Сопоставление перечней признаков фонетического значения

№	Лексемы	Перечень в [Журавлев 1974]	Перечень в [Журавлев 1981]	Объективный перечень
1	2	3	4	5
1.	арбуз	–	большой	мужественный (0,9); большой/громкий (0,8); могучий (0,7); сильный (0,6)
2.	бас	хороший, большой, мужественный, сильный, величественный, яркий, громкий, могучий <грубый, активный, быстрый, легкий, подвижный>	мужественный, сильный, громкий	могучий (1,2), мужественный (1,1), грубый (1), яркий/громкий/активный (0,9); большой/сильный/ быстрый/величественный/ подвижный (0,8); хороший (0,6); легкий (0,5)
3.	бубен	яркий, громкий, <большой, мужественный, могучий>	яркий, громкий	мужественный (0,7); большой/могучий/громкий (0,6), яркий (0,5)
4.	грохот	грубый, сильный, шероховатый, страшный, могучий <мужественный, угловатый, злой>	грубый, сильный, шероховатый, страшный	мужественный (1), грубый/угловатый (0,7); злой/сильный (0,6); могучий/страшный/ шероховатый (0,5)
5.	добро	–	хороший, активный, сильный, величественный	мужественный (1,3); грубый/сильный (1,2); большой/могучий (1,1); яркий/громкий (1).
6.	жуть	плохой, темный, безобразный, тяжелый, страшный, злой <большой, грубый, медленный, шероховатый, низменный>	плохой, темный, страшный	отталкивающий/страшный (1,1); грубый (0,9); злой, тяжелый (0,8)
7.	заря	светлый, яркий <мужественный, сильный, громкий>	светлый, яркий	яркий (0,9); сильный (0,8); громкий (0,7); светлый (0,6)
8.	лопух	–	грубый, темный	медленный/мужественный/ медлительный (0,6); темный (0,5); грубый (0,3)
9.	мимоза	нежный, женственный, безопасный <добрый, медлительный>	нежный, женственный	нежный/женственный/ медлительный, безопасный (0,6)
10.	огонь	хороший, большой, сильный, красивый, величественный, яркий, могучий, <мужественный, гладкий, громкий>	хороший, большой, сильный, красивый, величественный, яркий	большой (0,9); сильный (0,8); красивый/величественный/ яркий/громкий (0,7); хороший (0,6); гладкий (0,5)
11.	паук	темный, страшный, низменный, тусклый, тихий <мужественный>	темный, страшный, тихий	мужественный/темный/ страшный (0,7); низменный/тихий (0,5)
12.	тишь	маленький, нежный, слабый, тусклый, тихий <женственный, хилый>	тихий	тихий (1,1); нежный (0,9); слабый (0,8); хилый (0,8)
13.	туча	–	темный, страшный	темный (0,6); мужественный/страшный/ тусклый (0,5)
14.	фашизм	–	–	тихий (1,5); страшный (1,2); шероховатый (0,9); пассивный (1); медленный/ плохой/темный (0,8)
15.	филин	–	плохой, темный	низменный (1,4), тихий (1,3); маленький/слабый/тусклый (1,2); плохой, медлительный (1); пассивный/хилый (0,9); шероховатый/медленный (0,7); темный (0,6)
16.	хам	плохой, грубый, темный, отталкивающий, низменный <мужественный, пассивный, медленный, шероховатый, тусклый, угловатый, медлительный, тихий>	плохой, грубый, темный, отталкивающий	тихий (1); темный/шероховатый (0,9); тусклый/плохой/ медленный/низменный (0,8); пассивный/отталкивающий/ угловатый/медлительный (0,7)
17.	шепот	нежный, темный, шероховатый, тусклый, тихий <плохой, страшный, низменный>	тихий	тихий (1,4); тусклый (1,2); слабый/страшный (0,9)
18.	шквал	–	темный, шероховатый, страшный, могучий	тихий (1); темный/тусклый (0,9); страшный (0,8); шероховатый (0,7); могучий (0,5)
19.	шорох	темный, шероховатый, тусклый, тихий <плохой, страшный, низменный>	шероховатый, тихий	страшный/тихий (1); тусклый (0,9); шероховатый (0,8)

Во-первых, из всех полученных признаков экспериментатор выбирает только те, которые, с его точки зрения, соответствуют «коннотативному значению слова». При таком подходе существует высокая степень вероятности, что из полученных 19 признаков хотя бы 1 будет – по субъективной оценке экспериментатора – соответствовать тому, чего хочет экспериментатор.

Во-вторых, порядок перечисления, т.е. приписывания признаков слову, основан не на величине полученных оценок, а опять-таки на субъективном решении экспериментатора.

В-третьих, одна из сопоставляемых категорий, а именно то, что А.П. Журавлев называет «коннотативным значением слова», является абсолютно произвольной сущностью, не имеющей никакого точного измерения. При таком подходе экспериментатор может выделить в «коннотативно-признаковом аспекте» лексического значения, например, слова арбуз самые различные (в зависимости от потребности) признаки: и красный, и зеленый; и твердый (поверхность), и мягкий (внутренняя часть); большой, круглый, гладкий, тяжелый, и т.д. Имея большой никем и ничем не предопределенный заранее набор «лексических» признаков и довольно обширный набор «фонетических» признаков, можно практически в любом случае найти хотя бы одно соответствие между первым и вторым набором.

Нетрудно заметить, что субъективизм экспериментатора усиливается по «хронологической оси» (от 1974 к 1981 году) и по оси «научное-популярное». В монографии «Фонетическое значение» (1974) А.П. Журавлев останавливается на случаях «несоответствия» фонетического и «коннотативного» значения и в целом делает такой вывод:

«В результате сложного диалектического взаимодействия зву­чания и значения слова на синхроническом срезе языка можно обнаружить слова с самыми разными отношениями фонетиче­ского и лексического значений — от четкого соответствия до резких противоречий. Но мотивировочная тенденция обнару­живает свое действие в том, что эти отношения между содержанием и формой слов заметно влияют на их функционирова­ние и только в одном направлении: гармония содержания и формы повышает эффективность функционирования, противо­речие затрудняет его и приводит к сдвигам содержания и фор­мы в сторону соответствия» (см. Журавлев 1974: 142-143).

Заметим сразу же, что последнее утверждение находится в полном противоречии с фактами языка: если бы в языке существовала только одна тенденция – в сторону сближения формы и содержания слова, то за тысячелетнюю историю развития языка в нем оставались бы только мотивированные слова. Но это абсолютно не так.

Однако в «популярной» книге «Звук и смысл» (1981) уже ни о каких «несоответствиях» не говорится, а общий вывод сводится к следующему: «Содержательность звуковой формы слова и его признаковое значение – разные аспекты, и при любых способах сопоставлений можно обнаружить их гармонию, но не тождество, не совпадение» (Журавлев 1981: 66). У читателя (а на эту «популярную» книгу делаются ссылки в научной литературе!), особенно у представителей «младшего» поколения лингвистов, не имеющих достаточно большого опыта экспериментальной работы, подсознательно возникает уверенность, что А.П. Журавлев не только открыл способ измерения фонетического значения, но и установил, что подавляющее большинство слов языка обладает этим значением, т.е. у большинства слов языка форма соответствует содержанию.

Понятно, что те методы отбора и интерпретации исследуемого материала, которыми руководствовался А.П. Журавлев, не позволяют получить ответ на важнейший для фоносемантики и для лингвистики в целом вопрос: каково же подлинное соотношение в языке фонетически мотивированных и немотивированных слов? Каков результат взаимодействия двух противоположных тенденций в языке – произвольности и мотивированности языкового знака? Совершенно очевидно, что А.П. Журавлева интересует нечто иное – доказать, что фонетическое значение – это явление, которое не просто существует в языке, но функционирует в таких масштабах, которые превосходят все мыслимые ожидания. Не будем списывать такое стремление А.П. Журавлева на увлеченность первооткрывателя или на особенности «жуткой и мерзопакостной» эпохи, когда так хотелось разрушить устоявшиеся стереотипы. Еще за год до появления книги «Фонетическое значение», обследовав 17 групп слов украинского языка (всего 134 слова), мы пришли к следующим выводам.

1. «Символическое значение» слова далеко не во всех случаях совпадает с его лексическим значением. Из приведенных в табл. 22 134 слов приблизительно 65 % обладают положительной фонетической мотивированностью и 35% – отрицательной. Однако некоторая часть этих слов подбиралась субъективно, в расчете на то, что будет обнаружена ожидаемая положительная мотивированность. Поэтому можно предполагать, что число положительно мотивированных слов в украинском язке составляет 50-60% – картина, не столь радужная, как это представлялось по первому опыту А.П. Журавлева» (см. Левицкий 1973: 54). (2.?)

А.П. Журавлеву, безусловно, принадлежит неоспоримая заслуга в формулировке понятия «фонетическое значение» и в разработке методов его измерения. А.П. Журавлев был пионером в создании целого направления внутри фоносемантики, и его яркие работы в этой области до сих пор не утратили своего значения. Но в силу целого ряда субъективных (личные качества исследователя) и объективных (место и время научного творчества) факторов поиски звукосимволических свойств лексики – вслед за А.П. Журавлевым – постепенно превращались в работах советских и российских исследователей звукосимволизма в мифотворчество. «Года минули, страсти улеглись». Пора от мифов переходить к реальности.