§ 37. Некоторые выводы

Из всего сказанного в двух предыдущих параграфах можно сделать два принципиально важных для нас вывода.

1. В отличие от эмоционально-оценочного компонента стилистического значения, который выступает либо как положительная, либо как отрицательная, либо, наконец, как нулевая эмоциональная окраска – три значения 'одного и того же признака – и таким образом представляет собой своего рода одномерную шкалу с тремя основными делениями (+, 0, –), тот компонент стилистического значения, который мы условно назвали социально-жанровым, предполагает существенно большее разнообразие более или менее разнородных признаков или «окрасок». Только в наших примерах их обнаружилось три: 1) степень стилистической возвышенности – сниженности; по этому признаку наши семь синонимов можно расположить в таком порядке («сверху вниз»): trépasser, rendre l'esprit – expirer – décéder – mourir – crever – claquer; automobile, véhicule – voiture – auto – guimbarde – bagnole – tacot; 2) приуроченность к определенному более или менее четко очерченному классу речевых жанров; по этому признаку выделяется décéder; 3) степень архаичности – новизны слова; здесь как архаизмы выделяются trépasser и rendre l’esprit; остальные с этой точки зрения выступают как немаркированные, т.е. нейтральные. Но этими тремя признаками социально-жанровая окраска языковой единицы не исчерпывается. Уже упомянутый выше французский лингвист Пьер Гиро насчитывает всего шесть основных компонентов или разновидностей социальной окраски (valeur évocatoire) ⁶:

1. высота «тона» или приуроченность к определенной ситуации, которую в целом можно свести к трем стилям античной риторики: низкому, среднему и высокому; соответствует тому, что выше было названо степенью стилистической возвышенности – сниженности;

2. принадлежность слова к языку той или иной эпохи (в нашей терминологии, степень архаичности – новизны);

3. классовая окраска языковой единицы, т.е. принадлежность ее к языку определенного общественного класса (знать, буржуазия, крестьянство и т.п.);

4. социально-групповая характеристика языковой единицы, способность вызывать представление об определенной социальной группе (духовенство, адвокатура, университет, администрация); приблизительно соответствует тому, что обычно называют функционально-стилистической окраской; в нашей терминологии – приуроченность к определенному речевому жанру или классу жанров;

5. региональная (географическая) характеристика, связанная с сохранением диалектальных черт в речевом обиходе три или иной области распространения национального языка; например, le mas ('la ferme'), слово, распространенное на юге Франции; ср. русск.: «баз» ('двор') – специфически донское казачье слово;

6. окраска, связанная с биологическими признаками носителя языка (возраст, пол); так, например, существует и широко известен особый детский словарь (dada – «лошадка», nounours – «мишка», dodo – «баиньки» и т.п.).

Таким образом, социально-жанровый компонент, в отличие от эмоционального – одномерной шкалы, удобно представить себе в виде многомерного пространства. Ниже мы вернемся к этому вопросу и посмотрим, как можно упорядочить это пространство, для того чтобы экономно и по возможности точно описывать стилистические значения языковых единиц.

2. Проделанный нами эксперимент показал, что эмоциональная и социально-жанровая окраски суть самостоятельные компоненты стилистического значения слова. Однако между стилистической возвышенностью и положительной эмоциональной окраской, равно как и между стилистической снижеиностью и отрицательной эмоциональной окраской, обнаруживается своего рода взаимное тяготение: из четырех выражений, которые мы определили как стилистически возвышенные, три (décéder, trépasser и render l’esprit) несут положительную эмоциональную окраску, а оба выражения с отрицательной эмоциональной окраской являются в то же время стилистически сниженными. И так обстоит дело не только во взятом нами синонимическом ряде – это общая тенденция. Конечно, исключения бывают – то же expirer, которое, как было отмечено выше, имеет нулевую эмоциональную окраску; ср. также; agissements, machination, espion и другие – слова, которые, не будучи стилистически сниженными, несут явно отрицательную эмоциональную окраску. Можно найти и стилистически сниженные выражения с положительной эмоциональной окраской, например фамильярно-арготическое субстантивированное dur (Sans doute je l’estimais toujours: c’était un dur. – Sartre). Но в целом тенденция, о которой только что шла речь, бесспорно существует ⁷.

Каковы же истоки этой тенденции? И не ставит ли она под сомнение нашу классификацию, само разграничение двух основных компонентов стилистического значения лексической единицы? Видимо, все-таки нет: ведь уже наш простейший эксперимент показал, что разграничивать их не только полезно, но и необходимо.

Что касается самой тенденции, то ее можно объяснить следующим. Социально-жанровый компонент стилистического значения обычно сигнализирует принадлежность субъекта к определенной группе и (или) принадлежность сообщения к определенному классу речевых жанров, т.е. ролевую структуру коммуникации. Выше мы отметили, что, с одной стороны, понятия группы (среды) и роли соотносительны (см. § 8), ас другой, – что интернализованная роль предполагает (хотя и в достаточно широких пределах) определенное эмоционально-оценочное отношение к предмету и адресату речи (§ 10). Так, например, социальные роли (и соответствующая социальная среда), которые на уровне речевого поведения характеризуются употреблением арго (как бы мы ни определяли это понятие), отличаются в целом грубовато-циничным отношением к миру, человечеству, социальным ценностям (см. ниже, § 126). Отсюда преобладание среди арготизмов слов' с отрицательной эмоциональной окраской типа claquer. Кроме того, низкий социальный престиж, которым пользуются среди остальной части общества типичные носители арго, отрицательное отношение к ним со стороны «порядочных людей» может привести к переосмыслению эмоционального компонента стилистической окраски (подробнее об этом см. ниже).

Нельзя забывать и то, что эмоциональное отношение говорящего к предмету речи может выражаться непосрёдственно денотативными значениями лексических единиц, так называемой оценочной лексикой: «Je la nommai cent fois perfide et déloyale / Je comptains tous les maux qu’elle m’avait causés...» (A. De Musset)

По-видимому, в стилистически возвышенных контекстах отрицательное отношение к предмету речи выражается по преимуществу денотативно (как и положительное отношение в стилистически сниженных контекстах). Но в применении к эмоционально-оценочной лексике сама задача разграничения денотативного и коннотативного представляет значительные трудности, к этой проблеме нам еще придется вернуться.