Глава V. Социальное я — 1. Значение«я»

«Эмпирическое я»— Я как чувство — Его отношение к телу — Как ощущение силы или действующая причина — Как ощущение своей- особенности и непохожести на других — Когда тело есть я; неодушевленные объекты — Отраженное или зеркальное я — Я уходит корнями в прошлое и изменяется в зависимости от социальных условий — Его связь с привычкой — С бескорыстной любовью — Как дети усваивают значение «я» — Умозрительное или метафизическое я у детей — Зеркальное я у детей — Зеркальное я у юношей — Я в связи с полом — Простодушие и аффектация — Социальное чув­ство я универсально — Групповое я или «Мы».

Для начала стоит отметить, что в данной работе слово я ( self ) понимается лишь в том его значении, которое в обыденной речи выражают местоимения первого лица единственного числа — «я» (« I »), «меня», «мое», «мне» и «(я) сам». Метафизики и моралисты используют я и «Эго» ( ego ) во многих других смыслах, более или менее далеких от значения «я» в повседневной речи и мышлении, но мне хотелось бы как можно меньше касаться этих смыслов. Здесь же обсуждается то, что психологи называют эмпирическим я, — я, которое можно воспринять и верифицировать посредством обычного наблюдения. Я определяю его словом «социальное» не потому, что допускаю существование несоциаль­ного я, — ибо, по моему мнению, «я» в обыденном языке всегда имеет бо лее или менее явную ссылку как на самого говорящего, так и на других людей, — а потому что хочу выделить и подробно рассмотреть его соц иальный аспект.

Хотя тема я считается трудной для понимания, эта ее особенность, по-ви димому, главным образом относится к метафизическим рассуждени ем о «чистом Эго», что бы оно ни означало, тогда как понимание эмпи рического я не должно быть намного сложнее, нежели понимание д ругих явлений сознания. Во всяком случае можно предположить, что м естоимения первого лица имеют реальное, важное и не очень темное значение, в противном случае их не употребляли бы постоян но и осмысленно простые люди и маленькие дети во всем мире. А, коль скоро такое значение имеется, почему бы не понаблюдать и не поразмыслить над ним, как над любым другим явлением? Что до скрытой за ним тайны, то она, без сомнения, реальна, важна и вполне достойна обсуждения сведущими людьми, но я не думаю, что это какая- то особая тайна. На мой взгляд, это лишь аспект всеобщей тайны жизни, и «я» имеет к ней не большее отношение, чем любое другое личностное или социальное явление; стало быть, и здесь можно, не пытаясь проникнуть в тайну, просто проигнорировать ее. Если такая по­зиция оправданна, то «я» — это всего лишь явление в ряду других явлений.

Очевидно, идею, именуемую с помощью местоимений первого лица, отличает особый вид чувства, который можно назвать чувством «мое» ( the my - feeling ) или ощущением присвоения. Практически любая идея может включать в себя это чувство и потому называться «я» или «мое», но определяющим фактором при этом служит именно само это чувство. Как говорит профессор У. Джемс в своем превосходном исследовании я, слова «мне» и «я» обозначают «все, что способно производить осо­бого рода возбуждение в потоке сознания» *. Этот взгляд был всесторонне развит профессором Хайремом М. Стэнли в работе «Эволюционная психология чувства», где имеется глава о чувстве я ( self - feeling ), наводящая на глубокие размышления.

Я не хочу сказать, что чувственный аспект я непременно намного важнее любого другого, но он есть непосредственный и решающий признак и удостоверение того, чем является «я»; этот аспект не требует признания; если мы вновь возвращаемся к нему, то лишь для того, чтобы изучить его историю и условия, а не поставить под сомнение его значимость. Но, без сомнения, это изучение истории и условий может быть столь же полезным, как и размышление непосредственно о самом чувстве я. Мне же хотелось бы представить каждый аспект в его истинном свете.

• 1 «Стало быть, слова мне и я в той мере, в какой они пробуждают чувство и выражают эмоциональное значение, являются ОБЪЕКТИВНЫМИ наименовани­ями ВСЕГО ТОГО, что способно производить особого рода возбуждение в потоке сознания» ( James . Psychology , i , p . 319). Немного ранее { ibid , p . 291) он пи шет: «Впрочем, в самом широком смысле я человека — это общая сумма всего того, что он может назвать своим: это не только его физические и психические способности, но также его одежда и дом, жена и дети, предки и друзья, его репутация и труды, его поместье и лошади, его яхта и банковский счет. Все это вызывает в нем сходные чувства».

Вундт так говорит о я ( Ich ): «Это чувство, а не представление, как его за частую называют» ( Wundt . Grundiiss dei Psychologie , 4 Auflage , S . 265).

Ощущение или чувство я можно считать инстинктивным, и его эво­люция, без сомнения, связана с его важной функцией побуждать к действиям и сводить воедино отдельные действия индивидов 2 . Оно, таким образом, имеет очень глубокие корни в истории человеческого рода и, очевидно, является необходимым для любого сходного с нашим способа жизни. Видимо, это чувство, смутное, но сильное, присуще от рождения каждому индивиду; и, подобно другим инстинктивным представлениям или их зачаткам, оно оформляется и развивается благодаря опыту, вхо­дя в состав или, скорее, встраиваясь в мышечные, зрительные и иные виды ощущений, в перцепции, апперцепции и представления различной степени сложности и бесконечного по многообразию содержания и, особенно, в представления человека о самом себе. Между тем само это чувство не остается неизменным, а приобретает разнообразные и все более тонкие формы, подобно любому другому виду неразвитого врожденного чувства. Так, сохраняя на каждом этапе свой особый тон или оттенок, оно распадается на бесчисленные самоощущения. Конкретное же чув ство, присущее зрелой личности, — это целое, состоящее из этих раз­нообразных ощущений с изрядной долей первозданного чувства, не зат­ронутого этой дифференциацией. Оно в полной мере включено в общее развитие сознания, но никогда не утрачивает того особого привкуса присвоения, которое заставляет нас использовать в качестве имени какой-либо мысли местоимение первого лица. Другое содержание идеи я, очевидно, малопригодно для ее определении в силу его крайнего разно­образия. Я полагаю, было бы столь же бесполезно пытаться определить стр ах, перечисляя все то, чего люди боятся, как и пытаться определить я, перечисляя те объекты, с которыми ассоциируется это слово. Подобно то му, как страх в первую очередь означает испытываемое чувство или его проявления, а не темноту, огонь, льва, змею или другие вещи, котор ые его вызывают, так и слово «я» означает главным образом, чувство я либо его проявления, а не тело, одежду, драгоценности, амбиции, почести и тому подобные вещи, с которыми это чувство может быть связано. И в том, и в другом случае можно и даже полезно проследить, какие представления вызывают это чувство и почему, но такое исследование все-таки имеет второстепенное значение.