Творчество и культурная деятельность н.А.Римского-Корсакова.

Давайте теперь поговорим и обсудим творческую и культурную деятельность Николая Андреевича. Попытаемся понять, просмотреть её отличия от многих других творческих деятельностей других композиторов того времени.

Творчество Римского-Корсакова глубоко самобытно и вместе с тем опирается на классические традиции. Гармоничность мировосприятия, ясность музыкального мышления, тонкий артистизм роднят его с М. И. Глинкой. Связанный с прогрессивным и идейно-художественными течениями 1860-х гг., Римский-Корсаков проявлял большой интерес к народному творчеству (составитель сборника «Сто русских народных песен», Петербург, 1877; гармонизировал песни, собранные Т. И. Филипповым, —«40 народных песен», Москва, 1882). Увлечение фольклором, древнеславянской мифологией, народными обрядами нашло отражение в операх «Майская ночь» (по Н. В. Гоголю, 1879), «Снегурочка» (по А. Н. Островскому, 1881), «Млада» (1890), «Ночь перед Рождеством» (по Н. В. Гоголю, 1895). 15 опер Римского-Корсакова демонстрируют разнообразие жанровых (былина, сказка, легенда, историко-бытовая драма, лирико-бытовая комедия), стилистических, драматургических, композиционных решений (сочинения, тяготеющие к номерной структуре и к непрерывному развитию, оперы с массовыми сценами и камерные, с развёрнутыми ансамблями и без них).[2] Наиболее полно дарование Римского-Корсакова выявилось в произведениях, связанных с миром сказочности, с разнообразными формами русского народного творчества. Здесь раскрываются его живописно-изобразительный дар, чистота лирики — искренней, но несколько созерцательной, без повышенной эмоциональной напряжённости. Внимание к внутреннему миру человека, к психологическому раскрытию образов проявилось в камерной опере «Моцарт и Сальери» (на текст А. С. Пушкина, посвящена А. С. Даргомыжскому, 1897), в одноактной опере «Боярыня Вера Шелога» (пролог к «Псковитянке», 1898) и особенно в драме на историко-бытовой сюжет «Царская невеста» (1898). Новые тенденции, характерные для русского искусства начале 20 в., нашли отражение в опере «Сказка о царе Салтане» (по Пушкину,1900) с её подчёркнуто театральной условностью и элементами стилизации народного лубка, в «осенней сказочке» «Кащей бессмертный» (1902), в которой сказочная тематика трактуется символистско-аллегорически. Высокие нравственно-философские проблемы подняты в опере-легенде «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» (1904). Последняя опера композитора—  «небылица в лицах» «Золотой петушок» (по Пушкину, 1907) — беспощадная сатира на царское самодержавие.[2]

Основой оперной выразительности Римский-Корсаков считал пение. Важную драматургическую роль в его операх выполняет и оркестр, которому нередко поручаются самостоятельные симфонические картины, антракты, например «Три чуда» («Сказка о царе Салтане»), «Сеча при Керженце» («Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии»). Рассматривая оперу прежде всего как музыкальное произведение, Римский-Корсаков большое значение придавал её литературной основе — либретто. Плодотворным было содружество композитора с либреттистом В. И. Бельским.[2]

Симфоническое творчество Римского-Корсакова по сравнению с оперным не столь многопланово. Образная конкретность музыкального мышления композитора определила его склонность к программному и жанровому симфонизму. Отсюда преобладание таких типов и форм, как увертюра (фантазия), симфоническая картина, сюита. Вершинные произведения Римского-Корсакова для оркестра — «Испанское каприччио» (1887) и «Шехеразада» (1888). Существенное место в творческом наследии Римского-Корсакова занимает камерно-вокальная лирика. Написал 79 романсов, в т. ч. вокальные циклы «Весной», «Поэту», «У моря».[2]

Творчество Римского-Корсакова ярко национально. Композитор использует подлинные образцы музыкального фольклора и органично претворяет песенные интонации в собственных мелодиях. Значителен его вклад в область гармонии и инструментовки: расширил и обогатил их колористические возможности, создал свою систему ладово-гармонических средств, в основе которой — сложные лады (в т. ч. характерный звукоряд — гамма Римского-Корсакова); оркестровка сочетает красочность, блеск с ясностью, прозрачностью.

Важное просветительское значение имела дирижёрская деятельность Римского-Корсакова, пропагандировавшего произведения русских композиторов. Большую роль сыграла его редакторская работа, благодаря которой были опубликованы и исполнены многие произведения русской музыки («Каменный гость» Даргомыжского, «Князь Игорь» А. П. Бородина, «Борис Годунов», «Хованщина» М. П. Мусоргского; Римский-Корсаков также подготовил и издал, совместно с Балакиревым и А. К. Лядовым, оперные партитуры Глинки). [2]

Римский-Корсаков обладал хорошими организаторскими способностями, которым нашлось применение в его педагогической и общественной деятельности. Как мы помним из приведённой мной биографии он был профессором Петербургской консерватории (с 1871 г., классы практического сочинения, инструментовки, оркестровый), инспектором духовых оркестров Морского ведомства (1873–1884 гг.), директором Бесплатной музыкальной школы (1874–1881 гг.), дирижёром симфонических концертов (с 1874 г.), а позже и оперных спектаклей, помощником управляющего Придворной певческой капеллой (1883–1894 гг.).[6]

     О начале своей педагогической деятельности Римский-Корсаков писал: «Незаслуженно поступив в консерваторию профессором, я вскоре стал одним из её лучших учеников, — а может быть, и самым лучшим, - по тому количеству и ценности сведений, которые она  мне дала». С годами Римский-Корсаков стал настоящим воспитателем музыкальной молодёжи. Заниматься в классе композиции у Римского-Корсакова было и трудно, и крайне интересно. Он строил уроки так, чтобы последовательно вести учеников от более простых к более сложным заданиям, при этом Римский-Корсаков-педагог не придерживался шаблона и всегда был готов отступить от общего порядка для того, чтобы оживить интерес или увлечь ученика привлекательным для того упражнением. С некоторыми подопечными у композитора возникала дружба, нередко тесная и глубокая.

     Создатель композиторской школы, Римский-Корсаков воспитал 200 композиторов, дирижёров и музыковедов, среди которых — А.К. Глазунов, А.К. Лядов, А.С. Аренский, М.М. Ипполитов-Иванов, И.Ф. Стравинский, Н.Я. Мясковский, С.С. Прокофьев,  М.А. Баланчивадзе, Я. Витол, Н.В. Лысенко, А.А. Спендиаров. Частичным обобщением педагогического опыта явились его учебники гармонии и оркестровки — «Практический учебник гармонии» (1886 г.).[6]

   Также во время Революции 1905–1907 гг. Римский-Корсаков выступил с активной поддержкой требований бастующих студентов, открыто осудил действия реакционной администрации Петербургской консерватории , из-за вскоре был уволен. «Случилось нечто невообразимое. Из Петербурга, Москвы и изо всех концов России полетели ко мне адреса и письма от всевозможных учреждений и всяких лиц, принадлежащих и не принадлежащих к музыке, с выражением сочувствия мне и негодования на дирекцию Русского музыкального общества. Ко мне являлись депутаты от обществ и корпораций и частные лица с теми же заявлениями. Во всех газетах появились статьи, разбиравшие мой случай; дирекцию топтали в грязь, и последней приходилось очень скверно».[6]

     Членов дирекции изображали с пробками вместо голов, Бернгарда называли ничтожеством и тупицей, а он даже в суд не подал. На одной из карикатур маленькие члены дирекции играют на шарманке и дудочках, а огромный Римский-Корсаков уносит от них свои партитуры и верхнюю часть здания консерватории. Владимирские крестьяне собрали Римскому-Корсакову на бедность 2 рубля 17 копеек. Столичные журналисты были не так наивны, они знали, что автор 14 опер, в сущности, ничего не потерял, но навек опозорены те, кто поднял на него руку: «Римский-Корсаков больше не профессор. Он уже просто Римский-Корсаков». [6]

Но каково было отношение самого Н.А.Римского-Корсакова к своему творчеству, деятельности и успехам.

Музыковед Абрам Гозенпуд в 2002 году в интервью «Петербургскому театральному журналу» процитировал письмо Римского-Корсакова, объясняющее его отношение к собственному творчеству:

«Пока жив человек, будет жить его культура, а не памятники, которые ему воздвигают. Процитирую по памяти великого Римского-Корсакова, который как-то обратился к редактору «Русской музыкальной газеты» с просьбой: «Не называйте меня великим. Я пишу Вам, не для печати, надеюсь, что мое письмо никогда не будет напечатано. Был только один Глинка. Если Вы назовете меня глинкианцем, я поблагодарю вас — это высший титул. Памятники нужно воздвигать людям, память о которых исчезает с их смертью, — политическим деятелям, царям, полководцам. А какой памятник может быть выше того, который воздвиг Глинка? Он не рукотворный, поэтому прошу Вас, не называйте меня великим, если уж Вам так нужно — не лишенным таланта, лучше просто — Римский-Корсаков. Те, кто меня не знает, не поверят, что я великий, тем, которые знают, — это, возможно, понравится. Но последние мои оперы не нравятся. Вероятно, меня забудут, а может, уже забыли. Это обидно будет, потому, что я много написал». Чудное письмо, сейчас такого никто не напишет». [3]

Поэтому письму можно судить, каким скромным был человеком Н.А. Римский-Корсаков. Ему не нужно было славы и памятников. Желание творить - для него главная идея жизни. Он был равнодушен к рекламе, не искал больших денег и славы. Вежливо отклонялся от принятия степени доктора Оксфордского университета, хотя был довольно ответственным, наверно, из-за этих качеств и был так любим многими.[5]

Итак, Н.А. Римский Корсаков за свою жизнь был очень плодотворен на разные музыкальные произведения: 15 опер, различные многочастные сонаты ,симфонии и увертюры сделали его известным во всём мире. Я выписал основные творения Римского-Корсакова:

Оперы : Псковитянка (1873, Петербург; 2-я редакция 1878; 3-я редакция 1892, постановка 1895, там же), Майская ночь (1880), Снегурочка (1882), Млада (1892), Ночь перед Рождеством (1895, все — Петербург), Садко (1897), Моцарт и Сальери(1898), Боярыня Вера Шелога (1898), Царская невеста (1899), Сказка о царе Салтане (1900, все — Москва), Сервилия (1902, Петербург), Кащей бессмертный (1902, Москва), Пан воевода (1904, Петербург), Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии (1904, постановка 1907, там же), Золотой петушок (1907, постановка 1909, Москва).[2]

 Кантаты - Свитезянка (1897), Песнь о вещем Олеге (1899) и др.[2]

Для оркестра - 3 симфонии (1865, новая редакция 1884; 2-я — Антар, 1868, новая редакция 1897; 1873, новая редакция 1886), музыкальная картина Садко (1867, окончательная редакция 1892), Сербская фантазия (1867, окончательная редакция 1889), Сказка (1880), Симфониетта на русские темы (1885), Испанское каприччио (1887), сюита Шехеразада (1888), Светлый праздник (Воскресная увертюра, 1888), Дубинушка (со смешанным хором ad libitum, 1906) и др. [2]

Для инструментов с оркестром- концерт для фортепиано (1883), Фантазия для скрипки (1886), Серенада для виолончели (1893) и др.; произведения для инструментов с духовым оркестром; камерно-инструментальные ансамбли; фортепианные пьесы; хоры с оркестром и a cappella; камерно-вокальные ансамбли; 79 романсов для голоса с фортепиано; обработки народных песен.[2]