Курт Эрнст Тонпсихология и музыкальная психология

http://www.opentextnn.ru/music/Perception/?id=1673 

Точки отсчета

 

Эрнст Курт

 

Тонпсихология и музыкальная психология[1]

 

Глава 1.

 

Феномен тона

 

Ощущение тона как пограничное явление

 

Нигде в объективном мире не существует той специфической субстанции, которая нам известна как тон. Существует только то, что вызывает его. Каждый знает, что тон — это не «вещь в себе», а особая форма, в которой мы воспринимаем определенные процессы. Нигде во внешнем мире, с другой стороны, не обнаруживается и следа того внутреннего универсума, в который мы переносим звуковые явления. Два мира исключают друг друга, между ними нет чисто зеркального соотношения.

Как ни странно, мы, в сущности, обманываемся относительно внешних процессов (акустические колебания и т. д.), которые полностью видоизменяются в нас. Их превращение в чувственное впечатление принадлежит к непостижимым загадкам науки (равно как и преобразование световых волн в оптическое впечатление, химических раздражений в ощущение запаха и т. п.). Психология давно занимается этой проблемой, но в отношении музыки никаких принципиальных выводов сделано не было. Хотя само впечатление тона не «предметно», благодаря внутренней переработке оно как бы овеществляется, что и является началом дальнейших превращений, которым его подвергают.

Когда вслушиваешься в топ и пытаешься понять, что, собственно, в нем содержится, сразу же приходишь в замешательство от обилия вызванных им впечатлений. Обычно наиболее непосредственным является чувственное слуховое впечатление. Его трудно выразить словами, тем более дать ему физически-причинное определение. Если бы кто-то не знал, что есть тон и каков он, то пришел бы к этому не иначе, как через само звучание.

Но по сути оно знаменует собой лишь границу, разделяющую два мира. К внешнему, физическому миру относятся, в первую очередь, все процессы извлечения звука и колебаний воздуха, доносящих его до нашего уха. С процессами, происходящими уже внутри слухового органа, мы вступаем в область физиологии. На этом этапе колебания воздуха через тончайшие импульсы передаются в головной мозг. Их непосредственное проникновение вовнутрь, однако, связано с переходом внешнего раздражения в ощу-

 

[8]

 

щение. С этого превращения начинается психологическая часть процесса. Придерживаться такой границы между внутренним и внешним гораздо важнее, чем разделять три участвующие в музыкальном процессе области: физику, физиологию и психологию. Даже поверхностное наблюдение показывает, что они неразделимы: если вторая, физиология, начинается с раздражения внешних окончаний слуховых нервов, вызванного звуковыми колебаниями, то эти нервные вибрации сами по себе еще относятся к «физическим» процессам. Предельно утончаясь, они, несомненно, сопровождают весь путь от внешнего раздражения до ощущения тона — насколько глубоко и в каких формах это происходит, физиологической науке до конца неизвестно. Ясно одно, она начинается с «физики» нервов и выходит в психологические процессы раздражения.

Вплоть до этой границы феномен тона можно назвать пассивным. Хотя переход от раздражения к ощущению уже связан со сложными психическими явлениями, сам звук, каким мы его сразу воспринимаем, представляет собой преобразование, которое сформировано не нашей волей, а уже задано в качестве чувственной «формы» или «чувственного образа». Все это и есть результат раздражения, в то время как музыкальная активность лишь начинается с него, как данности. Вот тот момент, который предопределяет противоположность тонпсихологии и музыкальной психологии. Первая исходит из превращения физического феномена в психический и стоит, по сути, на позициях физиологии, отталкиваясь от которой пытается познать законы музыки. Музыкальная психология движется с совершенно другой стороны. Для нее тон выступает как феномен, связывающий психические процессы с внешним миром. В то же время музыкальная психология раскрывает механизм воплощения в звуке физических процессов. В первой тон означает прорыв вовнутрь, во второй — взрыв изнутри[2].

Акустический смысл тона

Па том рубеже, где слуховое раздражение превращается в ощущение тона, происходит соприкосновение обоих миров. Однако разделяющая их граница, образно говоря, не прозрачна, ибо существенно изменяет смысл каждого из них. Это проявляется уже в слуховом впечатлении, хотя с позиций музыкальной психологии само но себе оно еще не обладает никаким значением. Слуховое впечатление есть лишь некая «tabula rasa», индифферентно заданная основа, на которой еще будет запечатлена собственно музы-

 

[9]

 

кальная характеристика. Пусть мы даже способны чувствовать колебания, слышать при определенном напряжении некоторые парциальные тоны, пусть даже волновые биения оказывают свое влияние на слуховое раздражение, не говоря еще о других акустико-физиологических процессах, в феномене тона они воспринимаются как признаки его внешнего происхождения. Истинное же богатство впечатлений, наполняющих тон, вызвано совершенно иными причинами. Концентрация этих ощущений происходит в тот момент, когда тон пронизывается музыкальными энергиями. Правда, присущая ему вибрация часто усиливается еще за счет искусственного вибрато, также способствуя выразительности звука, становясь средством его динамического оживления.

Рассмотрим сначала само слуховое впечатление, ибо оно тоже многообразно и в зародыше уже содержит различные психологические элементы. В целом, в звуке различают высоту, силу и его чисто фонический эффект[3], который, однако, также представляет собой сложное явление. Впечатление, обозначаемое просто-напросто как «высота», обусловлено превращением скорости колебаний, т.е. числом звуковых волн (т. н. синусоидальных колебаний) в секунду[4]. Громкость (сила) предопределяется амплитудой колебаний и является ее «коррелятом». Таким образом, речь идет о превращениях, которые вполне подвластны тонпсихологическому исследованию, в то время как музыкально-психологические изменения с этой стороны объяснить невозможно. Вот почему тонпсихология заходит в тупик, как бы она ни стремилась использовать свои выводы для обоснования законов музыки.

При музыкальном восприятии мы ничего не осознаем из того множества физиологических процессов, с которыми оно связано; ничего из того, что колебания через слуховой вход попадают в «улитку» и воздействуют на расположенную там «мембрану Корти»; что от нее нервные волокна передают в мозг огромное количество импульсов, которые, лишь суммируясь, переходят в единое впечатление тона. Это коренное преобразование заключается еще и в том, что отдельный тон воспринимается как нечто устойчивое, в то время как в физическом смысле он активно вибрирует. А сколь далеко впечатление тона от представления, согласно которому возрастание силы звука квадратно пропорционально амплитуде колебаний. Расхождение с физическими законами обнаруживается, например, и в том, что увеличение количества источников звука ни-

 

[10]

 

коим образом не приводит к его усилению. Это проявляется и во многих других реалиях восприятия, связанных с повседневным опытом.

В действительности любой тон образуется из множества частичных топов, причем он вызван не простыми синусоидальными волнами, а взаимодействием колебаний основного тона и его парциальных тонов. В связи с этим следовало бы обратиться к важнейшим процессам акустики, которая в точных числовых измерениях раскрывает таинственный путь от источника раздражения к барабанной перепонке и прослеживает все дальнейшие, гораздо более тонкие процессы, ведущие к головному мозгу. Однако все это множество относится к абсолютно иному роду явлений, нежели богатство психологических компонентов, которые составляют впечатление тона. Последнее возможно лишь благодаря тому, что единое, целостноевпечатление тона, возникающее в результате слияния бесчисленных процессов возбуждения звука, тут же вступает в новые, не менее сложные связи, обусловленные совершенно другими причинами. Вспомним, что парциальные тоны были открыты Мерсепном лишь ко времени, когда их практическое применение во всей гармонической технике достигло такого триумфа, какого никогда не смогло бы обеспечить музыке даже самое совершенное руководство по акустике. В целом же, к звукам примешиваются еще слабые шумы, издаваемые самими инструментами. В отличие от первых, они, как известно, вызваны непериодическими колебаниями, что, однако, не препятствует (конечно, в разумных границах) обычному ощущению целостности тона.

Короче говоря, исследуемое тонпсихологией преобразование акустических процессов в слуховое ощущение нашего восприятия оказывается, в итоге, необычайно простым явлением, когда внушительные числа и чрезвычайно сложные процессы буквально вмиг превращаются в совершенно иное, фактически примитивное впечатление. Тем не менее, даже чисто фонический эффект тона на самом деле не является целостным, хотя поначалу он непосредственно таким и воспринимается. Его раскладывают, прежде всего, на два элемента: тембр, обусловленный звучанием инструмента, и качество[5], — специфическое впечатление, связанное с конкретным звуком[6]. Нетождественность последнего высоте показал, в частно-

 

[11]

 

сти, Геза Ревес[7]: если качество периодически повторяется в каждой последующей октаве, то высота постоянно изменяется. Указанная Ревесом дифференциация представляет в зародыше впечатления тона не что иное как гармонические и мелодические соотношения звуков, если это характеризовать с точки зрения музыкальной теории. Далее он (см. указ. изд., S. 75.) ссылается на то, что высотой могут обладать и шумовые эффекты, в то время как при превращении звука в шум его качественный признак исчезает, следовательно, качество представляет собой самостоятельное, независимое от высоты явление[8]. Эти феномены логически и экспериментально (преимущественно на людях с нарушениями слуха) выведенные Ревесом, в первый момент могут просто поразить, что всегда испытываешь при разделении какого-нибудь целостного понятия. Кажется, дойдут до того, что и «качество» разложат на компоненты, равно как и «тембр», — феномен, изобилующий различными излучениями и чем-то напоминающий оптическое ощущение цвета. В ранге особого ощущения, связанного, вероятно, с отмеченными двумя моментами, В. Кёлер[9] выделил т. н. «свойство вокальности», доказав, что каждому числу колебаний соответствует конкретный гласный, а каждый гласный характеризуется определенными обертонами.

Как бы то ни было, гораздо более существенным, чем количество этих составных признаков звука, оказывается наполняющее его множество впечатлений, которые сложно вычленить из общей

 

[12]

 

целостности тона и уж совсем невозможно разложить на компоненты. Более того, их внутренняя жизнь столь богата, что к чисто слуховым по своей природе ощущениям примешиваются иллюзорные, смутные впечатления, связанные с иными категориями восприятия. Так, например, происходит, когда говорят о «светлой» или «темной» окраске звука. Связь таких мнимых ощущений с представлениями о высоте позволяет уже на данном этапе сделать вывод о специфическом феномене музыкального пространства, показывающем, что различные, казалось бы, гетерогенные впечатления могут сливаться друг с другом. В ассоциировании низких звуков с чем-то объемным, тяжеловесным, а высоких с тонким, легким уже выражается связь пространственного впечатления с ощущением массы. Однако истинный корень всего этого еще никак не обусловлен самим феноменом тона.

С определенностью можно лишь сказать, что включающиеся в отдельный тон различные элементы внешнего мира в момент восприятия объединяются в какую-то новую, качественно иную целостность. Подобный процесс является предпосылкой возникновения музыкально-психологического ощущения, вырастающего с прямо противоположной стороны. Первым его результатом и оказываются эти целостные впечатления, которые музыкальное восприятие способно «овеществлять» и перерабатывать. Таким образом, тон отражает тотальное свойство нашей психики в целом: любой процесс творческого восприятия всегда связан с принципом превращения множественности в единство. Если со стороны внешнего мира тон постоянно наполняется силами естественной природы, то из внутреннего музыкального универсума в него проникают динамические процессы, которые вызывают столь значительные изменения, что они зачастую даже входят в противоречие в акустикофизиологическими данностями, хотя и тесно переплетены с ними.