3. Этология человека: кросс-культурные исследования

Поведенческие универсалии*

Иррениус Эйбл-Эйбесфельдт является основоположником этологических исследований на кросс-культурном (сравнительном) уровне. Многие стороны человеческого поведения становятся более понятными, если их анализ проводить с применением комплекса этологических, культурно-антропологических, лингвистических и экологических подходов. Начало этих многолетних исследований было положено в 1967 и 1969 гг. В последующие годы кросс-культурные исследования проводились среди множества народов из разных мест планеты.

Наиболее общеизвестными являются выводы о наличии набора универсальных общечеловеческих моделей невербального поведения. Речь идет ________________________

* Поведенческие универсалии – те черты, которые встречаются в поведении любых организмов. Они свойственны поведению большинства животных (в нашем случае – позвоночных животных).

о мимике, позах и жестах. Многие компоненты человеческой мимики, а также и некоторые жесты являются врожденными. Они проявляются у слепоглухонемых детей в тех же ситуациях, что и нормальных детей. Многие эмоциональные мимические выражения встречаются кросс-культурно и несут сходную функциональную нагрузку. Примером таких обнаруженных универсалий являются «поднятые брови», «наморщенный нос», «движение языком при флирте», «призывный взгляд», «квадратный рот и обнаженные стиснутые зубы» – как агрессия.

Универсально и конфликтное поведение в ситуациях встречи с незнакомцем (интерес перемежается со страхом – и человек то смотрит на пришельца, то отводит взгляд и отстраняется).

Ритуалы в жизни человека

В поведении человека могут проявляться ритуализованные действия. Часть из них имеет филогенетическую природу, другая является следствием культурной традиции, то есть имеет внегенетическую основу. Большая часть ритуалов возникла как способ предотвращения агрессии, умиротворения и примирения. Многие из них ведут свое происхождение от прямого выражения угрозы. Цель ритуалов в этом случае – направить агрессию в безопасное русло. К. Лоренц выявил поразительные аналогии между ритуалами, возникающими филогенетически и культурно-исторически. Он показал, что сходство определяется одинаковостью их функций. У животных ритуал приобретает способность выполнять две новые функции – сдерживание агрессии и формирование связей между представителями одного вида.

Тройная функция явно прослеживается в ритуалах культурного происхождения: – 1) запрет борьбы между членами группы, 2) удерживание их в замкнутом сообществе, 3) отграничение этого сообщества от других групп. Ритуалы, возникшие в ходе человеческой истории, передаются традицией, а не коренятся в наследственности. Каждый должен их освоить заново путем обучения (у них не генетическая, а социальная основа).

Существование любой группы людей, превосходящей по размерам сообщество, в котором люди связаны любовью и дружбой, основывается на соблюдении ритуалов.

У человека привычка выступает как необходимый компонент повседневного существования. Закрепляя приобретенное, она играет такую же роль в становлении традиций, как наследственность в эволюционном возникновении ритуалов у животных. Биологические и культурные ритуалы превращаются в новую цель, достижение которой становится потребностью для организма. Так что общественное поведение людей пронизано культурной ритуализацией.

Примерами заведомо не ритуализованного поведения являются лишь неприкрытая зевота, потягивание или ковыряние в носу.

В повседневной жизни мы не осознаем, что назначение многих ритуальных действий состоит в торможении агрессии и создании социального союза. Именно путем такой ритуализации и создается групповая общность. Историю развития культурных ритуалов зачастую можно реконструировать методами сравнительного анализа. Такие различия, возникшие в ходе истории, создают границы между культурными сообществами. Поэтому Эрик Эриксон назвал этот процесс «псевдовидообразованием».

Собраны многочисленные примеры, свидетельствующие о наличии универсальной грамматики – социальных правил человеческого общения. Этологический подход вовсе не отрицает, что культуры сильно различаются между собой способами реализации поведения. Обращается лишь внимание на тот факт, что система универсальных правил поведения – сходна. Классическим примером, иллюстрирующим этот вывод, является анализ ритуала приветствия гостей – представителей другой группы.

Ритуал приветствия организован на основе универсальных правил (агонистические демонстрации часто сочетаются с умиротворяющими, дружественными призывами). Церемонии приветствия сходны в европейских культурах, у балийцев и у индейцев. В первом случае официальный гость будет встречен на правительственном уровне военным парадом и салютом, одновременно гостя будет приветствовать молодая девушка или ребенок с букетом цветов (или хлебом-солью, в русской или украинской культуре). На Бали гостя встретят угрожающим мужским военным танцем и умиротворяющим женским танцем, с подношением даров в виде гирлянд из цветов. У индейцев посетитель чужой деревни немедленно станет свидетелем агрессивных демонстраций со стороны взрослых мужчин, но одновременно с этим танцующие дети будут помахивать гостю зелеными пальмовыми ветками, демонстрируя радушный прием и дружественную расположенность местных жителей.

Филогенетические аспекты невербальной коммуникации

К ритуализованному поведению, имеющему филогенетическое происхождение, относятся некоторые элементы невербального поведения. Например, мимические выражения улыбки и смеха.

Доказано, что улыбка ведет свое происхождение от мимики обнаженных зубов, которая у всех обезьян символизирует подчинение и легкий испуг. Смех же филогенетически связан с игровым лицом (мимика расслабленного открытого рта). Игровое лицо характерно для грубой игры детенышей и подростков обезьян. Оно является демонстрацией легкой агрессивности и вместе с тем дружественных намерений субъекта.

Улыбка человека, таким образом, это вовсе не всегда ослабленная копия смеха. Это две конвергентно сблизившиеся в процессе эволюции демонстрации, производные от мимических выражений лица у предков человека.

Выводы относительно различного филогенетического происхождения смеха и улыбки нашли дополнительное подтверждение при наблюдении за детьми. Установлено, что дошкольники чаще улыбаются, инициируя социальные контакты с высокоранговыми детьми. В этом контексте улыбка выполняет функцию умиротворения, сходную с мимикой подчинения и страха у обезьян.

Эволюционные основы поведения человека

Социальная среда для всех животных и человека является своего рода оболочкой, которая окружает отдельных особей и опосредует воздействие на них физической природы. По этой причине социальность рассматривается многими этологами в качестве универсальной адаптации. Чем социальная организация гибче и сложнее, тем большую роль она играет в защите особей данного социума. Данные последних лет из области приматологии показывают, что многие, казалось бы, чисто человеческие качества в зачаточной форме* уже представлены у высших человекообразных обезьян. Речь идет о свободе воле, создании произведений искусства, пластичности и разнообразию социальной организации. Даже мораль и чувство ответственности характерны не только для человека.

Эксперименты с обучением шимпанзе, горилл и бонобо языку глухонемых свидетельствуют о том, что познавательные способности у этих видов достаточны для усвоения символов и оперирования знаками. Освоение языка человекообразными обезьянами происходит у них в ходе общения – как и у детей, а не путем формирования условных рефлексов.

Невозможно отрицать, что наши действия могут определяться глубинными базовыми мотивациями. Социальные нормы часто входят в конфликт с внутренними ориентациями индивидуума, родившегося и выросшего в данной культуре и с первых дней жизни обученного вести себя строго определенным образом. Как это ни парадоксально, но именно в сфере социального поведения человек менее всего свободен от ограничений, наложенных на него эволюцией. Иллюстрацией этого является несоответствие между способностью контролировать внешнюю среду обитания и полнейшей человеческой несостоятельностью регулировать проявления социальной жизни. То есть человек способен создать практически любые заданные условия среды (климат, освещение, ресурсообеспеченность). В то же время он практически не способен поддерживать заданный ритм общественной жизни, исключить возможность эмоциональных взрывов и социальных демонстраций. Более того, он не всегда может удержать самого себя в определенных рамках поведения.

Определенный поведенческий акт может осваиваться человеком с помощью научения и тренировки, но это не означает безграничной податливости его поведения воздействию среды. Существует заметная предрасположенность в освоении поведенческих навыков у животных и человека. Так что представления о том, что разум ребенка – абсолютно чистый лист, можно считать несостоятельным.

Хотя предрасположенность к научению в сильной степени канализирована индивидуальным опытом, однако большую роль в этом процессе играют общекультурные факторы. Процессы освоения коммуникативных навыков демонстрируют большую степень сходства в разных культурах. Лингвисты даже говорят о наличии врожденного механизма освоения языка. __________________________________

*Этот феномен рассматривался в теории номогенеза Л.С.Берга как «предварение признаков».

В поведении людей разных культур можно выделить ряд характеристик, представляющих собой градацию от относительно стабильных до сильно изменчивых, культурно-специфичных. То, что конкретное поведение встречается во всех культурах, еще не говорит о его врожденной основе. Хотя двигательные акты имеют место у любого человека. К их числу можно отнести выразительные движения типа плача, смеха, улыбки, выражения печали и боли. В большинстве же случаев сходство поведенческих стратегий объясняется одинаковыми культурными потребностями.

Один и тот же культурный феномен может достигаться сотнями различных способов и являться следствием различного опыта научения. Так, во всех без исключения человеческих культурах люди пользуются огнем, но способы его добычи и сохранения варьируют.

Этология человека и культурная антропология

Кросс-культурные исследования ведутся в настоящее время широко. Прежде всего, это традиционный анализ поведенческих универсалий – невербальное поведение*. Кроме того, строятся общие модели поведения в разных сферах человеческой жизни (например, церемонии инициации, брачные церемонии, приветствия, взаимодействия мать-ребенок и многое другое).

В этологических работах можно найти убедительные примеры врожденности таких базовых чувств, как привязанность, ненависть, страх. Например, родительская любовь не результат развития культуры, а важнейшая филогенетическая адаптация, играющая первостепенную роль в сохранении нашего вида. Родительская любовь и привязанность есть во всех без исключения человеческих культурах, а участие в заботе о детях родственников и других членов группы вовсе не ведет к отсутствию привязанности между матерью и ребенком. Мать и отец всегда являются предпочтительными персонами, у них ищут утешения и защиты в ситуациях опасности, испуга или огорчения. Это происходит в обществах с самым разным типом социальной организации. Смерть ребенка – столь же травмирующее событие в жизни охотников собирателей или ранних земледельцев, как и в современном обществе. Даже когда родители вынуждены убивать новорожденного, это делается не с легким сердцем: они горюют и тяжело переживают это событие.

___________________

*Невербальное поведение – это все те виды поведения, исключая произносимые слова, которые имеют место во время общения. Такие невербальные аспекты поведения включают в себя:

• выражение лица;

• жесты и движения кистей, рук и ног;

• позу, наклон и ориентацию тела;

• тон голоса и другие вокальные характеристики, в том числе высоту, скорость речи, интонацию и паузы;

• дистанцию между людьми при общении;

• прикосновения друг к другу;

• взгляд и визуальное внимание.

Выводы этологии позволяют взглянуть на, казалось бы, давно понятный феномен в ином ракурсе. Рассмотрим предпочтения в выборе репродуктивного партнера противоположного пола. Они определяются некоторыми общими правилами как в современном, так и в традиционном обществах.

В современном индустриальном обществе женщины предпочитают мужчин, которые вносят непосредственный вклад (прямой или непрямой) в заботу о детях, тогда как мужчины предпочитают женщин с более высокими репродуктивными возможностями (более молодых и здоровых). Запросы представителей обоих полов зависят от реальной ситуации и видоизменяются в соответствии с определенными правилами. Если найденный субъект не обладает теми признаками, которые наиболее привлекательны для противоположного пола (красота лица, фигуры, рост и пр.), то его требования становятся менее строгими и степень избирательности снижается. Люди действуют в соответствии с указанными принципами и хорошо понимают их на интуитивном уровне. Это позволяет добиваться успеха в поиске репродуктивного партнера и максимально реализовывать свои собственные возможности.

Избирательный родительский вклад в направлении детей определенного пола также является универсальной человеческой характеристикой. Решение о том, в кого следует вкладывать в первую очередь (в дочерей или сыновей), зависит от того, дети какого пола обеспечивают родителям большую итоговую приспособленность,

Так, в традиционном обществе (например, среди фермеров Германии 18-19 вв.) родители предпочитали больше вкладывать в дочерей. Эго объяснялось тем, что именно дочери в этих условиях оставляли больше потомства. Посредством этой деятельности дочерей фермеры полнее использовали земельный потенциал. Тем самым они обеспечивали своему роду лучшие условия для процветания в будущем.

Там, где экономические условия позволяют родителям достичь более высокой приспособленности через сыновей, родительский вклад будет выше именно в них, а не в дочерей. Например, вклад больше в сыновей или дочерей может зависеть от того, кто – мальчик или девочка – из их семьи имеет больше шансов принести в будущем больше внуков.

Особый интерес представляет анализ поведенческих стратегий в ситуациях, когда факторы среды действуют вразрез с адаптациями, закрепившимися в поведении человека на протяжении тысяч лет его эволюции.

Примерами могут служить наметившаяся в современном индустриальном обществе ориентация на более поздний возраст начала репродукции. Одновременно сокращается среднее число детей в семье. Происходит изменение стандартов женской красоты. В том же ракурсе можно рассматривать и тенденцию к распаду многопоколенной семьи, ранний уход молодого поколения из родительского дома.

Традиционная связь родители-дети, роль бабушек и дедушек в заботе о внуках во многих индустриальных обществах практически полностью сошла на нет. Результат – отчужденность между родственниками, чувство одиночества и ненужности у людей пожилого возраста. Такие реалии, типичные прежде всего для городской среды. Они находятся в явном противоречии с врожденными моделями поведения.

Правда в последнее время прослеживается некоторый возврат к естественным ценностям. Американские антропологи сообщают о нарастании мощного движения американских бабушек и дедушек, требующих для себя больше прав в общении с внуками. Наметились и тенденции более близких контактов между родственниками. Факты вполне естественные и объяснимые с филогенетической точки зрения. Забота со стороны бабушек и дедушек – типичное явление в традиционных обществах. Это важная поведенческая адаптация человека, повышающая шансы детей на выживание. Корни этого явления уходят в наше приматное прошлое.

Фобии как отражение эволюционного прошлого человека

Если провести твердым предметом по стеклу, раздастся характерный скрежещущий звук. Многие люди этот звук плохо переносят и почти все – морщатся, услышав его. Звук этот очень похож на сигнал, который издает обезьяна, увидевшая змею. Змеи искони одни из самых опасных соседей обезьян и страх перед ними – филогенетически закрепленная адаптивная черта. По наследству от приматов эта инстинктивная программ перешла и к человеку.

Гадофобия широко распространена как в пределах одной культуры, так и разных, хотя степень ее проявления существенно варьирует на индивидуальном уровне. Человек может быть предрасположен к усвоению страха перед змеями. Дети, воспитанные в условиях, где они не могут встретиться со змеей, демонстрирую лишь легкий страх при первом контакте со змееобразным объектом в возрасте полутора-двух с половиной лет. Но они активно убегают от ползущей змеи в возрасте трех лет.

Страх перед змеями практически не уменьшается с возрастом детей, в отличие от страха перед собаками или незнакомцами. Степень выраженности страха у детей в значительной мере может варьировать в зависимости от их социального опыта. (Дети наблюдают за людьми, которым они верят и которых любят, это вызывает у них сходные реакции на сходные стимулы). Такой способ освоения образа опасностей характерен и для других приматов.

Молодые зеленые мартышки реагируют по-разному на появление леопардов, змей и орлов. Причем правильная реакция более вероятна при условии, что они вначале увидят реакцию взрослых. Молодые макаки резусы, по всей видимости, имеют врожденную предрасположенность к страху перед змеями. Однако для оформления фобии в конкретное поведение они также должны вначале увидеть реакцию взрослых особей на появление змеи.

Некоторые люди демонстрируют выраженную боязнь змей, не соизмеримую с реальной угрозой, которую могут представлять для них эти рептилии. Страх иррациональный, не подчиняющийся волевому контролю. Возможно, что роль змеи как символа в разных культурах связана с такой крайней реакцией. Змеи играют важную роль в мифологии и часто символизируют зло. Показательно, что люди в значительно меньшей мере демонстрируют боязнь в отношении куда более опасных объектов, постоянно присутствующих в условиях современного индустриального общества – машин, бомб, ракет и пр. Эти данные указывают на естественную предрасположенность человека к страхам перед змеями.

У детей можно наблюдать кроме того, спонтанный страх перед другими объектами, которые могли представлять реальную угрозу для наших далеких предков – пауками, крысами, высотой, темнотой, громом и молнией, одиночеством.

Культурная этология

Важное место в этологических исследованиях, начиная с 80-х годов прошлого века, занимают работы по этологии искусства и эстетики, а также исследования по этологии города.

Этология предлагает свою версию объяснения внешнего сходства защитных фигур и оберегов, созданных мастерами разных культур и разных эпох. Основывает она свои данные на реликтах человеческого поведения, остатки которых можно наблюдать и в наши дни.

Так, страшное лицо, вытаращенные широко открытые глаза, длинный высунутый язык и квадратный рот с обнаженным рядом верхних и нижних зубов часто встречаются в репертуаре детского поведения, когда один ребенок издевается или дразнит другого. Такие гримасы при агрессивном поведении встречаются у детей всего мира. В некоторых культурах агрессивные действия взрослых также могут содержать эти элементы поведения (квадратный рот, высунутый язык). Такая мимика сходна в разных культурах. На Новой Зеландии высунутый язык означает угрозу и оскорбление. Во время военных танцев язык не просто высовывали, а старались сделать его как можно более длинным. В Австралии демонстрация языка провоцирует драку.

Квадратный рот, также реликтовая форма поведения, описана в детской культуре по всему миру. Его значение – демонстрация презрения к партнеру. Квадратный рот филогенетически восходит к оскалу у обезьян. При этом основная нагрузка у последних делается на демонстрацию мощных клыков. У человека клыки сильно редуцированы и больше никого устрашить не могут. Однако поведение это осталось и оно понятно представителям разных культур. В этом случае можно наблюдать пример того, как поведенческая демонстрация пережила сам орган, который должен был демонстрироваться таким путем.

Еще один пример – фаллические демонстрации. Такие демонстрации встречаются на фигурках с острова Бали, терракотовых статуэтках из Эквадора и многих других. Фаллические изображения часто трактуются как чисто сексуальные. Однако наблюдения за приматами показывают, что фаллические демонстрации связаны с обозначением высокого социального статуса. Такое поведение интерпретируется как ритуальная угроза покрывания. В некоторых традиционных обществах фаллическая демонстрация сохраняется в _______________

*Фаллический от фаллос. Фаллос – символическое изображение мужского полового члена, предмет культа многих языческих религий. Как правило, такие изображения символизируют мужское плодородие и начало новой жизни.

костюме. Она сочетается с другими признаками ранга и статуса. В воинственных культурах папуасов Новой Гвинеи часто используются фалокрипты, визуально увеличивающие фаллос. Они как бы демонстрируют постоянную эрекцию и угрозу в адрес окружающих. Ритуализация в одежде является производной непосредственной агрессии. Она может принимать формы реального изнасилования для демонстрации силы и подчинения. Такие примеры описаны в действительности как демонстрация грубой силы и доминирования.

Аналогично, агрессивное значение имеют и ритуальная демонстрация ягодиц. Ее можно рассматривать в качестве анальной демонстрации. В одном из фильмов, снятых в поселении бушменов Калахари, мальчик 8-9 лет шутливо угрожает младшим детям, выставляя перед ними зад и раздвигая ягодицы, показывая анальное отверстие. В некоторых первобытных культурах можно реально наблюдать этот жест в агрессивном контексте и с полной имитацией дефекации (например, у бушменов и папуасов Новой Гвинеи).

Есть также данные о том, что у первобытных народов дефекация на территории врага также является актом агрессии. В современных индустриальных культурах демонстрация ягодиц как агрессивное поведение сохраняется у детей, подставление ягодиц с одновременным похлопыванием по этому месту применяется как оскорбительный жест взрослыми. Во многих языках присутствует его вербальный аналог.

Итак, мы поверхностно ознакомились с проявлениями поведения человека. Установили эволюционные корни многих поведенческих актов и тем самым наше родство в этом плане с другими животными. Это означает, что мы многое сможем узнать о развитии поведения человека, изучая поведение животных. Но нельзя ограничиваться исследованием только наших ближайших родственников – обезьян, так же как и данными медицины. Необходимы опыты с самыми разнообразными существами, чтобы мы могли строить выводы на возможно большем числе источников. Применение наших исследований к познанию человека может оказаться в конечном итоге наиболее серьезным оправданием необходимости науки о поведении животных – хотя как заметил Н. Тинберген, такая точка зрения и может казаться эгоистичной.

16