Лекция 2

Роль теории в анализе переводческого процесса и организации переводческой деятельности.

1.Место ненаучных и псевдонаучных подходов в описании переводческого процесса и нормировании переводческой деятельности.

Переводоведение стало приобретать черты науки сравнительно недавно, примерно с 30-х годов 20 в., если иметь в виду только его литературоведческие направления, и с конца 40-х, если говорить о лингвистическом переводоведении. Причем в СССР этот процесс начался несколько ранее, чем в большинстве других европейских стран, за исключением, быть может, Германии.

В Англии, например, по свидетельству Peter Newmark еще в начале 80-х годов «Translation theory's … standing is not yet secure» (Approaches to translation 1988 (1982). Сам он получил переводоведческую подготовку в ГДР (Лейпциг).

Однако отсутствие науки вовсе не мешало рассуждать о переводе: «… ‘everyone’ has views about translation», говорит Ньюмарк.

Рассуждений и суждений было предостаточно, но они носили, как правило, умозрительный характер и относились к очень ограниченному кругу вопросов. Это была не теория, а "reflections and essays on the merits of faithful and free translation», унаследованные из глубокой древности.

Ее «язык» был чрезвычайно метафоризирован. Вот краткий список метафор, унаследованный европейской «переводческой мыслью»: «translation [was identified] with women, carpets, traitors, coats, mirrors, Turkish tapestry (the reverse side), copper coins, false portraits, clear or coloured glass, musical transcriptions, wives, heroism and folly» и т.д. Отношение к теории показывает и такое шутливое высказывание (“Shavianism”): «Those who can, write, those who cannot, translate; those who cannot translate, write about translation».

Причина в том, что перевод считается многими его активными представителями не наукой, а искусством (art of translation) и потому уже не требует, по их мнению, научного описания или изучения научными методами. Иногда его называют также ремеслом (craft of translation), вводя таким образом некую метафорическую иерархию требуемых умений и навыков. Описание же его «особенностей» (на научном языке, предметно-сущностных характеристик процесса) осуществляется с помощью сравнений, первичных «концептуальных» метафор, тогда как задачи переводчика и переводческого процесса нормируются с помощью правил. Они носят, по преимуществу, ярко выраженный прескриптивный – морально-этический и идеологический – характер.

Такие требования и правила предписывают в очень общем виде, без «привязки» к материалу, ЧТО переводчик должен делать, либо ЧТО он НЕ должен делать (чтобы достичь, якобы, наилучшего результата). Но в них не бывает разъяснения, КАК переводчик должен действовать в конкретном типе текста или конкретном контексте, чтобы добиться наилучшего результата.

В этом отношении показательны, например, знаменитые «принципы Tytler’a» (1790 г.): 1) перевод должен полностью передавать идеи оригинала; 2) стиль и манера изложения перевода должны быть такими же, как в оригинале; 3) перевод должен читаться так же легко, как и оригинальные произве­дения. См. А. Тайтлер. “Принципы перевода”.

Незначительная эвристическая ценность первых попыток сформулировать общие принципы перевода и объясня­лась, главным образом, тем, что они не были основаны на тщательном изучении фактического материала (то есть не носили ни дескриптивного, ни инструментального характера) и подчас подменяли “то, что есть” в переводческой деятельности, тем, что, по умозрительному мнению того или иного автора, “должно было быть” в «хорошем» переводе.

2.Анализ соотношения теории и практики перевода в работах в.Н. Комиссарова (Современное переводоведение, 2002)

2.1.Негативная реакция переводчиков на появление научного переводоведения

Первые попытки обосновать необходимость научного осмысления переводческой деятельности вызвали резкие возражения со стороны самих переводчиков, … Теория или наука о переводе воспринима­лась ими как нечто в корне противоположное и даже враждебное искусст­ву перевода. Они смешивали теорию перевода сводом правил, претендующих на то, что, изучив их, любой человек может стать отличным переводчиком. А такую претензию переводчики-профессионалы считали неоправданной и ошибочной. Перевод для них — это исключительно искусство, и, как таковое, он недоступен для научного членения и анализа.

2.2.Доводы в пользу научного переводоведения.

Подобные возражения против научного изучения переводческой деятельности явно основаны на недоразумении. Тезис “перевод — это не наука, а искусство” сформулирован некорректно.

Как и любая другая практическая деятельность, перевод, естественно, не может быть “наукой”, то есть теоретическим описанием себя самого.

Теория перевода и переводческая практика — это разные, хотя и взаи­мосвязанные понятия.

Литературная де­ятельность — это, ведь, несомненно, творчество, но на этом основании нельзя отказывать в праве на существование такой науке, как литерату­роведение.

2.3. Научное толкование понятия «искусство перевода».

Что означает утверждение, что перевод — это искусство?

То, что обычно называют искусством перевода, относится … к его умению … создавать полноценный текст перевода, делать правильный выбор язы­ковых средств, учитывая всю совокупность факторов, влияющих на ход и результат перевода. … учет подобных факторов происходит во многом интуитивно, в результате творческого акта. Высокая степень такого твор­ческого умения вполне заслуживает названия искусства.

Но понятие “искус­ство перевода” относится к умению создавать текст перевода, а не к изучению сущности этого процесса.

Трудность такого изучения, как и теоретического исследования любых видов мыслительной и речевой дея­тельности, ни в коей степени не ставит под сомнение его принципиаль­ную возможность и необходимость.

2.4. Связь переводческой теории и практики.

Теория перевода непосредственно связана с переводческой прак­тикой. При этом любые теоретические концепции должны опираться на описание наблюдаемых фактов реального процесса перевода, обобщать и объяс­нять эти факты, а не на их умозрительные реконструкции.

Однако, теоретическое исследование не всегда может иметь непосредственный “выход” в практику, абстрактные теоретические концепции не могут быть прямо использованы перевод­чиком в его работе. Связь теории и практики перевода может носить и более сложный, опосредованный характер. Но расширение наших знаний о процессах объективной действительности имеет несомненную ценность для управления этими процессами.

[Аналогии: Мы не можем управлять хаотичными погодными процессами, но изучать и отслеживать их можем и должны. Мы не можем управлять развитием языковых процессов, но изучать их частично регулировать должны и можем.]

Прежде чем ответить на вопрос, “как надо переводить”, теория перевода должна была изучить вопрос о том, “что значит переводить”.