу в холодных амбарах и кладовках в зимнее время, маскарадные панихиды в домах кулаков.

За период с 1929 по 1933 г. "тройкой" Полномочного представителя Объединенного государственного политического управления (ПП ОГПУ) по Казахстану, по неполным данным, рассмотрены 9805 дел и приняты решения в отношении 22 933 лиц, из них к высшей мере наказания — расстрелу — были приговорены 3386 человек. Протоколы "тройки" рассматривались на закрытом заседании Казкрайкома партии и подписывались одним из секретарей: Ф. Голощекиным, И. Курамысовым, а с 9 марта 1930 г. — председателем Казкрайкома ВКП(б) Г. Рошалем.

Таким образом меры по созданию строя цивилизованных кооператоров зашли в тупик. В 1930—1932 гг. раз- разился голод. Потери от голода, эпидемий и других ли- шений составили 40% населения. Тотальные репрессии и голод вызвали массовый отток населения с обжитых мест.

За пределы республики мигрировали свыше одного миллиона казахов. В 1931—1933 гг.из 6.2 млн. жителей республики погибли от голода около 2.1 млн., в том числе потери некоренного населения составили 0,4 млн. человек. Край, считавшийся крупной базой животноводства на востоке страны, на долгие годы оказался в числе второразрядных регионов. На 1 января 1933 г. в республике насчитывалось всего 4,5 млн. голов скота, тогда как накануне коллективизации было 40,5 млн. голов.

Вот что писала группа политических ссыльных из г. Павлодара в Президиум ЦИК СССР: "...В общих чертах, не приводя отдельных фактов, можно сказать, что в аулах и поселках во всю ширь развернулась жуткая картина голода со всеми его ужасными спутниками. Поедаются (а местами уже съедены) собаки, кошки и всевозможная падаль. Население опухает от голода и вымирает. Смертность настолько велика, а оставшиеся в живых настолько ослабели от голода, что не в силах хоронить мертвецов: трупы остаются неприбранными..."

О голоде, о причинах катастрофы в июле 1932 г. в Крайком ВКП(б) лично Ф. Й. Голощекину писала группа деятелей республики: Г. Мусрепов, М. Гатауллин, М. Дав- летгалиев, Е. Алтынбеков, К. Куанышев. В истории этот смелый акт остался под названием “письмо пятерых”.

Свидетельством того, что руководство страны знало обстановку, служит письмо Т. Рыскулова Сталину, Кагановичу, Молотову, датированное мартом 1933 г.Т. Рыскулов, человек большого гражданского мужества, принципиальный, любящий родину, преданный своему народу, не побоялся рассказать правду о начавшейся трагедии.

Сопротивление шаруа и крестьян политике сплошной коллективизации. Сталинская модель коллективизации сельского хозяйства вызвала ожесточенное сопротивление крестьян. Оно приняло различные формы: уход в города и на стройки; откочевки в другие регионы; убийство активистов колхозного движения, партийных, советских, комсомольских работников, судебных исполнителей;

создание вооруженных отрядов самообороны; восстания.

В 1929—1931 гг. в Казахстане прошла волна вооруженных выступлений.

Крупным очагом народного недовольства стал Семипалатинский округ. Здесь с февраля по май 1930 г. сильными волнениями были охвачены 6 районов. Сильный резонанс по всей республике имело восстание тургайских шаруа (Батпаккаринское восстание), квалифицированное Казкрайкомом как проявление бандитско-басмаческого движения.

Однако никто не счел нужным вести переговоры с восставшими. Каракумское выступление крестьян, как и другие, было подавлено 8-й дивизией, дислоцировавшейся в Оренбурге. Упорством и умелой организацией отли- чалось восстание в Сузакском районе. В требованиях наряду с осуждением беззакония властей затрагивались религиозные вопросы. Восставшие заняли районный ңентр Сузак, убили руководителей района.

Крестьяне Мангистауского, Жилокосинского, Уиль- ского, Табынского районов были вынуждены покинуть территорию Казахстана и откочевать в Туркмению, Кара- калпакию, а часть — в Иран и Афганистан. На территории Китая оказалась значительная часть мятежных аулов Семипалатинского и Алма-Атинского округов. По существу оказались поголовно истребленными шаруа, восставшие весной 1931 г. в Абралинском, Чингистауском и Чубартауском районах Каркаралинского округа. На территории республики имели место 372 массовых нолнения и восстания. Советская власть повторила опыт царизма, пославшего карательную экспедицию в Степь для подавления национально-освободительного движения 1916 г.

Борьба с последствиями сталинской модели коллективизации сельского хозяйства. В сентябре 1932 г.

ЦК Компартии принял постановление о сельском хозяйстве Казахстана. В нем было указано, что при проведении коллективизации необходимо учитывать уровень хозяйственного и культурного развития рес- публики и степень подготовленности широких крестьянских масс. Однако это постановление было принято тогда, когда разрушительные процессы зашли слишком далеко. В нем нет ни единого слова о голоде, лишениях народа, о катастрофическом положении животноводства и причинах, их породивших.

Тем не менее работа по облегчению участи шаруа началась. Были ликвидированы искусственно созданные колхозы. В зерновых районах вместо коммун были организованы сельхозартели, а населению возвращены насильственно обобществленңые скот и имущество. Советское государство оказало техническую и финансовую помощь для устройства оседающих кочевых хозяйств.

В годы второй пятилетки колхозы и совхозы получили новую отечественную сельскохозяйственную технику. Особое внимание было уделено подготовке кадров трактористов и комбайнеров. Заметно увеличились посевные площади и поголовье скота. Расширились посевы таких культур, как хлопок и сахарная свекла. В это же время в основном был завершен переход казахов от кочевого образа жизни к оседлому.

В ноябре 1938 г. в Казахстан из Посьетского района Дальнего Востока были переселены более 100 тыс. человек. В Кзыл-Ординской и Алма-Атинской областях были образованы 57 колхозов, состоящих из корейцев-переселенцев. Процессы размещения, хозяйственного устройства и адаптации корейцев-переселенцев в новой природно-климатической и этнической среде проходили болезненно, сложно. Часть корейских семей мигрировала в регионы орошаемого земледелия Узбекской ССР.