§ 114. Дальнейшее о потенциальности тезиса и модификации нейтральности

Различие не-нейтрального и нейтрального сознания касается, согласно проведенным анализам, не только переживания сознания в аттенциональном модусе cogito, но также и в аттенциональной неактуальности. Это различие заявляет о себе двойным поведением "задних планов" сознания при аттенциональном переводе их в "передние планы", говоря же точнее, при их преобразовании в аттенциональные актуальности, вместе с которыми первоначальное переживание переходит в доксическое cogito и даже в пра-доксу. Само собой разумеется, что таковое возможно при всех обстоятельствах, ибо от сущности любого интенционального переживания неотделима возможность "взглядывать" на свои ноэсы и на сами ноэмы, на ноэматически конституируемые предметности и на предикаты таковых - схватывать их, полагая по способу прадоксы.

Положение, как могли бы мы тоже сказать, - таково, что модификация нейтральности - это не специальная модификация, какая примыкает к актуальным тезисам - единственно действительным тезисам, - но она затрагивает фундаментально-сущностную особенность любого сознания вообще, каковая выражается в отношении к актуальной полегаемости или неполагаемости по мере прадоксы. Отсюда необходимость раскрыть таковую именно в актуальных праполаганиях и, соответственно, в претерпеваемых таковыми модификациях.

Конкретнее же, речь идет о следующем:

Сознание вообще - какого бы вида и какой формы оно ни было - все целиком пронизано радикальным размежеванием: прежде всего, как мы знаем, от любого сознания, в каком чистое Я не с самого начала живет как "осуществляющее" таковое, т. е. не с самого начала обладающее формой "cogito", неотделима возможная, по самой сущности, модификация, переводящая сознание в эту форму. В способе же осуществления сознания в пределах модуса cogito имеются две основные возможности; или же, если выразить это иначе: К любому cogito принадлежит точно соответствующая ему противоположность - принадлежит так, что ноэма его обладает точно соответствующей ей противоноэмой в параллельном cogito.

Отношение параллельных "актов" состоит в том, что один из них - "действительный акт" и cogito его - "действительное", "действительно полагающее", между тем как другой акт - это "тень" акта, cogito не настоящее, в собственном смысле, не "действительно" полагающее. Один - действительно совершает, другой же - простое отражение совершения.

Соответствует тому и радикальное различие коррелятов: по одну сторону - конституируемое ноэматическое совершение с его характеристикой немодифицированного действительного совершения, по другую - "просто мысль" о точно соответствующем совершении. Действительное и модифицированное соответствуют друг другу в идеале абсолютно точно, и все же то и другое - не одной и той же сущности. Ибо модификация переносится и на сущности: первозданной, из первоисточника, сущности отвечает ее противосущность в качестве "тени" той же самой сущности.

Естественно, что в эту образную речь, где говорится о тенях, отражениях и образах, нельзя вносить чего-либо от простой кажимости, от обманчивого мнения, потому что вместе с этим были бы ведь даны действительные акты и, соответственно, позициональные корреляты. А что касается иной подмены, какая напрашивается сама, подмены той модификации, какая обсуждается сейчас: с модификацией фантазии, которая тоже создает противоположность любому переживанию - как настоящему переживания во внутреннем сознании времени,- а именно образ такового в фантазии, то против такой подмены уже не приходится и предупреждать.

Радикальное разделение интенциональных переживаний на два класса, соотносящихся как действительность и бессильное отражение ноэматического совершения, заявляет о себе для нас здесь (когда мы исходим из области доксы) следующими фундаментальными положениями:

Любое cogito в себе самом - это либо доксическое праполагание, либо же нет. Однако в силу определенного закона, вновь неотделимого от генеральной основополагающей сущности сознания вообще, любое cogito может переводиться в доксическое праполагание. Причем весьма многообразно, а в особенности так, что любая - в самом широком смысле - "тетическая характеристика", конституируемая в ноэме этого cogito в качестве коррелята принадлежащего к cogito ноэтического "тезиса" (соответственно в самом широком смысле), претерпевает преобразование в характеристику бытия, тем самым принимая форму модальности бытия в предельно широком смысле. Таким путем характеристика "вероятно" - ноэматический коррелят предположения, причем специфически "характера акта", "тезиса" предположения как такового, - преобразуется в бытие вероятным, равно как ноэматическая характеристика "под вопросом", - специфический коррелят тезиса вопросительности - преобразуется в формы бытия под вопросом, коррелят негации - в форму небытия - сплошь формы, которые, так сказать, приобрели отпечаток актуального доксического пра-тезиса. Однако все это продолжается и дальше. У нас найдутся основания для того, чтобы распространить понятие тезиса на все сферы актов и таким образом говорить о тезисах вкуса, желания, воли с их ноэматическими коррелятами "нравится", "желательно", "практически должно" и т. п. Эти корреляты благодаря априорно возможному переводу соответствующего акта в доксический пра-тезис тоже принимают модальности бытия в до предела распространенном смысле, - так "нравится", "желательно", "должно" и т. д. обретают возможность получать предикаты, потому что в актуальном полагании праверования осознаются, как - сущее нравящимся, сущее желательным и т. д.77[43] Перевод же следует в этих случаях разуметь так, что в нем сохраняется по всей ее сущности ноэма изначального переживания - если отвлечься только от модуса данности, каковой закономерно изменяется вместе с переводом. Однако этот пункт еще нуждается в дополнении.78[44]

Оба случаи радикально размежеваны благодаря тому, что соответствующая прадокса - либо действительная, так сказать, действительно веруемая вера, либо же ее бессильная противоположность, просто "думать-себе" (о бытии просто как таковом, бытии возможным и т. д.).

Что же даст - само по себе - доксическое преобразование соответствующего изначального переживания, - разворачивания ли его ноэматических составов в действительные доксические праполагания или же таковые разворачиваются исключительно в доксические нейтральности, - все это абсолютно твердо предопределено сущностью соответствующего интенционального переживания. Следовательно, с самого начала в сущности любого переживания сознания предначертана твердая сумма потенциальных полаганий бытия, причем, в зависимости от того, каким образом устроено с самого начала соответствующее сознание, - это либо поле возможных действительных полаганий или же возможных нейтральных "теневых полаганий".

И вновь - сознание вообще устроено так, что оно отличается двойственностью типа: праобраз и тень, позициональное сознание и - нейтральное. Одно характеризуется тем, что его доксическая потенциальность приводит к действительно полагающим доксическим актам, другое же - тем, что оно дает выйти из себя лишь теням таковых, лишь модификациям нейтральности, однако, я полагаю, что в его ноэматическом составе вообще нет ничего доксически схватываемого, или же, что равнозначно, что оно содержит не "действительную" ноэму, а лишь противоположность таковой. И за нейтральными переживаниями остается лишь одна доксическая возможность полагания - та, что принадлежит к ним как данным имманентного сознания времени и определяет их именно как модифицированное сознание модифицированной ноэмы.

Отныне переживания "позиционально" и "нейтрально" послужат нам в качестве терминов. Любое переживание - имеет ли оно форму cogito, есть ли оно в каком-то особенном смысле акт или нет - подпадает под эту противоположность. Итак, позициональность означает не наличие или осуществление действительной позиции, этим выражается лишь известная потенциальность совершения актуально полагающих доксических актов. Однако случай, когда переживание с самого начала есть осуществленная позиция, мы введем в понятие потенциального переживания, что тем не менее предосудительно, что согласно закону сущности ко всякому осуществленному полаганию принадлежит множественность потенциальных полаганий.

Как и подтвердилось, различие позициональности и нейтральности вовсе не выражает какое-либо своеобразие, которое просто сопрягалось бы с полаганиями верования, какой-либо вид модификаций верования, вроде предполагания, вопросительности и т. п. или, в иных направлениях, принятия, отрицании, аффирмирования, стало быть, не интенциональные сдвиги прамодуса, сдвиги верования в отчетливом смысле. Такое различие и на деле, как мы это и предсказывали, есть универсальное различие сознания, различие, которое, однако, в ходе наших анализов с полным основанием является в качестве примыкающего к (специально выявленному в узкой сфере доксического cogito) различению позиционального (т. е. актуального, действительного) верования и его нейтральной противоположности (простого "думать-себе"). Тут и выступили в высшей степени примечательные и глубоко заложенные сущностные сплетения верования как характера акта и всех иных видов характеров акта, а тем самым и всех видов сознания вообще.