Библиография:

1. «Противодействие вовлечению подростков и молодежи в экстремистские организации». Иванова З.С.

2. «Профилактика агрессивных и террористических проявлений у подростков. Методическое пособие.» Под редакцией И. Соковни.

3. Дети социального риска и их воспитание: Учеб. – метод, пособие / Под ред. Л.М. Шипицыной. СПб., 2003.

Раздел 2. Экстремизм в мировой политике, международное сотрудничество в противодействии экстремизму, оценка и использование зарубежного опыта в противодействие экстремизму.

Экстремизм в странах третьего мира

Плехова Е.И.

Ежегодно международная благотворительная христианская организация «Open Doors» публикует список “World Watch List”, где содержится перечень стран, в которых чаще всего преследуют христиан из-за их вероисповедания. Первые три места традиционно удерживают Северная Корея, Саудовская Аравия и Афганистан.

Борьба с экстремизмом – давняя традиция для политических режимов третьего мира. Дело в том, что третий мир существует не в безвоздушном пространстве. Многочисленные диктаторы и авторитарные правители вынуждены ориентироваться на мнение Запада. Последние же всегда и везде требует демократии. Как оправдать диктатуру в этом случае? На помощь приходит экстремизм. «Мы бы и рады, Ваше Западное Сиятельство, ввести демократию, – говорит диктатор, – да вот только народ мешает. »И Запад, удовлетворенный этим аргументом, соглашается терпеть диктатора дальше.

В роли экстремистских группировок в разных странах выступают разные силы. Например, для мусульманского мира традиционными силами являются «исламисты». Никто их не видел, но ужасные слухи о могуществе «Братьев-мусульман» и прочих подобных организаций много десятилетий служили добрую службу таким диктаторам, как Хосни Мубарак и Хафез Асад. Ибо «экстремисты» крайне важны не только для оправданий диктаторского режима перед Западом, но и для шельмования собственного народа. Все его претензии на демократические выборы отвергаются под предлогом будто бы царящего в низах тотального «экстремизма». Для нормального диктатора экстремистским является все население страны, исключая правящую верхушку. Дело в том, что для стран третьего мира характерен резкий имущественный раскол между элитой и основным населением страны. Для того чтобы не допустить справедливого перераспределения общественного богатства, правящей верхушке нужна диктатура. А значит, нужен экстремизм, оправдывающий ее в глазах Запада и своих собственных.

В новом списке за 2013 год на седьмом месте оказалась довольно стабильная Мали. Эта страна переместилась в первую десятку этого списка сразу после переворота, совершенного туарегами в марте 2012. Север страны был захвачен. Применение законов шариата на захваченных территориях привело к массовому исходу христиан на юг Мали и в другие страны. В данном случае на лицо исламский экстремизм. Его отличительной особенностью является преобладание силовых методов борьбы в целях насильственного изменения государственного строя, захвата власти, передела территории государства.

Экстремизм (от лат. extremus - крайний, последний) как специфическая линия в политике означает приверженность политических течений и организаций радикальным взглядам и таким же крайним методам их реализации. Экстремисты отрицают компромиссы, отвергают договоренности с политическими противниками и стремятся добиться поставленных целей любыми средствами. В Западной Африке, действуя под черными знаменами «Аль-Каиды» и прикрываясь исламскими лозунгами, экстремистские группировки действуют практически бесконтрольно в таких странах как Алжир, Марокко, Мавритания, Западная Сахара, Тунис, Ливия, Египет. Они имеют различные названия, но, видимо, входят в единую сеть. Среди них можно упомянуть, например, «Единобожие и джихад» в Западной Африке, «Ансар ад-Дин» – в Мали и Ливии (в основном племена туарегов). 30 лет назад американцы решили воспользоваться исламским фактором для борьбы с СССР в Афганистане. Туда по призыву «дяди Сэма» хлынули наемники из арабских стран: Саудовской, Аравии, Йемена, Египта и др. На американские и саудовские деньги они проходили подготовку на базах в соседнем Пакистане для борьбы с советскими войсками в Афганистане. Тогда сформировалось целое поколение так называемых «арабских афганцев», которые впоследствии стали ядром всех крупных исламских террористических группировок. Там же была создана организация «Аль-Каида». До недавнего времени «Аль-Каида» была открытой организацией, финансировавшейся благотворительными фондами богатых нефтедобывающих аравийских государств. Однако после известных событий, потрясших мир в сентябре 2001 года, ряд отделений этой организации был засекречен. Её членов называют «мутташафидун» или «муттарифун», что на арабском языке означает «экстремисты».

Убийство американского посла в Бенгази, готовившееся несколько месяцев, – яркий пример крайнего выражения экстремизма, а именно – терроризма. По заявлению экстремистов, эта акция является местью за уничтожение второго человека в «Аль-Каиде», «ливийского льва» Абу Яхья Аль-Либи, которое было совершено ливийцами под руководством представителей «Ансар Аш-Шариа» (сторонники шариата) из «Аль-Каиды» в Ливии – другой исламистской организации, действующей в Мали, Алжире и некоторых других странах Африки. Цель «Аль-Каиды» – создание исламского халифата от Волги до Атлантического океана. Вся территория Земли поделена исламистами на две части «Дар-аль-харб» (территория войны, араб) и «Дар-Ас-Салам» (территория мира, араб). Исламские страны относятся ко второй категории. А на иных территориях создаются новые образования («киянет», мн. ч. от «киян» – образование, араб.) на Кавказе, в Афганистане, Саудовской Аравии (Эль-Хаса – восточная провинция, нефтеносный район), Йемене (5 эмиратов), Египте (Синайский полуостров), Тунисе, Ливии, Сирии. В Ливии уже произошел фактический распад на отдельные зоны влияния различных группировок, в основном, салафитского толка. Салафиты (салафийа – общее название мусульманских религиозных деятелей, которые в различные периоды истории ислама призывали мусульман к возвращению к традициям раннего («чистого») ислама. Кроме того, в странах исламского Магриба действует ещё одно подразделение «Аль-Каиды» – группировка «Аким» (AQIM), образованная в 2006 г. алжирскими салафитами. За ней числится целая череда преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков и похищением людей с целью получения выкупа. Цель группировки исламистов – в союзе с «Аль-Каидой» установить законы шариата в странах Магриба. В Томбукту на севере Мали захватившие часть страны салафиты из этой группировки в первую очередь занялись уничтожением древних суфийских мавзолеев.

Бывшие колониальные власти Франции неоднократно высказывали опасения, что обширная пустыня может стать новой базой для терроризма. Единственная сила, которая сейчас может реально противостоять этому – направленные в Мали французские военнослужащие, за что «Аль-Каида» объявила Францию врагом «номер один». Президент Франции Ф. Олланд заявил, что решение о направлении войск в Мали принято им с учётом опасности захвата исламистами всей страны. Усилия Франции в противостоянии терроризму, как следует из решения, принятого на встрече начальников штабов ВС Экономического сообщества стран Западной Африки (ЭКОВАС), поддержал «Африканский Союз». Для поддержки действий французских военнослужащих, которых в Мали уже насчитывается 1200 чел., направлены еще около 2 тыс. солдат из армий западноафриканских стран. Их подразделения будут развернуты на территории Мали до 26 января следующего года. США также приступили к оказанию помощи французским войскам, обеспечивая их разведданными в ходе операции против группировок исламистов в Мали. «Наша обязанность – не позволить “Аль-Каиде” создать оперативные базы на севере Африки», – заявил министр обороны США. Американские инструкторы занимаются подготовкой малийских солдат, так как национальная армия Мали слаба и не в состоянии противостоять агрессии извне. Заняться подготовкой малийской армии к боевым действиям планируют также некоторые страны Евросоюза. Речь фактически идет о «зачистке» всей страны от боевиков-исламистов. А ведь еще совсем недавно Запад называл их повстанцами и борцами за свободу и оказывал им активную помощь, поставляя оружие и технику. Франция еще при Саркози из-за своей недальновидной политики открыла путь исламскому экстремизму в Африке, уничтожив режим Каддафи. Ливийский лидер, каков бы он ни был, мог в течение десятилетий сдерживать экстремистские силы у себя в стране, равно как и Х. Мубарак, которого также свергли не без помощи Запада. Так это было и в Тунисе и продолжается в Сирии. На Западе некие круги наивно полагают, что после случившегося им удастся контролировать эту экстремистскую «вольницу», которую они же и породили.

Проблемы межнациональной толерантности во Франции

Кутушева С.И.

Преступления против порядка, в основе которых - конфликт между коренным населением и этническими мигрантами, стали случаться в Европе все чаще. Все это внятные сигналы о кризисе политики мультикультурализма, которую на протяжении нескольких десятилетий вели страны Европы, в том числе Франция – одна из самых «цветных» государств Европы.

Титульная нация, французы, представлена в стране пока что подавляющим большинством — около 90 %, но доля ее постоянно снижается.

После централизации Франции, наметилась тенденция к унификации национального самоопределения её жителей под общим названием французы. Ассимиляция в значительной степени затронула и нероманские народы Франции, к которым относятся: баски, германские эльзасцы и лотарингцы, кельтские бретонцы, фламандцы  и др.

На протяжении ХХ в. изменился и этнический, и религиозный состав населения страны. На сегодняшний день население Франции представляет собой сплав различных этнических групп, прибывавших сюда на протяжении многих десятилетий в рамках нескольких миграционных потоков, и их культур. Иммигранты – выходцы из других стран Европы (итальянцы, испанцы, поляки, русские) – ассимилировались в стране довольно быстро. Безусловно, в процессе их ассимиляции также возникали свои трудности, однако в культуре этих народов было много черт, объединявших их с французами, и в первую очередь христианская религия, что облегчало взаимопонимание между французами и иммигрантами-европейцами и последующую ассимиляцию последних.

Сегодняшнее французское общество невозможно представить без выходцев из стран Северной и Черной Африки, как нельзя упускать из виду и роль ислама, считающегося второй религией страны. Первые магрибинцы стали оседать на французской земле в начале 90-х гг. ХIХ в. Но именно резкое увеличение иммиграции в 1950–1960-х гг. можно обозначить как новый этап в организации самого французского общества. Поскольку иммигранты чувствовали себя чужаками в нем, не могли полностью вписаться в политическое, социальное и культурное пространство принявшей их страны, они породили особый культурный и социальный феномен.

Иммигранты мусульмане, как правило, быстро переходят на французский язык, сохраняя при этом приверженность национальной религии, культуре и традициям. Формируется своего рода субкультура, которая представляет собой синтез традиций Востока, истинных мусульманских законов, а также французской культуры, влияющей извне и корректирующей их собственную субкультуру.

В начале 1980-х гг. во Франции сформировалась особая этнокультурная группа – дети иммигрантов из стран Магриба, фактически являющиеся частью французского общества, но вместе с тем ни в социальном, ни в культурном смысле не ставшие его равноправными членами. Признавая их существование как членов своего общества, предоставляя с 1979 г. гражданство рожденным на ее земле детям иммигрантов, Франция всячески старается подчеркнуть их особость и практически не дает им возможности избавиться от клейма чужеземца. Франция как бы возвращает детям статус их родителей, отводит им те же социальные роли, что и предыдущему поколению, и закрепляет за собой право предъявлять особые экономические и социальные требования. При этом зачастую не учитывается тот факт, что бёры не знают другой родины. Для них родина их предков – лишь миф, история, которую они слышали от своих родителей. Им уже чужды старые восточные традиции, их сознание европеизировано, они свободно говорят по-французски, часто с трудом – по-арабски. Эти молодые люди в строгом смысле не являются иммигрантами, но, родившись в соответствующей среде, несут на себе печать изгойства. Отправленные вместе с родителями жить на периферию, они не избавились от ощущения второсортности. Их попытки стать полноправными членами общества наталкиваются на агрессию со стороны властей, да и простых граждан, в сознании которых сложился определенный стереотип «арабов» как чернорабочих, людей, временно пребывающих в стране.

За прошедшие с начала 1980-х гг. более чем 20 лет этот феномен превратился в один из ключевых вопросов, обсуждаемых не только на локальном, но и на государственном уровне. Дети иммигрантов, формально ставшие полноправными членами французского общества, имеющие такое же гражданство и, казалось бы, обладающие одинаковыми правами с остальными французами, постоянно сталкиваются с проблемами, имеющими непосредственное отношение к их происхождению.

В соответствии с демократическими традициями Франции государственные органы не должны проводить различия по национальному признаку в осуществляемой ими политике. Однако, как нередко бывает, политика государства – это одно, а реальная жизнь – другое. На практике в целом ряде областей французская модель «пробуксовывает», даже с учетом того, что трудности иммигрантов, в том числе породившие массовые волнения и акты насилия начиная с 2005 г. и по сей день, имеют не только «этническую», но и социально-экономическую природу (происхождение из низов, низкие образовательный уровень и профессиональная квалификация), о чем говорят массовые беспорядки в неблагополучных районах французских городов (Париж, Амьен, Марсель, Леон, 2012 г.).

Школы в «цветных пригородах» отличаются низким качеством образования, молодёжь из этих пригородов сталкивается с серьезными проблемами при устройстве на работу только из-за одного места своего проживания. Социологические исследования показали также, что французу афро-арабского происхождения в 15 раз сложнее устроиться на работу, чем французу европейского происхождения. Это говорит о том, что во Франции среди работодателей распространён скрытый расизм.

Во время беспорядков в пригородах Парижа (2005) Саркози назвал их участников хулиганами и отбросами (voyous et racailles). Франция не может принимать у себя всех, кто хочет к нам приехать. Мы не в состоянии обеспечить их ни работой, ни жильем". Именно так Николя Саркози, тогда министр внутренних дел, объяснил, почему его страна больше не будет распахивать объятия навстречу "инородцам".

Массовые беспорядки во Франции начались как реакция на гибель двух подростков североафриканского происхождения, пытавшихся скрыться от полиции. Продолжались с 28 октября по 15 ноября 2005 г.

Новая волна беспорядков вспыхнула в северном пригороде Парижа  в ночь на 26 ноября 2007 года после того, как двое подростков погибли в результате столкновения их мотоцикла с полицейской машиной, а полицейские покинули место аварии, не оказав пострадавшим первую помощь. Беспорядки продолжались два дня.

После погромов в парижских предместьях во Франции был принят новый закон об иммиграции. Закон жесткий. На въезд в страну введены квоты. Чтобы получить вид на жительство сроком на 10 лет, иностранцам следует взять на себя определенные обязательства, за соблюдением которых установлен строгий контроль. Овладеть основами французского языка и французской цивилизации - главное условие интеграционного контракта. Автоматическое получение вида на жительство для нелегалов, проживших во Франции более 10 лет, упразднено.

Всякий закон, регулирующий миграцию, по природе своей репрессивен, и французский - не исключение.

Реформы, проводимые Саркози, вызвали неоднозначную реакцию. Либеральная общественность обвиняла его в посягательстве на гражданские права. Курс на борьбу с преступностью включал усиление присутствия полиции на улицах и расширение полномочий правоохранительных органов.

Саркози перестроил работу полиции (причем он это сделал, еще будучи министром внутренних дел). В результате полицейские стали вести себя как армия оккупантов на территории врага. И местное население в таких районах стало воспринимать полицию как оккупационную силу. Полицейские, которые работают в центре Парижа, служат в привилегированных условиях. А те, кто работают на окраинах, проходят обучение по сильно облегченной программе подготовки контртеррористических групп. То есть их изначально ориентируют на то, что население в их районах – это что-то вроде террористов, только террористов-дилетантов.

Был ужесточен контроль за нелегальной иммиграцией. Во время протестов против закона о запрете хиджабов в школах прямо заявил, что противопоставление ислама республиканским ценностям недопустимо. 

Вслед за вступлением в силу закона о запрещении паранджи во Франции, британская газета "Индипендент" написала, что настаивание французского правительства на реализации закона, является оскорблением и открытым объявлением войны исламской религии. Далее газета пишет, что многие годы Франция гордится свободой слова и не вмешательством в личные дела граждан, в то время как сегодня оно вмешивается в личные дела своих граждан, что отдаляет мусульман от правительства и от светской политики Европы.

Все эти события и реакция властей говорят о серьезных проблемах толерантности во Франции. Существует реальная необходимость в мер - политических, социальных, физических - для большего взаимопонимания между культурами. Коренной французский народ страны должен признать, что общество развивается, и что бессмысленно пытаться изолировать Францию ​​от миграции. Это просто факт, независимый от того, насколько жестоки законы или насколько возможно затруднить людям других национальностей жизнь в стране. В условиях политэтичности и политкультурности воспитание толерантности должно строиться на принципе диалога, а не силе.