1 Декарт р. Избр. Произведения. М.,1950. С. 342. 22

ря, — только мыслящая вещь, то есть дух, или душа, или интел­лект, или разум»¹.

Одним из оснований Декартовой философии является зна­менитое cogito ergo sum — я мыслю, следовательно, я есть. Надо заметить, что в учебной литературе это положение Декарта часто переводят так: «я мыслю, следовательно, я существую». Но в XX веке в рамках философии экзистенциализма, термин существо­вание не всегда имеет смысл, тождественный обозначению на­личия «я есть». Поэтому более точным переводом является: «я мыслю, я есть». Вокруг декартовского cogito, его толкования и осмысления развертывались баталии философов, начиная с 40-х годов XVII века и по настоящее время.

Понимая человека как Я, существование которого опреде­ляется его мышлением, Декарт осуществил настоящую реформу, имеющую глубинный смысл для человека и его культуры. Сущ­ность данной реформы заключается в том, что основные челове­ческие ценности теперь тесно увязывались с активностью, сво­бодой и самостоятельностью каждого отдельного человека. Принцип «я мыслю, я существую» — не просто принцип мыш­ления, а осознание ценности субъективно-личностного начала.

Таким образом, основанием культуры у Декарта является са­мосознание, хотя оно у него еще не замыкается на самого себя и не приобретает полной автономии. Я у Декарта как конечная субстанция связана с Богом — субстанцией бесконечной. Но бытие Бога Декартом доказывается посредством разума, ибо че­ловек открывает Бога через анализ своего Я. Бога Декарт пони­мает как всемогущее существо, вложившее в человека естествен­ный свет разума. Таким образом, Декарт закладывает основы новоевропейской традиции, в которой самосознание приобрета­ет в конечном итоге полную автономию и становится основанием культуры.

В качестве универсального языка познания Декарт, по сути, предложил математику. Специфика декартовского учения тако­ва, что здесь философские аспекты, объединяющие метафизику, теорию познания, учение о методе, этику, тесно переплетены с естественнонаучными и математическими. Математика, считал Декарт, содержит в свернутом виде все законы природы, а пото­му из математических основоположений открывается весь мир. Разделив единый мир на два независимых мира: духовную и телес­ную субстанции, — Декарт считал математику (а именно геомет-

Декарт Р. Избр. произведения. М.,1950. С. 344.

23

рию) главной наукой о телесном. Этим объясняется отождеств­ление им природы с пространственной протяженностью. Возни­кает идея объективного, развивающегося по собственным законам, независимого от человека мира, который конструируется у него по образцу геометрических объектов, где архитектором выступает разум, мышление, Я, субъект. Математический разум все дальше отодвигает нас от непосредственной реальности, конструируя новую реальность, сугубо теоретическую. Декарт впервые фило­софски осмыслил расколотость мира на противостоящие друг другу субъект и объект. Дуализм Декарта, утверждающий парал­лельное существование двух равноправных субстанций — мыс­лящей и протяженной — был своеобразным ответом на вопрос Возрождения о возможности примирения двух противополож­ных начал мироздания: Духа и Материи. Математику Декарт не считал всесильной: она неприменима для объяснения «страстей души» человека, который сам предстает как существо «разорван­ное» на дух и тело. «Разорванность» человека на дух и тело, ко­торую закрепил рационализм Нового времени, означает полное крушение концепции человека в философии Возрождения, уравновешивающей в себе эти противоположные начала миро­здания и живущего в гармонии с собой, Богом, природой. Хотя в эпоху Возрождения и возникает «культ человека», он еще не понимается как носитель разума, как существо, сущностным свойством которого является мышление. Человек Ренессан­са — это прежде всего поэт, художник, ученый, ощущающий мир во всей полноте и себя как частицу этого мира. Такой чело­век не может быть противопоставлен мирозданию. Только у Де­карта человек впервые был осознан как существо мыслящее и в этом качестве противостоящее природе. Осознание человеком себя в качестве субъекта означает окончательное отчуждение че­ловека от породившего его космоса. Утверждение суверенитета мыслящего субъекта, ищущего опоры только в себе, несомнен­но, можно назвать поворотом к «новой философии».

Значение такого поворота в философствовании высоко оце­нил Гегель: «Декарт исходил из того положения, — писал он, — что мысль должна начинать с самой себя. Все предшест­вующее философствование, и в особенности то философствова­ние, которое имело своим исходным пунктом авторитет церкви, Декарт отодвигал в сторону»¹. «Этим философия снова получила свою собственную почву: мышление исходит из мышления, как

¹ Гегель Г.В.Ф. Сочинения. М., 1935. Т. 11. С.257.

24

из чего-то в самом себе достоверного, а не из чего-то внешнего, не из чего-то данного, не из авторитета, а всецело из той свобо­ды, которая содержится в «я мыслю» .

То, что декартовское cogito учило человека активно форми­ровать свое Я, быть свободным и ответственным в мысли, а сле­довательно, открывало дорогу к его творческой деятельности, отмечали и многие современные философы. Так, известный фи­лософ XX века Мераб Мамардашвили говорил: «Принцип cogito утверждает, что возможность способна реализоваться только мной при условии моего собственного труда и духовного усилия к своему освобождению и развитию (это, конечно, труднее всего на свете). Но лишь так душа может принять и прорастить «выс­шее» семя, возвыситься над собой и обстоятельствами»². Со­стояние «я мыслю» он называл «звенящей прозрачностью оди­ночества», смысложизненным актом, где, с одной стороны, про­исходит не менее, чем поединок с миром, с другой — стремле­ние никого не делать свидетелем нечеловеческого напряжения души. Ставка очень и очень велика, — писал Мамардашвили в своих «Картезианских размышлениях». Кто возьмет на себя сме­лость сказать, что он один на один с миром может обрести шанс описать всю вселенную.

Но были и другие оценки философии Р. Декарта. Особую критику вызывал дуализм Декарта, расщепление им единого цело­стного мира на две независимые субстанции: активное, свободное, мыслящее Я и протяженная материя, сконструированная самим Я.

Введение понятий субъекта и объекта в Новое время, фор­мирование картины мира, построенной на противопоставлении субъекта (как преобразователя и пользователя мира) и объекта (как мира, предстоящего человеку в виде материала преобразо­вания) привело к возникновению и нового типа человека. Дан­ный тип человека получил название новоевропейского. В отличие от человека античного и средневекового новоевропейский человек перестает существовать внутри мира, он выходит из него, более того, становится господином мира, его преобразователем.

Понимание этого важнейшего принципа, определившего са­мосознание целой эпохи, завершение которой наблюдает совре­менное человечество, существенно углубляют работы известного немецкого философа М. Хайдеггера (1889—1976). Он показыва­ет, каким образом изменение отношения человека к сущему изме-

¹ Гегель Г.В.Ф. Сочинения. М., 1935. Т. 11. С. 264.

² Мамардашвили М. Как я понимаю философию. М., 1990. С. 110.

25

нило и само существо человека. Раскрывая содержание новоев­ропейской субъективности как чего-то пред-лежащего, лежаще-го-в-основе, Хайдеггер показывает, каким образом традицион­ный вопрос о сущем заменяется вопросом о методе, о пути, на ко­тором самим человеком и для человека отыскивается абсолютно достоверная и надежная опора. По словам Хайдеггера, метод в философии Нового времени приобретает метафизическое значе­ние, «вывешанное» в самом существе субъективности. Превра­тившись в субъект, человек открывает для себя такую достовер­ность, «в силу которой и внутри которой он сам удостоверяется в себе как в сущем, опирающемся таким путем на самого себя (курсив мой. — Л.М.)»¹.

Сущее — 1) совокупность многообразных проявлений бытия; 2) любая вещь или субъект в аспекте их причастно­сти к бытию; 3) онтологический абсолют как основной принцип бытия.

Подчеркивая принципиальную новизну отношения новоев­ропейского человека к миру, М. Хайдеггер сравнивает его с «че­ловеком греческим» и «человеком средневековым».

Греческий человек существует как принимающий сущее, он принадлежит бытию через свое «присутствие» в мире, и воспри­нимает его как свой космический дом. Для средневекового чело­века — быть сущим значит принадлежать к определенной иерар­хической ступени сотворенного бытия и в таком подчинении отвечать творящей первопричине. Человек Нового времени стано­вится репрезентантом сущего, окружающего его предметного мира, который предстает перед ним, показывает себя, становит­ся для него картиной. Положение человека в мире становится качественно иным. Он захватывает мир, изменяет его, препари­рует по своему усмотрению. Он удерживает такое положение во­левым образом, преобразует мир в поле для развертывания сво­ей человечности. Только в Новое время появляется автономный статус человека. В качестве субъекта человек поднял свою роль до командного положения, всеобщей точки отсчета. Человек все более становится мерой и средоточием сущего, что проявляется в развитии новоевропейской науки и техническом овладении действительностью. Постепенно человек замахивается и на фор­мирование, и изменение своей собственной сущности. Начина-