Очерки культуры

АРХИТЕКТУРА

Архитектура Самары развивалась в русле российского зодчества ХIХ-ХХ веков. Ее художественный образ притягивает к себе путешественников, оказавшихся на волжской земле, и самарцев, открывающих город заново в кварталах ранее нехоженых и неведанных. Архитектурное наследие города сформировалось за последние полтора столетия. Самые старые постройки относятся к середине XIX века, когда в Самаре развернулось массовое каменное строительство. А где же древняя Самара, образ которой так живо описан современниками и запечатлен на старинных гравюрах и зарисовках? Обратимся к городской статистике.

Во время пожара 1703 года по сообщению воеводы Кушникова в Самаре «кремль и палисад згорели без остатку». Деревянная крепость, срубленная летом 1586 года, была превращена в пепелище. В конце XVIII века земляной замок, сооруженный в 1706 году взамен сгоревшей крепости, перестал существовать за ненадобностью.

Опустошительные пожары, произошедшие в середине XIX века, уничтожили застройку XVIII – начала XIX веков. По инвентарному описанию 1846 года в городе насчитывалось 1583 деревянных и 62 каменных жилых дома. «В 1848 году г. Самара Симбирской губернии истреблен был неоднократными пожарами почти до основания», – сообщал в Сенат симбирской губернатор. Во время пожара 13 июня 1850 года, одного из самых опустошительных в истории Самары, сгорели: «одна церковь, 35 каменных и 486 деревянных домов, здание магистрата³⁹ и думы, корпус присутственных⁴⁰ мест со службами, почтовая и удельная конторы, тюремный замок, городская больница и аптека, 126 мучных амбаров, более 20 судов, употреблявшихся для перевозки хлеба, провиант и аммуниция⁴¹ инвалидной команды⁴². 12 мая 1845 года в городе вспыхнул новый пожар, испепеливший 159 домов «в том числе каменных 55, полукаменных 89... Сгорела лучшая часть города, населенная преимущественно купечеством», – говорилось в рапорте самарского губернатора, который хранится ныне среди документов Центрального государственного исторического архива в Петербурге. Эту печальную статистику можно дополнить другими примерами уничтожения старинной деревянной застройки Самары, упомянув, в частности, о дореволюционном «Строительном уставе», нормы которого были направлены на ведение «образцового» строительства в ущерб существующего.

После пожаров Самара, заново отстроившись, помолодела на два с половиной столетия. Ее застройка приобрела новый художественный облик, который в соответствии с эстетическими вкусами начала XIX века, носил характер классицизма. Классицизм, таким образом, стал первым архитектурным стилем в застройке города.

Классицизм – (в переводе с лат. – образцовый) был стилем, для которого идеалом служила архитектура античной эпохи и Возрождения. Он распространился в России во второй половине XVIII века. Как любой архитектурный стиль, классицизм характеризовался определенным языком архитектурных форм, специфическими композиционными приемами, собственной системой средств художественной выразительности. Архитектурная композиция строилась по законам симметрии, гармоничного соподчинения частей и целого, четкого и спокойного ритма членений.

Объемы жилых домов, как правило, имеющие вид параллелепипедов, зависели от пропорций основных частей и порядка чередования этажей. «Золотым правилом» классицизма было деление здания на разновеликие этажи. В средней части постройки располагались этажи большие или высокие, помещения которых предназначались для парадных залов, гостиных, столовых, диванных и будуаров⁴³. Малые этажи, где находились хозяйственные помещения и покои владельцев, окаймляли постройку снизу и сверху.

Классицизм внес свой вклад в область градостроительства⁴⁴. Раньше русские города, в том числе и Самара, строились без специальных планов, определяющих их развитие на несколько лет вперед. В эпоху классицизма положение дел изменилось. На рубеже ХVII-ХIХ веков для российских городов начали разрабатываться градостроительные планы. Их целью было упорядочение существующей застройки, включение элементов благоустройства, ведение строительства с учетом санитарных и противопожарных правил. Городские планы представлялись на рассмотрение царю. После царской подписи их называли «Высочайше конфирмированными» (утвержденными). Так, план Самары 1804 года был подписан царем Александром I, а план 1853 года – Николаем I.

Первый план Самары составлялся в конце XVIII века. В то время самарское поселение было небольшим. Его деревянная застройка, правильно раскинувшаяся вдоль берега Волги, фиксировала особенности местного природного ландшафта: речную пойму, склоны холмов, овраги. Усадьбы, застроенные домами, банями, амбарами, конюшнями и хлевами, напоминали сельские дворы. Городские жители держали во дворах крупный и мелкий домашний скот. Позади усадебных построек находились сады и огороды. Проезды к рекам были узкими, а улицы кривыми. Отсутствие водопроводов приводило к быстрому распространению пожаров. В конце ХУ1И века город находился в границах рек Волги и Самары, а также современных улиц А. Толстого и Ленинградской.

Первые самарские планы 1782 и 1804 годов предусматривали постепенную ликвидацию существующей застройки. Для нового строительства отводилась территория, лежащая в границах улиц Самарской и Красноармейской (по плану 1782 года). С 1804 года северной границей города стала улица Рабочая.

В соответствии с требованиями классицизма планы Самары разрабатывались на основе геометрически правильной прямоугольной системы улиц и площадей с выделением административных и торговых центров. Вместо разновеликих и нечетких по форме старых кварталов появились кварталы новые, прямоугольные со сторонами 120 на 60 саженей⁴⁵. Городская застройка регламентировалась по высоте – дома не должны были превышать ширины улицы. Главные площади и магистрали предусматривалось застраивать «образцовыми» домами, поставленными вплотную друг к другу – «сплошною фасадою в линию».

«Образцовое» строительство, т. е. строительство типовое, по заранее составленным и проверенным на практике образцам, было определяющим в рядовой застройке классицизма. В Петербурге опытные архитекторы разрабатывали серии проектов жилых и общественных зданий, которые издавались в виде отдельных альбомов (тетрадей) и рассылались в провинциальные города. «Образцовое» проектирование и строительство преследовало несколько целей. Во-первых, упрощался процесс составления проекта. Архитектору достаточно было предложить заказчику выбрать из альбома понравившийся дом и затем определить его место на плане усадьбы. Во-вторых, «образцовые» здания, похожие друг на друга, облегчали создание архитектурных ансамблей⁴⁶ улиц и площадей. В-третьих, ускорялся ход строительных работ, так как мастерам было сподручнее возводить похожие постройки, чем каждый раз осуществлять строительством новые проекты. Кроме того, было организовано изготовление стандартных элементов – не только оконных рам и дверей, но и архитектурных деталей: наличников⁴⁷, карнизов⁴⁸, декоративных барельефов⁴⁹ и т. п. Строгие законы, регламентирующие строительную деятельность провинции, способствовали неукоснительному внедрению «образцовой» застройки.

Дома, возведенные по «образцовым» проектам, находятся в самой старой части нашего города – на волжском склоне. Их можно встретить и выделить среди других на улицах Водников, М. Горького, Крупской, А. Толстого, Пионерской, Венцека. «Образцовые» постройки отличались простотой и сдержанностью декоративной отделки. Одноэтажные и двухэтажные дома всегда имели нечетное количество окон по фасаду (3, 5, 7, иногда 9). Они, как правило, оштукатуривались. С помощью штукатурки создавались рельефные детали отделки: пилястры⁵⁰, лопатки⁵¹, наличники, придающие фасадам пластичность и художественную выразительность. Известковая поверхность штукатурки окрашивалась. Излюбленная цветовая гамма классицизма состояла из сочетания желтого и белого цвета. Желтым (редко голубым или серым) окрашивалась ровная поверхность стены. Выступающие архитектурные детали и лепнина белились или слегка тонировались⁵². Цоколь⁵³ окрашивали насыщенным серым цветом.

К сожалению, в нашем городе нет выдающихся архитектурных ансамблей классицизма, таких как в Москве и Петербурге, где работали зодчие с европейской известностью: К. И. Росси, М. Ф. Казаков, О. И. Бове, Д. Кваренги, Д. И. Жилярди, А. Д. Захаров. Однако в застройке Самары сохранились отдельные архитектурные комплексы, состоящие из «образцовых» построек середины XIX века. Так, на склоне улицы Комсомольской (нечетная сторона между улицами А. Толстого и Водников) находится пять усадеб, застроенных в середине прошлого столетия. Среди них мы можем встретить и деревянную «образцовую» постройку (дом на углу ул. Комсомольской и А. Толстого, 36), и каменные одноэтажные и двухэтажные жилые дома, и единственный в Самаре вариант «образцовой» постройки, рекомендованной для строительства на углах улиц (дом на углу ул. Комсомольской и Водников, 15/39).

Рядом с этими усадьбами располагается здание бывшей женской гимназии (угол ул. Комсомольской и А. Толстого, 38). Первоначально оно принадлежало полковнику корпуса жандармов Николаю Николаевичу Андрееву и было возведено по «образцовому» проекту из альбома (тетради) 9 № 5, издания 1845 года. В середине 50-х годов XIX века здание пострадало от пожаров. В 1855 году погоревшие постройки Н. Н. Андреева перекупила Самарская удельная контора. Угловое здание было отремонтировано и расширено. Вскоре в нем разместилось учебное заведение. Несмотря на переделки, здание сохранило художественный образ классицистической постройки.

Следует пояснить, что «образцовые» проекты носили рекомендательный характер. В случае необходимости при проектировании отдельного здания можно было использовать два или три проекта одновременно. Так, на старинном чертеже дома по ул. А. Толстого, 40 указаны три «образцовых» проекта, которые использовались при его составлении.

Из общего правила – строгого следования «образцовым» проектам были сделаны исключения. Они касались крупных жилых, общественных и культурных зданий, которые разрешалось строить по индивидуальным проектам опытных архитекторов, но после их утверждения в Петербурге.

До 20-х годов нынешнего столетия на углу ул. Водников и Комсомольской, где теперь стоит девятиэтажный жилой дом, находилась Успенская церковь. Она была построена в 1828 году по проекту известнейшего архитектора Поволжья Михаила Петровича Коринфского. Судя по фотографиям, церковь имела небольшие размеры, но выглядела величественной и монументальной. Она была построена в стиле классицизма и на протяжении целого столетия объединяла в единое художественное целое классицистические постройки района, являясь их центром. К сожалению, многие постройки времени классицизма были либо разрушены, либо существенно перестроенны. Так, все здания на площади Революции имеют в своей основе «образцовые» постройки. Однако лишь немногие из них донесли до наших дней свой первоначальный облик, поэтому так ценны те здания, что сохранились без изменений.

Большой вклад в архитектуру Самары времени позднего классицизма внес первый губернский архитектор Андрей Иванович Мейснер. Он являлся организатором восстановления города после пожаров, руководителем вновь образованной Самарской губернской строительной и дорожной комиссии, а также практикующим архитектором, создавшим наиболее значительные городские здания. Самой известной работой А. И. Мейснера было здание бывшего дворянского (благородного) общественного собрания (ул. А. Толстого, 50). В 1851 году зодчий составил проект на постройку этого дома. Его заказчиком выступал дворянин Аристарх Азарьевич Путилов, пожелавший возвести особняк, не имеющий себе равных в Самаре. Проект здания утверждался в Петербурге, так как по «Положению о губернских строительных и дорожных комиссиях» от 28 апреля 1849 года на строительство домов, имеющих больше семи окон по фасаду, требовалось специальное разрешение технического комитета при Главном управлении путей сообщения и публичных зданий. В процессе строительства здание было перекуплено у А. А. Путилова дворянским собранием и обращено в постройку общественного назначения. Первоначально дом имел девять окон по фасаду, пристрой с левой стороны сделали позднее. Его архитектура была характерной для классицизма. Здание имело четкий монолитный объем параллелепипеда, разновеликие этажи, симметрию фасадов. Центральная часть фасадов выделялась декоративными деталями. Со стороны улицы главный вход отмечался четырехколонным накладным (прилегающим к стене) портиком⁵⁴. На дворовом фасаде выделялся огромный выносной (отступающий от стены) портик, опирающийся на аркаду⁵⁵. Кроме портиков, в декоре здания использовались наличники, лопатки, межоконные тяги⁵⁶. Количество декоративных элементов является столь великим, что не позволяет отнести постройку к образцам ортодоксального, т. е. последовательного во всех деталях, классицизма. Это признак классицистических зданий поздней поры, времени, когда классицизм постепенно утрачивал свое былое господство. На принадлежность дома к позднему классицизму указывают и очертания окон парадного этажа. Они не прямоугольные, как в зданиях раннего классицистического периода, а полуциркульные (полукруглые), как в постройках стиля ренессанс⁵⁷. Во второй половине 50-х годов XIX века в Самаре еще возводились постройки классицизма, в отличие от столичных городов, где в ту пору предпочтение отдавалось архитектуре эклектики (историзма).

Термин «эклектика» (от греческого «эклектос» – избирать) употребляется в литературе по вопросам искусства в двух значениях, в широком и в узком смысле слова. В широком смысле слова под эклектикой подразумевают архитектурное направление второй половины XIX – начала XX века, включающее в себя все варианты подражания тем или иным историческим стилям: готике⁵⁸, ренессансу, барокко⁵⁹, древнерусской архитектуре, архитектуре мусульманского Востока, средневековому зодчеству Японии и Китая, а также эклектику в узком смысле слова. В современной искусствоведческой литературе это направление именуется историзмом. В узком смысле слова эклектика обозначает архитектурный стиль, основанный на бессистемном заимствовании одних архитектурных мотивов у одного стиля, других – у другого и соединении их в единой постройке без учета того, уместно ли это соседство. До недавнего времени термин «эклектика» носил негативный оттенок, а за эклектической архитектурой не признавалось высоких художественных качеств. В последние два десятилетия отношение к эклектике изменилось. Постройки этого направления стали не только популярными, но и получили высокий статус архитектурных памятников.

В русскую архитектуру эклектика пришла на смену классицизму, художественные идеалы которого перестали вдохновлять общество. Н. В. Гоголь в статье «Об архитектуре нынешнего времени» образно выразил отношение к зодчеству многих своих современников. Он писал: «Я думал, что весьма не мешало бы иметь в городе одну такую улицу, которая бы вмещала в себе архитектурную летопись. Чтобы начиналась она тяжелыми, мрачными воротами, – прошедши которые зритель видел бы с двух сторон возвышающиеся величественные здания первобытного дикого вкуса, общего первоначальным народам. Потом постепенное изменение ее в разные виды: высокое преображение в колоссальную, исполненную простоты, египетскую, потом в красавицу греческую, потом в сладострастную александрийскую и византийскую с плоскими куполами, потом в римскую с арками в несколько рядов, далее вновь нисходящую к диким временам и вдруг потом поднявшуюся до необыкновенной роскоши аравийскую, потом дикую готическую, потом – арабскую, потом чисто готическую, венцом искусства, дышащего в Кельнском соборе, потом страшным смешением архитектур, происшедшим от обращения к византийской, потом древнюю греческую в новом костюме и, наконец, чтобы вся улица оканчивалась воротами, заключавшими бы в себе стихии нового вкуса. Эта улица сделалась бы тогда в некотором отношении историю развития вкуса, и кто ленив перевертывать толстые томы, тому бы стоило только пройти по ней, чтобы узнать все»⁶⁰. Статья Н. В. Гоголя выражала эстетическое кредо эклектики, для которой главным был выбор исторического прототипа для внешнего оформления здания. Увлеченность историей выразилась в изучении строительного опыта прошедших эпох и практическом использовании достижений архитектуры всех стран и времен. Стилизация⁶¹ средневековых построек Запада и Востока заполнила улицы российских городов. В те годы и Самара, не знавшая ранее архитектуры других народов, получила здания со стилизованными формами готики, мусульманских мечетей, а также направлений «классического» толка – «ренессанса», «барокко», «раннего классицизма».

Среди этих направлений наибольшее распространение получил неоренессанс, основанный на использовании внешних признаков архитектуры ренессанса.

В 70-х годах XIX века постройки неоренессанса привнесли в наш город столичные зодчие А. Г. Гронвальд, Н. И. Рошефор, В. А. Шретер. По проекту Виктора Александровича Шретера был построен особняк купца П. С. Субботина (ул. А. Толстого, 3). На составление проекта этого особняка в 1877 году Петербургское общество архитекторов объявило специальный конкурс, победителем которого стал В. А. Шретер, преподаватель Строительного училища, главный архитектор императорских театров. В те годы В. А. Шретер много работал в стиле неоренессанса. Особняк П. С. Субботина он представил в виде флорентийского палаццо⁶² XV века. Архитектор использовал здесь в качестве основного декоративного приема руст⁶³. Он покрывал оба этажа здания. Сплошная рустовка стены смягчалась введением скульптурного декора во фризе⁶⁴ и фронтоне⁶⁵. От ренессансных прототипов здание отличалось более сухой и дробной трактовкой деталей, что было характерно для большинства построек неоренессанса.

По конкурсному проекту в Самаре был построен особняк купца Н. Ф. Дунаева (угол ул. Л. Толстого и Куйбышева, 135). Его автором являлся петербургский архитектор Александр Готгордович Горнвальд. Интересно отметить, что не только он, но и другие архитекторы, участвующие в конкурсе, выполнили проекты в традициях неоренессанса. Это свидетельствовало о том, что неоренессанс в столице был одним из предпочитаемых стилей.

Умению проектировать здания в различных стилях обучались зодчие в Академии художеств. Нередко студенты выполняли дипломные и курсовые проекты в традициях неоренессанса. Обученные таким образом, они и в практической работе отдавали предпочтение направлениям «классического» толка. Так, известный самарский архитектор Александр Александрович Щербачев – воспитанник Академии художеств, украсил улицы нашего города множеством неоренессансных построек. Это здание Государственного банка (ул. Куйбышева, 112), особняк Л. С. Аржанова (ул. А. Толстого, 6), П. И. Шихобалова (угол ул. Пионерской и А. Толстого, 19/39), А. Н. Наумова (ул. Куйбышева, 151), А. А. Савельева (ул. Фрунзе, 113), дома Казанско-Богородицкой единоверческой церкви, подаренные ей в 1915 году купцом Л. С. Аржановым (ул. Фрунзе, 98 и Некрасовская, 25), здание второй мужской гимназии (угол ул. Фрунзе и Красноармейской, 138/6).

Строительство культурных зданий способствовало появлению в архитектуре Самары неоготики⁶⁶. В 1865 году в центре города построили лютеранскую кирху⁶⁷ (ул. Куйбышева, 115-117), а в 1906 году – католический костел (ул. Фрунзе, 157). В их архитектуре активно использовались готические мотивы в виде башенок, стрельчатых арок, аркбутанов⁶⁸, вимпергов⁶⁹ и соответствующий готике декор. Однако эти постройки существенно отличались от своих готических прототипов. Прежде всего они имели иное конструктивное решение. Элементы строительных конструкций: аркбутаны, контрфорсы⁷⁰, фиалы⁷¹, которые в готических сооружениях были незаменимыми частями здания, стали всего лишь украшениями, символами готики. В жилых зданиях Самары архитектура неоготики не имела распространения. Слишком далек был город от прибалтийских берегов, чтобы заимствовать западно-европейское средневековье. Дом В. Б. Субботиной-Маркисон (ул. А. Толстого, 30) являлся единственным примером обращения к готическим традициям в архитектуре жилых построек.

«Мавританский стиль» появился на самарской земле также благодаря культовым постройкам. Архитектура мусульманских мечетей и еврейской синагоги (ул. Садовая, 49) явилась образчиком для построек данного стиля. В жилых зданиях использовались лишь отдельные элементы архитектуры стран арабского Востока. Обращение к ним носило «экзотический» характер. Желание выделить свой дом среди прочих определило выбор «мавританского» декора для фасадов особняков Н. И. Белоусова (ул. Куйбышева, 72) и О. И. Юриной (ул. Ст. Разина, 41). А для архитектора А. А. Щербачева был прекрасный повод поупражняться в умении работать и в «мавританском стиле».

В отличие от архитектуры западного и восточного средневековья, породившей указанные стили, древнерусское зодчество дало в стилизаторских постройках куда более богатые всходы. В середине XIX века на волне поисков своеобразной, национально-демократической архитектуры возник русский стиль.

Проблема создания национального стиля, способного возродить русское зодчество допетровской эпохи в противовес архитектуре классицизма и эклектики, неоднократно встала перед архитекторами на всем протяжении второй половины XIX века. Русский стиль был явлением неоднородным. В своем развитии он прошел несколько этапов, имел разные направления, возникающие в зависимости от особенностей жизни российского общества и опирающиеся на различные идейные истоки. В русском стиле выделяются четыре основных направления: русско-византийское, демократическое (псевдорусский стиль), ропетовщина и неорусский стиль.

Русско-византийский стиль первый начал на практике освоение национального наследия. В его постройках использовались конструктивные приемы и декоративные мотивы византийской архитектуры VI–XIV веков, которая вслед за христианством распространилась в Восточной Европе. Русско-византийский стиль был официальным академическим направлением, поддерживаемым правящими кругами России, которые видели в нем средство сохранения идейных основ самодержавия, выразившихся в формуле «православие, самодержавие, народность».

Творчество архитектора Константина Андреевича Тона с необыкновенной последовательностью воплощало его суть. Придворный архитектор Николая I, автор знаменитого храма Христа Спасителя в Москве, К. А. Тон был привлечен к работе по составлению проектов церквей, предназначенных для строительства в городах России. В «Строительном уставе» 1842 года говорилось, что «при составлении проектов на построение православных церквей, преимущественно и по возможности должен быть сохраняем вкус древнего византийского зодчества. Для сего могут с пользою применяемы в соображение чертежи, составленные на построение православных церквей профессором архитектуры Константином Тоном». Кубовидные пятиглавые храмы, сошедшие с тоновских проектов, заполнили площади российских городов и монастырские обители. Русско-византийский стиль, отвечающий идеям православной церкви, стал господствующим в культовом зодчестве. К сожалению, в 30-х годах нынешнего столетия Самара лишилась своих лучших храмов, а вместе с ними и архитектуры русско-византийского стиля. Лишь в воспоминаниях современников и на старинных фотографиях сохранился образ величественного кафедрального Воскресенского собора, стоявшего когда-то в центре современной площади Куйбышева, Смоленской церкви, располагавшейся в начале улицы Водников, Никольского и Сретенского монастырских храмов.

Демократическое направление русского стиля, возникшее в последней трети XIX века, было для Самары наиболее характерным. Ярчайшим примером постройки этого направления является здание драмтеатра, построенное в 1888 году по проекту московского архитектора Михаила Николаевича Чичагова. Его главный фасад особенно выразителен и наряден. Он имеет симметричное построение. Первый этаж здания рустован, а второй изобилует декоративными кокошниками⁷², балясинами⁷³, лепными рельефными деталями, повторяющими мотивы русской архитектуры XVI–XVII веков. Именно к этому периоду русского зодчества обратили свои творческие поиски архитекторы А. А. Парланд, А. Н. Померанцев, В. О. Шервуд, братья Д. Н. и М. Н. Чичаговы. Они, как и выдающийся русский критик В. В. Стасов, усматривали в нем черты самобытности и неповторимости русского искусства, достойные возрождения в формах новой архитектуры.

Вслед за театром, в 90-х годах XIX века постройки этого направления русского стиля буквально наводнили город. В русском стиле строились мельницы (ул. Водников, 52-54), жилые дома (ул. Куйбышева, 65), административные здания (ул. Фрунзе, 116), церкви (ул. Чапаевская, 136), доходные дома⁷⁴ (ул. Фрунзе, 56 и Красноармейская, 60).

Фасады этих зданий отштукатуривались редко. Обнаженная кирпичная кладка стен с узорчатым орнаментом превратилась в главный элемент художественной выразительности. Это явление породило «кирпичный стиль», ставший в конце XIX века одним из ведущих направлений в архитектуре российской провинции. Сторонники «кирпичного стиля» видели в нем начало экономичного и практичного строительства, а также широкие художественные возможности. Ковровый рисунок фасадов включал в себя нередко кирпичные выкладки, скопированные с древнерусских храмов и крестьянских изб. Однако было бы ошибочным считать, что все постройки «кирпичного стиля» родственны русскому стилю. В архитектуре нашего города встречается множество примеров, когда в кирпичном декоре фасадов использовались обычные кирпичные выкладки геометрического рисунка или отдельные элементы других архитектурных стилей. Так, в ансамбле Жигулевского пивзавода, выдержанном в «кирпичном стиле», угадываются мотивы архитектуры западноевропейского средневековья, а не древнерусского зодчества.

С демократическим направлением русского стиля имела идейное родство ропетовщина, получившая высокую оценку В. В. Стасова.

Ропетовщина (или «петушиный стиль») являлась наиболее оригинальным направлением русского стиля. Свое название она получила от псевдонима архитектора И. П. Ропета, который создал его с помощью перестановки слогов в настоящей фамилии Пет-ров. Второе название – «петушиный стиль» – направление приобрело из-за частого использования декоративных петушков в оформлении наверший. Создатели ропетовщины, архитекторы В. А. Гартман, А. М. Горностаев, И. П. Ропет, обратились к традиционным приемам народного деревянного зодчества, а также к архитектуре теремных построек декоративной отделки в русском кружеве и вышивках. Сфера действия ропетовщины распространилась на деревянное жилище мещанского сословия и не очень богатых купцов.

В архитектуру русской провинции она проникла благодаря усовершенствованию плотницкого искусства. Во второй половине XIX века в России появилась и нашла широкое распространение сквозная пропильная резьба, которая в отличие от долбленой⁷⁵ была более дешевой и менее трудоемкой. Рисунок для пропильной резьбы наносился на доску по трафарету и выпиливается пилой с узким полотном – «лобзиком». По воспоминаниям самарских плотников, за 2-3 дня можно было выпилить резную отделку целого дома. Плотницкие артели обладали богатейшим арсеналом строительных приемов, в чем убеждает обилие всевозможных видов и вариантов деревянных зданий старой Самары. Среди них постройки ропетовщины особенно заметны и привлекательны. Так, архитектурный образ жилых домов по ул. Самарской, 182 и 207 остается в памяти надолго. Дом № 182 запоминается резным эркером⁷⁶ в центре фасада, а дом № 207 – декоративными шатровыми башенками⁷⁷. До революции хозяином дома по ул. Самарской, 207 был Михаил Дементьевич Маштаков – один из известных строителей Самары. Он, как никто другой, прекрасно разбирался в премудростях плотницкого искусства. Да и проект его дома, вероятно, составлял профессиональный архитектор. На это указывает и необычайная стройность композиционного решения главного фасада, и набор деталей отделки, лаконичных, но ярких и запоминающихся.

Одним из достижений ропетовщины было привлечение профессиональных архитекторов к работе по проектированию деревянных зданий. Начиная с петровского времени, российские зодчие работали, главным образом, над проектами каменных строений. Проектирование деревянных домов являлось для них занятием как бы второстепенным, непрестижным и невыгодным. Деревянное строительство в российской глубинке было отдано в руки плотников. На рубеже XIX–XX веков, с возрождением интереса к традиционному народному искусству, профессиональные архитекторы обратили к нему свои творческие поиски. Результаты не заставили себя долго ждать. Сочетание профессиональных познаний в области объемно-пространственной композиции зданий с умением виртуозно использовать народные приемы декоративной отделки фасадов породило множество ярких и выразительных в художественном отношении построек. В нашем городе архитекторы Ф. П. Засухин, 3. Б. Клейнерман, А. А. Щербачев и Т. С. Хилинский, получившие столичное образование, также занимались проектированием деревянных зданий. В этой области у них было немало творческих удач. Однако не все деревянные постройки сохранились до наших дней. Дерево – недолговечный материал, и сами здания и детали их убранства разрушаются быстрее, чем каменные. Во время одного из пожаров в Самаре сгорела самая оригинальная постройка ропетовщины – дом купца О. К. Полуэктова на ул. Толстого, 118. На старинных самарских открытках он запечатлен, как один из лучших домов Казанской улицы. Имея каменное основание, сохранившееся до настоящего времени, дом был необычайно пышно украшен деревянными навершиями. Здесь и резные деревянные светелки, и высокие крыши, покрытые жестью в шашечку, и декоративные башенки со шпилями. Резные ворота с накладной резьбой дополняли ансамбль усадьбы. Ныне остается лишь сожалеть, что Самара в силу трагических обстоятельств утратила этот удивительный памятник ропетовщины.

Четвертая разновидность русского стиля – неорусский стиль – детище XX века. Он появился в результате художественных поисков модерна и имел с ним самое близкое родство. Неслучайно выдающиеся постройки неорусского стиля, такие как: здания Третьяковской галереи и Ярославский вокзал в Москве, а также дом Государственного банка в Нижнем Новгороде – в искусствоведческой литературе зачастую относят к памятникам модерна.

Основу построек неорусского стиля составляла творческая интерпретация форм архитектуры новгородско-псковских храмов. «Сложная асимметрия объемов, композиция разных по форме оконных проемов, простота очертаний, сочетание строгих геометрических объемов с изящной грациозностью куполов и шатров – таковы приемы, которыми пользовались мастера», – писал о неорусском стиле украинский искусствовед В. Е. Ясиевич.

В архитектуре Самары нет построек неорусского стиля. Самарские зодчие ограничили осмысление традиций древнерусской архитектуры рамками других, выше названных направлений. Работа в русском стиле явилась для них школой по изучению и практическому использованию традиционных приемов национального зодчества.

Русский стиль по глубине разработки художественной тематики и по количеству построек, возведенных в России, имел обособленное положение среди архитектурных направлений исторического толка. Однако и он не был лишен главного противоречия архитектуры рубежа ХIХ-ХХ веков: несоответствия между назначением здания (функций) и его обликом (формой). Это противоречие было вызвано появлением современных строительных конструкций и новых типов зданий: народных домов, банков, торговых пассажей, доходных домов. Триединство архитектуры, которое древнеримский зодчий Витрувий выразил в формуле: «прочность-польза-красота» – было нарушено. Новый стиль эпохи рождался путем поисков и экспериментов.

Архитектура эклектики, основанная на смешении различных стилей, также не была лишена экспериментального начала. Эксперименты в области создания декоративного убранства фасадов с помощью произвольных комбинаций форм, заимствованных из стилей прошлых времен, не всегда давали положительные результаты. Бывало так, что у иных архитекторов толкование древних образцов далеко уходило от оригиналов, превращаясь в свободное изобретательство декоративных деталей. Порой терялось чувство меры. Кроме того, архитекторы часто находились в зависимости от заказчика, которому казалось: чем обильнее украшен фасад его дома, тем красивее выглядит принадлежащая ему постройка. В. В. Стасов, иронизируя над подобным творчеством, писал, что это архитектура людей, «преравнодушно отпускающих товары на аршин⁷⁸ и на фунт⁷⁹, – стоит только протянуть руку и достать с полки. Угодно – вот Вам пять аршин греческого классицизма, три с четвертью итальянского ренессанса, а не то хороший ломтик романского, шесть золотников⁸⁰ готики, а то вот целый пуд⁸¹ русского».

Это была позиция человека, сведущего в истории архитектурных стилей, ратующего за чистоту, высокие идейные и эстетические качества современного зодчества. Уровень культуры образованных людей России, живших на рубеже прошлого века, был настолько велик, что позволял им свободно ориентироваться и в архитектурных стилях, и в символике декоративных деталей. Так, рельефные или скульптурные изображения бога торговли Меркурия, весьма распространенные в Самаре, указывали на торговое назначение постройки. Присутствие на фасаде бога виноделия Бахуса сообщало о том, что в здании размещается либо ресторан, либо более мелкое питейное заведение. Наличие в декоре зданий герба Самары – белой козы, указывало на их принадлежность учреждениям городского самоуправления. Порой декор эклектики был настолько сфантазирован творческим воображением зодчих, что не поддавался логическому толкованию.

Все самарские архитекторы того времени отдали дань эклектике. Полем их художественной деятельности были, в основном, уличные фасады зданий. Лишь они оштукатуривались, окрашивались и декорировались лепкой. Дворовые фасады с обнаженной кирпичной кладкой, металлическими противопожарными лестницами и «черными» входами составляли парадным разительный контраст. В этом убеждает знакомство с архитектурой улиц Куйбышева, Ленинградской, Молодогвардейской, Некрасовской, где, главным образом, сосредоточены постройки эклектики.

Застройка улицы Молодогвардейской особенно характерна для данного периода развития архитектуры. В начале XX века были существенно перестроены кварталы, прилегающие к торговой Троицкой площади (ныне район Центрального рынка и сквер им. Фрунзе, на пересечении улиц Ленинградской, Галактионовской и Самарской). Одноэтажные и двухэтажные кирпичные дома надстроили верхними этажами, а деревянные постройки заменили каменными. После реконструкции многие здания изменили свой внешний облик. Так, в 1909 году дом купца И. А. Гребежова (ул. Молодогвардейская, 78–80) был перестроен, получив при этом новый декор эклектики. Автор проекта перестройки архитектор Ф. А. Черноморченко использовал в отделке фасада элементы барокко, готики, модерна. Собранные воедино, они образовывали пышное убранство дома, выделяя его среди прочих построек улицы.

В архитектуре Самары период наивысшего расцвета эклектики совпадал со временем модерна. Они настолько тесно переплетались между собой, проникая и влияя друг на друга, что порой не поддавались четкому разграничению. Особняки И. А. Клодта (ул. Куйбышева, 139), А. Ф. Вакано (на территории пивзавода), О. Г. Гришфельда (ул. Фрунзе, 75, во дворе), несмотря на декор исторических стилей, своим объемно-планировочным построением созвучны модерну.

Модерн был тем архитектурным стилем, рождение которого ожидала и подготавливала эпоха рубежа XIX–XX веков. В 90-е годы XIX столетия он возник почти одновременно в нескольких европейских странах. В Германии его называли «югендстиль», в Австрии и Венгрии – «сецессион», во Франции и Бельгии «ар нуво», в Италии – «стиль либерти». В России привилось название «модерн», что означало «современный» стиль. Новизна модерна состояла и в декоративном убранстве зданий, где преобладали растительные мотивы с переплетающимися, плавными, изогнутыми линиями, и в объемно-планировочном решении построек.

Раньше архитекторы классицизма и эклектики, проектируя здания, в первую очередь заботились об их внешнем облике, а затем об удобстве внутренних помещений. В модерне процесс проектирования существенно изменился. Здания вырастали, как бы изнутри. Сначала архитекторы определили количество и назначение комнат, затем удобно размещали их во внутреннем пространстве будущего дома, потом присоединяли друг к другу, образовавшиеся объемы, разных размеров и очертаний. Снаружи постройки модерна поражали эффективными, асимметричными объемными композициями. Наделенные изощренным декоративным убранством – глазурованной керамической плиткой, плавными, тягучими линиями орнамента, выразительной фактурой естественного камня и кованого железа, они выглядели необычными и привлекательными.

В архитектуру Самары модерн вошел одновременно с появлением первых модерновых построек в столичных городах, благодаря творчеству архитектора Александра Устиновича Зеленко. Перед приездом в наш город он окончил Петербургский институт гражданских инженеров и прослушал курс лекций по строительному делу в венском Высшем политехническом институте. Овладев приемами и формами нового стиля, А. У. Зеленко осуществил в Самаре на практике несколько построек модерна. Среди них первым и наиболее ярким в художественном отношении был особняк А. Г. Курлина (угол ул. Фрунзе и Красноармейской, 159/15). В его архитектуре последовательно воплотились программные требования модерна – новизна и удобство внутренней планировки, где преобладали просторные, квадратные в плане комнаты; естественное и свободное размещение внешних объемов, в облике которых просматривались, содержавшиеся внутри помещения; выразительный и запоминающийся декор фасадов с разнообразными по форме и размерам окнами, дверями, балконами.

Более чем десятилетие модерн развивался в Самаре. Его проявление в архитектуре нашего города было многоликим и многообразным. Модерн нашел широкое распространение в строительстве особняков, в постройках общественного назначения и в промышленном зодчестве. К постройкам ортодоксального модерна в Самаре относятся: дача К. П. Головкина (ул. Советской Армии, 298), особняк Ф. М. Наймушина (ул. Степана Разина, 106), склады пермского купца Н. В. Мешкова (берег Волги, возле спуска ул. Комсомольской). Из них две последние постройки представляют интерес с точки зрения использования строительных материалов. Особняк Ф. М. Наймушина, известного торговца лесом, построен из дерева, обложенного снаружи кирпичом. Склады Н. В. Мешкова являлись редкой для города постройкой из цемента. Они были возведены в 1909 году петербургской фирмой «В. Ротерт и К», которая одна из первых в России производила работы из железобетона и бетонных пустотелых камней. На небольшом участке недалеко от пристаней располагались два складских корпуса и особняк. Вместе они составляли уникальный архитектурный ансамбль модерна. Здания имели специфическую декоративную отделку, исполненную с учетом фактурных особенностей бетона. Извивающаяся, ломаная линия наверший складов словно вырастала из пучины волжских волн, повторяя их бурный бег в бетоне.

Значительную часть построек самарского модерна составляли здания, в которых элементы нового стиля тесно переплетались с мотивами архитектуры средневековья. Так, в даче купца В. М. Сурошникова (ныне люксовый корпус санатория «Волга») просматриваются черты романского зодчества, в особняке А. Ф. Вакано (ул. Рабочая, 3) – немецкого средневековья, в здании бывшего

Крестьянского и дворянского поземельного банка (ул. Куйбышева, 153) – средневековья скандинавских стран. Это сходство не случайно. Оно объясняется тем, что источником вдохновения для мастеров модерна была архитектура Средних веков. «XIX век «открыл» средневековье, подобно тому как Возрождение «открыло» античность, усмотрев в нем качества, которые хотелось видеть воплощенными в жизнь», – писала искусствовед Е. И. Кириченко в книге о выдающемся мастере модерна Федоре Шехтеле. Самарские постройки модерна, схожие со средневековыми прототипами, все же в большей мере были наделены признаками модерна. Они проявились в целостности группировки помещений, достигнутой проектированием «изнутри наружу», и в декоре зданий. Синтетический сплав мотивов средневекового зодчества и модерна придавал зданиям индивидуальный, неповторимый архитектурный облик.

Порой самарские зодчие усматривали в модерне чисто внешнюю, декоративную сторону. Они использовали орнамент этого стиля в оформлении фасадов также, как в постройках эклектики. Подобные примеры представляют здания гостиницы «Гранд Отель» (ныне «Жигули», ул. Куйбышева, 111), дом А. Ф. Нуйчева (угол ул. Рабочей и Самарской, 149), особняк Е. Ф. Новокрещеновой (ул. Фрунзе, 144). Фасады дома А. Ф. Нуйчева особенно изобилуют разнообразием декоративного орнамента. В их декоре встречаются слоновые маски, бабочки, худосочные атланты, стилизованные мотивы растений. Декоративный орнамент модерна, в отличие от декора предшествующих стилей, был более экзотичным и экстравагантным. Главная роль в нем отводилась стилизованным растениям с длинными изогнутыми стеблями: ирисам, макам, кувшинкам, водорослям, тропическим цветам. Среди их размещались грациозные женские фигурки или головки с распущенными волосами, крылатые феи в развевающихся одеждах и другие томные и таинственные существа потустороннего мира. Мягкости и плавности форм модерна соответствовала приглушенная светлая цветовая гамма. В окраске особняков использовались все оттенки голубого, серого, бежевого, зеленого цвета.

Постройки модерна модно было облицовывать глазурованной керамической плиткой, что способствовало быстрому развитию ее производства. Вскоре облицовочная плитка вытеснила другие виды декоративной отделки фасадов, став в них главенствующим художественным элементом. Это особенно заметно в постройках позднего модерна. Глазурованная плитка покрывала всю поверхность уличных фасадов в домах И. Е. Савельева (ул. Молодогвардейская, 128), С. А. Гринберга (ул. Куйбышева, 32), Р. П. Зворыкина (ул. Венцека, 38), В. Б. Маркисон (ул. Чапаевская, 80). Ей облицованы здания Ново-Троицкого торгового корпуса (ныне универмаг «Юность», угол ул. Ленинградской и Молодогвардейской, 57) и дом собрания служащих правительственных и общественных учреждений (угол ул. Рабочей и Куйбышева, 1/155), а также десятки других самарских построек, возведенных в канун первой мировой войны.

В 10-х годах XX столетия влияние модерна на архитектуру Самары было настолько велико, что не позволяло распространению и развитию других, новых архитектурных направлений.

Между тем в Петербурге и Москве в те годы появилось еще одно направление историзма – неоклассицизм. Его создатели, архитекторы И. А. Иванов-Шиц, А. И. Таманян, И. В. Жолтовский, И. А. Фомин, В. А. Щуко, избрали предметом для подражания произведения мастеров русского классицизма конца XVIII – начала XIX веков. Архитектура классицизма, после почти векового ее отрицания, вновь стала зримым символом вечных ценностей. Приобщение к ним для провинциальных заказчиков было мерилом солидности и основательности их дела. Видимо, не случайно в архитектуре Самары самыми значительными постройками неоклассицизма оказались банки. Незадолго до первой мировой войны в центре города, на улице Дворянской появилось два банковских здания: Волжско-Камского коммерческого банка (ул. Куйбышева, 92) и Русского для внешней торговли банка (ул. Куйбышева, 90). По желанию заказчиков, здания проектировали столичные архитекторы В. И. Якунин и Балинский, которые в те годы волей судьбы оказались в нашем городе. Здание Волжско-Камского коммерческого банка появилось в результате реконструкции и перестройки существующего дома, а здание Русского для внешней торговли банка возводилось заново. Последнее было самой высокой постройкой на Дворянской улице. Его одним из первых в Самаре оснастили лифтом. Декоративная отделка фасадов у данных построек разная. Дом Русского для внешней торговли банка представляет собой стилизацию мотивов ренессанс -ной архитектуры, а здание Волжско-Камского коммерческого банка – мотивов архитектуры классицизма. Однако обе постройки отличались от исторических прототипов преувеличенными размерами фасадов и свободным, раскрепощенным использованием деталей. Это была архитектура классики, пропущенная через призму модерна.

В самарской архитектуре неоклассицизм проявился и в промышленном зодчестве. Его черты угадывались в корпусах Трубочного завода (ныне ПО «ЗИМ»), а также в комплексе построек элеватора Государственного банка на берегу реки Самары. И вновь это были работы столичных мастеров. Из самарских архитекторов наиболее значительные постройки неоклассицизма создал губернский инженер Платон Васильевич Шаманский. Он, как многие мастера рубежа XIX–XX веков, обнаруживал симпатии к разным стилям – увлекался архитектурой модерна (театр-цирк «Олимп», ныне не существует), русского стиля (культовые постройки в селах губернии), но главное пристрастие питал к образцам классической архитектуры. Его обращение к классицизму как прототипу своих будущих сооружений, было разносторонним и творческим. Достаточно сопоставить такие его постройки как, губернаторский «Белый дом» в Самаре (ул. Фрунзе, 167, здание перестроено), здание гимназии в Мелекессе (ныне город Димитровград Ульяновской области) с собственным домом П. В. Шаманского на улице Степана Разина, 108, чтобы в этом убедиться. Если в проекте «Белого дома» ощущались отзвуки раннего московского классицизма, а в мелекесской гимназии – желание переосмыслить классику с позиций модерна, то в доме на ул. Степана Разина, 108 на первый план выступало стремление приспособить классические формы для современного многоэтажного доходного дома. В данной постройке интерпретация классики осуществлялась на уровне декора. В отделке фасадов П. В. Шаманский использовал традиционный набор классических элементов – рустовку цоколя, треугольный аттик⁸², переходящий в парапет⁸³ с разрывами, наличники в виде классических порталов⁸⁴. При этом архитектурную характеристику здания дополняла выразительность самого объема, его большие размеры и симметрия форм. В первые десятилетия XX века подобная трактовка казалась современной, а неоклассицизм, возникший на ее почве, представлялся единственно достойным архитектурным стилем эпохи. Как показала история, в период 30- 50-х годов нынешнего столетия советская архитектура развивалась по этому пути.

Подводя итоги развития самарской архитектуры предреволюционных десятилетий, можно с уверенностью утверждать, что в те годы она не уступала зодчеству столичных городов ни по уровню использования современных конструкций, ни по художественным качествам отдельных зданий и сооружений.

Революция 1917 года, изменившая ход истории России, существенно повлияла на развитие архитектуры нашей страны. Зодчество, в отличие от других видов искусства, более чутко реагирует на все изменения в общественной жизни. Ведь оно вырастает из потребностей людей иметь то или иное жилище, общественные постройки, соответствующие их интересам и наклонностям, промышленные объекты, обеспечивающие существование страны. Удовлетворение современных материальных и духовных запросов общества и есть главная задача архитектуры. Любые перемены в жизни людей – материальные, социальные, духовные, влекут за собой изменения в области архитектуры.

После революции 1917 года перед архитекторами возникли совершенно иные задачи. Возросшая роль общественной жизни, потребовала от них создания новых типов общественных зданий – рабочих клубов, дворцов культуры, детских садов, спортивных сооружений. Творчество зодчих было направлено на решение жилищной проблемы, а также на проектирование крупнейших промышленных предприятий, способных вывести страну в число индустриальных государств планеты. Идея коренного переустройства общества воплотилась в разработке грандиозных градостроительных планов. Градостроительству отводилась одна из главных ролей в создании современных городов.

Уже в первые годы Советской власти начались работы по составлению перспективного плана развития Самары. Изучались возможности размещения промышленных предприятий, прогнозировался рост населения, намечались новые строительные площадки. Во второй половине 20-х годов московское Бюро картоиздательства под руководством В. Н. Семенова и А. А. Галактионова занималось разработкой плана нашего города. Итогом этой работы явилась Схема переустройства Самары 1928 года, ставшая основой развития города на долгие годы, хотя многие идеи, заложенные в ней, не осуществились.

В первое послереволюционное десятилетие Самара не строилась. Наш город пережил времена гражданской войны и голода 1921 года. У нас, как и в других городах страны, проводилось перераспределение жилья – бывшие купеческие особняки приспособили под конторы и административные учреждения, доходные дома превратили в коммунальные квартиры, торговые помещения и склады передали под жилье. Церкви были закрыты, а затем разобраны на строительные материалы.

Первое крупное здание в Самаре построили в 1926 году. Это было Управление Самаро-Златоустовской железной дороги (ныне Управление железной дороги им. В. В. Куйбышева, Комсомольская площадь). Его автор, архитектор Петр Александрович Щербачев, вспоминал, что ему для составления проекта предоставили только один месяц. За этот кратчайший срок он разработал три варианта проекта. Первый – в стиле русского классицизма, второй – в итальянском ренессансе и третий, по собственному определению автора, в модернизированной классике. В Управлении дороги избрали третий вариант, как наиболее современный и соответствующий духу времени. После окончательной доработки этого варианта, проект был утвержден в Москве Наркоматом путей сообщений. По этому времени стройка считалась очень крупной. Под строительную площадку отвели целый квартал. В здании был огромный зал, столовая и более 150 различных помещений. Стройка привлекла десятки опытных мастеров. Сам П. А. Щербачев производил непосредственное наблюдение за ходом строительства, составлял необходимые рабочие чертежи, следил за исполнением отделочных работ. После постройки здания возникла необходимость в реконструкции прилегающих к нему кварталов. Во второй половине 30-х годов по проекту П. А. Щербачева здесь возвели здание поликлиники железнодорожников и четырехэтажный жилой дом (угол ул. М. Аги-балова и Красноармейской).

Петр Александрович Щербачев, потомственный архитектор, внук головы города Самары Петра Владимировича Алабина, в 20-х-50-х годах был одним из ведущих самарских зодчих. По его проектам в городе возведены десятки жилых и общественных зданий. В 30-е годы П. А. Щербачев плодотворно работал над созданием проектов Дома социалистического земледелия (ныне Дом сельского хозяйства, ул. Ново-Садовая, 3) и Дома Красной Армии (ныне Окружной Дом офицеров, ул. Рабочая 7). Это были первые в Самаре постройки конструктивного стиля.

В 20-х – начале 30-х годов XX столетия конструктивистский стиль являлся ведущим в советской архитектуре. Свое название «конструктивизм» он получил от главного тезиса, выдвинутого его создателями, – архитектор должен конструировать здания, а не искать для них модное архитектурное оформление. Цель современной архитектуры, по их мнению, заключалась в четкой организации производственных и бытовых процессов и в умелом определении для них необходимой архитектурной оболочки. Принцип проектирования построек «изнутри наружу», выдвинутый модерном, нашел продолжение в конструктивизме. Однако отношение конструктивистов к внешнему облику зданий было иным, чем в модерне. Теоретики конструктивизма провозглашали, что создавать современную архитектуру лучше всего «азбукой согласных из железа и гласных из стекла». Они видели красоту своих построек в геометри-зированных формах и ритмах, отказавшись от использования изобразительных средств.

Воплощение принципов конструктивизма на практике мы находим в постройках П. А. Щербачева. В Окружном Доме офицеров они наиболее обозримы. Он представлял собой огромный административный дом – комплекс, где размещался штаб военного округа, клуб, залы для конференций и собраний, многочисленные учебные, бытовые и хозяйственные помещения. В одном здании был сосредоточен максимум удобств для продуктивной и слаженной работы.

Организация рабочего процесса подсказала свободный расчлененный план постройки. Помещения, предназначенные для различных видов деятельности, выделялись в самостоятельные объемы. Угловая часть – штаб военного округа. Далее, влево по улице Рабочей располагался учебный корпус, за которым следовала клубная часть. Вправо, по улице Фрунзе – административно-хозяйственные службы. Каждая из названных частей здания представляла собой как бы вполне законченный организм с самостоятельным входом и лестничной клеткой. И вместе с тем, все они связаны между собой системой внутренних коридоров и переходов. Внешне каждая из частей здания была представлена собственным архитектурным объемом. Отдельные объемы, четкой геометрической формы, складывались в единое целое. Одни из них выступали вперед, другие отступали в глубь участка. Высокие части здания противопоставлялись пониженным, глухие участки стен – застекленным поверхностям фасадов. Это придавало зданию своеобразный динамичный характер.

В начале 30-х годов в Самаре, – центре огромного Средневолжского края, возводилось множество крупных общественных зданий: Дом связи (ул. Красноармейская, 17), Дом промышленности (угол ул. Красноармейской и Куйбышева, 139), Управление милиции (угол ул. Пионерской и Куйбышева, 42), клуб им. Ф. Э. Дзержинского (угол ул. Пионерской и Степана Разина, 44, 46). Все они были выдержаны в конструктивистском стиле. Черты конструктивизма присутствуют и в облике жилых зданий, например, в Доме специалистов (ул. Галактионовская, Ленинградская, пер. Специалистов), и в корпусах клинической больницы, возводимых в те годы. Конструктивистские постройки, разбросанные по всему городу, придали Самаре современный деловой вид. Они словно стряхнули с нее налет провинциальности, заставив привыкать к новым крупным масштабам, к убыстренному темпу жизни.

В середине 30-х годов XX века страна вступила в период стабильного развития. Наш город рос, увеличивалось его население, одно за другим появлялись новые промышленные предприятия. В 1934 году в Самаре возобновились работы по составлению градостроительного плана. Он вошел в историю города под названием «Большая Самара» (с 1935 года – «Большой Куйбышев»). Работа по созданию плана, а также его основные положения регулярно освещались в местной прессе. Зодчие задумали расширить наш город до границ современного проспекта Кирова. Все промышленные предприятия предполагали разместить в одном месте – промышленной зоне, в районе железнодорожной станции Безымянка. Городскую территорию поделили на пять планировочных районов. В каждом из них задумали создать крупные административно-культурные центры. Берег Волги по замыслам архитекторов отводился для отдыха и спорта. Здесь наметили создание набережных, парков и бульваров.

Во второй половине 30-х годов произошли существенные изменения в развитии советского зодчества. Это время ознаменовано сменой архитектурных стилей. Конструктивизм был подвергнут критике. Его обвинили в художественном нигилизме и в стекломании, усмотрев в нем нездоровый дух Запада и забвение русских национальных традиций. Пересмотр творческих позиций конструктивизма вызвал поворот художественной направленности архитектуры в сторону взаимодействия с историческим наследием. Зодчих призывали обратиться к изучению и творческой переработке архитектурной классики и, прежде всего, памятников античности, ренессанса, древнерусской архитектуры. В результате в советской архитектуре наметился новый виток неоклассицизма. Под знаком неоклассицизма, именуемого ныне «монументальным» или «триумфальным» стилем, прошла архитектура сталинской эпохи, охватывающая период второй половины 30-х – первой половины 50-х годов XX века. Владимир Алексеевич Щуко, один из наиболее последовательных сторонников этого направления, так сформировал задачу архитекторов по освоению исторического наследия: «Мы уже не можем подразумевать под термином «архитектурная классика» – стилевые направления, характерным признаком которых является наличие тех или иных архитектурных ордеров⁸⁵. Новое миропонимание заставило отказаться от такого толкования классики. Архитектурное произведение в нашем понимании может считаться тогда классическим, когда оно является вполне законченным, закономерным организмом, в котором общие массы сооружения полностью согласованы с внутренними объемами и конструкцией».

Для нашего города В. А. Щуко проектировал здание Дворца культуры, которое должно было стоять на площади Куйбышева. Этот проект был исполнен в традициях архитектуры классицизма. И хотя проект В. А. Щуко остался неосуществленным, он оказал воздействие на работы других мастеров архитектуры. Конкурсные проекты самарских архитекторов, а также проектные предложения Н. А. Троцкого и Н. Д. Кацеленбогена, осуществленные строительством, содержали в себе черты классики, переработанной с позиции нового времени.

Дворец культуры им. В. В. Куйбышева представлял собой дом-комплекс, где первоначально разместились оперный театр, областная библиотека, художественный музей и спортивный зал. Внешне здание отличалось монументальностью и торжественностью лаконичных классических форм. В его композиции четко различались симметрия фасада, цельность объемов, художественный акцент центра. Однако декоративное убранство Дворца иное, чем в постройках русского классицизма. С правой стороны здания, в нише установлена скульптура физкультурницы, а с левой – рабочего, читающего книгу. В навершиях центральной части фасада находилась советская символика. Наковальня, молот и шестерня символизировали достижения социалистической промышленности. Глобус, микроскоп, сверток чертежей представляли успехи в развитии науки и техники. Театральная маска, лира указывали на то, что советское искусство служит народу. Трактор символизировал успехи в области механизации сельского хозяйства. Советская символика сталинского времени отличалась чрезвычайной прямолинейностью. Она вскоре стала художественным штампом, который использовался повсеместно. В наши дни, когда поменялись прежние интерьеры, изменилось оформление улиц и площадей, советская символика сохранилась, в основном, на фасадах зданий. Она стала частью нашей художественной культуры, достойной охраны как памятник сталинской поры.

После Великой Отечественной войны художественный образ советской архитектуры продолжал развиваться в соответствии с традициями неоклассики. Однако события войны и победы привнесли в архитектуру новые мотивы. Радость победы, торжество советского социального строя, новые созидательные возможности страны стали главной темой искусства первого послевоенного десятилетия. От зодчих требовалось создание грандиозных архитектурных ансамблей, символизирующих могущество и величие советской державы.

В нашем городе архитектурным памятником побед над фашизмом должна была стать Самарская площадь. Над ее проектом работала целая группа куйбышевских архитекторов. По их замыслам в центре площади, там, где ныне находится здание проектных институтов (ул. Самарская, 206), должно было разместиться 14-этажное здание с башней и шпилем, выполненное в духе высотных домов столицы. По периметру площадь обстраивалась 5-этажными зданиями, открываясь западной стороной на Волгу. Спуск по Ярмарочной улице планировалось благоустроить и застроить жилыми домами, которые внизу, на берегу Волги должны были слиться с застройкой Волжского проспекта. Благоустройство и озеленение набережной также входило в планы зодчих. В первой половине 50-х годов этот проект частично осуществили. Отсутствие материальных средств и последующие после смерти Сталина изменения в стилевой направленности архитектуры помешали полной реализации данного проекта. Незавершенными оказались работы по созданию архитектурных ансамблей улиц Победы, Советской Армии, Ново-Садовой, проспекта Масленникова, которые после войны застраивались как крупные городские магистрали.

Новый путь индустриального строительства, избранный для советской архитектуры во второй половине 50-х годов, полностью отвергал художественные устремления предшествующей эпохи, утверждая эстетические ценности типовой застройки.

Города росли микрорайонами, присоединяя к себе все новые и новые территории. Жилые кварталы с типовыми домами были настолько одинаковыми, что города теряли свою индивидуальность. Одноликость и монотонность застройки вызывало протест зодчих против подобного метода проектирования. Экономическая и политическая ситуация страны в 90-х годах XX столетия внесла изменения в архитектуру. Она вновь стала приобретать индивидуальные черты. В Самаре возрос интерес к историческому центру, что привело к возрождению ретростилей. В современных зданиях угадываются черты модерна, русского стиля, эклектики. Это не только дань моде, но и стремление к осознанию, развитию и сохранению архитектурного наследия Самары, ставшему частью российской художественной культуры.

ЗНАКОМЬТЕСЬ: БИБЛИОТЕКИ

Книга и чтение стали потребностью просвещенных самарцев еще в XVIII веке. Кое-что можно было найти у заезжих книгопродавцев, что-то привезти из столиц, помогала и подписка на российские журналы. Так или иначе, известному российскому и первому самарскому литератору И. А. Второву, лично знавшему А. С. Пушкина и В. А. Жуковского и жившему в нашем городе с конца XVIII века по 1835 год, удалось собрать первоклассную библиотеку. Сохранились сведения о книгах из библиотеки уроженца Сызранского уезда знаменитого поэта И. И. Дмитриева и книжном собрании его родственника -отставного штабс-ротмистра Нефедьева. В 1854 году они были пожертвованы Самаре и помещены в Дворянском собрании.

В 1830 году открылась публичная библиотека в Сызрани. В 50-х годах создаются библиотеки Самарской гимназии, Духовной семинарии, Благородного собрания. Позднее читатели познакомились с книжным собранием книготорговца П. X. Грау и библиотекой при книжной лавке А. Н. Сперанского. Причем, пятую часть ее фонда составляла детская литература. Цены за чтение в частных библиотеках были невелики и вполне доступны для большинства самарцев.

Со временем библиотеки появились в Коммерческом собрании, Обществе из приказчиков, Бузулукском резервном батальоне, Самарском обществе народных университетов, Пушкинском народном доме. В начале XX века в уездах губернии работали свыше 150 библиотек, открытых Комитетом народной трезвости, земствами, общественными организациями...

Сегодня в Самарской области только массовых библиотек Министерства культуры России насчитывается 833, из них 624 находятся в сельской местности. Кроме государственных библиотек жителей области обслуживают профсоюзные библиотеки, созданные на предприятиях и в организациях, библиотеки вузов и школ, колледжей и лицеев, научные, технические и другие специальные библиотеки.

Познакомимся с некоторыми библиотеками нашего края. Главной из них является областная универсальная научная библиотека, разместившаяся в двух современных зданиях и насчитывающая свыше 4 миллионов изданий. Открытая 1 (13) января 1860 года при горячем содействии выдающегося администратора, самарского губернатора К. К. Грота как городская общественная (публичная) библиотека, она стала важным очагом культуры молодого губернского центра.

Самарцы получили возможность бесплатно пользоваться книжным фондом в стенах библиотеки, и уже в первые годы ее посещали от 40 до 80 человек в день. Среди читателей встречались чиновники и дворяне, учащиеся, купцы, военнослужащие, священники. Огромную роль в становлении библиотеки сыграл знаменитый самарский деятель П. В. Алабин. Будучи председателем библиотечного комитета, он помогал комплектованию библиотеки, анализировал ее деятельность в своих трудах, составлял каталоги. В марте 1882 года библиотека в честь царя-реформатора Александра II получила название Александровской публичной, а через два года ее заведующей назначили выпускницу Самарской женской гимназии Ю. Д. Богомолову. Отдавая библиотеке все свое время и силы, Богомолова превратила ее в одну из лучших провинциальных библиотек России.

Фондами Александровской публичной пользовались известные в будущем ученые и общественные деятели, среди которых был и самарский юрист В. И. Ульянов. Многие самарцы передавали в дар библиотеке крупные партии книг.

В 1880 году свою книжную коллекцию подарил богатый предприниматель-либерал К. М. Сибиряков, в имении которого жил писатель Г. И. Успенский. Среди крупных жертвователей выделялись учитель мужской гимназии П. М. Панафидин, дворянин библиофил А. А. Путилов, историк и археолог граф Г. А. Милорадович. Неоднократно присылал книги К. К. Грот, перед смертью он завещал Самарской библиотеке свое книжное собрание, включавшее литературу по правоведению и политическим наукам.

Библиотека не только принимала дары, но и сама щедро делилась с теми, кто нуждался в ее помощи. Так, в 1884 году «комитет библиотеки, желая всеми средствами способствовать делу народного образования, независимо от разрешения всем преподавателям пользоваться бесплатно на дому изданиями, в библиотеке имеющимися, до специальности их относящимися, нашел возможность передать в некоторые учебные заведения, для пополнения их библиотек, различные издания из своих дублетов». 217 томов получили Самарское реальное училище, женская гимназия, четырехклассное мужское и двухклассное женское училища.

К 1917 году фонд библиотеки достиг 80 тысяч томов. Четыре сотрудника обслуживали ежегодно до 140 посетителей читального зала, абонементом библиотеки пользовались 2287 человек.

В период гражданской войны библиотека некоторое время была закрыта для посещений. Ее преобразовали в губернскую центральную и передали сюда многочисленные библиотеки частных владельцев и государственных учреждений. Обслуживание читателей возобновилось в мае 1919 года. В 20-е – 30-е годы создается ряд отделов, в том числе нотный, межбиблиотечного абонемента, методический, справочно-библиографический.

Наряду с пропагандой классиков марксизма-ленинизма и литературных образцов воинствующего материализма библиотекари много занимаются с малограмотными, проводят громкие читки и беседы. Особый размах получает организация выставок. При библиотеке создается театральный самодеятельный коллектив «Синяя блуза». В то же время библиотека, в которой работали высокопрофессиональные специалисты, дает кадры руководителей для открываемых массовых, ведомственных и вузовских библиотек. Например, «отцом» библиотеки педагогического института стал заведующий читальным залом Э. Г. Фрейтаг.

С началом Великой Отечественной войны многие библиотекари ушли на фронт или были мобилизованы на предприятия города, выпускавшие военную продукцию. Оставшиеся трудились почти без отдыха и выходных. 27 сотрудников библиотеки были удостоены медали «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.». А среди читателей тех лет можно назвать живших в Куйбышеве выдающегося композитора Д. Д. Шостаковича, публициста И. Г. Эренбурга, дипломата А. А. Игнатьева, польскую писательницу В. Л. Василевскую.

В феврале 1943 года Наркомпрос РСФСР образовал Государственный фонд литературы для восстановления пострадавших от войны библиотек. Филиал фонда, организованный при областной библиотеке, собрал и отправил свыше 150 тысяч книг в Смоленскую, Ростовскую, Воронежскую, Курскую области, Краснодарский край и другие освобожденные от оккупации регионы.

В 50-е-70-е годы складывается система библиографических изданий библиотеки. Самое важное из них – ежеквартальный указатель «Литература о родном крае», который выпускался сектором краеведческой библиографии в 1958–1994 годах. Указатель информировал о книгах и статьях, посвященных природе, экономике, культуре, истории, общественной жизни Самарской области. Многие издания готовятся совместно с различными организациями и учреждениями. Так, государственный университет принял участие в выпуске указателя литературы о П. В. Алабине и библиографического справочника «Историки Самарского края». Каждый год выходит календарь знаменательных и памятных дат по Самарской области «Наш край: события и люди».

Уникален фонд библиотеки. Это самое полное собрание литературы, вышедшей на территории области. Особую ценность представляют комплекты дореволюционных самарских газет, справочные и статистические сборники, выпущенные самарским земством, издания первых лет советской власти. Всегда переполнены читальные залы библиотеки, нередко у кафедр, где выдаются книги, выстраиваются длинные очереди. К услугам специалистов – отделы патентно-технической литературы, литературы на иностранных языках, нотно-музыкальный.

Информационно-библиографический отдел библиотеки располагает библиографическими указателями и справочниками, которые помогут быстро найти книги и статьи различной тематики, выявить все издания, вышедшие в определенный период, установить фамилию автора художественного произведения. Здесь же находятся основные энциклопедические издания России за последние сто лет. Отделом книжных сокровищ называют отдел редких книг и рукописей. Бесценные старинные фолианты, старообрядческие рукописи, прижизненные издания трудов великих ученых, писателей, философов, редкие иностранные книги, самая ранняя из которых напечатана в 1489 году, – все это создает исключительные возможности для исследовательской и научной работы.

С только что полученными журналами и газетами можно познакомиться в зале периодических изданий. На разнообразных тематических выставках демонстрируются наиболее интересные книги из отделов библиотеки. В специальных выставочных витринах экспонируются материалы, предоставляемые коллекционерами города, образцы народного творчества, произведения самарских художников.

Оживленно на заседаниях клуба любителей английского языка и клуба читающей интеллигенции. В конференц-зале библиотеки нередко проходят встречи с известными деятелями культуры и искусства. В 1993 году библиотека стала одним из центров проведения Года Алабина. Когда-то в здании Александровской публичной библиотеки был установлен портрет Петра Владимировича работы академика А. Н. Новоскольцева. И вот 7 июля 1993 года Алабин вновь вернулся в библиотеку. Его портрет, написанный талантливым художником С. В. Федоровым, украсил информационно-библиографический отдел, немало сделавший для возрождения памяти о нашем великом земляке.

Успехи крупнейшего книгохранилища области в значительной мере связаны с широкой компьютеризацией библиотечных процессов. В библиотеке более 100 компьютеров, 60 объединены в локальную вычислительную сеть. Создается электронный каталог, действует электронная почта. Есть выход в Интернет.

О популярности областной библиотеки говорит число ее читателей – свыше 60 тысяч человек, 25 тысяч составляют специалисты разных отраслей. Среди завсегдатаев библиотеки известные самарские ученые – профессора П. С. Кабытов, В. П. Скобелев, Л. А. Финк, Е. Ф. Молевич, историки-краеведы Р. П. Поддубная, П. Д. Лупаев, А. И. Носков. Многие читатели дарят библиотеке свои печатные труды, регулярно пополняет библиотечные фонды экологическими изданиями ученый-биолог А. В. Виноградов, интересные краеведческие новинки поступают от журналиста А. М. Соларева, свыше 300 книг с авторскими автографами передал в отдел редких книг писатель М. Я. Толкач.

Областная библиотека осуществляет организационно-методическое руководство массовыми библиотеками на территории Самарской области. Они объединены в 38 централизованных библиотечных систем (ЦБС); 27 находятся в сельских районах, 11 – в городах.

Большую работу проводит научно-методический отдел библиотеки, он помогает в комплектовании фондов ЦБС, организует повышение квалификации библиотекарей, участвует в подготовке крупных мероприятий на базе городских и сельских ЦБС, выпускает информационный бюллетень «Из опыта работы библиотек Самарской области».

В послевоенные годы при областной библиотеке существовал отдел брайлевской литературы. Его филиалы работали в Чапаевске, Сызрани, Похвистневе и других населенных пунктах области. Был открыт заочный абонемент по обслуживанию незрячих и слабовидящих читателей на дому.

Когда правительство приняло постановление о создании в областных городах библиотек для слепых, появилась такая библиотека и в Куйбышеве. Произошло это 1 сентября 1955 года. Через семь лет она стала областной, и ей были переданы книги отдела брайлевской литературы. В 1956 году двое сотрудников библиотеки обслуживали 254 читателя, книжный фонд тогда насчитывал 8 тысяч книг. Сегодня в Самарской областной библиотеке для слепых работает около 20 человек, фонд ее вырос в 11 раз, а число читателей достигло 3700 человек. Для незрячих открыты 5 филиалов и 14 библиотечных пунктов при массовых библиотеках области. Несмотря на острую нехватку площадей, библиотека по уровню своей работы входит в десятку лучших областных библиотек России.

Самара – признанный центр медицинской науки, и значение областной научной медицинской библиотеки велико. Ее читателями записаны около 5 тысяч медицинских работников города и области, в их распоряжении 150-тысячный книжный фонд. Библиотека располагает системой каталогов и картотек, из которых особый интерес представляют картотеки «Персоналии ученых-медиков» и «Здравоохранение Самарской области». Электронный каталог отражает медицинскую литературу, изданную в России с 1988 года. Филиалы библиотеки действуют в кардиологическом центре, областной глазной больнице, при территориальных медицинских объединениях Сызрани, Кинеля и Похвистнева. Сотрудники библиотеки оказывают методическую помощь библиотекам десяти медицинских училищ, больниц и других лечебно-профилактических учреждений. 115 абонентов Самарской области получают составляемый библиотекой информационный список литературы «Вопросы управления здравоохранением», другой список – «Достижения медицинской науки» -рассылается в 85 учреждений.

В 1974 году открылась центральная юношеская библиотека, преобразованная вскоре в областную. Фонд ее солиден – 117 тысяч томов. Количество читателей превысило 10 тысяч, ежегодно им выдается свыше 180 тысяч книг. Кроме четырех отделов в структуру библиотеки входит специализированный музыкальный сектор, где собрано около 16 тысяч грампластинок с записями классической, эстрадной музыки и театральных шумов.

Вы помните книжки своего детства? Без сомнения, вам не составит труда назвать самые любимые. Те, которые незримо были с вами всю жизнь, помогая в учебе, познании мира, выборе друзей, принятии важных решений. И поэтому детская библиотека – явление особенное... История Самарской областной детской библиотеки началась в марте 1937 года, когда библиотека Куйбышевского дома-музея В. И. Ленина была реорганизована в центральную детскую. Ныне 142-тысячный фонд удовлетворяет запросы посетителей самого требовательного возраста. 11 тысяч самарских детей и подростков считают ее своей главной библиотекой. За успехи в просветительской и воспитательной деятельности она – первая среди детских библиотек России – 22 мая 1987 года была награждена Почетной грамотой Президиума Верховного Совета РСФСР.

Крупнейшая самарская городская библиотека, открытая в 1922 году, носит имя Н. К. Крупской. В декабре 1986 года она стала центральной библиотекой ЦБС. Ее 200-тысячными фондами пользуются свыше десяти тысяч читателей. Фонд всей ЦБС, в которую помимо центральной библиотеки входит еще 41 филиал, насчитывает почти 2 миллиона томов, число читателей превысило 170 тысяч.

Жители Самары уже привыкли к тому, что в ЦГБ и филиалах проводятся литературно-музыкальные вечера и композиции, конкурсы и викторины, обзоры литературы, дни информации и периодических изданий, дни новой книги. Пользуются популярностью литературоведческие клубы «Диалог», «Лира», «Поэзия». В филиале № 1 проходят встречи с известными людьми Самары. Большой популярностью пользуется Красноглинский филиал № 28. В сентябре 1997 года ему было присвоено имя Л. Г. Шакутиной – депутата городской Думы, которая в течение многих лет способствовала культурному развитию района, помогала библиотекам и библиотекарям. Кстати, еще до революции одна из библиотек города носила фамилию депутата IV Государственной Думы и гласного Самарской городской Думы, члена Всероссийского общества библиотековедения Н. А. Гладыша. А в декабре 1996 года по инициативе жителей Зубчаниновки расположенный в поселке филиал № 22 получил имя удивительного романтика начала XX века, основателя поселка Е. А. Зубчанинова.

Среди массовых библиотек области видное место занимает Тольяттинская ЦГБ. Кроме центральной библиотеки и 19 филиалов городская система включает 49 библиотечных пунктов, работающих на промышленных предприятиях, в различных организациях, театрах, дошкольных и медицинских учреждениях. Идет процесс своеобразной специализации библиотек. Один из филиалов, например, стал библиотекой духовного возрождения, есть библиотека семейного чтения, библиотека искусств, юношеская, библиотека для пожилых. При филиале № 8 создан клуб художников – ветеранов Великой Отечественной войны.

Центральная библиотека выпускает указатель текущей литературы «Город Тольятти». Сектор библиотечного маркетинга изучает информационный рынок, формирует имидж библиотеки, рекламирует ее услуги.

С 1996 года библиотека проводит Татищевские чтения. Здесь перед учителями, библиотекарями и всеми любителями ставропольской старины выступают историки, краеведы, этнографы. К каждым чтениям готовятся выставка и обзор литературы. И вполне заслуженно, «за многолетнюю просветительскую, научную, организационную работу», Тольяттинской центральной городской библиотеке 22 мая 1997 года было присвоено имя ученого и просветителя, основателя Ставрополя-на-Волге В. Н. Татищева.

Многое в библиотечной работе зависит от профессионализма библиотекарей. Это прекрасно понимают в централизованных библиотечных системах

области. И когда, признавая важную роль книги в жизни современной России, правительство учредило День библиотек (27 мая), самарские библиотекари приурочили к этой дате ежегодные конкурсы профессионального мастерства. Так, например, участникам конкурса «Нефтегорский библиоас», проходившего в 1997 году в Нефтегорской центральной библиотеке, требовалось продемонстрировать и хорошие навыки библиотечной работы, и знание книжного фонда, и находчивость, эрудицию, умение ориентироваться в сложных читательских запросах. О состязании «библиоасов» рассказало местное телевидение. Кстати, представитель Нефтегорска в составе делегации самарских библиотекарей участвовал в праздновании первого Всероссийского Дня библиотек, состоявшемся в 1996 году в Москве.

О сельских библиотеках можно и нужно написать целую книгу. Во-первых, некоторые из них старше иных городских и уже перешагнули столетний юбилей. А во-вторых, с библиотек в значительной степени начиналась культура на селе. Они и сегодня остаются важным звеном духовного и патриотического воспитания молодежи. Учителя и школьники села Новая Бинарадка Ставропольского района вместе с библиотекарями с энтузиазмом участвуют в работе клуба «ИКС» («История края Самарского»), собирают материалы для создаваемого в библиотеке мини-музея истории села. Краеведческий уголок «Край мой Самсоновка» оформлен в Самсоновской сельской библиотеке Исаклин-ской системы. Здесь можно увидеть старинный костюм, домашнюю утварь, изделия местных мастеров. Библиотекарь организовала запись воспоминаний старожилов, обрядовых и ритуальных песен.

Десятилетие отметил молодежный клуб интеллектуальных развлечений «Эврика», созданный в Приволжской центральной районной библиотеке. Его команда, постоянный участник многочисленных конкурсов и состязаний знатоков, выступала в популярной телепрограмме «Игромир». Ребята завоевывали первенство на областных, региональных и московских турнирах. Свыше ста человек прошли за эти годы через клуб, способствуя росту престижа района, села и библиотеки.

Вузовские библиотеки – тема отдельного разговора. Назовем лишь одну -Фундаментальную библиотеку Самарского педагогического университета. Основанная в 1929 году, она насчитывает 800 тысяч изданий. С 1932 года начала получать обязательный экземпляр всех выходящих на территории страны книг. Библиотека располагает значительным фондом психолого-педагогической литературы, а также педагогической и методологической периодики. Ее читателями являются около 10 тысяч преподавателей, аспирантов, студентов и сотрудников вуза.

Трудно переоценить значение школьных библиотек в формировании гражданских начал, чувства любви и уважения к малой родине. Яркое тому подтверждение – деятельность библиотеки Самарской школы № 25, которая стала одним из инициаторов престижного областного конкурса краеведческих работ учащихся – Алабинских чтений. Библиотека не только помогает школьникам готовить рефераты и доклады. Она объединяет учащихся всех возрастных групп, учеников и учителей во имя познания богатого историко-культурного наследия родного края.

Завершая наш рассказ, скажем еще об одной, не совсем обычной библиотеке – библиотеке Самарского отделения Союза театральных деятелей. Свыше 500 творческих работников и студентов активно используют ее 30-тысячный фонд. А сама библиотека вошла в число лучших театральных библиотек страны.

Роль библиотек в истории человечества уникальна. И здесь уместны будут слова ревнителя русской духовности академика Д. С. Лихачева: «Книга – это одно из самых великих созданий человеческой культуры. И потому самое главное в культуре любой страны – как бы это ни казалось для кого-то странным – библиотеки».

ЛИТЕРАТУРНЫЙ МУЗЕЙ

Осознание необходимости фиксации и сохранения памяти пришло к человечеству не сразу.

В России сначала дворянство и интеллигенция, затем представители купечества стали интересоваться своими «корнями», собирать семейные реликвии. Постепенно стало складываться понимание необходимости сохранения общественных традиций, общественной памяти.

Музей, музеум – хранилище древности в дословном переводе, но есть и другой, более вольный, поэтический перевод этого слова, как храма всех муз. Именно соединение этих двух прочтений, этих двух пониманий и составляет своеобразную интригу музея.

Музей – это то место, где могут встретиться разные культуры – этнические, религиозные, временные. И не просто встретиться, а как бы путем определенного слияния и лицедейства ожить. Именно в музее сохраняется и память разума, и память сердца.

Поэтому не случайно музеи постепенно превращаются в своеобразные творческие, культурные центры.

Кажется совсем недавно Самарский городской голова П. А. Алабин основал в нашей губернии первый официальный музей (1896 г.), а прошло уже более 100 лет, и Самарский краеведческий музей стал одним из крупнейших региональных музеев России.

Самым молодым из региональных музеев в городе Самаре является Самарский литературный музей, ему чуть больше 50 лет. Открытый 11 июня 1941 года и переоткрытый после Великой Отечественной войны в мае 1946 года, как музей Великого пролетарского писателя М. Горького, он, пройдя значительный путь творческих преобразований, превратился в марте 1971 года в первый региональный музей в России литературно-краеведческого, литературно-мемориального профиля – Самарский литературно-мемориальный музей им. М. Горького.

Старая фотография, рукопись, подлинный официальный документ – вот вам и коллекция, основа начала музея. Ан нет! нужна еще общая одухотворяющая идея, концепция.

В свое время в 60-е годы музеи возникали как грибы после дождя, но не каждый музей по-настоящему был таковым. Чаще это были выставки о достижениях, этапах развития, передовика и ветерана. Музей же должен как бы оживлять экспонаты.

Основываясь на подлинных материалах и документах, он должен раскрыть духовный мир личности или личностей, которым он посвящен, чтобы посетитель мог сказать: верю, и в то же время проникнуть в творческую лабораторию художника, писателя, ученого и (или) ощутить творческий созидательный, а может разрушительный, дух эпохи, ее определенного периода времени (20-е, 30-е, 40-е годы), в определенном месте – Россия, Самарская губерния, Самара и т. д.

К примеру, музей М. Горького в Куйбышеве в 50-е годы был построен почти полностью на копийном материале и имел описательный, достаточно однообразный характер, что было неинтересно как посетителям, так и многим научным сотрудникам музея. В то же время постепенно накапливался подлинный интереснейший материал о пребывании А. М. Пешкова (Горького) в Самаре, о начале его творческого пути (именно Самару он называет впоследствии как город, где он сложился как писатель, где им было написано более 40 рассказов, более 100 очерков, набросков и фельетонов), о его окружении, общаясь с которым, он сложился как писатель.

Но окружение окружению рознь. Среди знакомых были известные писатели: Николай Георгиевич Гарин-Михайловский и мать писателя А. Н. Толстого Александра Леонтьевна Тургенева-Толстая (остром), и писатель Семен Гаврилович Скиталец (Петров).

Постепенно, по крупицам материал к материалу, экспонат к экспонату была собрана интереснейшая фондовая коллекция, с помощью которой можно было представить в экспозиции мозаичную картину культурной жизни России в преломлении самарской действительности. Появилась возможность реализации общественной потребности в создании экспозиции, отражающей литературную и общественную жизнь Самарской губернии, экспозиции Самарского литературного музея.

Музейная жизнь во многом специфична и своеобразна, она состоит из постоянных поисков предметов, интересных людей, и в то же время постоянное переосмысление и впоследствии наработка опыта и перекомпановка материалов. Хотелось бы более зримо представить каждого писателя, каждое общественное явление, но не всегда это удается.

Удивительная, счастливая возможность появилась у музея представить экспозиции о жизни и творчестве А. Н. Толстого. Соединение интереснейшего архива и личных вещей писателя, с одной стороны, и сохранившейся городской усадьбы, где семья писателя жила с 1899 г. (А. Н. Толстой, его мать А. Л. Тургенева-Востром и отчим А. А. Востром), с другой – создало уникальную возможность разностороннего представления как становления, так и расцвета творческой личности писателя. Была воссоздана на 1901 год мемориальная квартира, в которой жил Алексей Николаевич с семьей, постепенно воссоздается и вся усадьба, также на 1901 год.

Для воссоздания мемориальной зоны музея (квартира, усадьба) были использованы как архивные материалы, так и воспоминания современников, а также сохранившиеся любительские фотографии. А при воссоздании городской усадьбы использовались также исследовательско-изыскательские разработки Рослесреставрации (шурфение, раскопки, промеры и т. д.). При восстановлении учитываются разнообразные нюансы и детали: внешний вид построек и посадок, когда они были сделаны, сорта деревьев, кустарников и цветов (судя по фотографиям), а также возможности современной эксплуатации усадьбы.

В настоящее время представляется одновременно и возможным, и необходимым превращение музея в своеобразный культурный центр, который постепенно как бы складывается внутри музея.

Появляются, как дополнительные возможности, представления писателей-земляков (Л. Н. Толстой, М. Горький, Н. Г. Гарин-Михайловский, Г. И. Успенский, А. Л. Тургенева-Востром, С. Г. Скиталец (Петров), А. Н. Толстой, А. С. Неверов, М. Герасимов, А. Дорогойченко, Артем Веселый (Кочкуров), В. Иванов-Паймен и мн. др.), т. е. не только создание комплексных экспозиций, посвященных писателю, определенной эпохе или определенной проблеме, но и устройство вечеров, концертов, тематических семинаров, разнообразных по форме и содержанию уроков-занятий, как в рамках основной учебной программы, так и во внешкольной работе и т. д.

Музей в настоящее время остается той немногочисленной возможностью сохранения и развития культуры, которую мы должны и обязаны использовать.

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МУЗЕЙ

Во второй половине XIX века культурная жизнь русской провинции, которая только начинала пробуждаться, чтобы отведать плоды мировой цивилизации, несла в своей основе просветительскую идею. Искусствам отводилась прикладная роль «служить наглядными школами для развития и эстетического вкуса, и гуманности в подрастающих поколениях». Именно этой благородной цели отвечала и идея создания в Самаре Публичного музея, впервые открыто прозвучавшая в январе 1880 года. Тогда Самарская Городская Дума, рассмотрев предложения П. В. Алабина, приняла постановление о сооружении в городе здания для размещенной в частном доме Публичной библиотеки и будущего Публичного музея. Хотя строительство на выделенном около Струковского сада участке безнадежно затягивалось, именно в 80-х-перв. пол. 90-х гг. была проделана важная подготовительная работа и разработана концепция будущей музейной коллекции. Петр Владимирович Алабин тщательно изучает особенности музейного дела и разрабатывает Проект Публичного музея в г. Самаре. В этой программе, помимо основной цели ознакомления с Самарским краем, в качестве особой выделена задача музея «в дальнейшей своей деятельности способствовать развитию эстетического чувства в своих посетителях и воспитанию вкуса их представлением изящных образцов, как произведений искусства и художеств, если не в оригиналах, то в их достойных копиях...». В программе намечена организация 16 самостоятельных отделов, в том числе Отдела изящных искусств и художеств. Утверждение этого документа Городской Думой в ноябре 1886 года стало датой основания краеведческого музея. Но на то, чтобы окрепла мысль о необходимости иметь в городе общественное собрание художественных произведений, потребовалось еще целое десятилетие.

Вопросы создания художественного отдела при местном музее неоднократно обсуждались в кружке самарских любителей искусства, созданном под впечатлением выставки Товарищества передвижников, впервые посетившей Самару в 1889 году, и по инициативе выпускника Академии Художеств Ф. Е. Бурова. К этому времени относится переписка самарцев с И. Е. Репиным, который советует местным энтузиастам разработать общую концепцию собрания, основанную на просветительской идее последовательного ознакомления публики со всеми этапами развития русского национального искусства, чтобы «не сделать его (музей) случайным, бесхарактерным и малоинтересным». При таком подходе будущая коллекция должна была состоять только из первоклассных произведений, а следовательно, в подавляющем большинстве, из их копийных вариантов. Но при полном отсутствии средств рекомендации Репина не были осуществлены. Художники полностью отказались от заказа копий и стали постепенно собирать для будущей коллекции прежде всего оригинальные произведения. Поэтому зарождавшееся музейное собрание изначально имело чисто художественное, а не культурно-пропагандистское значение.

Катализатором воплощения в жизнь идеи создания художественного отдела послужила вторая выставка Товарищества передвижников, посетившая Самару в 1892 году, а также периодические выставки самарских художников, проводившихся с 1891 года. Наконец, организатор очередной (шестой) из этих выставок художник К. П. Головкин обратился в Городскую управу от имени участников экспозиции с заявлением, что «художники по окончании выставки, желая положить основание художественному отделу при местном музее, жертвуют часть своих лучших произведений в дар музею, а затем берут на себя труд по мере сил пополнять его».

25 апреля 1897 года К. П. Головкин, купец, владелец художественного магазина и талантливый пейзажист-самоучка, передает в дар Комитету Самарского городского музея несколько своих картин, а также произведения Н. П. Осипова (ученика И. К. Айвазовского), И. Ф. Никонова, Н. А. Храмцева, Н. Ф. Халявина. Ряд полотен передается от имени частных лиц. Эту дату можно по праву считать днем рождения коллекции Самарского художественного музея.

Кружок художников решил использовать на пополнение коллекции часть выручаемых от выставок средств. Одновременно во все концы страны было разослано письмо-обращение ко всем мастерам России с призывом поддержать зарождающийся отдел безвозмездными пожертвованиями произведений искусства, которое в 1899 году было опубликовано в журнале «Искусство и художественная промышленность».

Откликнулись на обращение самарцев и правление Товарищества передвижников, и Академия Художеств, приславшая дипломную работу своего выпускника Е. И. Столицы «В июле», и многие видные русские мастера, готовые «с удовольствием... присоединить свой труд к благому делу». Так в коллекции появились этюд М. В. Нестерова к «Отрочеству Сергия», «Кронштадтская пристань» А. К. Беггерова, «Апрельское утро» К. Ф. Юона, бюст Л. Толстого работы И. Я. Гинзбурга, полотна К. Я. Крыжицкого, В. Н. Бакшеева, С. Ю. Жуковского, В. К. Бялыницкого-Бируля и многих других известных художников, а также новые произведения местных живописцев.

Начинается и закупочная деятельность нового музейного отдела. На скромные средства, отпускаемые городом и вырученные от художественных выставок, в 1900-1916 гг. музей приобретает работы академических мастеров А. Е. Егорова, П. В. Басина, «Монахиню» Б. М. Кустодиева, «На маневрах» Н. Д. Дмитриева-Оренбургского, полотна В. Г. и В. В. Перовых и др. В 1911 году в коллекции насчитывалось 117 произведений.

Но средства, отпускаемые городом на развитие музейного дела, были слишком скудны, и самарский художественный отдел влачил жалкое существование в тесном, холодном и безлюдном помещении. Предприняв в 1908 году неудачную попытку организовать в Самаре строительство «Дома науки и искусств», К. П. Головкин вынужден в 1916 году констатировать: «Теснота и отсутствие места не дают возможности увеличивать, пополнять и сохранять в надлежащем состоянии коллекцию музея, не говоря уж о правильной систематизации...».

Последствия революции 1917 года двояко сказались на судьбе коллекции музея. 1918-1925 годы ознаменовались заметным ростом музейного собрания, которое достигло почти 3000 экземпляров. Один из источников – национализация и пожертвования частных коллекций. В 1919 г. в музей было передано замечательное собрание купца П. И. Шихобалова, собиравшего полотна В. Е. Маковского, И. Е. Репина, В. Д. Поленова и других передвижников. Его брат собирал произведения западноевропейских мастеров, часть их также попала в музей. Львиная доля современной восточной коллекции музея – произведений искусства народов Китая, Японии, Индии – приходится на частное собрание владельца Самарского пивоваренного завода Альфреда фон Вакано. Есть сведения, что часть коллекции прикладного искусства, переданной в 20-е годы художественному музею Обществом археологии и этнографии, принадлежала К. П. Головкину, была привезена им из путешествия в Манчжурию и Японию и передана в дар самарскому археологическому обществу. Советская власть открыла и другой мощный источник пополнения коллекции подлинными произведениями высокого класса. Это правительственные постановления, по которым приказным порядком провинциальным музеям передавались экспонаты из Государственного музейного фонда, Эрмитажа и Русского Музея. В эти годы в музей поступила большая коллекция русского авангарда начала века. С другой стороны, теми же приказами была физически уничтожена коллекция древнерусской иконописи из первых дарственных поступлений Публичного музея, сохранившаяся часть икон и старообрядческого литья «затаилась» в научно-вспомогательном отделе музейных фондов и долгое время практически не экспонировалась.

Растущая коллекция требовала профессиональной обработки. И тут «на помощь» неожиданно пришла властная правительственная рука, сославшая в Самару репрессированных в Ленинграде талантливых и высокообразованных людей – Д. Философова и Т. Ржепецкую. Их знания и энтузиазм помогли поставить музейное дело на профессиональную основу.

Важным событием в музейной жизни города ознаменовался 1937 год, когда художественный отдел был преобразован в самостоятельный художественный музей. В следующем году завершается строительство Дворца культуры им. В. В. Куйбышева на месте взорванного кафедрального собора, и художественная коллекция после полувековых мытарств и ожиданий получает наконец собственное отдельное помещение по соседству с театром, библиотекой и физкультурным комплексом. Так светлые и трагические черты тесно сплетены в истории Самарского художественного музея.

Вписала свою страницу в историю формирования музейной коллекции и военная пора. В 40-е годы, когда правительство перебралось из Москвы в Самару, здесь работали и многие известные художники, в том числе действительные члены Академии художеств СССР В. П. Ефанов, Г. К. Савицкий и др. Их работы экспонировались на местных выставках, а затем поступили в собрание музея.

После войны музейная коллекция пополнялась за счет больших передач произведений из Музея народов Востока (примерно две сотни экспонатов), Эрмитажа, Министерства культуры. Наиболее ценным пополнением 1954 года явился, например, этюд И. Е. Репина «Волжский пейзаж с лодками», переданный из Государственного Русского музея и написанный в Ширяеве в 1970 году. Интересные произведения прошли и через закупочную комиссию музея. За последние 30 лет были приобретены такие первоклассные полотна, как «Портрет Лачинова» Ф. С. Рокотова, «Женский портрет» В. Л. Боровиковского, «Портрет мальчика» В. А. Тропинина, «Крестьянка в розовом» А. Е. Архипова.

Полвека просуществовал художественный музей в стенах Дворца культуры, так и не утратив в этой многофункциональной громадине ощущение временного пристанища. Выстроенный на руинах подлинного произведения искусства, нелепый, помпезный и холодный, Дворец этот постепенно пустеет, теряя одного за другим своих обитателей, для которых так и не сумел стать родным домом. После долгой борьбы Самарскому художественному музею удалось заполучить под основную экспозицию и фонды другое здание по улице Куйбышевской (бывшей Дворянской), где до революции размещалось отделение Волжско-Камского банка, а затем обитал горком партии. Роскошный этот особняк был перестроен в 1912-1915 годах по проекту архитектора В. Якунина. Фасад здания и часть интерьера в духе неоклассицизма, а часть

комнат и парадная лестница – в стиле модерн. Коллекция русского и зарубежного искусства, собрание старинной мебели, фарфора, предметов быта гармонично вписались в прекрасные интерьеры особняка. В прежнем помещении музея остался выставочный зал, а также коллекция современного искусства.

Сегодня собрание Самарского художественного музея насчитывает более 12 тысяч экспонатов. Музей имеет отделы русского, западноевропейского искусства, отдел искусства стран Востока, особо выделены залы, посвященные творчеству самарских художников – основателей музея. Действуют реставрационные мастерские. Настоящий музейной легендой стало возвращение к жизни неизвестного портрета, попавшего в музей из подсобного помещения оперного театра в весьма плачевном состоянии. Сохранившаяся верхняя часть полотна была отреставрирована и атрибутирована как портрет герцогини Бенигны фон Бирон трудами Т. Ф. Алексушиной, ныне главного хранителя музея. В музее ведется активная научно-исследовательская и выставочная деятельность, читаются лекционные курсы, проводятся конференции. Музей, имеющий почти вековую историю, живет полноценной, насыщенной жизнью.

ОБЛАСТНОЙ КРАЕВЕДЧЕСКИЙ МУЗЕЙ им. П. В. АЛАБИНА

Самарский областной краеведческий музей является одним из старейших провинциальных музеев России. 19 ноября 1879 г. на заседании Самарской городской думы была избрана Комиссия по выработке предложений к юбилею – двадцатипятилетию царствования императора Александра II, в которую вошли: городской голова М. Н. Назаров, гласные П. В. Алабин, П. С. Субботин и др.

Комиссия признала, что лучшим памятником к юбилею было бы строительство здания для Самарской Александровской публичной библиотеки и публичного музея, «который имел бы общеобразовательный характер и вместе с тем служил бы средством изучения Самарского края в отношении естественном, сельскохозяйственном, промышленном, техническом и историческом».

5 февраля 1880 г. П. В. Алабин представил на обсуждение городской думы проект устройства публичного музея, который включил 16 отделов: географический, геологический, палеонтологический, минералогический, ботанический, зоологический, эхтиологический, энтомологический, антропологический, сельскохозяйственный, технический, кустарной промышленности, этнографический, археологический, отделы исторический и изящных искусств и художеств.

Алабин в своем докладе подчеркивал: «Музей, представляя своим посетителям первоначально только привлекательную сторону знания, легко удовлетворяет любознательность, без напряжения и труда невольно увлекает человека к более близкому и глубокому ознакомлению с предметом, побуждает в своих посетителях интерес к знанию. Помимо этого музей способствует развитию эстетического чувства в своих посетителях и воспитанию вкуса их».

Неустанным трудам и энергии П. В. Алабина (1824-1896) музей обязан был почти всем, что в нем было собрано в 1880-1896 гг. Петр Владимирович привлек к участию в создании музея всех, кому дороги интересы родного края: либо передачей предметов и книг, либо пожертвованием средств для приобретения необходимых коллекций.

Из разных мест Самарской губернии поступали заведующему Самарским публичным музеем П. В. Алабину донесения уездных исправников о кладах монет, палеонтологических и археологических находках, присылались изделия местных кустарных промыслов и т. д.

Алабин получал для музея редкие издания, автографы, портреты и биографии тех, кто своим трудом прославил отечественную историю и культуру: Л. Н. Толстой, А. Н. Островский, И. С. Тургенев, И. Е. Репин и др.

Особенно интересовали Алабина лица, связанные своей деятельностью с Самарским краем. Среди них: самарские губернаторы К. К. Грот и Г. С. Аксаков, основатель научного кумысолечения и владелец первой в России кумысолечебницы Н. В. Постников, автор проекта самарского водопровода А. П. Зимин и др.

П. В. Алабин обращался в Московский и Петербургский монетные дворы с заказами на монеты и юбилейные медали для пополнения музейной нумизматической коллекции. С просьбой о содействии формируемому музею Петр Владимирович писал в различные министерства, общества и комиссии. В ответ Императорская Археологическая Комиссия нашла возможным передать в музей серебряные монеты, найденные в 1882 г. в Казанской губернии. Петербургское общество естествоиспытателей при Императорском университете в лице профессора А. Н. Бекетова и В. В. Докучаева выразило готовность оказать помощь в устройстве естественноисторического отдела.

Огромную переписку имел Алабин с книгоиздателями Москвы, Петербурга, Лейпцига, Амстердама, Парижа. Художественная литература, книги по разнообразным отраслям знаний и искусству пополняли Самарскую публичную библиотеку, музей и зал императора Александра II.

Проект устройства Самарского публичного музея был утвержден городской думой 13 ноября 1886 г. Это и считается датой основания Самарского областного краеведческого музея.

Придавая огромное значение гласности в важной общественной работе по формированию публичного музея, Алабин публиковал ежегодные отчеты о поступлениях новых предметов и коллекций и материальных затрат. С 1887 г. городская дума стала выделять средства на устройство музея.

Среди «добротных жертвователей» музея были не только местные промышленники, купцы, служащие, учителя и ученики гимназий и училищ. Великий князь Николай Константинович, бывший в Самаре проездом из Средней Азии, передал в музей походные принадлежности туркменского воина: седло, узду, шашку, халат, рубашку, штаны, сапоги – всего 14 наименований. От московского купца А. П. Бахрушина поступили декоративные платки Даниловской мануфактуры; портрет Александра II, вытканный по шелку крестьянином Корочкиным.

П. В. Алабин, собирая музейные предметы, систематизировал их, изучал и составлял каталоги. Он составил систематизированный список птиц Самарского края и инструкцию «По поводу формирования при Самарском публичном музее орнитологического отдела» (1887). Алабин описал «Несколько старинных документов, относящихся к истории г. Самары и Самарской губернии» (1890) и «Древности, найденные в Самарской губернии и хранящиеся в Самарском публичном музее» (1895).

Неудобство и ограниченность площади частного дома купца Христензена (ныне ул. Куйбышева, 95), вмещавшего библиотеку, читальный зал и музей, не позволяли осуществить публичный показ собранных предметов и обеспечить их сохранность.

Немало сил приложил Алабин, чтобы добиться если не постройки, то приобретения городской думой отдельного здания для библиотеки и музея. Неутомимая жизнедеятельность Петра Владимировича Алабина оборвалась в мае 1896 г., а в августе библиотека и музей переехали в бывшее здание Самарского благородного собрания (ныне ул. Куйбышева, 131). Здесь 24 мая 1898 г. в двух комнатах открылась для широкой публики экспозиция Самарского публичного музея из 12 отделов: археолого-исторический, нумизматический, минералогический, геологический, палеонтологический, зоологический, технический, сельскохозяйственный, кустарный, этнографический, художественный. В общем с библиотекой зале размещались картины художников.

В начале 1897 г. Головкин, являясь организатором VI периодической выставки самарских художников, обратился в городскую управу с предложением создать при музее художественный отдел, в который художники «жертвуют часть своих лучших произведений в дар музею, а затем берут на себя труд по мере сил пополнять его».

25 апреля 1897 г. в обращении в Комитет по устройству Самарского городского музея Константин Павлович добавил: «Дальнейшую работу по формированию симпатичного для меня художественного отделения... я желал бы принять на себя как инициатор, где я и постарался бы сделать все возможное в этом направлении». В тот же день Головкин передал Комитету музея несколько картин, в том числе свои работы «Подножье Жигулей», «Последний снег. Осокори», «Серый день в лугах», а также произведения художников Н. П. Осипова, И. Ф. Никонова, Н. А. Храмцова и др.

Одновременно по инициативе К. П. Головкина во все концы страны было разослано около 300 писем – обращений к художникам России. В 1899 г. текст обращения был опубликован в 7-м номере журнала «Искусство и художественная промышленность» и таким образом получил широкое распространение.

В дар городскому музею поступили произведения М. В. Нестерова, В. Н. Бакшеева, К. Ф. Юона и многих других известных русских мастеров, а также новые произведения от местных живописцев. В дальнейшем на средства, полученные от выставок самарских художников, были приобретены картины

В. Г. Перова, Б. М. Кустодиева, А. Е. Егорова и др. К 1911 г. художественная коллекция насчитывала около 117 произведений искусства: рисунки, картины, скульптура.

В 1900-1904 гг. музей посещало не более пяти тысяч человек в год. По воспоминаниям очевидцев, зимой в музейных комнатах царили страшный холод и безлюдье. Для привлечения учащихся учебных заведений «в музее устраивались объяснения материалов специалистами по различным отраслям знаний», так начинались первые музейные экскурсии.

В 1908 г. К. П. Головкин вместе с единомышленниками: П. А. и И. А. Преображенскими, В. А. Михайловым, В. В. Гундобиным и др. создали общество по сооружению в Самаре «Дома науки и искусств». В этом здании предполагалось разместить публичную библиотеку, читальный зал, городской музей, зал для выставок, собраний, концертов. Но попытка получить помощь на строительство от самарского купечества не удалась.

В 1916 г. Константин Павлович Головкин, обращаясь в городскую думу, сообщал о составленных им чертежах для «Дома науки и искусств» и предлагал построить здание на свои собственные средства. В дальнейшем Головкин не оставил «свою мечту», продолжая работать над рукописью «Постройка, устройство и организация провинциального музея», посвященной Самарскому городскому музею.

В дни революционных потрясений и гражданской войны (1917-1920) в музее наступило затишье, граничившее с закрытием. Но несмотря на это, только за два с половиной месяца 1918 г. в городской музей поступило свыше шести тысяч предметов из национализированных домов и имений, громадные архивы губернского правления и канцелярии губернатора. В эти годы во главе музея находился Комитет по завязыванию Самарским городским музеем в лице членов Самарского археологического общества, Самарской ученой архивной комиссии, преподавателей Самарского государственного университета.

С 1921 г. музей стал возрождаться силами Самарского общества археологии, истории, этнографии и естествознания при Самарском университете. Курсы общества готовили специалистов для местного края: археологов, этнографов, архивистов, краеведов, часть из них затем становились сотрудниками музея. Материалы, собранные экспедициями преподавателей, слушателей курсов и музейных работников, пополняли фонды Археологического музея общества и Самарского городского музея. В 1921-1929 гг. работой их руководила В. В. Гольмстен (1880-1942).

Многочисленный разнородный материал, недостаток помещений, сил и средств заставили музей организовать сеть филиалов: военный музей при истпарте губкома, комната «Старая Самара» и «Аксаковская комната» при Самарском обществе археологии, истории и этнографии. Из оставшегося в музее материала были созданы два отдела: естественноисторический и художественный.

В 1924 г. после выезда библиотеки музей занял все здание, что позволило приступить к организации краеведческого отдела. Последний значительно пополнился экспонатами Музея голода и Археологического музея Самарского общества археологии, истории и этнографии.

В 1929 г. Самарский городской музей был преобразован в областной музей краеведения, а в 1933 г. переведен в новое здание на ул. Пионерской, 22 (бывший особняк купца Сурошникова). В 1936–1940 гг. были развернуты отделы природы и истории края. Куйбышевский областной музей краеведения был признан одним из крупнейших музеев Поволжья.

В 1937 г. художественный отдел музея был передан в ведение Комитета по делам искусств как самостоятельный музей (ныне Самарский художественный музей). Произведения искусства России, Западной Европы и Востока: живопись, предметы прикладного искусства, мебель, фарфор, вышивка, резная кость и часть библиотеки отошли новому музею.

В начале Великой Отечественной войны в 1941 г. музей экстренно, в 24 часа, был переведен в здание Антирелигиозного музея (ул. Фрунзе, 157). Фонды последнего после его ликвидации в 1944 г. были переданы краеведческому музею. Во время войны основными направлениями в работе краеведческого музея были лекции и передвижные выставки, подчиненные единой цели: «Все для фронта – все для победы».

В 1951 г. по постановлению Комитета по делам культурно-просветительных учреждений произошло слияние музея Революции (ул. Чапаевская, 136) и краеведческого музея в единый музей под общим названием – Куйбышевский областной музей краеведения с отделами: природы, дореволюционного прошлого и истории советского общества.

В 70-е гг. сотрудниками музея были созданы новые экспозиции отделов природы, истории советского общества (1917-1974) и филиалов: Дома-музея М. В. Фрунзе и музея истории города Новокуйбышевска.

В 1989 г. после реставрации и строительства новой экспозиции отдела истории прошлого (1586-1917) был открыт для посетителей бывший особняк купца Курлина – историко-архитектурный памятник XX века (ул. Фрунзе, 159).

В 1993 г., согласно постановлению администрации Самарской области, Самарский областной краеведческий музей им. П. В. Алабина был объединен с Самарским филиалом Центрального музея В. И. Ленина (ул. Ленинская, 142).

В соответствии с постановлением правительства Российской Федерации о возвращении культовых зданий верующим, отделы природы и современной истории переехали из зданий польского костела (ул. Фрунзе, 157) и православной церкви (ул. Чапаевская, 136) в новое специализированное музейное здание на ул. Ленинскую, 142.

В настоящее время, сотрудники отделов природы и современной истории разрабатывают научную концепцию новой экспозиции, а в отделе истории прошлого готовится к открытию экспозиция, рассказывающая о жизни и деятельности П. В. Алабина (1824-1896) и истории дружбы городов-побратимов: Самары и Стара-Загоры (Болгария).

Новые экспозиции представят своим посетителям разнообразные фондовые материалы и коллекции, накапливаемые в течение более 100 лет существования краеведческого музея. Это естественнонаучные коллекции, археологический фонд, предметы быта и этнографии, нумизматическая коллекция, фото и документальные материалы по истории края XVIII–XX вв.

Сотрудники музея не только собирают предметы музейного значения, изучают архивные документы и научные исследования, но и публикуют результаты своих поисков и открытий в музейном сборнике «Краеведческие записки».

Плодотворный труд сотрудников краеведческого музея не раз отмечался дипломами, а в 1986 г. – к 100-летию музея – Почетной грамотой Верховного Совета РСФСР. В 1992 г. музею было присвоено имя его основателя П. В. Алабина, видного государственного и общественного деятеля Самары, России и Болгарии.

В структуру Самарского областного историко-краеведческого музея им. П. В. Алабина входят отделы природы, современной истории, выставочный (ул. Ленинская, 142), отдел истории прошлого (ул. Фрунзе, 159) и четыре филиала: Дом-музей М. В. Фрунзе (ул. Фрунзе, 114), Дом-музей В. И. Ленина в Самаре (ул. Ленинская, 131), Дом-музей В. И. Ленина в селе Алакаевка Кинельского района, музей истории города Новокуйбышевска.

МУЗЕИ ПРИРОДЫ

Изучение биологического разнообразия не имеет смысла без создания коллекций (вещественного архива). Направление сборов за пределы региона, для хранения в так называемых центральных музеях различного профиля, не в полной мере способствует развитию исследований в регионе, более того, затрудняет их, усложняет природоохранную деятельность. Жизнь требует создания региональных центров или сети центров хранения естественнонаучных коллекций. В деле организации и функционирования природоведческих музеев, а также в деле создания и хранения природных коллекций отечественная музееведческая мысль накопила определенный опыт.

Фаунистическими и флористическими исследованиями в Самарской области занимаются различные специалисты. Их коллекции являются фактами, документирующими современное состояние природы, поэтому они требуют своего сохранения. В этом отношении на первый план выходят музейные коллекции, но они сейчас находятся в критическом состоянии.

Наиболее крупные природные коллекции Самарского региона хранятся в Самарском областном краеведческом музее имени П. В. Алабина (ныне историко-краеведческом). Коллекции хранятся также в Зоологическом музее Самарского государственного педагогического университета и музее Жигулевского государственного заповедника имени И. И. Спрыгина.

Самарский областной краеведческий музей образован в 1886 г. Основной фонд естественнонаучных коллекций Самарского краеведческого музея на 1995 г. составил 9407 единиц хранения. В Самарском областном музее основой фонд записан в семь инвентарных книг, а не внесенный в основной фонд, то есть необработанный и незашифрованный материал, записан в 33 книгах поступления, вместе с другими, не природными предметами. В этом музее выделен вспомогательный фонд, который составляет 12 книг (вместе с другими, не природными предметами). Имеется еще так называемый сырьевой фонд при отделе природы – одна книга. Есть также две книги предметов временного хранения (вместе с неприродными предметами) и опись экспозиции.

Не менее 2000 гербарных листов было передано музею в 1951 г. при закрытии Жигулевского заповедника; в марте 1970 г. 1390 гербарных листов было возвращено из музея в заповедник.

Нужно отметить, что в публикациях научных сотрудников Самарского краеведческого музея содержится немало интересных сведений о природе области (Дюжаева, 1993; Стрижова, 1991, 1993; Исакова, 1993).

Коллекция Самарского музея отражает природу региона в недостаточной степени. Главный показатель этого – не музейная экспозиция, а основной фонд. В основном фонде музея имеются следующие коллекции:

териологическая (млекопитающие);

орнитологическая (птицы), в том числе – оологическая (яйца) и нидоло-гическая (гнезда);

остеологическая (кости), в том числе – фоссильная остеология (ископаемая: динозавры и млекопитающие) и рецентная остеология (современная);

ихтиологическая (рыбы и круглоротые);

батрахологическая (амфибии);

герпетологическая (рептилии);

энтомологическая (насекомые);

беспозвоночные (прочие);

палеонтологическая (ископаемая фауна и флора);

геологическая (минералогическая);

ботаническая, в том числе гербарий и микология (грибы).

Зоологический музей Самарского педагогического университета является крупнейшим зоологическим музеем Среднего Поволжья. Он создан на базе коллекций, которые более полувека собирались на кафедре зоологии под руководством Д. Н. Флорова (Флоров, 1968; Шведов, 1993). Сейчас они включают более 5,5 тысячи единиц хранения; представлено 120 видов млекопитающих, 160 видов птиц, 50 видов пресмыкающихся, 12 видов земноводных, 80 видов рыб и около 5 тысяч видов беспозвоночных. Инвентаризация и каталогизация находятся в начальной стадии. Концепция музея ориентирована на экспозиционную деятельность, комплектование – на всемирную фауну. Первая задача, которая стоит сейчас перед музеем: разделение общего фонда на основной и временный (выставочный, обменный). Предметы основного фонда могут находиться в стационарной экспозиции, но их нельзя использовать на передвижных выставках. Экспонирование их на передвижных выставках возможно только при принятии мер по страховке и серьезной ответственности при утрате и повреждении. Разделение фондов ставит задачи назначения ответственных за каждый из них, маркировки предметов коллекции. При появлении дополнительных помещений музей может ориентироваться на комплектование фондовых, не экспозиционных коллекций, а также способен расширить экспозицию, особенно в отношении беспозвоночных.

Музей Жигулевского заповедника находится в стадии становления. Основу его составляет гербарий, один из крупнейших в системе заповедников (Саксонов, 1989). Комплектуются энтомологические и другие коллекции. Поскольку музей располагается в административном центре заповедника – пос. Бахилова Поляна, предполагается иметь экспозицию, рассказывающую об истории заповедника и природе Самарской Луки, для познавательных и учебно-просветительных целей. Широкое развитие экспозиционно-выставочной работы не предполагается. В качестве основной цели сотрудники заповедника видят создание фонда научных коллекций по Самарской Луке, то есть создание предметного архива. Кроме того, заповедник имеет библиотеку, где хранится опубликованная и неопубликованная информация. Нужно сказать, что по организации и функционированию отечественных музеев в заповедниках имеется определенный опыт.

Предполагается (и уже давно) создание Зоологического музея и в Самарском государственном университете. В настоящее время этим пытается заниматься недавно созданная на биологическом факультете лаборатория систематики животных и фаунистики. Концепция музея ориентирована на комплектование научных фондов, комплектование – на всемирную фауну.

Подводя итог, можно сказать, что дальнейшее плодотворное развитие естествознания в Самарском регионе возможно только при создании регионального центра или сети центров хранения и изучения природных коллекций, комплектование, хранение и изучение которых должно соответствовать принятым международным нормам.

Для эффективной и рациональной работы в регионах необходимо развитие сети природоведческих музеев с четко определенной концепцией комплектования. Оптимально, должны быть музеи живой и неживой природы, краеведческого (регионального, географического) и некраеведческого направлений. К музеям живой природы относятся ботанические сады и зоологические парки (не зверинцы-передвижки). Они могут быть краеведческими и некраеведческими. Самарский Ботанический сад развивался изначально не по краеведческому профилю, но в последнее время стал развивать деятельность и в этом направлении (Потапов, 1995). Это учреждение, по сути, является музеем живой природы, а не памятником природы, каковым его считают. Именно поэтому здесь допустима интродукция, то есть введение чужеродной флоры, так как это не естественное, а искусственное сообщество.

Назрела необходимость создания музея Самарской Луки. Он может действовать в рамках национального парка «Самарская Лука» и располагаться в г. Жигулевске, например, на базе нынешнего городского краеведческого музея.

Чтобы избежать параллелизма и дублирования деятельности, что особенно важно при создании коллекций редких и исчезающих объектов природы, как живых (флора и фауна), так и неживых (минералы), нужно определиться с концепцией музея.

Современный музей имеет две основных функции: экспозиционную и фондовую (архивную, коллекционную). При этом можно развивать каждую из функций отдельно вплоть до создания самостоятельных музейных учреждений: выставочного зала и фондохранилища (предметного архива). Поскольку два основных блока краеведения – это природоведение и история, многие краеведческие музеи в своей деятельности развиваются по этим двум основным направлениям, вплоть до разделения на два музея (или отдела) – музея истории и музея природы. К сожалению, в нашей стране в последние годы стали забывать, что краеведение – это не только история.

Концептуально естественнонаучные музеи разделяются на музеи живой природы (ботанические сады, зоологические парки, но не зверинцы-передвижки) и музеи «неживой природы» (музеи препаратов); ориентированные на комплектование всемирной или региональной биоты (краеведческие); экспозиционного или архивного плана. Музеи живой природы могут быть учреждениями, близкими по статусу паркам, природно-культурным заповедникам, так называемым музеям под открытым небом.

МЕЖШКОЛЬНЫЙ ЭТНОГРАФИЧЕСКИЙ МУЗЕЙ СТАРОГО БЫТА И НАРОДНЫХ РЕМЕСЕЛ САМАРСКОЙ ОБЛАСТИ

Открыт в 1985 году на базе областного Центра детско-юношеского туризма. Поисковая работа началась в 1978 году, когда был создан поисковый этнографический клуб «Туристенок». За прошедшие 20 лет членами клуба состояли учащиеся школы-интерната № 6, школ № 76, 116, 26, 1, 52, 57, 81. В 104 поисковых походах, экспедициях собрано более 2000 этнографических предметов – посуды, сельхозинвентаря, инструментов, предметов быта, вышивки и вязания, одежды. Около 600 предметов были отобраны для организации музея. Остальные предметы подарены школам тех районов, где проводились экспедиции, для организации на местах или пополнения школьных уголков, залов, музеев.

Кроме того, создано 3 филиала нашего музея – в школе-интернате № 6, в школах № 26 и 57.

В последнее время поисковая группа клуба, в основном, собирает предметы старого быта по договоренности, для государственных и общественных музеев области: Самарского областного краеведческого, областного литературного Сергиевского, Приволжского, Елховского районных, Августовского сельского музея, Похвистневского городского.

Экспозиция музея была создана в 1985 году. Состояла из 7 разделов, представляющих различные помещения сельской усадьбы: сарай, мастерская, чулан, сени, кухня, горница. Особо был выделен раздел – шитье, вышивка, вязание и одежда народностей, населяющих нашу область: русских, украинцев, татар, чувашей, мордвы, башкир, казахов.

Впоследствии добавлен восьмой раздел – городская мещанская комната.

За прошедшие 17 лет в музее было проведено более 500 обзорных и тематических экскурсий, более 100 учебных занятий, семинаров, курсов для учащихся и музееведов области. На базе музея проведено 6 научно-практических конференций и 3 этнографических фестиваля народов Поволжья, в которых было задействовано более 1000 человек.

На материалах музея проводилась большая внеурочная, воспитательная работа – многочисленные школьные и внешкольные вечера, праздники, олимпиады, игры, конкурсы, викторины.

Члены клуба накопили большой опыт в выработке новых, ранее не используемых в работе других музеев форм учебной и воспитательной работы. Самыми интересными стали: тематические экскурсии «Ожившая сказка», «Добрая пословица – к слову молвится», тематические уроки «Предметы быта в произведениях русских писателей» («Муму» Тургенева, «Мертвые души» Гоголя, пьесы Островского, «Кому на Руси жить хорошо» Некрасова и др.), викторины: «Сказки Пушкина», «Сказки Андерсена», «Русские сказки», «Русские пословицы», «Пословицы о деньгах» и др., аукционы и конкурсы «Русская изба», «Русские ремесла». На базе музея проведено 3 областных фестиваля Дружбы народов Поволжья.

О работе музея было написано 8 статей в краеведческих сборниках, местных газетах, созданы 3 передачи на телевидении, экспонаты музея использованы в 2 областных телевизионных играх, в 7 выставках, организована 1 выставка в областном художественном музее.

Члены клуба ведут большую научно-исследовательскую работу – написано 14 работ и статей по материалам музея. Самыми значительными стали работы «История Самарского полотенца», «Редкие ремесла Самарской губернии», «История гончарного промысла в Самарской губернии».

Эти ребята становились лауреатами и призерами многих городских, областных, республиканских конференций, конкурсов, олимпиад, слетов. 4 работы были представлены и стали призерами Всероссийского фестиваля наследников народных традиций в 1996 г. в г. Москве, 4 работы представлены и стали лауреатами на первой Всероссийской олимпиаде по этнографии в 1997 году в г. Санкт-Петербурге.

Работа руководителя клуба «Новые формы работы этнографического музея» была напечатана в журнале «Вестник образования» в 1996 году.

В 1996/97 учебном году сотрудниками областного Центра детско-юношеского туризма проведен областной смотр-конкурс школьных музеев, залов, комнат, в ходе которого паспортизированы новые школьные музеи.

Всего в области 120 школьных музеев разного профиля (без учета музеев г. Самары) из них:

– исторических (широкой тематики) – 47

– боевой славы – 23

– этнографических – 27

– литературных – 8

– краеведческих – 15

* * *

В последние годы большое развитие получило школьное краеведение. Почти во всех школах области ребята под руководством учителей знакомятся с историей своих сел, районов, городов, с историей Самарского края. Многие школы переходят к целенаправленному (систематическому) изучению родного края, вводят в школьные программы факультативы, курсы по краеведению, даже краеведение как отдельный предмет.

Увеличивается количество школ, где от изучения уже известных фактов переходят к поиску нового, неисследованного. Все больше становится школьных поисковых отрядов, которые в архивах, библиотеках, редакциях местных газет, у участников и очевидцев событий, в поисковых походах и экспедициях разыскивают и находят все новые и новые, ранее не известные или малоизвестные сведения, факты, материалы о страницах истории нашего края, о людях, оставивших след в этой истории.

Многие поисковые отряды не ограничиваются сбором сведений, направляют свой поиск на сбор и вещественных свидетелей нашей истории – документов, фотографий, предметов быта, личных вещей, орудий труда, образцов продукции. Эти предметы помогают лучше понять, ярче представить историческую эпоху, события, поступки и действия отдельных людей, их характер, образ жизни.

Эти предметы помогают учителям в учебном процессе, они оживляют рассказ или беседу учителя, привлекают внимание учеников, увеличивают их интерес к рассказу учителя.

Во многих школах таких предметов собирается значительное количество, встает вопрос об их хранении, систематизации, широком использовании в учебном процессе и внеурочной воспитательной работе. Постепенно создаются краеведческие уголки, комнаты, залы, создается небольшой актив учителей и школьников, возглавляющий всю краеведческую работу с собранными материалами.

Высшей формой организации краеведческой работы в школе является школьный музей. К нему предъявляются повышенные требования:

1. Необходимо отдельное охраняемое помещение.

2. Орган управления музеем – совет или штаб музея во главе с опытным преподавателем – руководителем музея.

3. Соответствующая музейным требованиям и эстетически оформленная музейная экспозиция, удобная для показа музейных экспонатов большому кругу людей.

4. Учетная документация. Школьный музей, как и любой музей – общественный или государственный, выполняет целый ряд важных в жизни нашего общества функций:

1. Поиск сведений, фактов, материалов, предметов о жизни своего края, представляющих исторический, культурный или художественный интерес, зачастую редких, иногда просто любопытных.

2. Музей является общественным хранителем собранного материала, ответственным перед обществом за его сохранность. Непосредственную ответственность несет директор школы.

3. Большую просветительную работу по материалам музея – в первую очередь среди учащихся, но и среди жителей своего населенного пункта. Эта работа осуществляется путем организации музейной экспозиции и временных выставок, бесед, экскурсий, предметных уроков, олимпиад, конференций.

4. Большую воспитательную работу на материалах музея – путем организации и проведения классных часов, встреч с ветеранами общешкольных вечеров, праздников, викторин, конкурсов, игр.

5. Научно-исследовательскую работу на материалах музея – разработка отдельных тем, обобщение собранных материалов, или какой-то группы однородных материалов, составление на основе собранных материалов истории предприятий (школ, колхозов, заводов и др.), истории населенных мест, составление рефератов, докладов, статей, участие в научных конференциях, олимпиадах, составление методических разработок по вопросам музееведения.

ЗАПЕЧАТЛЕННАЯ ПАМЯТЬ О ПРОШЛОМ...