Часть 2. Проблемы родового человека

51

полностью подчинялись новым хозяевам, ибо, говоря научным язы­ком, их самоидентификация была разрушена, и они не дорожили ничем из своего прошлого. Образ манкурта — образ человека без исторической памяти, а потому лишенного корней, патриотизма, чувства родины.

Надо сказать, что в наши дни отсутствие идентификации с про­шлым своего народа отнюдь не является насильственным. Оно — результат динамических процессов, идущих в обществе, и масш­табной маргинализации населения. Если родителями ребенка яв­ляются люди разных народов и даже рас, если всю жизнь человек переезжает с места на место, из страны в страну, если он свободно общается на двух-трех языках, то где его родина? Прошлое какой страны и какого этноса должно быть для него священным и важ­ным? Маргиналы — люди, стоящие на грани разных культур и на­ций, легче всего становятся «гражданами мира», космополитами без всякой исторической памяти или с дикой кашей из обрывков раз­ных историй в голове. Каждый из них сам по себе, «перекати-поле». Каждый открыт для нового и не держится за минувшее. Хорошо это или плохо? Однозначного ответа нет. Но, думается, западная философская мысль оттого так часто обращается к теме «смерти субъекта», что целостный индивид без социальной исторической памяти вырождается, становится разорванным внутри себя, оди­ноким и несчастным.

Второй вариант соотношения людей с историческим прошлым, это позитивная идентификация с ним. В подобном случае человек стремится знать историю своей страны и народа, гордится прежни­ми достижениями и подвигами предков, чувствует себя укоренен­ным в исторической и социальной почве родной страны. В целом, это хорошая, добротная позиция, способствующая оптимистичес­кому взгляду на жизнь и целостному самосознанию. Люди, иден­тифицирующие себя с историческим прошлым родины, бывают экономически и политически активны, уверены в себе и горды «славными делами предков». Они стремятся к тому, чтобы их народ жил и не переводился, а страна процветала и развивалась. Правда, ■ позитивная идентификация с прошлым может приобретать ком-

• пенсаторный характер, когда отсутствие собственных жизненных успехов замещается уже не гордостью, а гордыней по поводу при-

52

Философская антропология

надлежности к определенному народу и его истории. Тогда неред­ко начинается мифологизация истории своего народа (мы — самые древние, мы — самые великие, все изобретения мы сделали первы­ми... и т. д.). В особо острых случаях человек начинает говорить, что является «древним скифом», «арием» или «русом», поскольку быть современным ему неинтересно («О, где же ты, былая слава??»). Именно поэтому в позитивной идентификации с прошлым как и во всем остальном нужна мера.

Третий вид — негативная идентификация с прошлым. Она встречается в тех случаях, когда конкретное общество пережило не­кую историческую травму. Человек признает себя представителем конкретной страны и народа, знает историю, но стыдится этого об­щего прошлого или переживает глубокое чувство вины за деяния своих непосредственных предшественников. Пример такой исто­рической травмы мы видим у одного-двух поколений жителей Гер­мании, испытывавших вину за гитлеровский фашизм и злодейства, совершенные немцами в Европе. В наши дни несколько иного рода травму пережил и переживает российский народ, которому в тече­ние одного века пришлось дважды отрицать свою историю, обви­нять и низвергать бывших лидеров и кумиров. Долгое публичное шельмование сначала царской России, а потом Советского Союза не могло пройти даром для самоидентификации россиян, не могло не нанести ей тяжелой раны. Ни для кого не секрет, что современ­ная российская молодежь неохотно обращается к истории и неред­ко пытается искусственно идентифицироваться с иностранцами, прежде всего англоязычными. Это происходит от привитого сред­ствами массовой информации чувства стыда за «совковое» прошлое, от которого теперь «чем дальше, тем лучше». Впрочем, прятать го­лову в песок и прикидываться не собой, а кем-то другим, также бес­смысленно и разрушительно, как и мазохистски бичевать прошлое. История сослагательного наклонения не имеет. Прошлое таково, каким оно свершилось, и мы можем только попытаться понять, а если необходимо, то и простить своих близких и далеких предков. Негативная идентификация с прошлым нередко кончается взры­вом патриотических чувств: происходит «откачка маятника», по­давленная национальная гордость и жажда целостности возвраща­ются с новой силой. Вот тогда важно вновь не «перегнуть палку» и

'Iik lb 2. Проблемы родового человека 53

lie стать яростными национал-патриотами, отвергающими все чу­жое как враждебное.

Отношения людей со своей историей сложны. Очень хочется, чтобы во взаимоотношениях с прошлым мы учились на чужих при­мерах и ошибках, и не совершали своих.

*} Вопросы для самопроверки

« . _ . ;

1. Охарактеризуйте основные бытийные противоречия челове­ка. Чем они обусловлены ?

2. В силу каких своих особенностей человек всегда тяготеет к сверхчеловеческому ?

3. Какова специфика человеческого пространства и времени ?

4. Как человек соотносится с социокультурным прошлым ?

Дополнительная литература

1. Фромм Э. Человек для самого себя // Психоанализ и эти­ка.— М.,1993. Гл. 3.. Природа человека и его характер, §1. Общая характеристика человеческого рода.

2. Гобозов И.А. Введение в философию истории. — М., 1999. Гл. 6. Историческое время.

3. Тубин В., Некрасова Е. Философская антропология. — М., 2000. Ч.З. Онтология человеческого бытия.

4. Новейший философский словарь. — Минск, 2001. Статья «Сверхчеловек».

5. Время/Бремя артефактов. — Спб, 2004.