Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Славяне и скандинавы.doc
Скачиваний:
1
Добавлен:
01.05.2025
Размер:
26.47 Mб
Скачать

102. Гданьск. Городище и посад конца X в.

103. Гданьск. I - городище и предградье конца X в. II - купеческая колония сер. XII в., III - город в 1224-1266 гг.

Немногое можно сказать и об этнических отношениях в крупных центрах IX-X вв. В западном Поморье главную массу населения составляли оседлые славяне. Наряду с ними, несомненно, жили также представители других народов, позднее ассимилированные. Особо следует отметить выходцев из Скандинавских стран, из Фрисландии, а возможно, и из областей пруссов. Среди купцов были также арабы и евреи.

О гигиеническом состоянии поселений мы располагаем отрывочной, но довольно важной информацией. Три свидетельства особенно достойны упоминания. Первое связано с археологическими открытиями, доказывающими существование в Гданьске общественной бани типа сауны. Второе говорит о значении, придававшемся источникам питьевой воды (Герборд, 11,31); третье, уже упомянутое мною, - о том, что еду накрывали чистыми платками (Герборд, 11,41). Повсеместное распространение получили гребни, другие предметы туалета, мази, купание в озерах и реках.

В отношениях обмена также произошли показательные изменения. В течение начальной фазы раннего средневековья, помимо контактов с соседними землями, особенно оживленными со скандинавским Севером, возникли очень ограниченные связи с Византией; в период с VII по IX в. они возрастают и значительно расширяются. Многие нити ведут в Скандинавию и к пруссам. Углублялись связи с арабскими странами. В начале IX в. в Поморье, возможно, через Моравию и Великополыну попадают сирийские бусы. Позднее, в конце этого столетия и в X в., через арабских купцов устанавливаются и непосредственные контакты с арабскими странами. Археологическим отражением их в Поморье стали клады арабских дирхемов (Ср., однако, мнение И. Херрмана о посреднической роли в распространении арабского серебра торговых путей, центров и купцов Древней Руси, в денежном обращении которой с последних десятилетий VIII до конца X в. арабское серебро имело особо важное значение; лишь сравнительно небольшая часть этого серебра поступала в страны Балтики, как к славянам, так и к скандинавам; непосредственное участие купцов из мусульманских стран в северной торговле было, видимо, весьма ограниченным, во всяком случае вряд ли с ним следует связывать клады серебра, характеризующие прежде всего денежные отношения в местной, в данном случае славянской, среде. - Прим. перев.). Древнейшие клады в польском Поморье, такие, как Кретомино и Гржибово, относятся к IX в., то есть к тому времени, когда ускоряется ритм общественно-экономического развития этих земель (Более позднего по сравнению с территорией Древней Руси, где арабское серебро в кладах появляется уже на исходе VIII в. - Прим. перев.). Как сильно арабское серебро повлияло на местные денежные отношения, доказывают находки обломков разломанных или разрезанных дирхемов. Нам известны, например, в Кендржино, окр. Колобжег, фрагменты омайядских и аббасидских дирхемов, попавшие в землю ок. 849-850 гг. При этом важно, что они обнаружены среди вещей ремесленника: это значит, что ремесленники также участвовали в денежном обращении. О том же свидетельствуют фрагменты арабских монет, найденные в трупосожжении IX в. в Свелюбье. Они находились в погребении лица среднего благосостояния и свидетельствуют о быстром развитии дальней торговли, основанной на серебряном обращении.

Контакты с Великой Моравией, которая переживала расцвет своей культуры в IX в., засвидетельствованы различными находками. Они представлены либо некоторыми предметами роскоши, попавшими в Поморье в результате великомо-равского посредничества, прежде всего сирийскими стеклянными бусами; либо же собственно велико-моравской продукцией. Ко второй группе относится инкрустированный бронзой железный боевой топор из Барды и несколько дутых стеклянных бус из Барды и Свелюбья.

В этом же столетии установились контакты с Западной Европой, в первую очередь с Рейнландом: оттуда происходят фрагменты стеклянного бокала, найденные в Свелюбье, бронзовый игольник и фризский роговой гребень из Кендржино. В некоторых местах концентрируются скандинавские изделия - прежде всего украшения из цветных и благородных металлов.

В следующем столетии происходит расцвет дальней торговли, в то время Поморье имеет контакты почти со всеми европейскими странами. Помимо связей со Скандинавией, которые поддерживали города Волин, Щецин, Камень, Колобжег, Гданьск, устанавливаются устойчивые отношения с Русью и другими славянскими землями, среди которых особо следует выделить внутренние польские области. Кроме того, налаживаются отношения с пруссами, Византией, некоторыми арабскими странами, Англией и Западной Европой. Связи с пруссами проявились не только в появлении импортных прусских изделий, но и в образовании некоторых новых черт культуры, например распространении металлических оковок ножен ножей, а также, может быть, в облике некоторых языческих идолов. С другой стороны, пруссы переняли формы поморянской керамики. Влияние керамического производства поморян распространилось также на Скандинавию.

Археологические источники не позднее чем с IX в. указывают на деятельность специализировавшихся на дальней торговле купцов. В могильнике Свелюбье было открыто погребение купца, что можно заключить из наличия гирек в составе погребального инвентаря. Вплоть до IX в. товарооборот основывался на натуральном обмене. Изменения начинаются не позднее IX в., когда наряду с этой системой распространяется стимулируемое арабским серебром денежное обращение. Наряду с монетами драгоценный металл принимали на вес, что подтверждает отмеченная находка в Свелюбье. Денежное обращение расширяется позднее, по мере того как место арабских дирхемов занимают западноевропейские монеты. Купля на вес, однако, не утратила значения, так же как и позднее наряду с денежными удерживались и натуральные расчеты.

Поморье поздно вступило в сферу христианской культуры. Ранее всего (в конце X в.) христианство распространилось в районе Гданьска, в западном Поморье-лишь со второй четверти XII в. Поэтому мы располагаем относительно многочисленными сообщениями о славянском язычестве в Поморье. Неслучайно, что именно северозападная группа славян сохраняла его долее всего, сопротивляясь принятию нового культа. Благоприятное экономическое положение было их союзником в сохранении традиционных верований и уклада жизни.

Наши знания о расцвете язычества у поморян относятся ко времени, когда они со всех сторон были окружены народами, принявшими христианство; и в какой-либо форме поморяне должны были испытать его влияние. Это-эпоха разрушения старой общественной племенной структуры. Поэтому встает вопрос: в какой мере сообщения хронистов XI-XII вв. справедливы для форм языческого культа, существовавших до XI в.? Сейчас, когда мы располагаем необходимыми археологическими источниками, есть возможность дать ответ на этот вопрос.

Средневековый хронист Герборд (II,32) сообщает, что в Щецине находилось святилище, "выстроенное с необычайным благоговением и искусством... В это святилище приносят они, в соответствии с обычаем отцов, от добытого богатства и вражеского оружия и всего, что они добыли в битвах на море и на суше, десятую часть добычи [т. е. разновидность "церковной десятины". - Прим. перев.]. Также здесь установлены золотые и серебряные чаши, которыми знатные и могущественные в их земле пользуются для пиров и питья и которые в праздничные дни они приказывают вынести словно из священного укрытия. Там же хранят они рога диких быков, одетые золотом и дорогими камнями, для питья и трубные рога, мечи и ножи, многие драгоценные и редкие, поражающие взор вещи для чести и красы их божеств... И есть там трехглавая статуя, имеющая на одном туловище три головы и называемая Триглав [мнение, что это описание восходит к христианской Троице, представляется маловероятным, если учесть широкое распространение культа Триглава у западных и южных славян и традицию трехглавых божеств у различных индоевропейских народов. - В. Г.]. ...Есть там, кроме того, огромный, густо покрытый листвою дуб, а под ним - всеми чтимый источник, который простой народ, полагая его священным и считая местообитанием божества, окружает большим почитанием". Тот же хронист добавляет в главе 33: "Есть у них конь необычайной величины, густо черного цвета и очень дикий" [жеребец. - В. Г.]. Далее узнаем мы о гадании по копью. В связи этим другой хронист, Эббо, пишет, в числе прочего, о Волине (III,1): "Юлин, основанный и названный Юлием Цезарем, где сохраняется также в память о нем его укрепленное на столбе необычайной величины копье и где принято в начале каждого года проводить празднество тамошнего бога при большом стечении народа и с плясками. И когда город был очищен словом веры и купелью крещения, большие и малые идолы, что изображены хватающими, были сожжены благочестивым епископом, но некоторые из глупцов, поскольку дома у них находились маленькие статуи божков, продолжали им поклоняться, не ведая, какие беды для города их произрастут из этого... Потому что, когда все жители города с обычным рвением собрались на упомянутый праздник и предавались различным развлечениям и затеяли праздничный пир, те, явив народу, предававшемуся пустым развлечениям, потаенные до того маленькие статуи божков, ввергли его в старые языческие обычаи".

Из этого сообщения следует, что пантеон поморян-язычников, непосредственно перед его крушением, наряду с главными божествами включал и группу малых богов. Кроме того, священными считались деревья, в том числе дуб и грецкий орех, и водные источники. Поклонялись как большим идолам, так и миниатюрным фигуркам языческих божеств. Правда, встает вопрос, являются ли эти изображения божеств результатом самостоятельного развития языческого культа поморян или они появились под воздействием соответствующих христианских представлений. На этот вопрос, кажется, позволяет ответить найденная в Волине четырехглавая миниатюрная фигурка высотой 9 см конца IX в. Традиция изображений такого типа должна быть очень старой, если в IX в. они воспроизводились уже в миниатюре. Одновременно эта находка доказывает, что у поморян почиталось не только трехглавое, но и четырехглавое божество, которое более подходило на роль главного бога, хотя позднее было "детронизировано" богом Триглавом. Кроме того, важную роль у поморян играл культ солн-ца, молнии и плодородия. Вся жизнь была пронизана различными языческими обрядами, стремлением обеспечить расположение добрых богов и оборониться от злых. Поэтому при археологических раскопках обнаруживаются многочисленные амулеты.

Важное место у поморян занимал культ предков. Соответствующими обрядами они стремились обеспечить благожелательность со стороны умерших и помешать им вредить живым. Первоначально господствовал погребальный обычай сожжения с захоронениями как в грунтовых могилах, так и под курганами. Могильник IX в. в Све-любье состоял примерно из 100 курганов, среди них несколько больших насыпей с остатками кострища или без него. Среди исследованных могил 15% составляют погребения с богатым инвентарем, около 30% - среднего уровня, 38% - бедные и 15% - безынвентарные захоронения. Неизвестно, однако, относятся ли к этому же времени располагавшиеся между курганами грунтовые могилы. Переход от старых форм трупосожжения к тру-поположению происходил в основном с XI в. Борьба старого и нового в западном Поморье продолжалась несколько дольше, что ясно из сохранявшегося здесь официально вплоть до первой половины XII в. языческого ритуала. Характерным признаком западнопоморских могильников с трупоположениями является довольно большое количество керамической посуды в могилах. Это показывает, что старые языческие традиции были еще живы. В поморских областях вокруг Гданьска под влиянием христианства с XI в. распространяются так называемые рядовые могильники с погребениями, расположенными ровными рядами. Возможно, с этим же христианским влиянием связаны найденные в могилах янтарные крестики (например, Кальдус, Грущно и Стефаново), а также деревянный крест, обнаруженный в Гданьске в слоях позднего X в. Этот очень сжатый очерк основных направлений культурного развития средневекового Поморья явственно выявляет изменения, особенно в западной и прибрежной частях Поморья, возникающие параллельно с процессами, развернувшимися в целом на Балтике, особенно начиная с IX в. В начале раннего средневековья Поморье не было закрыто для внешних влияний, о чем свидетельствуют скандинавские и византийские находки, относящиеся к этой эпохе, когда ворота во внешний мир были широко открыты. Даже развитие языческих культов происходило под действием не только внутренних условий, но и внешних импульсов. Их взаимодействие было решающим условием расцвета поморянской языческой культуры в период вплоть до XII в.

Обратимся теперь к главным чертам искусства средневекового Поморья, отразившегося прежде всего в произведениях архитектуры и художественного ремесла. Сюда относятся не только памятники местного происхождения, но и привозные изделия. Они вовлекались в обращение в местной общественной среде, в значительной мере определяли ее вкусы и воздействовали на формирование эстетических представлений и художественных интересов локальных групп, особенно их ведущих общественных слоев и отдельных художественно одаренных лиц, которые в своих мастерских преобразовывали внешние стилистические влияния.

Выражением специфических художественных интересов следует считать заимствование модели градообразования: определенных градостроительных решений и их основных архитектонических элементов. Этот процесс развернулся в Поморье со второй половины X в., а особенно с XI в. Если традиции планировки сельских поселений и внутренней застройки ранних городищ в Поморье прослеживаются в предшествующее время, то модель пространственного решения раннего города совершенно независима от этих традиций. Здесь действовали внешние источники. К сожалению, крупнейшие центры Поморья, такие, как Волин, Щецин и Гданьск, раскопаны лишь частично, что не позволяет дать на этот вопрос окончательный ответ. Пока что исследованные участки этих поселений позволяют выдвинуть гипотезу, что прототипом выявляющегося шахматного порядка застройки могли быть некоторые античные и византийские города. Геометрический характер, простота и симметрия этой застройки должны были создавать впечатление строгой пространственной упорядоченности и удовлетворять эстетическое чувство. В сопоставлении с планировкой и застройкой деревень города следует отнести к сравнительно монументальным сооружениям. Это ощущение еще более усиливали мощные оборонительные укрепления, ворота и башни которых, независимо от оборонных целей, создавали вертикальные акценты, прерывавшие монотонность городских валов. Впрочем, возможно, ее сознательно стремились ослабить, устанавливая скульптуры в некоторых местах укреплений. Наряду с украшениями и введением декоративных мотивов в оформление валов эти скульптуры выполняли также магические функции.

Из декоративной отделки домов сохранилось очень немногое. Однако, представляя пристрастие поморян к орнаментике, равно как и к отражающейся в декоративных мотивах магической символике, можно предположить, что многие дома этого времени, особенно с IX в. и позднее, были нарядно украшены. Декоративные мотивы известны нам по найденному в Волине фрагменту резной дверной рамы X в. Вероятно, дома ведущего общественного слоя выделялись особо богатым оформлением. Нарядно украшенными были и деревянные языческие святилища. В этой связи представляет интерес сообщение Герборда (II,32): "Было в городе Щецине четыре храма, из которых один был главным храмом и выстроен был с необычайным благоговением и искусством, снаружи и внутри украшенный выступавшими из стен скульптурами. Были там фигуры людей, птиц и диких зверей, изображенные столь сходно, что казались они живыми и дышащими; что же мне показалось особенно удивительным, так это то, что краски нисколько не почернели и не стерлись, ибо их защитила от этого изобретательность живописца".

В этом описании речь идет о рельефах и росписи в декоративном убранстве храмов; однако неясно, применялась ли роспись исключительно для того, чтобы придать живые краски рельефным изображениям, или наряду с этим использовалась в качестве самостоятельного декоративного элемента. Цитированный отрывок как будто позволяет говорить о натуралистическом направлении в декоративном убранстве щецинских храмов. Мы не знаем, однако, не преувеличивает ли хронист, не интерпретирует ли он эти изображения примерно так же, как воспринимались его современниками римские рельефы, тоже раскрашенные. Принимая эту оговорку, можно, однако, выдвинуть гипотезу, что эти произведения были выполнены в реалистической манере. Поклонение богам в храмах представляло собою апогей языческой религии славян и возникло примерно в X в. Сообщение Герборда удивительным образом напоминает принадлежащее Титмару Мерзебургскому описание Радигоста-Ретры (VI, 23). Для более ранних, первоначальных форм культа типично водружение идолов богов в священных рощах, окруженных частоколом или рвом кольцевой в плане формы. Так как строительство языческих святилищ в виде храмов относится к заключительной фазе развития этой религии, весьма вероятным является предположение, что это строительство началось под влиянием христианского храмового зодчества (на севере Европы в эту эпоху преимущественно деревянного). Многое в декоре славянских храмов было заимствовано из романского искусства. В то же время высокого мастерства в деревянной резьбе достигли скандинавы эпохи викингов, и не исключено, что поморянские художники не уступали им в этой области.

На основе письменных источников и некоторых находок мы имеем представление о пластике поморян и их художественных навыках. Гер-борд (11,32) сообщает о трехглавой фигуре, находившейся в храме и называемой Триглав. Эббо (III,1) пишет: "Щецин, напротив, очень большой город, больший, чем Юдин; он окружен тремя холмами, из которых средний, наибольший, посвященный высшему языческому богу Триглаву, увенчан трехглавым идолом, глаза и уста которого прикрыты золотой завесой..." Эббо (III, 1) упоминает крупные, средней величины и мелкие изображения богов. Его сообщение содержит сведения о художественной ценности этих изображений. Но он говорит об их многочисленности, что наводит на мысль о существовании специалистов-мастеров, изготавливавших эти произведения. Возможно, они принадлежали к кругу лиц, в задачу которых входило обслуживание языческих храмов.

Более точную информацию представляют археологические находки. Прежде всего известно, что почитание фигурных изображений восходит ко времени значительно более раннему, нежели IX в.: концом этого столетия датируется миниатюрная фигурка божества из Волина. Художественный уровень и техника изготовления этой датированной вещи могут служить для характеристики поморянского искусства в целом. Мы располагаем источниками, подтверждающими, что были известны рельефы как в дереве и камне, так и в гравировке.

Можно различить три художественных направления: реализм, примитивизм и схематизм. Первый из них представлен вышеупомянутой миниатюрной фигуркой из Волина. На клиновидном туловище с лопатовидным расширяющимся завершением изображены четыре лица, их бороды, обращенные в противоположные стороны, неравной длины. Волосы пострижены челкой. На туловище имеются геометрические, в том числе яйцевидные, насечки. Вещь в целом выявляет тонкое чувство пропорции и способность к синтетической передаче человеческого образа, исполненного достоинства, размышления и серьезности. Работа, бесспорно, выполнена талантливым художником, способным добиться задуманного эффекта с помощью простейших средств.

Возможно, эта фигурка изображает Свантевита. Если это предположение правильно, значит, божество это также почиталось поморянами. Способ его изображения здесь отличается от фигуры в Ар-коне на Рюгене, описанной Саксо-ном Грамматиком, головы которой были направлены на две, а не на все четыре стороны света, как лица волинской фигурки.

Реализмом отмечена и бронзовая фигурка из Шведта. Она представляет собою изображение человека с длинной густой бородой, в грубой рубахе и остроконечной шапке. Давно уже в качестве аналогии ей отмечен рельеф с так называемым Свантевитом из церкви в Альтенкирхене на Рюгене. Редкость таких скульптур позволяет предположить, что изображено некое языческое божество.

Реалистическими изображениями являются некоторые маленькие фигурки лошади из дерева, так же как литая бронзовая фигурка лошади под седлом из Волина; тело ее покрыто несколькими солярными значками. Возможно, сюда же следует отнести деревянную фигурку человека из Волина, отмеченную также признаками примитивизма. К этой же группе принадлежит деревянная змеиная голова конца IX в. из Щецина, о которой правильнее было бы сказать, что она находится на границе между двумя художественными направлениями: реализмом и примитивизмом. В круг произведений примитивизма следует включить каменные рельефы из Лезно весьма приблизительной хронологии и назначения (надгробье?), равно как миниатюрное изображение фаллического бога плодородия X в., найденное в Волине.

В поморянском искусстве наблюдаются два вида схематических изображений. Первый из них характеризуется упрощенной, линеарной передачей антропоморфных и зооморфных образов, содержание которых можно расшифровать. Для второго, напротив, типичны сокращенные изображения, понять которые можно только после основательных аналитических исследований с применением сравнительного метода. Пример первого вида изображений - он прекрасно выражен в монументальном искусстве - человеческая фигура, вырезанная на каменной плите из Слюпска. В области искусства малых форм к той же группе принадлежит гравированное изображение оленя на глиняном сосуде из Волина. Животное здесь изображено не столько в декоративных целях, сколько в связи с важной ролью оленя в культе плодородия у населения Поморья. Произведениями второго вида схематических изображений мы располагаем исключительно в образцах, связанных с прикладным искусством в широком смысле слова. Прежде всего это нарезные изображения на глиняных сосудах, среди которых есть как отдельные человеческие образы, так и сюжетные композиции вроде, например, плясовых сценок, таких, как хоровод на сосуде из Цедыни, у Денбно.

Прикладное искусство поморян представлено многочисленными произведениями ювелирного ремесла, для которых характерно широкое использование геометрического орнамента.

Реалистическую манеру, которой умело пользовались ювелиры, представляют маленькие зооморфные фигурки на предметах украшения, такие, как из клада серебра, найденного в городе Пяски-Драмино, или фигурки птички из Гданьска на оловянной капторге конца X в.

Примитивно-реалистические черты мы обнаруживаем в изображении Христа на серебряном кресте из Берзглово. Крест входит в состав клада серебра, зарытого после 1024 г. Сходные стилистические признаки демонстрирует фрагмент очень упрощенного изображения человека, возможно одетого в узкие штаны и рубаху ниже колен. Похожие изображения на серебряных поясных пряжках IX в. известны в Микульчице (Великая Моравия). Отмеченная фигурка украшала лишь частично сохранившуюся серебряную пластину из ожерелья, найденного в зарытом после 1047 г. кладе в городе Стойково, вблизи Колобжега.

Наиболее распространены были, однако, различные геометрические фигуры, часть которых, наверное, представляла собою схематизированные антропоморфные и зооморфные мотивы. К геометрическим узорам относятся треугольники, кружки и ромбы. К той же группе принадлежит, вероятно, треугольник с тремя маленькими шариками на вершине (например, в Берзглово). Применялись также шнуровые узоры, плетенка, зигзаг. Они воспроизводились в различной технике, например в зерни и скани (гранулировании и филиграни). Двуспиральные узоры, вероятно, символизировали мужские гениталии. Изображали различные растения и их плоды. Мотивы, которыми украшались серебряные изделия, имели целью не только удовлетворение эстетических потребностей. Их задачей было также оказание магического действия. Стремление к красоте было связано с заботой о практической пользе. Эти украшения должны были производить большое впечатление. Я думаю, что не только для достижения наибольшего декоративного эффекта к височным кольцам привешивали наборы цепочек, часто завершавшихся антропоморфными привесками; они служили также целям защиты от злых сил и привлечения добрых. К группе таких украшений нужно отнести маленькие полые височные кольца оржимовецкого типа. На находке из Гданьска, изготовленной из олова (вторая половина XI в.), прикреплены фигурные изображения с растительными мотивами.

Искусное объединение многих различных мотивов, их специфическое использование при изготовлении изделий определенной формы позволяет часть серебряных украшений отнести к художественным произведениям, образцам высокого мастерства.

Уже отмечалось, что некоторые серебряные украшения своим происхождением обязаны искусству Великой Моравии и Чехии. Другие возникли под влияниями арабского и византийского мира. Наконец, часть изделий появилась как результат контактов со Скандинавскими странами.

Весьма искусно выполнены серебряные, а в отдельных случаях даже золотые изделия, относящиеся ко времени не ранее конца IX в., в основном же к X и XI вв. Не считая очень простых украшений самого начала эпохи раннего средневековья, это - первые художественные изделия из благородных металлов. Изготовлены они по чужим образцам, тем не менее дают материал для изучения как местного ювелирного ремесла, так и вкусов ведущего общественного слоя, для которого они производились.

Первоначально изящные украшения, которые в Поморье носили с IX в., были преимущественно чужеземного происхождения. К этой группе относится фрагмент бронзовой обкладки с реалистическим изображением человеческого лица с длинной бородой из Свелюбья и портрет другого мужчины из Волина, несколько более позднего времени. Находка из Свелюбья имеет аналогии среди вещей, найденных в Бирке (Швеция). Оттуда же происходят черепаховидные (овальные, скорлупообразные) фибулы, в том числе целая IX в. из Свелюбья и с пробитым отверстием XI в. из Гданьска, а также трехлепестковая фибула IX в. из Свелюбья.

В орнаментации других украшений, перстней и маленьких полых височных колец в течение всего рассматриваемого периода господствовали геометрические мотивы. Исключение составляют височные кольца оржимовецкого типа из Гданьска конца XI в. с растительными мотивами и изображениями птиц (голубей). Как правило, украшались металлические накладки на пояса и ремни, оковки ножен для ножей и мечей. Имеются украшения и на некоторых железных изделиях, главным образом предметах вооружения. С самого начала раннего средневековья в полностью сложившемся виде известны шпоры с загнутыми внутрь концами. Орнаментированный боевой топор из Свелюбья был уже отмечен.

В изделиях из янтаря можно выделить реалистическое и схематизирующее направления. К первому следует отнести амулеты в виде миниатюрного молоточка скандинавского бога Тора и маленькие крестики. На части этих крестиков, как, например, в находке второй половины XII в. из Щецина, реалистическое исполнение креста соединено со схематическим изображением распятого Христа. Оно выполнено в манере, известной в романском искусстве. Из поморских областей вокруг Гданьска происходят крестики конца X в. Известны формы как латинского и греческого, так и мальтийского креста.

Большим ассортиментом представлены орнаментированные изделия из рога и кости. Правда, лишь немногие из них относятся к началу раннего средневековья, значительно лучше мы информированы о времени с IX в. До XI в. можно выделить несколько фаз развития техники обработки рога. Первая заканчивается в IX в.; вторая охватывает вторую половину IX в. и продолжается в X в. Она представлена технически уже вполне совершенными изделиями; третья приходится на XI в. С XII в. начинает применяться токарный станок.

Вершину мастерства в исполнении изделий, украшенных роговыми орнаментированными накладными пластинами, представляют два маленьких ларца из церковной сокровищницы в г. Камень. Мы не знаем, как они туда попали. Оба относятся ко времени ок. 1000 г. Первый - так называемый реликварий св. Кордулы в виде овального домика с узкими, слегка скошенными стенами, плоским дном из дубовой дощечки и выгнутой кровлей (илл. 104). Он стоит на шести низких ножках и имеет размеры 56 х 34,5 см при высоте до 28 см. Изготовлен он из 22 костяных или роговых пластин, соединенных позолоченной медной лентой с гравировкой и зернью. Пластины покрыты рельефным орнаментом со звериными и растительными мотивами. Главное место занимают головы фантастических зверей и птиц. Этот памятник искусства был создан в скандинавской мастерской. Второй ларчик использовался в качестве реликва-рия лишь вторично, но сделан он был в то же время, что и первый. Он был изготовлен из липы и украшен роговыми пластинами, отделанными просверленными крестиками и другими геометрическими мотивами - множеством точечных линий, а также штриховыми зигзагами; высота его 15,8 см, длина 27 см и ширина 19,5 см. Происхождение этого ларца не ясно. Прослеживаются связи с искусством скандинавов эпохи викингов, Рейнланда, южной Руси или Азии, но возможна также и определенная близость с византийским искусством. Правдоподобно, однако, предположение, что он изготовлен в одной из местных мастерских, где усваивались и перерабатывались иноземные мотивы.