Негорелое  бывшая граница (295-й км)

Придорожные указатели подают нам сигналы о том, что мы проезжаем городской поселок Негорелое, постройки которого тянутся вдоль нашей дороги, в двух-трех км слева от нее. Негорелое было собственностью магнатов Радзивиллов, графов фон Гуттен-Чапских. Известно это поселение с ХVІ века как почтовая и пересадочная станция на конном тракте Минск — Новогрудок.

В 1871 году через Негорелое прошла Московско-Брестская железная дорога, и бойкое село стало железнодорожной станцией, где к тому же действовали две водяные мельницы и фабрика сыров. Зерно, дрова, лесоматериалы в большом количестве грузили на станции. Но вот в размеренное ее существование, протекавшее под перестук вагонных колес, живую и совершенно неожиданную струю внесли межвоенные 20  30-е годы ХХ века.

Почти на 20 лет по условиям Рижского договора Негорелое стало советской пограничной станцией и, следовательно, своеобразными воротами Советского Союза в страны Западной Европы. Отсюда уходили международные поезда на Варшаву, Берлин, Париж, Вену... А в восточном направлении курсировал поезд «Негорелое – Владивосток». По перрону станции в разное время прогуливались Анри Барбюс, Фритьёф Нансен, Максим Литвинов, Вера Хоружая, Илья Эренбург, Отто Шмидт, Александр Куприн, Стефан Цвейг, Ромен Роллан... Впрочем, список настолько длинен и впечатляющ, что поневоле приходится ограничиться лишь некоторыми именами.

Так, четырежды (в 1928, 1929, 1931 и 1932 годах) через Негорелое проходил путь Максима Горького, которого тут всякий раз неизменно тепло встречали местные жители, о чем и сегодня нам напоминает мемориальная доска, укрепленная на здании вокзала.

«На горизонте – белое. //Снега и Негорелое»,  запишет Владимир Маяковский, также не раз проезжавший через Негорелое. Именно тут, на перегоне Негорелое – Колосово, как говорят исследователи творчества поэта, у него и зародился замысел широко известного впоследствии стихотворения о советском паспорте (1929). И наверное, не случайно именно здесь.

Ведь в 13 км от Негорелого проходила государственная граница между СССР и Польшей. И этот перегон Негорелое  Колосово вел отсчет последним километрам территории Советского Союза и советской Беларуси.

Социалистическая Советская Республика Беларуси, или ССРБ, позже получившая привычное нам имя-аббревиатуру БССР, была провозглашена 1 января 1919 года. Как известно, большевики до декабря 1918 года и не ставили на повестку дня вопрос о белорусской государственности, считая Беларусь всего лишь Западной областью (так ее стали называть) в составе Российской Федерации. И это при том, что в феврале 1918 года уже была провозглашена Белорусская Народная Республика (БНР), а затем и ее независимость — 25 марта 1918 года.

Это был акт протеста против позорного Брестского мира, заключенного 3 марта 1918 года, — протеста против сговора России и Германии о разделе Беларуси. 25 марта 1918 года на европейской карте могло бы появиться новое независимое государство. Могло, но не появилось^viii. Однако, не будь в это время провозглашена БНР, вряд ли бы затем возникла БССР. Большевики поняли наконец, что нельзя «белорусским товарищам» отказывать в том, что уже сделали Украина, Литва, Латвия и Эстония, заявив о своей независимости.

Во время гражданской войны для сохранения своего режима большевики подписали в Риге 18 марта 1921 года мир с Польшей. Заключение Рижского договора было обусловлено как претензиями со стороны Польши на часть территории Украины, Беларуси и Литвы, так и крахом похода Красной Армии на Варшаву в августе 1920 года. Похода, целью которого было установление в Польше режима, подобного российскому.

Но польский народ, который лишь недавно обрел долгожданную независимость, сплотился вокруг Юзефа Пилсудского. В его армию добровольцами шли даже подростки. В числе таких добровольцев был и 30-летний француз Шарль де Голль  впоследствии президент Франции. Он стал офицером польской армии. Сокрушительное поражение на Висле («чудо на Висле»), в 13 км от Варшавы, заставило войска Михаила Тухачевского бежать аж за Минск…

Все это вынудило советскую Россию предложить Польше мир. И в марте 1921 года в Риге был подписан договор между Российской Федерацией и Украиной, с одной стороны, и Польшей  с другой. Под этим договором не было подписи представителя Беларуси. Но она вполне могла бы быть  подпись Александра Червякова. Она же стояла под Манифестом о провозглашении ССРБ и позже будет стоять под документом об образовании СССР (1922), ибо он возглавлял ЦИК БССР. Как и многие тогда, А. Червяков надеялся, что договор все же не будет подписан. Сохранилось его письмо: «... У наших существует почти уверенность, что мир будет сорван. Только поэтому я, во избежание осложнений, не настаиваю... на предоставлении мне права участвовать как представителю Беларуси... остаюсь я здесь ввиду партийной дисциплины».

Судьба Беларуси волновала, конечно же, не только Червякова. Выражали тревогу деятели культуры, белорусская интеллигенция и даже партийные и государственные руководители республики, связанные жесткой номенклатурной субординацией. И тем не менее западные области согласно Рижскому договору отошли к Польше.

Территория нынешних Брестской, Гродненской и части Минской области с населением около трех с половиной миллионов человек оказалась по ту сторону границы, которая прошла там, где ее уже прочертили предшественники большевиков  царские власти в ХVІІІ столетии, после второго раздела Речи Посполитой. Большая же часть Витебской, Гомельской и Могилевской областей находилась в составе России. На долю советской Белоруссии осталось лишь шесть уездов (поветов) бывшей Минской губернии с населением около полутора миллионов человек.

Далi шэсць паветаў...

Ну, дзякуй за гэта, 

остались с того времени в памяти людей полные сарказма слова Я. Купалы.

Шесть лет (1914  1920) опустошительных немецко-российской и польско-российской войн и оккупаций в Беларуси завершились наконец-то миром, но среди победителей, деливших добычу, белорусов не оказалось...

Москва и Варшава разрешили свои претензии на наши земли. Кроме того, польская сторона добилась даже того, чтобы документы по Западной Беларуси были переданы ей. И Москва без согласия Минска передала Варшаве огромное количество культурных ценностей, архивов, летописных документов, библиотек. Дело дошло до полного курьеза: в 1938 году Сталин «спихнул» полякам даже останки последнего польского короля Станислава Августа Понятовского, уроженца Беларуси. Вагон с необычным «грузом» встречали в Столбцах ошарашенные железнодорожники...

Национальные интересы, права и достоинство белорусов были ущемлены... Чувства обиды, боли и горечи за оскорбленную родину нашли отзвук в творчестве многих писателей, в том числе и Якуба Коласа, чья родина оказалась по ту сторону границы:

Нас падзялiлi... Хто? Чужанiцы,

Цёмных дарог махляры.

К чорту iх межы! К д’яблу гранiцы!

Нашы тут гонi, бары!..

Территория, по которой мы проезжаем, в кинофильмах, художественной и мемуарной литературе, да и в воспоминаниях очевидцев зовется «старой границей». Сейчас о ней нам напомнит разве что едва заметная слева лесная просека на 295-ом километре дороги. А по обе стороны дороги когда-то тянулись ряды колючей проволоки, перемежавшиеся железобетонными укреплениями.

17 сентября 1939 года Красная Армия перешла эту границу. Так начался ее «освободительный» поход, как его окрестила советская пропагандистская машина. Но она упорно молчала о том, что предшествовало этому «освобождению» и последующему «воссоединению». Теперь мы знаем, что в результате сговора двух диктаторов  Сталина и Гитлера  состоялся раздел стран Восточной Европы на сферы влияния Москвы и Берлина. И как только Германия 1 сентября 1939 года напала на Польшу, начав тем самым Вторую мировую войну, руки у сталинского режима были развязаны.

Уже в 20-х числах сентября красноармейцы вышли на западные рубежи к Бресту, а в ноябре состоялось законодательное оформление вхождения Западной Беларуси в состав СССР и БССР. Правда, тогда же, 1 ноября, жители только что облегченно вздохнувшей республики с удивлением узнали, что Виленщину, заселенную преимущественно белорусами и игравшую на протяжении веков особую роль в жизни всего белорусского края, советское правительство, никого не спросясь, передало Литве... Да и пограничные сооружения между двумя частями республики, несмотря на пламенную риторику кремлевских пропагандистов о долгожданном воссоединении, находились под мощной опекой государства аж до лета 1941 года, пока их не снесли по дороге на Москву немецкие танки...

И тем не менее дата 17 сентября 1939 года увековечена в названии улиц и площадей многих западнобелорусских городов и поселков не зря. Противоестественная граница перестала существовать как гнетущий символ разделения народа и как скорбный знак национального унижения. Казалось, пришла долгожданная свобода, и потому слезы радости были искренними. Хотя  не забудем и этого  впереди были подозрительность и недоверие властей к тем, кто почти 20 лет жил в условиях иной, а значит, вражеской идеологии, были массовые, многотысячные депортации населения^ix, были тотальные чистки НКВД среди политиков, деятелей культуры, простых людей.

Наконец, менее чем через два года грянула Великая Отечественная. Она перепахала «старую границу», не оставив от нее и следа на нашей земле. И сегодня мы с вами, путешествуя по Западной Беларуси, пересекаем лишь условные границы районов и областей. И сейчас движемся уже по территории Столбцовского района, а вскоре будем проезжать и вблизи самого города Столбцы.