§ 148. Проблемы формальной онтологии, относящиеся к теории разума

Поворот ведет нас от этих дисциплин к соответствующим им антологиям. Феноменологически взаимосвязь дана уже вообще возможными поворотами взгляда, которые могут совершаться в пределах любого акта, причем те составы, какие доставляются этими поворотами взгляду, сплетены между собою разного рода сущностными законами. Первичная установка - это установка на предметное, ноэматическая рефлексия ведет к составам ноэматическим, ноэтическая - к ноэтическим. Интересующие нас сейчас дисциплины путем абстракции изымают из этих составов чистые формы, а именно: формальная апофантика - ноэматические, параллельная ей ноэтика - ноэтические формы. Формы ноэматические и ноэтические скреплены друг с другом, а те и другие скреплены с онтическими формами, какие схватываемы путем поворота взгляда назад - к онтическим составам.

Любой формально-логический закон можно обратить, путем поворота, в закон формально онтологический. Тогда мы судим: вместо суждений - о положениях дел, вместо членов суждения (например, именных значений) - о предметах, вместо значений предиката - о признаках и т. д. И речь уже не идет об истине, о значимости предложений суждения, но о составе положений дел, о бытии предметов и т. д.

Само собою разумеется, что и феноменологическое содержательное наполнение поворота допускает свое прояснение путем возвращения к содержательному наполнению соответствующих понятий.

Впрочем, формальная онтология выходит очень далеко за пределы сферы таких простых обращений формальных апофантических истин. К ней прирастают обширные дисциплины - путем тех "номинализаций", о каких мы уже говорили прежде.113[18] В суждениях во множественном числе множественное выступает как тезис множественности. Путем обращения в имя это множественное число становится предметом "множество", и так возникает основополагающее понятие учения о множествах. В таковом выносят суждения о множествах как предметах, обладающих своеобразными видами свойств, отношений и т. д. Это же значимо и для понятий "отношения", "количественное число" и т. д. - как основополагающих понятий математических дисциплин. Вновь, как и тогда, когда мы говорили о простых учениях о предложении, мы должны сказать, что задача феноменологии - не в том, чтобы развивать эти дисциплины, т. е. не в том, чтобы заниматься математикой, учением о силлогизмах и т. п. Феноменологию интересуют лишь аксиомы и понятийный состав таковых, задающий рубрики для феноменологических анализов.

Сказанное само собою переносится на формальную аксиологию и практику, равно как на те формальные онтологии ценностей (в весьма расширительном смысле), благ, каковые, как теоретические дезидераты, следует присовокупить к первым, - короче говоря, на формальные онтологии всех онтических сфер - коррелятов сознания душевного и волевого.

Конечно, заметно, что понятие "формальной онтологии" в наших рассуждениях расширилось. Ценности, практические предметности, - таковые входят в формальную рубрику "предмет", "вообще нечто". Так что с позиции универсальной аналитической онтологии - это материально определенные предметы, а принадлежные им "формальные" онтологии ценностей и практических предметностей - материальные дисциплины. С другой стороны аналогии, основывающиеся внутри параллелизма тетических родов (верование и, соответственно, модальность верования, оценивание, желание) и специфически соотносимых с таковыми синтезов и синтактических формований, - эти аналогии тоже обладают силой, причем столь действенной, что Кант отношение между желанием цели и желанием средств прямо называет отношением "аналитическим"114[19], правда, смешивая при этом аналогию с тождественностью. Собственно аналитическое - принадлежное к предикативному синтезу доксы - никак не должно смешиваться с его формальным аналогом, сопрягаемым с синтезами тезисов - тезисов душевного и волевого. Глубокие и важные проблемы феноменологии разума примыкают к радикальному прояснению этих аналогий и параллелей.