Роль личности в формировании общества
Средства и пути формирования личности дают представления о ней только с одной стороны, характеризуют её лишь как ученика, подражателя, потребителя. Но любой человек в течение жизни выступает в двух ипостасях: ученика и учителя (творца). До сих пор мы говорили о влиянии общества на личность; теперь следует остановиться на формирующей роли личности в отношении общества, напомнить о том, что человек не только продукт истории, но и её творец, вне деятельности которого она просто невозможна. Фактически мы вступаем в круг проблем «личность – общество», к числу которых относится и вопрос о типах взаимоотношений между ними. Характер взаимоотношений между индивидом и социумом накладывает отпечаток на обе стороны этого взаимоотношения и, в частности, на ту, что нас сейчас специально интересует. Речь идёт о том, что различные общества предоставляют индивиду различные возможности проявить себя в качестве творца истории.
В рамках «атомистического» понимания общества личность и социальная группа – противоположности. Принадлежность индивида к группе, предполагающая усвоение групповых норм и подчинение групповой дисциплине, воспринимается при этом как отказ от свободы, поскольку она понимается только в негативном плане – праве сказать «нет». Конечно, сказать «нет» - большое дело, точнее, лишь одна сторона его. Но в процессе социализации в широком смысле нельзя обойтись и без таких механизмов, как простое подражание другим, безусловное подчинение мнению большинства и т. д. Овладение простейшим трудовым навыком начинается, как правило, с простого подражания учителю и воспроизведения его действий и указаний. Только овладев соответствующей операцией, человек получает возможность её видоизменения, усовершенствования, то есть становится творцом. Не составляет исключения и сфера общественных отношений – самостоятельность, инициатива складываются лишь в процессе общения и овладения нормами общественной жизни. А вот остановится ли личность на стадии «ученик» или пойдёт дальше – зависит от двух факторов: социологического и психологического.
В соответствии с темой нашего разговора нас интересует по преимуществу социологический фактор, под которым мы разумеем структуру общества. Рассматриваемая статистически, она выступает как нечто данное, как внешняя рамка, к которой человек должен приспосабливаться; социализация при таком подходе выглядит как процесс производства стандартных индивидов со стандартной системой мотивов, навыков, ролей, «отвечающих потребностям общества». Если такими глазами смотреть на общество, то любое отклонение индивида от «среднего уровня» выглядит как «недостаточно развитое чувство общественности».
Действительно, подчинение личности необходимо, и то, что индивид сознательно или бессознательно приспосабливается к существующим общественным отношениям - нормально. Но нормально и другое: эволюция общественных учреждений, норм, ценностей и т. п. в свою очередь отражает изменения, совершающиеся в личности. Неудовлетворённость существующими условиями, протест против них так же нормален, как и приспособление к ним. Здесь – корень всяких общественных новшеств и социальных революций (не бунтов и авантюр, а качественного изменения сущности общественной жизни).
Таким образом, тип человека, его потребности и стремления, изменяющиеся от одного общества к другому, отражает не только то, чего требует существующая социальная структура, но и динамику, тенденции её развития.
Следует добавить, что чем сложнее деятельность, осуществляемая индивидом, чем многообразнее её аспекты, тем богаче жизненный мир отдельной личности. А стандартизация более простых, низших функций (против этой стандартизации протестует негативист, характеризующийся отсутствием самостоятельной жизненной позиции) как раз расширяет возможности выбора на высших уровнях. Чем примитивней общество, чем меньше развито в нём разделение труда, тем единообразнее составляющие его индивиды, тем меньше у них возможностей для выбора и оказания воздействия на ход общественных дел. Чем более замкнута группа, чем беднее, следовательно, ролевая структура её членов («…мы – группа тесно прижавшихся друг к другу людей, окружённая смертельными врагами, борьба с которыми составляет цель всей нашей жизни…»), тем больше единообразия в их поведении. Напротив, разрушение жёсткой иерархической системы, выведение личности за рамки обособленной группы, вовлечение её в сеть опосредованных отношений со всем общественным множеством делает её существование гораздо более влияющим на судьбы социума. Анализ взаимозависимости творческой индивидуальности человека и широты его общественных связей подтверждает сказанное ранее.
Ценность личности как субъекта истории находится в прямой зависимости от её мировоззрения. Подчас жизнь ставит людей в условия, недостойные имени человека. И чем значительнее жизненная перспектива личности, чем богаче её внутренний мир, тем меньше её зависимость от непосредственного окружения, тем больше её свобода, тем больше у неё возможностей конструктивного действия, направленного на изменение общественной жизни. Человек, в мировоззрении которого обнаруживаются чёткие линии прошлого, настоящего и контуры перспективы, не нуждается в повседневной опеке, в мелочном руководстве или указании тенденции («генеральной линии»). Его роль в общественной жизни по масштабам может уступать последствиям деятельности конформистов, занимающих ответственные посты, но качество её будет выше.
Итак, субъект истории – тот же самый человек, который является её продуктом.
Взаимоотношения личности и общества
История учений и сама действительность демонстрируют богатство типов их связей, среди которых обнаруживаются две крайности: индивидуализм и тоталитаризм. Слова эти используются в различных значениях. Мы же будем понимать под индивидуалистическим характером взаимоотношений личности и социума такой порядок, когда личность, индивид признаётся центром, вокруг которого складывается вся общественная жизнь. Существование индивида, его права объявляются целью, всё же остальное – условиями благоденствия личности, фоном, на котором личность осуществляет себя. Почти неограниченные возможности, на которые претендует при таком устройстве общественной жизни личность, превращает в фон данной личности всех остальных. Такое общество не может быть крепким, поскольку в нём очень вероятно состояние войны всех против всех (каждый помнит лишь о своих правах и свободах, забывая об обязанностях перед другими и перед обществом). Как правило, такое состояние приходит на смену тоталитаризму, при котором личность не пользуется никакими правами фактически, а зачастую общество ей прямо объявляет о том, что она должна пожертвовать всем ради достижения «общественного блага». Широко известный автор «Заката Европы» О. Шпенглер написал в начале ХХ века сочинение «Пруссачество и социализм», в котором заявил, что каждому должна быть определена мера обязанностей: государство командует и индивид подчиняется. Вряд ли многие из наших соотечественников читали эту книгу Шпенглера, но в нашей стране в ХХ веке было создано именно такое общество. Слабость нынешнего российского общества – индивидуалистическая реакция на прежние тоталитарные порядки в стране.
Каждый шаг индивида в тоталитарном обществе жёстко регламентирован, и возможность минимальной свободы обеспечивается в нём лишь неэффективностью механизмов социального контроля да нерадивостью исполнителей. Установление тоталитарного типа отношений можно объяснить реакцией на предшествующее индивидуалистическое устройство общества. Сохранение же его на длительное время в некоторых сообществах связано с консервативностью традиций, находящих себе массу сторонников, оберегающих тоталитарный строй от попыток построить новые отношения между индивидом и обществом.
Обе крайности – индивидуалистическое и тоталитарное устройства общественной жизни – преодолеваются в обществе, где органически взаимодействуют индивид и целое. В какой-то мере равновесное отношение между индивидом и полисом обнаруживается в истории некоторых античных республик. Разработка теории органического единства личности и общества осуществлялась немецким философом Гегелем, считавшим, что если индивиду плохо, если единица не может удовлетворять свои потребности, то и целое, то есть общество не будет сильно. Можно обнаружить влияние этих идей в сочинениях Маркса, представлявшего себе коммунизм как ассоциацию свободных людей. То, что сегодня на Западе (например, в скандинавских странах) именуется демократией, есть приближение к органическому типу общественной жизни, при котором и индивид, и государство как представитель общества существуют на одном основании – соблюдении закона. Ни одна из двух сторон рассматриваемого взаимоотношения не ставится в этом случае над другой, а поскольку от имени общества или государства всегда выступали «радетели» об общественном благе, то получалось, что не некое анонимное целое жило за счёт подавляющей массы индивидов, а вполне определённая социальная группа.
Становление личности в истории
Личность является продуктом истории в двух отношениях. Во-первых, каждый индивид становится личностью в определённых исторических условиях и под их влиянием. Во-вторых, само выделение личности, её обособление внутри общества есть результат исторического развития. О первом отношении речь шла до сих пор. Дальше нам предстоит обратиться ко второму.
Становление личности в истории человечества связано прежде всего с развитием трудовой деятельности. Какой бы сложной ни была жизнедеятельность животного, его отношение к природе остаётся непосредственным. Отношение же человека к природе опосредствуется орудиями труда. Создавая артефакты, человек как бы удваивается: выносит «наружу» и закрепляет в созданных им вещах свои силы и способности и получает таким образом возможность различать себя как деятеля и продукты, результаты собственной деятельности.
Первоначальная бедность общественной структуры и её функционирования имела следствием то, что одна и та же структура в первобытном обществе выполняла несколько различных функций. Род, например, был семейной, хозяйственной, религиозной единицей. Усложнение деятельности означало разделение функций, появление особых учреждений. Производство, политика, мораль, религия, семья и т. д. обособляются. Это приводит к более высокому качеству выполнения функций, а также закреплению отдельных функций за теми или иными индивидами.
По мере роста индивидуальных производительных сил, усовершенствования общественных отношений и дифференциации деятельности индивид начинает осознавать себя личностью, выделяясь из первоначально нерасчленённой группы. Выполнение особых функций, отличных от функций других членов общины, даёт индивиду определённую социальную роль, в свете которой он оценивается другими и на которой основывается его личное самосознание.
Мы уже говорили ранее, что индивид становится всё сложнее по мере накопления богатства овеществлённых, данных индивиду извне, наследованных им от предков форм общественной жизни. Масса накопленной общественной информации, передающейся из поколения в поколение, определяет и степень автономии личности и сами способы этой передачи, выступающие как способы регулирования общественной жизни.
Переходя к вопросу об исторических типах личности, оговоримся сразу, что историческая типология, во-первых, совершенно не связана с психологической типологизацией личности, а во-вторых, как последняя, так и первая включают несколько оснований для выделения типов. Можно, как это часто делается, выделять типы личности в зависимости от социального положения, занимаемого группами людей, относящихся к одному типу. Так говорят о личности в античном обществе или личности раннебуржуазной. Внутри каждой общественной формации обнаруживаются различные типы личностей. Поэтому делят, скажем, многообразие личностей, существовавших в период феодализма, на типы крестьянина и феодала с возможными последующими членениями.
Весьма существенна типология, основанная на типе социального регулирования. В первобытном обществе основным средством передачи общественного опыта является следование общественному образцу. Социальная информация, передаваемая таким образом, ещё не расчленяется на информацию о предмете, способе, мотивах и целях действий. Обычай просто требует от индивида следования заветам предков (в таком обществе считается, что всё, завещанное предками, - «хорошо» и нет там ничего дикого, жестокого, кровавого, как, например, в одной из библейских заповедей: «… всякий, кто делает дело в день субботний, да будет предан смерти»). В таких условиях просто небезопасно задавать вопрос: «Почему я должен так поступать?». Жизнь человека в обществе, основанном на традиции, детально регламентирована, не допускает ничего свободного, оригинального, самопроизвольного.
С усложнением общественной деятельности традиционный механизм становится недостаточным. Он дополняется и частично заменяется механизмом ценностных ориентаций, который предполагает не просто повторение целостных действий, но представляет собой некоторый ориентир, которым индивид руководствуется в своих поступках. Например, моральная норма формулирует определённое общественное требование, которое индивид должен усвоить. Но норма не предусматривает всех конкретных обстоятельств поступка. Активность индивида в этом случае выше, чем при традиционном регулировании поведения.
Наконец, третья форма социального управления и передачи информации состоит в том, что задаётся не готовый образец для подражания или команда для реализации, а расчленённая программа, рассчитанная на творческое восприятие. Если традиционное поведение строится по типу «образец – повторение», ценностное – по типу «норма – исполнение», то в третьем случае на первый план выступает отношение «цель – средство». Индивид здесь имеет право выбирать тот или иной вариант реализации требований системы; он выступает в качестве соучастника действия механизма регулирования общественной жизни. Индивидуальное новаторство не только допускается, но и необходимо для успешного функционирования системы в целом.
Каждый тип социального регулирования предполагает определённый тип личности. Традиционный тип личности базируется на слабой расчленённости (дифференцированности) общества. Индивид мыслится здесь как часть органического целого. Ценностно-идеологический тип, напротив, предполагает несовпадение социальной нормы и личных установок; акцент делается на усвоении нормы. Рационально-научное управление адресуется данному человеку, который может и хочет быть не только исполнителем, но и активным субъектом соответствующих действий.
В реальной истории эти типы не вытесняли полностью своих предшественников, а как бы «накладывались» друг на друга. Дело в том, что смена типов регулирования происходит крайне неравномерно. В одних сферах (наука, техника) рациональный тип утвердился раньше, чем в других, более сложных и тонких областях общественной жизни, где он только ещё пробивает себе дорогу, сосуществуя с ценностным и традиционным типами. Кроме того, распространение нового типа личности зависит не только от личных качеств индивида, но в очень сильной степени – от его социального положения, которое он не целиком определяет по собственному желанию.
Сознание
Проблема сознания в философии считается одной из важнейших и сложнейших проблем. Не случайно вопрос об отношении сознания к бытию, мышления к материи многие философы считали основным вопросом философии. Специфика философского взгляда на мир как раз и заключается в понимании отношения человека к миру, сознания человека к окружающей действительности.
Описание всеобщих свойств вещей, их бытия было дано в предшествующих разделах настоящего пособия. Теперь нам предстоит выяснить, что есть сознание и каково его отношение к миру.
Начнём с определения понятия сознания. Этот термин используется в современной материалистической философии в двух смыслах – широком и узком. Сознание в широком смысле есть вся совокупность психических особенностей человека: живое созерцание (чувственные способности человека), память, мышление с помощью абстрактных образов и оперирование чувственными образами, эмоциональные переживания, интересы, установка, воля, целеполагание, внимание, воображение (фантазия). Сознание в широком смысле включает в себя как осознаваемые психические процессы, так и сферу бессознательного. Одна из особенностей понимаемого таким образом сознания – самосознание. Ещё раз подчеркнём интегральный характер сознания: нет необходимости искать сознание среди множества отдельных психических процессов; сознание не входит в это множество в качестве одного из элементов, а является интеграцией всех психических процессов. Сознание в узком смысле есть лишь способность человека абстрактно мыслить.
(Терминологическое уточнение, имеющее мировоззренческий смысл. Оно касается понятий «душа», «дух», используемых, как правило, в религии и идеалистической философии.)
Материалистическая философия ни в прошлом, ни сейчас не использовала термины «душа», «дух», возникшими в глубокой древности и не имеющими чётко определённого, научного смысла. Они – суть предметы не знания, а веры. Н. А. Бердяев, русский религиозный философ первой половины ХХ века, считал научный подход к пониманию человека (естественно, не его тела, а сознания, души) невозможным, бессмысленным.
Душа (греч. «психе», лат. anima) – понятие, выражающее исторически изменяющиеся воззрения на психику человека и животных и понимаемое как особое нематериальное и независящее от тела оживотворяющее и познающее начало. Возникновение этого понятия связано с анимистическими взглядами первобытных народов. Во взглядах людей этого периода душа ещё чётко не отделяется от тела. Не имея средств причинного объяснения сна, галлюцинаций, обморока, смерти и т. п., первобытный человек принимал их непосредственную видимость за действительную сущность. Сновидения считались впечатлениями души, покидающей во сне тело и странствующей по земле. Так как отсутствовало понимание смерти как конечного этапа жизненного пути, то она воспринималась в качестве разновидности сна, когда душа по каким-либо причинам не возвращается в тело. Известные уже тогда людям особенности индивида и коллектива переносились на душу: она есть двойник человека; её потребности, привычки и условия существования те же, что и у живых; души умерших составляют такие же коллективы, с теми же занятиями и социальным укладом; коллективы живых и души мёртвых взаимозависимы, а их связь – материальная, хозяйственная. В дальнейшем в связи с развитием общества, с разделением функций планирования и исполнения, с разделением физического и умственного труда, развитием абстрагирующей способности человека возникли идеи о внематериальной природе души и её руководящей роли по отношению к телу. На самом раннем этапе истории философии (7-6 века до н. э.) прежние анимистические мифологические представления начинают уступать место попыткам истолкования души с точки зрения натурфилософской картины мира. Последний представлялся Гераклиту в качестве вечно существующего космоса, к которому принадлежит «логос» - закон существования этого мира; логос, иначе говоря, есть душа мира. Демокрит считал, что душа так же материальна, как тело и, как тело, состоит из атомов.
В эпоху эллинизма (4 в. до н. э. и позднее) в решении проблемы души усиливаются идеалистические тенденции в качестве прямого следствия разработки иудаистского и христианского монотеизма: душа здесь связывается с идеей единого бога-творца. Оставаясь индивидуальным оживотворяющим началом, душа начинает пониматься в качестве проекции божественной мировой животворной силы – духа, то есть как производное последнего. Такова трактовка души в неоплатонизме и у средневековых философов.
Начиная с XVIII в., проблема души решается как естественнонаучная проблема, и материалистическое понимание души с тех пор основывается на результатах её решения, в то время как идеалистическое представление о ней чисто умозрительно.
Что касается термина «дух», то в случаях использования его материалистом, он обозначает «совокупность и средоточие всех функций сознания, возникающих как отражение действительности, но сконцентрированных в единой индивидуальности как орудие сознательной ориентации в действительности для воздействия на неё и, в конце концов, для её переделывания. Душа возникает как явление вторичное в сравнении с действительностью, воздействуя, однако, на неё и через общественную практику переделывая её, без чего невозможна и сама история. Для того чтобы существовал дух, необходимо существование материальной действительности, то есть характерная особенность той ступени развития мира, на которой он (мир) приходит к самосознанию. Это сознание есть активная сила общественно-исторически развивающегося человека и человечества, которая будучи сконцентрирована в определённых идеях, является орудием воздействия на ту же действительность, из которой сознание появилось. Таким образом, дух… есть не что иное, как необходимое орудие человека – закономерного этапа развития материальной действительности, то есть в конечном счёте – средство, с помощью которого она переделывает самоё же себя» (А. Ф. Лосев). Смысл таким образом понимаемого термина «дух» тождествен термину «сознание» в его широком смысле.
Нематериалистических толкований термина «дух» существует невообразимое множество. На ранних ступенях истории в сознании человека «гнездилось» множество духов. В пределах первобытной формации ещё не существовало представления о каком-нибудь «чистом», нематериальном духе. Индоевропейские языки закрепили такое понимание духа при помощи термина «демон» (у римлян – «гений»).
Наивная мифология родового периода постепенно вытесняется возникающими философией и наукой. Уже у Гомера слово «демон» означает не только какое-нибудь божество, но и гораздо более абстрактное понятие участи, смерти, судьбы. Полной противоположностью античной концепции духа (в основном интеллектуалистической, космологической и внеличностной) служит средневековое учение о духе, который здесь также объективен, очищен от всего материального, полон творческой энергии и божествен, но который кроме того является ещё и личностью. Если античный дух космичен и является лишь сущностью и движущей силой действительного мира, то средневековый дух есть надмировое начало, которое не возникает из Земли (как греческие боги), но которое существует прежде Земли, природы, космоса и творит их из ничего по собственному соизволению. С возникновением капитализма эти концепции теряли авторитет, так как новая формация выдвинула на первый план частного собственника и предпринимателя, открыв тем самым путь для возвеличивания индивидуума и его сознания. Начиная с эпохи Возрождения возникает множество теорий духа как абсолютизации сознания человеческого индивидуума: на первом плане здесь оказывается не античный космический дух и не средневековая надмировая личность, а гипертрофированное индивидуальное сознание. Индивидуализм, субъективизм пускаются теперь в ход для конструирования понятия «дух».
Объяснение природы сознания как свойства материи – важнейшая и сложнейшая философская проблема. На всём протяжении истории философии материализм не был в состоянии противопоставить идеалистическому положению о сверхъестественной божественной природе сознания концепцию, основывающуюся на научных представлениях. Это стало впервые возможным лишь в последние полтора века благодаря совместным усилиям учёных (биологов, антропологов, физиологов, кибернетиков, специалистов по общей теории систем, теории информации, лингвистов и др.) и философов.
Итак, мы будем пользоваться впредь лишь термином сознание в его широком или узком смысле.