Городской парк, канал Огинского

Театр, сооруженный здесь Михалом Казимиром Огинским, был двухъярусным. Изолированные ложи имели паркетный пол, натираемый специальным составом, и камин. Фойе и вестибюль украшали алебастровые фигуры. Освещалось здание роскошной хрустальной люстрой, а также лампами и настенными светильниками.

Чудо-сцена была поделена на две части: передняя часть предназначалась для актеров, а задняя использовалась в случае необходимости для особых театральных эффектов. Она могла через систему трубопроводов заполняться водой из небольшого озерца в парке, связанного с каналом, и тогда перед изумленными зрителями на водную гладь сцены выплывали корабли и лодки. Если же по ходу действия происходило сражение, то эту часть сцены покрывали толстыми щитами, а с тыльной стороны открывалась большая брама, через которую на сцену вступало марширующее войско или стремительно врывалась кавалерия...

В театре было несколько фонтанов, а также сложные технические приспособления для смены декораций. Таким образом, слонимский придворный «Опернхауз», как его тогда называли, являл собой пример великолепно оборудованного позднебарочного театра, который имел замечательное оснащение и своими размерами не уступал большим европейским городским театральным зданиям, приспособленным для разнообразного репертуара. На сцене находилось много людей, часто и с большой выдумкой менялись декорации, его технические возможности позволяли демонстрировать батальные эпизоды как на море, так и на суше.

Слава о слонимском театре Огинского, растекаясь по Речи Посполитой, была у всех на устах. И неудивительно поэтому, что в конце ХVІІІ века артисты слонимского и гродненского (созданного уже другим реформатором  Антонием Тызенгаузом) театров, подаренные королю Станиславу Августу, составили основу труппы польского балета в Варшаве. В Слониме работали профессиональные итальянские и польские певцы и драматические актеры, крепостной хор и балет. Музыкальное сопровождение вела специальная капелла (оркестр) из 53 крепостных музыкантов. При выступлениях капеллы сам Огинский исполнял партию первой скрипки и к тому же играл еще на нескольких музыкальных инструментах.

Репертуар театра состоял из балетов и опер как итальянских композиторов, так и самого Огинского. Он оставил после себя в своей музыкальной библиотеке 60 опер, 18 балетов, 3 оперетты, 253 симфонии и много других музыкальных произведений. Правда, в установлении авторства этого колоссального музыкального наследия не прекращаются споры между специалистами  историками и музыковедами. Театр имел два филиала  в Седльцах под Варшавой, где размещалась резиденция жены гетмана, и в Телеханах.

Вот почему, нисколько не преувеличивая, современники называли город муз Слоним последней четверти ХVІІІ столетия «Северными Афинами». К великому сожалению, там, где когда-то расцветало искусство, били ключом веселье и фантазия, звучала музыка, сегодня обитают лишь исторические призраки, блуждающие по руинам былого в сумерках зыбких воспоминаний, легенд и преданий... Порой так и хочется, стоя на месте бывшего театра, воскликнуть вслед за Афанасием Фетом: «Мечтанье было то иль сон?»

Михал Казимир Огинский прожил 70 лет и своей смертью в Варшаве в 1800 году не только завершил блистательное и трагическое ХVІІІ столетие, но и, уходя, как будто закрыл двери за целой эпохой, сыном которой он был. Характеризуя его в нескольких словах, известный искусствовед Анджей Цехановецкий отмечал: «Его (М.К. Огинского.  А.В.) знания были, несомненно, поверхностными, но блестящими и достаточными, чтобы произвести впечатление, прежде всего в салонах. Наивный и доверчивый в политических делах, с ярко выраженными склонностями к оккультным знаниям, Огинский не раз позволял втягивать себя в необычные и компрометирующие его аферы. Однако следует признать за ним право на подлинный патриотизм и желание добросовестно действовать на пользу своего края. Эти чувства явно переплетались с его собственными стремлениями к славе, с обуревавшими его симпатиями и антипатиями, тем не менее, если смотреть из-за кулис эпохи, Огинский позитивно оценивался многими современниками. Прежде всего это был человек искусства: музыки, живописи, художественной литературы».

Но вот занавес упал  сцена жизни опустела: уже в 1804 году от его театра не осталось и следа. От былой роскошной «усадьбы муз» до наших дней уцелел всего-навсего гостиный двор (аустерия), а от дворца уже в 1880-х годах сохранились только остатки фундаментов да подвалы на пригорке, именуемом в Слониме Замчищем. На месте театра сегодня городской парк с танцплощадкой, выходящий к выпрямленному рукаву Щары, который слонимцы по-прежнему называют «каналом Огинского».

Заканчивая разговор о театре Огинского, упомянем о том, что сегодня в Слониме действует белорусский драматический театр, выросший из самодеятельного театра и получивший профессиональный статус в 1990 году. Однако в отсутствие собственного помещения (театр размещается на птичьих правах в районном Доме культуры), он влачит жалкое существование.

Продолжим, однако, путь по улицам исторического центра города. Канал Огинского делит город на право- и левобережную части. И здесь, в левобережной части, заслуживают внимания по меньшей мере еще два монументальных памятника ХVІІ века  бывшие синагога и монастырь бернардинок с костелом. К ним мы сейчас и направимся.