§ 29. Коннотация как исходное понятие анализа художественного текста

Итак, ни анализ текстов, ни общая теория такого анализа не должны ограничиваться исследованием чисто словесной ткани произведения, или законов построения словесного ряда. Поэтому ни та, ни другая дисциплина (если их вообще рассматривать как отдельные дисциплины) не сводятся полностью к той или иной стилистике в узколингвистическом смысле этого слова. Однако целостный анализ текста может основываться на тех же принципах, что и лингвистическая стилистика, в частности на принципе коннотации – значимого выбора из ряда имеющихся возможностей.

Как уже неоднократно говорилось, мы судим о человеке по его поведению в целом. Кто-то в какой-то определенной ситуации сказал кому-то «Fous le camp!» («валяй отсюда!»). Что значит, что он выразил это так, а не как-нибудь иначе, например, «Allez-vous en!»? Что значит, что он вообще сказал это собеседнику? Что значит, что он прибег к речи, а не просто вытолкал собеседника за дверь? И вообще он мог бы вместо этого предложить ему чашку кофе – что значит, что он поступил так, а не иначе?

Но аналогичные вопросы мы можем задать и по поводу литературного текста: что значит, что герой-повествователь «Постороннего» пишет таким слогом, а не иным (например, как герой-повествователь повести В. Гюго «Последний день приговоренного к казни»)? ⁴⁴ Что значит, что, узнав о смерти матери, он ничего не пишет об испытываемых им чувствах? Что значит, что ему все равно, есть ли с хлебом или без хлеба, ехать ли в Париж или оставаться в Алжире, жениться на женщине, которая ему нравится, или не жениться? Что значит, что он без всякого сопротивления позволяет соседу втянуть его в какую-то более чем сомнительную историю? Что значит, что он без всякой веской причины стреляет на пляже в человека, которого он до этого не никогда не видел? Что значит, что перед казнью он прогоняет священника, пришедшего его утешать? Что значит, что Камю создал такого героя? Что значит, что он избрал форму повествования от лица героя? И т.д. и т.п.

Любое художественное произведение можно рассматривать как результат некоторой последовательности актов выбора на разных уровнях или этапах его порождения: на уровне первоначального замысла, на уровне сюжета, общей композиции произведения, композиции его отдельных частей и т.д., включая, естественно, и уровень словесного стиля. Эти акты выбора не являются взаимонезависимыми – они образуют иерархически организованную систему, в которой воплощается первоначальный замысел. На данном этапе порождения текста каждый конкретный акт выбора (выбор слова, конструкции, выбор какого-то сметного хода, детали, способа или порядка изложении и т.д.) обусловлен целым рядом факторов: мировоззрением автора, его эстетическими пристрастиями, вообще его личностью, но также и ранее принятыми решениями, предшествующими актами выбора.

Так, скажем, при передаче речи персонажа выбор на уровне словесно ряда обусловлен и выбором способа передачи речи прямая, косвенная или несобственно-прямая речь), и ситуацией, и сюжетным заданием, и личностью героя, т.е. всеми ранее принятыми решениями, в результате которой герой стал тем, что он есть, а сюжет дошел до данной очки, – плюс еще не воплощенная часть замысла.

Путь анализа не обязан повторять путь синтеза, но обязан учитывать его закономерности. И если мы рассматриваем процесс порождения текста как иерархически организованную последовательность актов выбора, то, видимо, задача исследователя – выявить, оценить и, главное, объяснить смысл, содержательную функцию тех из них, которые могут быть учтены и объяснены. Мы должны оценить то, что есть в тексте, с точки зрения того, что могло бы быть. В свое время А.М. Горький говорил: «Необходимо иметь возможно точное представление не только о «я, что любит автор и о чем он говорит охотно, но и о том, что ему ненавистно или чуждо, чем он предпочитает молчать» ⁴⁵.

Авторский выбор всегда значим. Помимо своей основной, «денотативной» функции (сюжетной, композиционной и т.п.), каждый элемент художественного произведения несет определенный коннотативный смысл, свидетельствует о каких-то общих или индивидуальных закономерностях, которым подчиняется текст, сигнализирует «стиль» (в широком смысле слова), жанр, эстетическую систему, идеологию. Выявить так понимаемое коннотативное значение хотя бы важнейших, узловых элементов текста на разных его уровнях – это и значит проанализировать текст.

С чего начинать анализ? В принципе, исследование может начинаться с любого конца: как «сверху», от действия, так и «снизу», от словесного стиля. Однако наиболее естественным представляется начать «сверху», с событийной, фабульной стороны текста, чтобы в конце концов придти к анализу словесного стиля, – хотя бы потому, что так легче, такой подход ближе всего соответствует спонтанному читательскому восприятию: ведь рядовой читатель прежде всего обращает внимание на события.

Здесь нет возможности подробно излагать ход анализа ⁴⁶. Наша задача заключалась лишь в том, чтобы показать, как явление коннотации может лечь в основу не только анализа словесного стиля, но и анализа текста в целом. Детальная разработка и изложение такого метода – это задача другой, еще не написанной книги.