Лекция 14. Изучение способностей животных к формированию символического «языка» и элементарного сознания.

  Ученых всегда интересовали биологические предпосылки языка человека, которые помогли бы выяснить то, как появилось это уникальное явление. Как известно, все животные, у которых есть внутривидовые контакты друг с другом, имеют свои системы внутривидовой передачи информации.  Наиболее пристальное внимание при этом обращено на приматов как наиболее близких эволюционных родичей человека, обладающих к тому же самыми сложными в животном мире системами подобного рода.    

Первоначально делались попытки научить обезьян говорить, но обучение продвигалось очень медленно, а словарный запас измерялся единицами слов, хотя обезьяны использовали эти слова вполне осмысленно. Ученые выяснили, что приматы не могут произносить членораздельные звуки по физиологическим причинам. При обследовании обезьяньей гортани, выяснилось, что она расположена в верхней части голосового пути (как у человеческого плода), тогда как у взрослых людей - в нижней его части. Такое расположение гортани и дает возможность человеку изменять с помощью языка конфигурацию полости глотки и таким образом производить широкий спектр модулированных звуков, и наоборот - лишает обезьяну этой возможности.

Роберт и Беатрис Гарднер решили попробовать обучить шимпанзе языку жестов, которым пользуются глухонемые. В 1966г. они приобрели самку шимпанзе, которую они назвали Уошо, и начали учить ее языку, используемому американскими глухонемыми, который называется амслен.    Процедура заучивания Уошо знака была проста. Например, чтобы научить обезьяну слову "шляпа", инструктор должен показать Уошо шляпу, а затем взять ее руку и придать ей нужное положение, чтобы получился знак "шляпа". В данном конкретном случае инструктор должен взять руку шимпанзе и сделать так, чтобы животное похлопало себя по макушке. Пока исследователи не перестали прибегать к вознаграждению, Уошо сразу же получала изюм. Эта процедура повторялась вновь и вновь; с того момента, как Уошо начинала делать нужный жест без помощи инструктора. Такой прием постепенного отпускания руки носит название "ослабление". Эта же техника используется при обучении детей, страдающих аутизмом.  Гарднеры фиксировали внимание Уошо на ее руках, стремясь показать, что ими можно пользоваться и как инструментом для манипуляций с окружающими предметами, и как средством для составления слов. Все эти усилия учителей не пропали даром; стоило Уошо выучить восемь знаков, и она уже самостоятельно стала их комбинировать. Впервые Уошо прибегла к комбинированию слов в апреле 1967г. Она сказала: "Дай сладкий" и затем: "Подойди, открой". В то время ей было что-то между полутора и двумя годами, то есть она достигла как раз того возраста, в котором дети начинают строить фразы из двух слов. К концу третьего года Уошо уверенно знала восемьдесят пять знаков и регулярно пользовалась комбинациями из трех и более слов. В июне 1969г. на "ее счету" было 245 различных комбинаций из трех и даже больше знаков. Гарднеры произвели сопоставление по разнообразным системам контроля лингвистического запаса и самого хода обучения Уошо и маленьких детей. Результат оказался забавным: приобретение языковых навыков Уошо вполне сравнимо с освоением разговорного языка ребенком человека, в обобщении значения знаков, в постепенном наращивании числа и сложности комбинаций; в типах семантических связей этих ранних комбинаций Уошо не уступала детям своего возраста.  Система общения Уошо демонстрировала многие признаки, которые ранее считались доступными только языку человека. Так продуктивность ( способность формировать новые понятия)  были отмечены, когда Уошо не имела готового знака для обозначения предмета. Так, когда Уошо попробовала арбуз, она показала два знака «конфета» и «питье», а увидев лебедя - «вода» и «курица». Можно говорить и о существовании элементов культурной преемственности в освоении амслена у Уошо. Известно, по крайней мере, три случая, когда Уошо специально учила приемного сына знакам амслена (пища, жвачка, стул), складывая его пальцы соответствующим образом. 

Дэвид Примак принялся учить шимпанзе Сару с помощью предметов (пластиковые жетоны), символизирующих слова.  Дэвид Примак взял за основу языка не жесты, а систему фишек, размещенных на магнитной доске. Фишки имели довольно произвольную форму, например, яблоко изображалось при помощи маленького синего треугольника. "Слова" на доске писались сверху вниз. Своими опытами, во время которых ему удалось заставить шимпанзе осознанно употреблять довольно сложные грамматические конструкции, Примак очень сильно ударил по мифу о врожденной синтаксической некомпетентности шимпанзе (из которого исходили многие научные противники Гарднеров: Уошо говорила довольно простыми предложениями и поэтому можно было считать, что она строит их не по синтаксическим правилам, а по заранее заданным шаблонам). Американский исследователь Д.Румбо в 70-х годах исследовал возможности применения в качестве языка-посредника компьютерного языка (йеркиш). В его экспериментах шимпанзе Шернман и Остин не только обучились лексиграммами обозначать предметы на компьютере, но и общаться так с экспериментатором и друг с другом.    Например, Остин (низший по рангу самец) подводил Шермана к компьютеру и побуждал нажимать клавишу «лакомство».

Но возможно ли понимание человеческого языка без специального обучения? Этот вопрос задал себе Д.Румбо, воспитывая с 10 месяцев карликового шимпанзе Кензи как равноправного члена своей семьи. Оказалось, что в возрасте 5 лет Кэнзи спонтанно начал понимать речь, и не только отдельные слова (что отмечалось и раньше у других обезьян), но и целые фразы. Кензи был устроен специальный экзамен. В общей сложности ему было задано 660 вопросов-инструкций, каждый раз новых, не повторяющих друг друга. Чтобы не повлиять на обезьяну, экзаменатор всегда находился в другой комнате, наблюдая за происходящим через стекло с односторонней видимостью. Вопросы Кэнзи слышал через наушники, причем их задавали разные люди. В подавляющем большинстве случаев без какой-то специальной тренировки он правильно выполнял каждый раз новые инструкции. Часть из них относилась к сфере повседневной активности обезьяны. В них был задействован весь набор манипуляций с предметами обихода, которые Кэнзи совершал или в принципе мог совершить, а также разнообразные контакты с окружающими.

• Полный перечень этих вопросов опубликован, ниже мы приводим типичные примеры:

  • положи булку в микроволновку;

  • достань сок из холодильника;

  • дай черепахе картошки;

  • выйди на улицу и найди там морковку;

  • вынеси морковь на улицу;

  • налей кока-колы в лимонад;

  • налей лимонад в кока-колу.

• Другие обращенные к нему фразы, напротив, провоцировали совершение малопредсказуемых действий с обычными предметами:

  • выдави зубную пасту на гамбургер;

  • найди собачку и сделай ей укол;

  • нашлепай гориллу открывалкой для банок;

  • пусть змея (игрушечная) укусит Линду (сотрудницу) и т.д.

• Наконец, Кэнзи справлялся и с заданиями, полученными в непривычной обстановке, например во время прогулки:

  • набери сосновых иголок в рюкзак.

          На этом основании представляется более вероятным, что фразы, которые "произносили" обезьяны, обученные языку жестов, также были основаны на понимании их смысла, а не просто на подражании. Благодаря опытам с Кэнзи гипотеза о способности человекообразных обезьян понимать синтаксис языков-посредников на уровне 2-летнего ребенка получила убедительное подтверждение.  Важное открытие было сделано отечественными, а позже и американскими учеными. Цитоархитектонические исследования обнаружили многочисленные черты сходства «речевых» областей мозга человека и шимпанзе. В верхневисочной области коры шимпанзе имеется поле 37, которое у человека связано с пониманием звуковой речи.

Однако далеко не все специалисты безоговорочно признали говорящих антропоидов. Формирование языков посредников они характеризуют как сложный вид дрессировки и отрицают понимание животным смысла слов.

Сознание — это наиболее сложная форма человеческой психики, высшая ступень психического отражения, связанная со «способностью идеального воспроизведения действительности в мышлении» (Большой энциклопедический словарь, 1996).

Сознание связано с «субъективными переживаниями своих мыслей, чувств, впечатлений и возможностью передать их другому с помощью речи, действий или продуктов творчества» (Данилова, 1999).

В предыдущих лекциях мы уже показали, что в мышлении высокоорганизованных животных можно найти черты сходства с наиболее сложными формами мышления человека, включая способность к образованию отвлеченных довербальных понятий и овладение элементами символизации в разных ситуациях. Таким образом, исходя из определений сознания, высшие животные могут обладать элементарными проявлениями сознания.

Сознание — совокупность знаний об окружающем мире, в которые включены также знания о своих особенностях (самосознание); о социальном окружении субъекта.