критический анализ повести о гилгамеше

Критический анализ эпоса о Гильгамеше

Несколько слов о главном герое эпоса - Гильгамеше. Официальная история совершенно серьёзно признала в нём царя древнего шумерского города Урука, хотя в эпосе государственная (царская) деятельность Гильгамеша представлена очень слабо. В самом начале сообщается, что Гильгамеш больше бог, нежели человек:  Велик он более всех человеков,  На две трети он бог, на одну -- человек он,  Образ его тела на вид несравненен  С «историчностью» богочеловека Гильгамеша непосредственно связана датировка эпоса – полагают, что он был написан спустя несколько сот лет после славного правления царя Гильгамеша (кон. XXVII — нач. XXVI вв до н. э.) и поэтому считается древнейшим литературным произведением. В письменном виде эпос обнаруживается лишь в 7-м веке до н.э. (полный текст), до которого он, как обычно, передавался из уст в уста…  Между царём Гильгамешем и героем «Эпоса о Гильгамеше» имеется, пожалуй, единственная параллель – оба были неравнодушны к кедровому лесу и отправились туда в поход. Первый - непосредственно за лесом, а второй – ради героического подвига по ликвидации чудища Хумбабы, живущего в кедровом лесу. Историки считают такой поход в Ливан маловероятным и отправляют царя-Гильгамеша в Элам. Но в Эламе нет кедра, а ближайшая «страна кедра» - Ливан – находится в 1000 км от Шумера. Тут уж хочешь-не хочешь, а придётся шагать до самого Ливана…  Возникает закономерный вопрос: а зачем правителю понадобился кедр? Об изделиях из кедра в древнем Шумере пока что ничего не известно, между тем кедр там считался «деревом жизни». Но его - «дерево жизни», - грубо говоря, на хлеб не намажешь – это сугубо сакральное понятие, характерное для мифов и легенд. Т.е. имеется противоречие: следов кедра в Шумерском царстве нет, а представление о его сакральных свойствах есть, и есть мифы о походах за ним, в которые, кстати говоря, историки верить не хотят.  Если обратиться к истории Древнего мира, то мы обнаружим там единственную страну, где кедр использовался практически повсеместно – это Египет. Из дерева кедра изготавливалась царская мебель, предметы культа, а кедровое масло использовалось при бальзамировании и других ритуальных целях.  Например, в 1954 году «рядом с пирамидой Хеопса обнаружены засыпанные песком огромные морские суда. Корабли в пустыне! Одно судно с высоким носом имеет длину свыше 30 метров. Другое, длиной 43 метра и водоизмещением 40 тонн, в настоящее время хранится в Музее лодок. Оно сделано из кедра 4500 лет назад, как утверждают египтологи, и находится в идеальном состоянии. Все характеристики судна свидетельствуют о том, что оно предназначалось для плавания по морю, а не по спокойному Нилу». Судно действительно находилось в эксплуатации – «трудно не заметить следы трения и износа на ее киле и трапе, а также другие многочисленные следы того, что это элегантное кедровое судно с высоко загнутыми кормой и носом много раз спускалось на воду».  Сакральный аспект кедра, как «дерева жизни», также хорошо известен из Египта. Согласно одному из мифов об Исиде и Осирисе, Сет убил своего брата Осириса, замуровал его в сундук и выбросил в воды Нила. Сундук выплыл в море, его подхватили волны и вынесли на берег у города Библа. Под сундуком начало расти дерево, и в итоге сундук оказался вросшим в ствол кедра, где его и нашла Исида.  Осирис – бог возрождения и таким образом дерево, а точнее кедр стал ассоциироваться с Осирисом и вечной жизнью после возрождения. Всё довольно просто и логично, чего не скажешь о шумерском эпосе, из которого совершенно неясно, откуда такое внимание к кедру, о котором жители Шумера скорей всего не имели никакого представления.  Особенно тщательно тема кедрового леса и «дерева жизни» развивалась в древнеегипетском городе Каса (Кинополь) Кинопольского нома, что нашло отражение в «Повести о двух братьях». Согласно её тексту один из братьев - Бата - отправился в кедровый лес и на одном из деревьев оставил своё сердце. Если то дерево срубить – брат погибал (по другой версии достаточно было срезать цветок кедра), что впоследствии и произошло. Попутно можно отметить, что здесь возникает аллюзия со сказками «Кощеева типа», в которых жизнь Кощея запрятана где-то на дереве. Учёные, правда, затрудняются с этимологией имени Кощей, хотя, на мой взгляд, достаточно сравнить имя Кощей и название города - Каса, - и всё станет ясно…  Вернёмся к «Эпосу о Гильгамеше». Первый свой поход Гильгамеш и его друг Энкиду совершают в Ливан, где в кедровом лесу обитает чудище Хумбаба. Смысл этой затеи никак не раскрывается – просто захотелось. Похоже, здесь мы ещё раз сталкиваемся с сюжетной линией, не относящейся к повседневной жизни обитателей Шумера. Какое им дело до чудищ, живущих за 1000 вёрст от них? Тем не менее Гильгамеш и Энкиду отправились в Ливан, где забавы ради убили Хумбабу. Небольшое отступление: Хумбаба прекрасно коннотируется с Соловьём-Разбойником.  Предполагалось, видимо, что Гильгамеш со своим другом доставят кедр в Урук, но эта тема показалась автору эпоса не интересной и он не стал её развивать – под рукой оказался более подходящий сюжет. Совершенно неожиданно на Гильгамеша «положила глаз» богиня Иштар, которая стала его домогаться:  На красоту Гильгамеша подняла очи государыня Иштар  Давай, Гильгамеш, будь мне супругом,  Зрелость тела в дар подари мне!  Ты лишь будешь мне мужем, я буду женою!  Гильгамеш решительно отверг её льстивые слова, заодно припомнив её пикантные «достоинства»:  Какую славу тебе возносят?  Давай перечислю, с кем ты блудила!  В результате Иштар не на шутку осерчала и принялась своему обидчику жестоко мстить. Но в конце-концов пострадал не сам Гильгамеш, а его друг Энкиду, умерший по воле богов.  Сюжет «Эпоса о Гильгамеше», в котором похотливая обольстительница мстит своему обидчику, нельзя считать оригинальным. Он встречается в уже упоминавшейся древнеегипетской «Повести о двух братьях» и в Библии – история Иосифа и жены Потифара (Быт 39:1):  7 И обратила взоры на Иосифа жена господина его и сказала: спи со мною.  8 Но он отказался и сказал жене господина своего: вот, господин мой не знает при мне ничего в доме, и все, что имеет, отдал в мои руки;  …  10 Когда так она ежедневно говорила Иосифу, а он не слушался ее, чтобы спать с нею и быть с нею,  11 случилось в один день, что он вошел в дом делать дело свое, а никого из домашних тут в доме не было;  12 она схватила его за одежду его и сказала: ложись со мной. Но он, оставив одежду свою в руках ее, побежал и выбежал вон.  13 Она же, увидев, что он оставил одежду свою в руках ее и побежал вон,  14 кликнула домашних своих и сказала им так: посмотрите, он привел к нам Еврея ругаться над нами. Он пришел ко мне, чтобы лечь со мною, но я закричала громким голосом,  …  19 Когда господин его услышал слова жены своей, которые она сказала ему, говоря: так поступил со мною раб твой, то воспылал гневом;  20 и взял Иосифа господин его и отдал его в темницу, где заключены узники царя. И был он там в темнице.  Приведу ещё одну ссылку на Г.Н.Потанина (Восточные мотивы в средневековом европейском эпосе, стр.628), где рассказывается подобная история (тюркская сказка об Идыге):  «Жена хана Тохтамыша возымела любовь к его слуге Идыге, но получила отказ и оклеветала человека перед своим мужем; это та же история, что и в древнеегипетском романе о братьях Анпу и Битью и жене Анпу…». В ссылке имеется в виду «Повесть о двух братьях». В более поздних произведениях подобные истории встречаются уже довольно часто. Как пишет В.М.Викентьев (Древне-египетская повесть о двух братьях, стр.30) «нет почти ни одной азиатской книги рассказов, которая не знала бы этой темы».  Гильгамеш, погоревав над телом своего умершего друга, логично предположил, что и его ждёт та же участь, поэтому решил искать бессмертия, для чего отправился в очередное путешествие к горам Машу. Горы Машу – по сути это две горы, между которыми встаёт (рождается) утреннее Солнце. Они соответствуют египетской символике, согласно которой символ ахет (горизонт) представляет собой солнечный диск, лежащий меж двух вершин . По этому поводу надо сказать, что Гильгамеш совершил два путешествия, а не одно, как пишут в ряде источников. Причём целью второго было обретение бессмертия самого Гильгамеша, в отличие от утверждений некоторых авторов, писавших, что Гильгамеш хотел оживить умершего друга Энкиду.  Сюжет путешествия Гильгамеша к обретению бессмертия полностью перекликается с древнеегипетской «Книгой мёртвых» в варианте «Книги Ам-Дуат», в которой действие (в Дуате) разворачивается в течение 12 ночных часов. Судя по всему, автор «Эпоса о Гильгамеше» имел плохое представление о ночном счёте времени или о времени вообще, поэтому отсчёт пути Гильгамеша производится не в часах, а поприщах. Поприще - расстояние двух часов ходу по ровной дороге. Как и в египетской «Книге мёртвых», отсчёт производился до 12, но теперь уже поприщ, что в переводе на часы означает 24 часа. Таким образом, Гильгамеш шел ровно сутки. Данное обстоятельство явно диссонирует с наблюдаемыми природными циклами, согласно которым Солнце «умирает» на 12 (примерно) ночных часов и возрождается утром. Судя по описанию, Гильгамеш двигался ночью, поскольку не видел света, а достиг своей цели именно утром:  На двенадцатом поприще свет появился,  Поспешил он, рощу из каменьев увидев:  Сердолик плоды приносит,  Гроздьями увешан, на вид приятен.  Лазурит растет листвою -  Плодоносит тоже, на вид забавен.  Гильгамеш, проходя по саду каменьев,  Очи поднял на это чудо.  Подобное несоответствие немыслимо для египетской эсхатологии, в то время как автор шумерского эпоса не обращает на него никакого внимания! Аллюзия на египетскую «Книгу мёртвых» возникает ещё до похода Гильгамеша за бессмертием, когда на его руках в течение 12 суток умирал друг Энкиду. Чуда не произошло – Энкиду не смог достичь бессмертия и умер. После его смерти Гильгамеш облачился в рубище и удалился в пустыню. В этом поступке можно заметить аллюзию на героя греческой мифологии – Харона, одетого в рубище и «подрабатывавшего» переправкой душ умерших в Аид через воды смерти. По аналогии с греческим мифом Гильгамеш поплыл через воды смерти в сопровождении лодочника Уршанаби, чтобы достичь конечной цели - Утнапишти («нашедшего далёкую жизнь»).  Казалось бы и «сказки конец», но логика повествования снова нарушается и автор делает две весьма заметные вставки. В первой устами Утнапишти красочно описывается библейский потоп, достойный отдельного анализа. Далее происходит подобие крещения Гильгамеша – его омывают (очевидно, в водах жизни), одевают, как и положено, в белые одежды и весь в белом – в буквальном смысле этого слова – он отправился в обратный путь в свою страну, что можно понимать как второе пришествие богочеловека. В последней вставке Гильгамешу советуют достать со дна моря цветок, дарующий вечную молодость (аленький?), и он исполняет это пожелание…  Концовка эпоса явно скомкана, что, вероятно, стало следствием нескольких редакций и правок. Гильгамеш, казалось бы овладевший заветным цветком, через какое-то время снова ныряет за ним, но коварный змей опередил его и утащил цветок в нору, сбросив при этом свою шкуру по образу и подобию царевны-лягушки…  По возвращении в Урук, Гильгамеш незамедлительно озаботился качеством городских стен:  "Поднимись, Уршанаби, пройди по стенам Урука,  Обозри основанье, кирпичи ощупай -  Его кирпичи не обожжены ли  И заложены стены не семью ль мудрецами?"  Конец…  Вывод: по выявленным признакам «Эпос о Гильгамеше» не является автохтонным и представляет собой набор заимствованных сюжетов и мифов, а также их фрагментов.

 

Об имени Гильгамеш

На Востоке эпос о Гильгамеше пользовался беспрецедентной популярностью, в одном только Шумере было найдено 5 песен о нём. Дальнейшее развитие он получил в период Вавилонского царства. Известны его переводы на хеттский и хурритский языки. Фрагмент эпоса о Гильгамеше найден даже в кумранских свитках, в которых, впрочем, значительная часть текста утрачена, тем не менее из имеющихся фрагментов можно понять, что речь идёт о Гильгамеше.  Легенда о Гильгамеше привлекла внимание и римского поэта Клавдия Элиана, написавшего свой вариант эпоса, в котором просматривается уже вполне знакомые сюжетные черты: запертая в башню дочь царя вдруг рожает сына - Гильгамеша, - что можно понимать как «рождение не во грехе». Рождённого таким образом Гильгамеша подбрасывают в садовые кущи, где его находят и берут на воспитание. Здесь мы видим уже явный библейский сюжет о Моисее, что в сочетании с заимствованиями из египетской «Книги мёртвых» позволяет говорить об эсхатологическом или теологическом характере эпоса.  Последний аспект подтверждают тексты сирийского писателя Теодора бар Конная, в которых Гильгамеш оказывается современником Авраама.  Особо следует отметить, что считающиеся самыми древними шумерские тексты эпоса указывают на непорочную суть Гильгамеша, родившегося без участия биологического отца.  Самый устойчивый элемент всех произведений о Гильгамеше – это сам Гильгамеш. В его соратниках и даже покровительствующих ему богах как правило выступают разные персонажи, имеющие хождение в местах написания вариантов эпоса.  Откуда такая слава, как говорят историки, у царя, отличившийся единственным поступком, сходив в Ливан за кедром? При этом те же историки отмечают, что вероятнее всего он ходил не в Ливан, а Элам и не за кедром, а не известно зачем. Тогда становится совсем не понятным происхождение источника такой фантастической популярности!  Может, всё дело в самом Гильгамеше, точнее в его имени? Историки полагают, что имя Гильгамеш, возможно, происходит от варианта Биль-га-мес, что, возможно, значит «предок-герой». Не слишком ли много допущений, не приближающих к пониманию сути явления?..  Предлагаю отказаться от навязываемых маргинальных конструкций типа «Биль-га-мес», и посмотреть на имя Гильгамеш под иным углом, разложив его на два слова: ГИЛЬГА + МЕШ.  Мягкий знак в первом слове мы рассматривать не будем – он добавлен для более благозвучного звучания, поэтому останется только ГИЛГА. Как известно,  фонетическая замена звука Р на Л - довольно распространённое явление. Попробуем сделать обратную замену, что даст нам ГИРГА. Но это - сравнительно часто встречающееся имя с вариантами произношения ГЫРГА или ГРГА! Тем не менее, самый известный вариант этого имени звучит так - ГЕОРГИЙ. Общий же предок этих имён – имя древнеегипетского ГОРА.  Если этот вывод верен, то и вторая часть имени Гильгамеш имеет, скорей всего, египетские корни, тем более, что иные варианты перевода морфемы МЕШ (иврит, тюркские языки) не дают удовлетворительных результатов.  В древнеегипетском можно встретить похожие конструкции в следующих именах фараонов: ДЕДУМОС, ТУТМОС (4 фараона), ЯХМОС, РАМИС (РАМЗЕС) – 11 фараонов!, АМЕНМЕС.  Во всех этих именах окончание MS означает «рождённый», т.е. «Рождённый Ра», «Рождённый Тотом», «Рождённый Ях» и т.д.  Применительно к имени Гильгамеш мы получим следующий его перевод – «Рождённый Гором».  Далее на аналогиях можно доказать, что Гильгамеш – это один из вариантов Гора. Попутно замечу, что древнегреческий ГЕРМЕС также является полным аналогом имени Гильгамеш – ГЕР + МЕС, т.е. «Рождённый Гором».  В соседней с Вавилонским царством Персии поклонялись «величайшему из богов» Ормузду, имевший варианты: ОРОМАЗ, ОРОМАЗД, АУРАМАЗД и самый популярный – АХУРАМАЗДА:       Как видно из рисунка, АХУРАМАЗДА – это крылатый солярный бог, аналог древнейшего египетского крылатого солнца, олицетворявшего Гора:       Таким образом, Ахурамазда отождествляется с древнеегипетской символикой бога Гора. Само имя, Ахурамазда, как нетрудно заметить, можно разбить на две части (оно, кстати, так и записывалось двумя словами): АХУРА + МАЗД.  В первой легко выделяется имя Гора, а во второй, если исключить аффикс «д», - слово МАЗ или МС, означающее «рожать». Для большей убедительности такого чтения приведу античный вариант персидского великого Ормузда – ГОРОМАЗ. Здесь даже и размышлять не о чем: ГОР + МАЗ, которое в шумеро-вавилонском прочтении выглядело как ГИЛЬГАМЕШ.  Напоминание о древних богах обнаруживается и в названии Ормузского пролива, в котором также нет аффикса «д» - от ОРМУЗ.  Таким образом подтверждается сделанный ранее вывод: источник происхождения эпосов о «Рождённом Гором»  вероятнее всего находился за пределами Междуречья, что подтверждается в частности этимологией имени Гильгамеш.

Рассмотрим ещё несколько интересных слов, встречающихся в эпосе.

 Эрешкигаль - некая царица земли, а ей прислуживает дева-писец(sic!) Белет-цери.  Явственно обозначена пара: Эрешкигаль и Белет-цери.  Про первую известно, что  Эрешкигаль [шумер., «хозяйка (?) большой земли»), в шумеро-аккадской мифологии богиня - владычица подземного царства; одно из её имён - Кигаль («большая земля», т. е. подземный мир).  Получается, что значение первой половины слова неизвестно. Хотя это довольно странно, поскольку очевидно же, что ЭРЕШ - вариант еврейского слова ЭРЕЦ ("земля"). Вторая половина слова Эрешкигаль - КАГАЛ. Имеем в итоге: ЭРЕЦ + КАГАЛ - Земля Кагала. Кагал - сборище, собрание (место сбора евреев). По-гречески иногда переводят как "церковь", поскольку "место сбора" по-гречески - синагога..  Теперь разберёмся с именем Белет-цери, которое сопутствует ЭРЕЦ-КАГАЛУ. Здесь больших сложностей не возникает: Белет-цери - ЦАРИЦА БААЛЕТ, супруга Баала, почитавшегося в регионе ЭРЕЦ-КАГАЛА... В эпосе упоминаются горы-близнецы Машу, название которых также восходит к МС, означающее, как и в случае с Моисеем, "рожать". Т.е. горы Машу - это, если проводить коннотацию с Библией, "горы Моисея"  или Мусы. В обоих случаях  - "горы Машу" и Моисей - этимоном послужило древнеегипетское слово MS

 

Краткий сравнительный анализ сказаний о Потопе

Прежде чем начать рассмотрение рассказа о Потопе, включённого в эпос о Гильгамеше, предлагаю обратить внимание на тексты разных Библий, в которых говорится о постройке Ноева ковчег.  Острожская Библия (на которой приносил клятву Ющенко):  «Ты же сотвори себе ковчег из дерева на четыре угла, пределы сотвори в ковчеге, и посмоли внутри и снаружи смолою, и так сделай ковчег – 300 локтей в длину, 50 в ширину, 30 в высоту».  Синодальный перевод:  «14 Сделай себе ковчег из дерева гофер*; отделения сделай в ковчеге и осмоли его смолою внутри и снаружи.  15 И сделай его так: длина ковчега 300 локтей; ширина его 50 локтей, а высота его 30 локтей».  ^{*Дерево гофер никому не известно, но предполагают, что это - кипарис, поскольку кто-то где-то встречал хорошо сохранившиеся сваи из кипариса, поэтому он считается очень долговечным. Но зачем Ною сваи из кипариса, если ему плавать всего-то несколько недель?}  Септуагинта (перевод):  «Сделай итак себе ковчег из брёвен четырехугольных, гнёзда сделаешь ковчегу, осмолишь его изнутри извне смолой. И так сделаешь ковчег: 300 локтей длина ковчега, 50 локтей ширина, 30 локтей высота его».  Вульгата:  «fac tibi arcam de lignis levigatis mansiunculas in arca facies et bitumine linies intrinsecus et extrinsecus».  Предложенный перевод (просто взят из Синодального издания): «Сделай себе ковчег из дерева гофер; отделения сделай в ковчеге и осмоли его смолою внутри и снаружи». Про длину, ширину и высоту ковчега – аналогично предыдущим вариантам.  Однако, латинское lignis levigatis - гладкое дерево, т.е. речь идёт о досках, а не мифическом «дереве гофер».  Обращает на себя внимание одна несуразность или странность – в Острожской Библии и Септуагинте сохранился намёк на четырёхугольник: «дерево на четыре угла» и «четырёхугольные брёвна». В первом случае можно подумать, что ковчег имеет форму не корабля, а параллелепипеда – наподобие ковчега завета. Во втором как будто говорится не о брёвнах, а о брусьях – четырёхугольном дереве. Зачем Ною объяснять такие детали и где он брал бы эти брусья?..  Учитывая намёк на кубическую форму ковчега, можно предположить, что и дерево "гофер" из Синодального издания, в котором это слово не переведено и оставлено как есть, имеет отношение к сундуку. И действительно, похожее слово есть даже в русском языке - КОФР.  КОФРА, м. (фр. coffre - Сундук)  coffer С.1250, from O.Fr. cofre "a chest," from L. cophinus "basket" (see coffin).  coffin early 14c., from O.Fr. cofin "sarcophagus," earlier "basket, coffer," from L. cophinus "basket," from Gk. kophinos "a basket," of uncertain origin. Funeral sense in Eng. is 1520s; before that it was literal and had also a meaning of "pie crust." Coffin nail "cigarette" is slang from 1880.  Выходит, что все Библии, кроме одной - Вульгаты, - несут на себе следы ковчега кубической формы!

Для прояснения ситуации с ковчегом предлагаю ознакомиться с фреской Микеланджело (Сикстинская капелла, Ватикан, 1509г.), на которой изображен Потоп:    Удивляет, что на картине нет никакого корабля! Его функцию, оказывается, выполняет деревянный храм кубической формы:  Для объяснения этого факта богословам приходится прибегать к уловке: что, дескать, изображена аллегория – будут спасены только верующие, ищущие спасение в храме. А как же в таком случае Библия? Она теперь уже не богодухновенный текст? И какой может быть храм в книге Бытия?  Вместе с тем творение Микеланджело заставляет думать, что библейские оговорки - «дерево на четыре угла» и «четырёхугольные брёвна» - возникли отнюдь не случайно и, судя по всему, они свидетельствуют об изначальной идее строительства храма, заложенной в сюжет протографа, а описание катастрофы – Потопа – возникло по иным причинам: по идеологическим или в результате неверной интерпретации.  Теперь знакомимся с фрагментом эпоса о Гильгамеше, где рассказывается о постройке «корабля»:  Эпос о Гильгамеше  «Покинь изобилье, заботься о жизни,  Богатство презри, спасай свою душу!  На свой корабль погрузи все живое.  Тот корабль, который ты построишь,  Очертаньем да будет четырехуголен,  Равны да будут ширина с длиною,  Как Океан, покрой его кровлей!"  …  Едва занялось сияние утра,  По зову моему весь край собрался,  Всех мужей я призвал на повинность -  Дома сносили, разрушали ограду.  Ребенок смолу таскает,  Сильный в корзинах снаряженье носит.  В пятеро суток заложил я кузов:  Треть десятины площадь, борт сто двадцать локтей высотою,  По сто двадцать локтей края его верха».  «Три десятины площадь» равна 1 "ику" - около одной третей гектара, т.е. каждая сторона по 60 м. Высота стен (бортов) -120 локтей - около 60 м.  Как не трудно догадаться, в эпосе о Гильгамеше говорится о постройке не корабля, а деревянного здания в форме куба – именно то, что мы и видим на фреске Микеланджело.  Ноев ковчег в виде храма можно встретить и на русских фресках (Борисоглебск, Воскресенский собор):        Ещё большее удивление вызывают изображения Ноева ковчега в виде пирамиды (не приведены)! С шумеро-вавилонским мифом о потопе перекликается и древнегреческий – его герои спасаются от потопа отнюдь не в корабле: «Прометей посоветовал Девкалиону построить большой ящик- ковчег, взять с собой еды и отдаться на милость волн».  По-гречески ковчег - κιβωτός, κιβώτιον (кибитос или кибитон, откуда – кибитка и, очевидно, куб).  Забавно, что греки соревновались за право устроить у себя потоп (Джеймс Джодж Фрэзер, Фольклор в ветхом завете): «Многие местности в Греции притязали на ту или иную почетную роль в связи с легендой о Девкалионе и великом потопе. Не захотели, разумеется, оставаться в стороне и афиняне, гордившиеся своим древним поселением в Аттике».  В ящике спасаются от потопа и в Индии (Джеймс Джодж Фрэзер, Фольклор в ветхом завете): «Бхилы, дикое племя, живущее в джунглях Центральной Индии, рассказывают, что однажды некий благочестивый человек (dhobi), стиравший обыкновенно свою одежду в реке, был предупрежден рыбой о том, что предстоит великий потоп. Рыба сказала ему, что из благодарности за доброе к ней отношение и за то, что он кормил ее, она пришла с этим предостережением и советует ему сделать большой ящик, в котором он мог бы спастись. Благочестивый человек послушался ее, сделал ящик и поместился в нем вместе с сестрой своей и с петухом».  Всё вышеприведенное свидетельствует о том, что в протографе Книги Бытия речь шла о строительстве храма, но при включении его в Библию возникло явное противоречие с остальными книгами, в соответствии с которыми первый храм был построен царём Соломоном, спустя более 2000 лет после Потопа. Редакторам Библии пришлось строительство Ноем храма заменять перечисленными несуразностями: «дерево на четыре угла», «четырёхугольные брёвна», «большой ящик» или просто сообщать о строительстве корабля кубической формы. Последний вариант, взятый из шумерского эпоса, как ни странно, сближается с текстом, которым пользовался Микеланджело при написании фрески. Причём шумерский текст более адаптирован к Библии, поскольку в нём нет и намёка на строительство храма, в то время как у Микеланджело изображен именно храм. И судя по тому, что он трудился по заказу самого папы Сикста IV, можно сделать вывод о характере Библии того времени, если она вообще тогда существовала как единый и непротиворечивый сборник текстов религиозного характера!  Если судить по истории появления Библии на Руси (конец XV - начало XVIв.в.), примерно совпавшее со временем написания фрески, можно предположить, что Библии в Риме, как таковой, во времена Микеланджело ещё не существовало. Действительно, Библия стала достоянием общественности (vulgaris) лишь после Тридентского собора (1546), утвердившего перевод Иеронима, якобы жившего за 1000 лет до этого. Следовательно в Европе до самого конца XVI века циркулировали только разрозненные тексты, преимущественно апокрифы, из которых черпали вдохновение художники и писатели.  В Вульгате, как было отмечено выше, отсутствуют характерные для других Библий намёки на кубическую форму ковчега, что можно трактовать в пользу тщательной редакции её текста, в процессе которой было решено избавиться от непонятных коннотаций с ящиком, и если уж Ной принялся делать корабль, то пусть он будет привычной формы. Возникает естественный вопрос: откуда и когда в Шумер мог попасть фрагмент согласованного Библейского текста?  Аналогичный вопрос можно задать и в отношении Вавилонского царства, начало историографии которого положил некий Берос (примерно IIIв. до н.э.). Его труды до нас не дошли и они известны только в цитатах греческих писателей. При этом историки умудряются утверждать, что Берос родом из Вавилона, решивший написать историю своей древней страны почему-то на греческом языке, что само по себе довольно странно. Ссылки вавилонских писателей на Бероса нам не известны, как собственно и сами писатели оттуда. Его знают и обильно цитируют только древнегреческие историки!  Представляет интерес описание Беросом Потопа (Джеймс Джодж Фрэзер, Фольклор в ветхом завете): Великий потоп произошел в царствование Ксисутруса, десятого царя Вавилонии. Бог Кронус явился к нему во сне и предупредил его о том, что все люди будут уничтожены потопом в пятнадцатый день месяца, который был восьмым месяцем по македонскому календарю. А потому бог велел ему написать историю мира от начала и закопать ее для сохранности в Сиппаре, городе солнца. Кроме того, он велел ему построить корабль и сесть туда вместе со своими родственниками и друзьями, взять с собой запас пищи и питья, а также домашних птиц и четвероногих животных и, когда все будет готово, отплыть. На вопрос царя: "Куда же мне отплыть?" - бог ответил: "Ты поплывешь к богам, но до отплытия ты должен молиться о ниспослании добра людям". Царь послушался бога и построил корабль; длина корабля была пять стадий, а ширина - два стадия. Вавилонский стадий равнялся 194 метрам. Собрав все, что было нужно, и сложив в корабль, он посадил туда своих родственников и друзей. Когда потоп стал убывать, Ксисутрус выпустил на волю несколько птиц. Но, не найдя себе нигде пищи и приюта, птицы вернулись на корабль. Через несколько дней Ксисутрус снова выпустил птиц, и они вернулись на корабль со следами глины на ногах. В третий раз он их выпустил, и они больше на корабль не вернулись. Тогда Ксисутрус понял, что земля показалась из воды, и, раздвинув несколько досок в борту корабля, выглянул наружу и увидел берег. Тут он направил судно к суше и высадился на горе вместе со своей женой, дочерью и кормчим. Он воздал почести земле, построил алтарь и принес жертву богам, а потом исчез вместе с теми, кто высадился с ним из корабля. Оставшиеся на корабле, увидев, что ни он, ни сопровождающие его люди не возвращаются, тоже высадились на берег и стали искать его, выкликая его имя, но нигде не могли найти Ксисутруса. Тогда раздался голос с неба, который приказал им чтить богов, призвавших к себе Ксисутруса за его благочестие и оказавших такую же милость его жене, дочери и кормчему. И еще велел им тот голос отправиться в Вавилон, разыскать спрятанное писание и распространить его среди людей. Голос также возвестил им, что страна, в которой они находятся, - Армения. Услышав все это, они принесли жертву богам и отправились пешком в Вавилон. А обломки корабля, приставшего к горам Армении, существуют до сих пор, и многие люди снимают с них смолу для талисманов. Вернувшись в Вавилон, люди откопали в Сиппаре писание, построили много городов, восстановили святилища и вновь населили Вавилон.  Первое, что обращает на себя внимание – это царь Вавилона Ксисутрус. Нетрудно заметить, что это имя представляет собой слегка видоизменённое имя Сесострис, которое в те времена трудно было написать без ошибок, причём под Сесострисом в греческих источниках чаще всего понимался величайший фараон Рамзес II, в то время как египетский Мемфис был известен под названием Вавилон.  Второе: для датировки используется македонский календарь, который, чего бы там ни говорили историки, является исключительно египетским изобретением. Как можно писать историю своей страны, пользуясь чужим календарём – в данном случае египетским? И чью историю, в конечном итоге, писал Берос? Третье. В тексте присутствует не характерная для других текстов деталь и вместе с тем довольно странная: царю приказано срочно писать историю мира, которую надлежало закопать в Сиппаре. Кому, спрашивается, нужна эта история, если сам царь заблаговременно не позаботился о её написании? И зачем её надо было закапывать в другом городе – в Сиппаре, - если, вообще говоря, результаты Потопа заведомо не известны? Почему бы её не взять царю с собой, ведь всё самое ценное он поместил на свой корабль?  Четвёртое. По окончании Потопа люди прибывает в Вавилон и тут же, в Сиппаре, откапывают свою историю. Можно подумать, что писание, как и Сиппар, находятся в самом Вавилоне. Как будет показано позже – так оно в действительности и задумывалось, но при заимствовании текста возникла ошибочная его интерпретация.  Пятое. Как рассказывают учёные, стремящиеся на археологических и геологических данных показать реальность описываемых событий, Потоп возник в результате небывалого разлива рек Ефрат и Тигр, что и отразилось в древних мифах, разошедшихся по всей планете. Во-первых, не по всей – в Африке этих мифов, как ни странно, нет, а, во-вторых, при разливе указанных рек всё, включая корабль-ковчег, вынесло бы в море, однако он почему-то поплыл в противоположном направлении – против течения рек…  Шестое. Изложение Беросом Потопа несёт явные пропагандистские черты, что указывает на его довольно позднее происхождение. Это касается уже упомянутого фрагмента, в котором придаётся особое значение «истории мира от самого начала», что можно трактовать как озабоченностью её отсутствием. Следующий момент: для придания правдивости писания, в нём делается недвусмысленный намек на возможность проверки сказанного – «многие люди снимают с них смолу для талисманов».  Седьмое. Берос полностью и окончательно решил проблему ящиков-ковчегов, поэтому у него нет на них даже намёка (как в Вульгате!), это при том, что, как было показано выше, в современных Библиях следы храмов-ковчегов всё-таки присутствуют.  Как пишет Джеймс Джодж Фрэзер (Фольклор в ветхом завете), происхождение вавилонского текста имеет много общего с еврейским: «Достаточно сравнить еврейское сказание о потопе с вавилонским, чтобы убедиться, что оба сказания не являются независимыми и что либо одно из них произошло от другого, либо оба имеют один общий источник. Черты сходства в них слишком многочисленны и детальны, чтобы признать их случайными… яхвистский рассказ ближе примыкает к вавилонскому, чем жреческий рассказ».  Кодифицированная еврейская книга Бытия позже послужила источником для возникновения еврейского фольклора, в котором, в частности, несколько иначе подавался сюжет с Потопом (Джеймс Джодж Фрэзер, Фольклор в ветхом завете): «Как надо строить ковчег, его [Ноя] научила одна священная книга, которую некогда дал Адаму ангел Разнел и которая содержала в себе все знание человеческое и божественное. Она была сделана из сапфиров, и Ной заключил ее в золотой ларец, когда взял с собою в ковчег, где она заменяла ему часы, чтобы отличать день от ночи, потому что, пока длился потоп, ни солнце, ни луна не посылали света на землю».  Легко заметить, что этот вариант отличается стройной логикой и ясностью – Ной взял с собой весьма ценную и полезную книгу, украшенную сапфирами, т.е. знания были оформлены в виде сапфировой книги. Специально акцентирую внимание на этом моменте, поскольку слово сапфир практически идентично названию города Сиппар из сказания Бероса. Отсюда сразу становится понятно, почему царю Вавилона пришлось закапывать свой исторический труд в Сиппаре, т.к. изначально Сиппар представлял собой сапфировую книгу! Данное выявленное обстоятельство однозначно свидетельствует о том, что описанный Беросом вавилонский Потоп является деградированным вариантом еврейского фольклора довольно позднего происхождения.  Еврейский «след» можно обнаружить и в другом месте шумерского эпоса о Гильгамеше:  «Стал высматривать берег в открытом море -  В двенадцати поприщах поднялся остров.  У горы Ницир корабль остановился.  Гора Ницир корабль удержала, не дает качаться.  Один день, два дня гора Ницир держит корабль, не дает качаться.  Три дня, четыре дня гора Ницир держит корабль, не дает качаться.  Пять и шесть гора Ницир держит корабль, не дает качаться».  Гора Ницир – абстрактное понятие, не имеющее отношение к реальной топонимике. Обратившись к ивриту, мы найдём в нём искомое слово:  נצר /нацар = хранил, стерёг;  נצור /нацур = охраняемый;  נוצר/ноцер = сторож, страж.  По смыслу получается, что Гора Ницир удерживает корабль, не давая тому качаться, охраняя его от разбушевавшейся стихии.  Вывод. Всё указывает на то, что шумеро-вавилонские тексты являются заимствованными из разных источников средиземноморского региона, из которого, собственно, пришли сами шумеры. По имеющимся данным, полученным при исследовании костных останков, шумеры принадлежали к средиземноморской расе европеоидной большой расы.