Постструктурализм 53

банальная исторически хорошо детерминированная педагогика,

которая здесь проявляется весьма наглядно (184, с.602).

Эту мысль он неоднократно повторял в своем курсе

лекций "История систем мысли" в Коллеж де Франс, позднее

опубликованном в его сборнике эссе "Язык, контрпамять, прак-

тика" (1977) (188, с. 199-204). Контраргументы Дерриды по

этому поводу привела Гайятри Спивак в своем введении к соб-

ственному переводу "О грамматологии" (149, с. XI).

Суть проблемы, как уже говорилось выше, заключается в

том, что Фуко выступает против "текстуального изоляционизма"

Дерриды (вспомним знаменитую фразу последнего "ничего нет

вне текста"), который, но мнению Фуко, состоит или в забвении

всех внетекстуальных факторов, или в сведении их к

"текстуальной функции". Фуко стоит на других позициях. Для

него, отмечает Х. Харари, главная задача состоит в том, чтобы

"показать, что письмо представляет собой активизацию множе-

ства разрозненных сил и что текст и есть то место, где происхо-

дит борьба между этими силами" (368, с. 41).

Поэтому для Фуко сама концепция о якобы присущих тек-

сту "деконструктивной критики" и особой "текстуальной энер-

гии", проявляющейся как имманентная "текстуальная продуктив-

ность", приписывание языку особой автономности по отношению

ко всем историческим и социальным системам ("рамкам рефе-

ренции", по его терминологии), является одной из форм

"идеологии", которая препятствует развитию познания.

Иными словами, речь опять идет о системе референции, и,

хотя, как мы видели, Деррида, по крайней мере в общетеорети-

ческом плане, не отвергает ни понятие референции (что бы под

ним ни подразумевать), ни самой реальности, тем не менее (и в

этом и кроется главное различие их позиций) для Фуко этого

было мало, поскольку текст всегда для него вторичен по отно-

шению к тем силам, которые, по его мнению, порождали и каж-

дый конкретный текст, и весь "мир текстов" как проявление

всеобщей текстуальности сознания. Для Дерриды же -- основ-

ной предмет научного интереса, несмотря на все его заверения и

уточнения своей позиции, лежал в выявлений специфики интер-

текстуального сознания. Это различие можно сформулировать и

по-иному: Фуко выступал против конвенции автономности язы-

ка, подчеркивая его прямую н непосредственную зависимость и

обусловленность историческими и социальными системами рефе-

ренции. Неудивительно, что Фуко всегда привлекал к себе

внимание всех социально ориентированных постструктуралистов,

недовольных той тенденцией в общем учении постструктурализ-

ма, которая вела к ограничению всей его проблематики рамками

54 ГЛАВА I Историзм Фуко

автономной, "замкнутой в себе и на себе" пантекстуальности.

Историзм Фуко

Наиболее последовательно

эта версия постструктурализ-

ма заявила о себе в англий-

ском постструктурализме и

американском "левом декон-

структивизме".

Другой не менее важный императив всего творчества Фуко

его глубокий, хотя и весьма спорный историзм. Хотя это, в

общем, историзм спецификации человеческого мышления, пони-

мание конкретно-исторического характера тех конвенций, услов-

ностей и очень часто, а может быть, и прежде всего тех заблу-

ждений, которые ложились в фундамент обоснования и оправ-

дания -- "легитимации" -- человеком своих поступков. При

этом важно подчеркнуть, что историчность человеческого созна-

ния понимается Фуко как глубоко внутренняя характеристика

каждой эпохи, скрытая от человека и неосознаваемая им

(понимание истории как "скрытой причины" -- обусловленности

поведения и мышления людей ляжет потом в основу концепции

"политического бессознательного" Ф.Джеймсона).

И этот специфическим образом прочувствованный историзм

оказал огромное влияние на формирование социологически-

постструктуралистской мысли. Если попытаться дать количест-

венный анализ постструктуралистских работ 80-х гг., то скла-

дывается впечатление, что идеи Фуко в тот период в конку-

рентной борьбе за влияние оказались сильнее абстрактно-

философски сформулированных концепций Дерриды.

Еще раз повторю во избежании возможных недоразумений:

историзм Фуко весьма специфичен и более чем далек от тради-

ционного, о сознательном неприятии которого ученый неодно-

кратно заявлял. Это историзм, акцентирующий не эволюцион-

ность поступательного прогресса человеческой мысли, не ее

преемственность и связь со своими предшествующими этапами

развития, а скачкообразный, кумулятивный характер ее измене-

ний, когда количественное нарастание новых научно-

мировоззренческих представлений и понятий приводит к столь

радикальной трансформации всей системы взглядов, что порож-

дает стену непонимания и отчуждения между людьми разных

конкретно-исторических эпох, образуя "эпистемологический

разрыв" в едином потоке исторического времени. Иначе говоря,

это постструктуралистский историзм главной задачей которого

было доказать своеобразие и уникальность человеческого знания

в каждый отдельно взятый исторический период, да к тому же

еще в замкнутом контексте западноевропейской цивилизации.

ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ 55 Периодизация творчества Фуко

Периодизация творчества Фуко

Одним из наиболее

сложных аспектов общей

"проблемы Фуко" является

вопрос о периодизации его

творчества, связанный прежде

всего с трудностью определе-

ния того, чем собственно

Фуко-структуралист отличается от Фуко-постструктуралиста и

что осталось неизменным на протяжении всего его творческого

пути. С Фуко произошла та же метаморфоза, что и со многими

другими теоретиками, которых первоначально считали структу-

ралистами, а затем стали воспринимать как безусловных пост-

структуралистов. Однако, если внимательно приглядеться к его

исследованиям еще 50-х гг., то уже в них можно сразу обнару-

жить не только всю ту тематику, которую он потом будет раз-

рабатывать на протяжении всей своей жизни, но и несомненное

единство общего подхода к предмету исследования, ту методику

анализа, которая впоследствии была признана как постструкту-

ралистская по самой своей сути. Специфика позиции раннего

Фуко заключается в том, что исследуя в основном проблему

безумия, или, вернее социальные, экономические, политические

и философские условия современных определений разумности и

безумия в так называемой западной цивилизации (Кавальяри

Э.М.,119, с. 315), он делал это на основе анализа языкового

сознания, т. е. сводил все практически к сфере дискурса.

Как пишет Эктор Мария Кавальяри, "начав свои исследо-

вания с изучения условий и терминов порождения дискурса,

Фуко перешел к тому, что в его философии превратилось в

сложный и изменчивый, но в то же время внутренне связанный

ряд проникнутых критическим пафосом историко-структурных

анализов различных систем порождения смысла, обнаруживае-

мых в тщательно разработанной конкретной текстуальности

организованного знания" (там же, с. 344).

Фактически перед нами все та же программа "текстуа-

лизации мира", и хотя Фуко, как уже отмечалось, в отличие от

структуралистов никогда не считал, что мир устроен по законам

языка (вспомним знаменитое утверждение Тодорова, что зако-

ны мира аналогичны законам грамматики), и всегда был про-

тивником исключительно лингвистической ориентации в том

буквалистском духе, который пропагандировали и демонстриро-

вали в своих работах структуралисты, он, тем не менее, никогда

не выходил за пределы панъязыкового мышления. В этом за-

ключается определенная двойственность позиции Фуко, отме-

чаемая многими исследователями его творчества. Возвращаясь к