83. Шлемы X-XIII вв.: Гнездово, Чернигов, Таганча (Киевская обл.), Мокрое (Ровенская обл.), Бабичи (Киевская обл.), Никольское (Орловская обл.), Липовец (Киевская обл.), Пешки (Киевская обл.)

Первоначально в значительной мере пешая, киевская рать в течение всего X в. вследствие угрозы со стороны кочевников стала обучаться восточным приемам конного боя. Варяжская часть русского войска в этом отношении, видимо, следовала общему правилу. Характерно, что в Шестовицком могильнике, по меньшей мере частично связанном с пребыванием норманнов, были раскопаны погребения всадников с саблями, пиками, сложными луками, стрелами, колчанами, топориками и стременами явно не северного облика. Среди этих вещей один раз попались две восточные по форме обкладки на-лучья седла, украшенные схематизированным орнаментом в скандинавском стиле Маммен. Узор шестовицких накладок весьма своеобразен и не имеет точных аналогий, что позволяет согласиться с мнением британского знатока древностей викингов Д. Вильсона об их изготовлении в Киевском государстве¹⁸³. На Руси ни разу не встречено присущих Скандинавии стремян с прямой подножкой, зато типичные для X в. восточноевропейские (округлой по контуру формы) несколько раз найдены в Швеции¹⁸⁴.

В русских памятниках IX-XI вв. открыто несколько разновидностей узды, из них одна из гнездовского кургана оказалась украшена 46 бляхами, орнаментированными в стиле Борре¹⁸⁵. Среди известных до сих пор образцов скандинавской сбруи эпохи викингов гнездовская узда-одна из самых нарядных и лучших по сохранности.

Мастера-сбруйники, знакомые со скандинавским искусством, принимали участие в создании богато отделанных металлом наборных конских оголовий, распространявшихся в Среднем и Нижнем Поднепровье. Об этом свидетельствует нижнеднепровского происхождения налобная конская позолоченная бляха, представляющая орнаментальный гибрид¹⁸⁶. Здесь узел из перевитых лент и деградировавшей звериной маски, напоминающей о северном литье, дополнен восточной пальметкой и международно распространенной меандровой каймой.

В заключение обзора всаднического снаряжения нужно упомянуть конские ледоходные шипы, которые появились, вероятно, с первыми северными пришельцами в IX в. и в дальнейшем (наряду с такими же обувными шипами) привились в русских городах как средство безопасного движения зимой. Эти шипы, равно как и особые, северные по происхождению, "звучащие" плети с наборами железных колец, находятся у нас в средних и богатых по составу находок погребениях X в., а также и на поселениях, характеризуя уже не военные, а транспортные средства средневекового общества.

84. Сабли XI - первой половины XIII в.

В свете рассмотренного материала выясняется ошибочность представления о том, будто киевское вооружение целиком являлось норманнским, вместе с тем нельзя отрицать определенный вклад (примерно с 900 г.) варягов в военное дело Древней Руси, способствовавший росту и укреплению военной мощи славян. Этот вклад не был обусловлен их превосходством. Норманны в Восточной Европе действовали на уже подготовленной к быстрому оформлению военно-феодальной организации почве, где задолго до их появления созрели условия для активного прогресса в военном деле. В юго-восточное Приладожье, Ярославское Поволжье, Смоленское и Киевское Поднепровье, Суздальское Ополье скандинавы приносили лучшие из имевшихся в их распоряжении образцы оружия, навыки пешего боя и искусного кораблевождения. При посредстве викингов на Русь поступали каролингские мечи и скрамасаксы, северные наконечники ножен мечей, некоторые формы иноземных копий, топоров, стрел, круглые щиты, детали (впрочем, немногие) конской сбруи. Сами пришельцы испытали сильное влияние местных условий. Во время скитаний на русских просторах и на Востоке они переняли саблю (илл. 84), стали более широко употреблять кольчуги, конический шлем, кочевническую пику, восточный чекан, русские боевые топоры, возможно, сложный лук, округлые стремена и другие принадлежности упряжи, обучились новым приемам конного боя. Этот процесс был взаимообогащающим и многосторонним. Учителя и ученики, видимо, не раз менялись ролями. Прогресс в вооружении викингов под воздействием восточноевропейских условий имел определенное значение и для формирования раннефеодальных сил самой Скандинавии. Яркой иллюстрацией этого положения можно считать одно из камерных погребений Бирки (№ 735) с захоронением воина в сопровождении женщины и коня. Среди мужских вещей-массивная булавка с длинной иглой, украшенная тремя масками, по манере изображения близкими маске из гнездовского клада 1868 г. В женском погребении, кроме фибул (типа 51-е), найдено зеркало, остатки шелковой материи, бубенчик восточноевропейского происхождения. Но особенно интересен набор вооружения: меч с опущенным перекрестьем (черта, по мнению оружиеведов, сугубо восточная), пика и овальные стремена. Весь этот набор мог выработаться только "в Гардах", в условиях постоянного военного контакта с кочевнической степью. Перед нами, видимо, одно из типичных погребений "русов в Бирке", пышная могила варяга, после долгой жизни на Руси вернувшегося на родину, где он, судя по погребальному обряду, занял видное место среди свейской раннефеодальной знати¹⁸⁷ (илл. 85).