Латинский квадрат

	b	p	d	t	g	k
b	i	e	a	o	u	ū
p	e	a	o	u	ū	i
d	a	o	u	ū	i	e
t	o	u	ū	i	e	a
g	u	ū	i	e	a	o
k	ū	i	e	a	o	u

По вертикали расположены начальные согласные, по горизонтали – конечные. В результате экспериментатор получает сочетания bib, bep, bad, bot и т.д. Если согласных оказывается больше, чем гласных, то гласные можно повторить в каждой строке дважды (i, e, a, o, u, i, e, a, o, u). Нельзя предъявлять испытуемым слова или звуковые комплексы, имеющие в данном языке значение. Эти комплексы должны быть бессмысленными.

2. Важным компонентом любого психолингвистического эксперимента явля­ется фактор, который условно можно назвать «участие экспериментатора». Если, например, в лингвистических экспериментах подбор единиц анализа и их группировка осуществляется самим экспериментатором и такая процедура (если, разумеется, она не носит ярко выраженного субъективного и произвольного ха­рактера) считается вполне приемлемой, то в психолингвистических эксперимен­тах такое «участие» экспериментатора в подготовке материала является недопус­тимым. Так, например, подготавливая материал для предъявления испытуемым с целью изучения фонетической мотивированности слова, Ж.-М. Петерфальви (Peterfalvi 1970) выбрал из словаря 75 слов и разделил их на 5 семантических категорий: то, что можно услышать; то, что воспринимается органами чувств (кроме слуха); движение; конкретные предметы; абстрактные понятия. Получен­ные 5 списков он попросил оценить испытуемых (проверялась правильность категоризации). Лишь внеся коррективы с учетом оценок испытуемых, экспери­ментатор предъявил 5 списков слов участникам эксперимента для выполнения основной задачи – оценки степени мотивированности каждого слова. Однако, предвидя возражения критиков, Ж.-М. Петерфальви составил новый список стимулов, сформированный по его заданию испытуемыми. По аналогичному вопросу велась полемика между Тэйлорами и их оппонентами относительно формирования списка слов, предназначенного для последующего фоносеманти­ческого анализа. Такие списки формируются не экспериментатором, а выпи­сываются из идеографических словарей (например, из словаря Роже, как это делал Ньюмэн).

Если экспериментаторам необходимо подобрать слова с определенным кон­нотативным значением («приятные»-«неприятные» и т.п.), то такой подбор осу­ществляется также по специальным словарям (см., например [Johnson et al. 1964], которые выписали «плохие» и «хорошие» слова из так называемого «атласа коннотаций»). Поэтому некорректной – с позиций принятых в психолингвистике требований – будет процедура, при которой экспериментатор сам оценивает и группирует тексты для последующего фоносемантического анализа (например, экспериментатор подбирает тексты с «мажорным» или «минорным», как ему представляется содержанием, а затем анализирует их фонетический состав). Это требование может быть менее жестким, учитывая недостаточное число экспертов в условиях окружающих нас реалий. Если, однако, экспериментатор сам группирует исследуемые тексты, то при их правильной группировке следует ожидать статистически значимых различий в распределении прежде всего звуков /r/ и /l/, а также таких звуков, как /m/ /n/, с одной стороны, и /t/, /k/ и др. – с другой.

Точно так же является ошибочной процедура, при которой экспериментатор инту­итивно оценивает соответствие между фонетическим значением слова и лексическим содержанием этого слова, как, например, поступал А.П. Журавлев, сравнивая значение слова жаба и вычисленное фонетическое значение этого слова.

3. Испытуемые. Нельзя привлекать носителей одного языка для оценки зву­ков другого языка, если изучение такого «взаимодействия» не является пред­метом специального исследования. Если все же студентов-украинцев пытаются привлечь для оценки звуков немецкого языка, то предварительно опытным путем необходимо доказать, что студенты-украинцы оценивают звуки немецкого языка так или приблизительно так, как это делают немцы. Опыт изучения звуко­символизма показал, что по некоторым шкалам наблюдается сходство в оценках звуков английского и немецкого языков студентами-украинцами. Но это совер­шенно не касается шкалы оценки. Нельзя переносить оценки тех или иных звуков (тем более, по шкале «приятный – неприятный») в одном языке (например, в древнегреческом) на оценки схожих звуков в другом языке (например, в английском), как это имеет место в некоторых диссертационных исследованиях.

Прежде чем привлекать студентов-украинцев к экспериментам, где мате­риалом является иностранный язык, необходимо решить, связан ли такой опыт с тем, что принято называть языковой компетенцией, или от испытуемого требу­ется проявить только способности к решению чисто логических задач. Например, в исследовании Л.В. Цвяк (см. [Цвяк 2001]) студенты-украинцы, владеющие в той или иной степени немецким языком, привлекались для оценки семантического расстояния между словами. Однако результаты этого эксперимента были учтены лишь после того, как тот же материал был предъявлен носителям немецкого языка и экспериментатор получил возможность убедиться, что обе группы испытуемых оценивают семантическое расстояние между словами одинаково (использовался корреляционный анализ).

4. При изложении результатов психолингвистических экспериментов (исходя из образцов публикаций в профильных зарубежных журналах по психологии и психолингвистике) рекомендуется подробно описать условия проведения экспе­римента: как и в каком виде предъявлялся материал, какие требования содержала инструкция, как было проверено согласие между испытуемыми (можно использо­вать, например, коэффициент Кендэла W – см. раздел 6.6), каким образом были математически обработаны данные. После изложения условий проведения экспе­римента излагаются его результаты, а затем следует раздел «обсуждение резу­льтатов» (discussion).

Основной целью интерпретации результатов эксперимента должна быть проверка «каузальных» (причинных) гипотез. Как полагает Д. Кэмпбелл, для утверждения о том, что отношения между двумя переменными являются каузальными, необходимы, по крайней мере, три условия: 1) причина должна по времени предшествовать эффекту; 2) воздействие должно быть статистически связано с эффектом, так как, если возможные причина и эффект не связаны (статистически значимо) друг с другом, одно не может быть причиной другого; 3) не должно быть правдоподобного альтернативного объяснения появления наблюдаемого эффекта (Кэмпбелл 1980: 40-41).

Следует иметь ввиду, что каждый компонент психолингвистического экспе­римента (материал, испытуемые, инструкция, методы обработки результатов) могут оказать влияние на конечные результаты и выводы. В практике психолингвистических исследований наблюдаются случаи, когда в ходе возник­шей полемики забраковываются и отклоняются, казалось бы, убедительные результаты, если оппоненту удается найти некорректно использованные мате­риалы или некорректно обработанные данные в том или ином эксперименте (таковой была, например, полемика по поводу звукосимволических экспери­ментов между И. Тейлор и Дж. Вайсом (см. подробнее [Левицкий 1998: 13])). В заключение следует заметить, что психолингвистический эксперимент интересен только в том случае, если экспериментатор четко представляет себе, что он хочет узнать с помощью эксперимента, если он детально обсуждает и умело интерпретирует результаты этого эксперимента.

Таблица 7