Глава 1.

Сущность человека

1. Различные представления о месте человека в мире

Следуя проторенной другими исследователями дороге¹, я преж­де всего хочу связать наличные концептуальные представления о сущности человека с пониманием его места в мире. И это естествен­но, ибо человек не существует сам по себе, а соединен миллионами зримых и незримых нитей со всем, что его 'окружает. От понимания того, как человек связан с миром, зависит, видим ли мы его мощ­ным, значительным, влиятельным или рассматриваем как нечто малое, второстепенное, не играющее в жизни универсума никакой серьезной роли. Если для нас человек находится в центре мирозда­ния — это свидетельство нашего уважительного, а то и пиететного отношения к своему роду: экие мы молодцы, венцы природы! Если человек вне центра, на обочине, то есть все основания для само­уничижения. Впрочем, такая позиция может и не приводить к на­личию комплексов, если мы достаточно мудры, чтобы понимать: любой элемент системы важен для нее, и мы являясь частицей мира, хотя и не стоим посередине, все равно значимы.

Рассмотрим основные подходы к месту человека в мире, кото­рые можно выделить, опираясь на европейскую интеллектуальную традицию.

¹ См: Гуревич П.С. Философская антропология. — М., 2001.

Часть 2. Проблемы родового человека

27

Самой древней выступает позиция космоцентризма, которую мы нидим в античный период истории. Для древних греков Космос был одушевленным, а человек являлся и его моментом, и его малой мо­делью, микрокосмом. Близкую к этой позицию мы можем затем видеть в эпоху Возрождения у Николая Кузанского, в произведе­ниях Гете, у русских космистов начала XX века. Человек в качестве микрокосма выступает в представлениях современных транспер­сональных психологов, чьи идеи мы черпаем прежде всего из книг С.Г рофа. Космоцентрическая позиция достаточно гармонична и пзвешенна: человек согласно ей и мал, и велик. Не надо обманы­ваться его смертностью и небольшими размерами, на самом деле он связан с любой точкой мироздания, ему потенциально доступ­ны «все явные и неявные порядки Вселенной». Так происходит в силу не только закона аналогии (микрокосм аналогичен Космосу), но и потому, что мировое сознание едино.

Вторая теоцентрическая точка зрения, в некоторых своих пун­ктах пересекающаяся с первой, говорит, что источником и цент­ром мира выступает Бог — живой творящий первоисточник, сверх-начало. Человек создан Богом (как то обстоит в большинстве ми­ровых религий) или его душа эманирована (излита) им, как говорят о том теософы. Бог держит мир в бытии, постоянно сообщая ему импульс существования, Бог может быть одновременно трансцен­дентным (запредельным) и имманентным (находящимся внутри мира). В исламе и в иудаизме он безличен, в христианстве Бог име­ет личную ипостась — Христа. Если следовать христианству, то че­ловек не только вторичен по отношению к Богу (сотворен им), но и виновен перед ним за свое грехопадение. Человек — раб Божий, тварь Божья, ему должно умалять себя перед Богом, плакать и ка­яться, следовать заповедям и не слишком рассчитывать на собствен­ные силы в деле спасения души. Теоцентрическая точка зрения ука­зывает человеку на его незначительность, «ставит его на место», чтобы изощренный ум и своеволие не завели homo sapiens чересчур далеко.

Следующая крупная позиция, которую следует назвать, опуская множество интересных, но более частных точек зрения, относится не к отношению «человек — мир», но к оппозиции «человек — об­щество». Она важна для нас, поскольку присутствует в качестве

28 Философская антропология

методологической установки во многих социальных и социоло-гическихтеориях как прошлого, так и настоящего. Это позиция социоцентрическая. Яркий пример социоцентризма представляет концепция К. Маркса. В работах Маркса действуют массы и клас­сы, эксплуататоры и эксплуатируемые, там идет речь о масштаб­ных макроэкономических и социальных процессах. Человек как род практически не присутствует в марксовых размышлениях пос­ле 1844 года, а человек как индивид и личность вообще не появля­ется на страницах его текстов. Может быть, у великого мыслителя не хватило времени дойти до экзистенциально-антропологичес­ких сюжетов? Думаю, вряд ли. Маркс и так сделал много, и не нуж­дается в оправдании. Это просто определенный угол зрения. Так мыслит вся сциентизированная позитивистская социология, так мыслит в XX веке Фуко, хотя его интересуют не классовые бои , а безличные формы власти. Социоцентризм рассматривает челове­ка как момент макропрбцесса — и не более того. Грустно, но ни­чего не поделаешь.

Наконец, четвертая из перечисленных позиций, это позиция антропоцентрическая. При ней происходит некоторая подмена про­блемы, описанной нами ранее. В первых трех случаях мы ставили вопрос так: как соотносятся человек и мир? человек и Бог? человек и общество? То есть пытались, в меру возможного, показать место человека среди других крупномасштабных реалий, и отсюда оце­нить его положение. Антропоцентризм, присущий прежде всего со­временной западной культуре, говорит нам: для человека главное в мире — это человек. Наука меняет свои взгляды на мироустрой­ство, религий много и они спорят между собой, но как бы то ни было, главное для нас — мы сами.

Конечно, философско-антропоцентрический взгляд более склонен считать человека венцом творения и высшим существом во Вселенной, нежели эпифеноменом (побочным следствием) звез­дных процессов в галактике. Но даже если мы явились в мир слу­чайно, то теперь мы уже есть, существуем и бесконечно важны сами для себя. Все в универсуме мы видим через призму собственной субъективности: расстояния и направления, твердость и мягкость, свет и тьму — все преломляем через собственное восприятие, про­водим через фильтры наших ощущений. Никакое знание не бывает

Честь 2. Проблемы родового человека 29

полностью объективным, потому что оно увидено человеческим глазом, явлено в человеческих образах, выражено в человеческом слове. Что касается микромира, то его познание вообще включает и себя влияние наблюдателя, устранить которое невозможно («ант-ропный принцип»). Наконец, любые теории, изобретения, техни­ческие открытия важны не сами по себе, а чтобы служить человеку. Научно-техническая культура во всем своем многообразии инст-рументальна, поскольку именно человек является ее истоком и це­лью. При этом речь идет не только о человечестве или человечес­ком роде.

Именно индивид, неповторимая уникальная личность, обла­дающая сознанием, есть цель целей, главный предмет всех возмож­ных забот, страстного интереса антропоцентрических мыслителей и их мироустроительного пафоса.

Примерно так можно выразить антропоцентрическую уста­новку философского сознания, с практико-гуманистическими ус­тремлениями которой/грудно не согласиться. Однако у нее есть две разновидности, одна из которых может быть условно названа «мягким антропоцентризмом», а другая — «антропоцентризмом-титанизмом».

Атропоцентризм-титанизм — это глубокое убеждение и ряда мыслителей, и широкой публики в том, что человек — это «царь природы». Если он царь, то должен властвовать, княжить и воло-деть, решать судьбы окружающего мира и других живых существ по своему собственному усмотрению. А, возможно, и капризу. Ан­тропоцентризм этого плана чаще всего является атеистическим или безрелигиозным. Здесь вполне реализуется принцип «Если Бога нет, то все дозволено»: дозволено засорять производственными отхода­ми воздух, землю и воду, изводить под корень разные виды живот­ных, замусоривать чем попало ближайший Космос, вмешиваться в святая святых человека — его генетический аппарат. Титану все по плечу! Правда, стоит вспомнить о том, что мифологические тита­ны плохо кончили, но современный завзятый антропоцентрист об этом не вспоминает. Главное — сиюминутное благо.

«Мягкий антропоцентризм» может быть религиозным, безре­лигиозным или опираться на эзотерические идеи. В этом случае внимание и уважение к человечеству и человеку основано как на

30 Философская антропология

признании достоинств самого человека — наличии у него созна­ния, свободы, творческих способностей, так и на том, что все эти качества есть конкретизированное проявление неких потенций высших начал. Человек в этом случае не рассматривается как гос­подин планеты, как своевольный царек, который кричит «что хочу, то ворочу!» Напротив, он видится как важнейшее, но органичное звено более масштабного космического или духовного порядка. Подобный подход заставляет человека тонко чувствовать обратную связь со всеми стихиями, существами и сущностями окружающего мира, вступать в своеобразный диалог с водой и землей, огнем и воздухом, морем и сушей. В этом случае человек не забывает и не унижает себя, он считает, что мир — его дом, а в доме должен быть мир и лад. Думаю, для человечества было бы очень полезно, если бы «мягкий антропоцентризм» стал широко распространенным типом мировоззрения.

Однако все, что мы до сих пор сказали, лишь косвенно отно­сится к теме сущности человека, по поводу которой существуют раз­норечивые мнения. Их спектр я и хочу представить в следующей главе.