4. Модель организации общественного управления

в современной России

4.1. Исторические предпосылки современной организации общественного управления в России

В современном общественном управлении с исчезновением национальных жречеств профессиональная управленческая (высшая форма – концептуальная) деятельность стала дилетантской. Профессионализм воспроизводится только на уровне программно-адаптивного модуля, реализуемого на уровне законодательной, исполнительной и судебной власти.

Такое общественное управление реализуется в рамках ограниченных идеологий, что и обеспечило изначальное замыкание государственности на надгосударственные структуры. С внедрением и развертыванием масонских структур замыкание обретало устойчивый характер в преемственности поколений. Такие надгосударственные структуры замыкаются на межрегиональный конгломерат³.

Но даже дилетантская концептуальная деятельность в некоторые исторические периоды делала неэффективной контроль за ресурсами страны со стороны межрегионального конгломерата, а в случае России поставила даже саму экспансию конгломерата на грань опрокидывания. Мешал сам принцип неограниченной монархии, поскольку, если монарху концепция пришлась по душе, то остановить исполнение концепции в целом в верноподданном обществе может только смерть монарха; но и то лишь на какое-то время, поскольку о хорошей концепции рано или поздно напомнят наследнику, а непрерывный¹ дворцовый переворот (как в России XVIII — XIX вв.), не позволяет использовать ресурсы страны в интересах конгломерата должным (с точки зрения его заправил) образом. Кроме того, в абсолютной монархии существует государева тайна, известная монарху и ближайшим его сподвижникам, доступ к которой затруднен для межрегиональной мафии и которая представляет для неё опасность.

Обе эти проблемы решаются введением парламентаризма:

во-первых, парламент только штемпелюет представленную ему концепцию; в толпе этой говорильни победит та концепция, какую представляет демагог с более широкой глоткой и мафиозной поддержкой;

во-вторых, государственные тайны — тайны от народа, но не от межрегиональной мафии, а государева тайна в условиях парламентаризма уже не государственная тайна; она вытеснена в сферу семейной жизни монарха.

Президентская же тайна случайна и живет не дольше его полномочий: 10 лет — максимум, а потому угрозы для наиболее важных низкочастотных процессов большой продолжительности не представляет.

По этим причинам и произошел переход к парламентаризму. Он происходил всегда и всюду в интересах межрегиональных сил в периоды проявления в жизни общества концептуальных ошибок самодержавных дилетантов. При этом монарху в лучшем случае отводилась либо роль символа нации или государственности, как это устроилось во всех конституционных монархиях Европы; либо, в худшем случае, роль искупительной жертвы за “преступления” национального самодержавия против “богоизбранного” племени биороботов и его каменноголовых братьев-масонов, как это произошло во Франции, Австро-Венгрии, России.

Парламент же к концептуальной деятельности не способен. Это всего лишь машина голосования и изучения мнения толпы, допущенной надиудейским предиктором к парламентской “власти” продажными средствами массовой информации. Подлинная концептуальная деятельность не терпит ни толпы, ни пятиминутного регламента выступлений в прениях. Давать же каждому толпарю по полтора часа на словоблудие, с точки зрения предиктора, нецелесообразно: дурь отдельных “парламентариев” и “парламентаризма” в целом видна будет сразу. Опыт показывает, что при смене партийного состава правительства в парламентских странах меняются только высшие чиновники государственного аппарата, а основной штат министерств и департаментов, который, собственно, и занят управленческой (исполнительной по отношению к концепции) деятельностью, остается на своих постах, что обеспечивает преемственность процесса управления в структурах государства после перевыборов. Вне структур государства преемственность политики на больших интервалах времени обеспечивается мозговыми трестами партий, а с образованием единого народнохозяйственного комплекса — взаимной зависимостью различных отраслей народного хозяйства друг от друга. Это ведет к тому, что, приведя к власти “свою” партию, выигравшая группировка капиталистов просто вынуждена учитывать и интересы проигравшей группировки капиталистов. А поскольку весь национальный капитал в Евро-Американском конгломерате уже давно в зависимости от еврейского транснационального капитала, то в реальной политике правительства любого государства конгломерата отражаются прежде всего интересы высшего надиудейского масонства. С формированием транснациональных корпораций государственные структуры в конгломерате вообще низводятся до уровня их слуг, призванных обеспечить несколько более, чем воспроизводство и обучение кадров для транснациональных производств. Отсюда и раскрытие границ для удешевления местной рабочей силы за счет пришлой и коктейлизация национальных культур, поскольку однородным рабочим стадом проще управлять. Это называется общеевропейский дом (тоже пример взаимной вложенности понятий).

Таким образом, за две тысячи лет надиудейское знахарство в национальных обществах избавилось от профессиональной концептуальной деятельности и профессиональной программно-адаптивной деятельности на высших постах государственных структур, вынеся все это за кулисы парламентов в масонские ложи, осуществляющие директивно-адресное диктаторское управление внешне демократическими институтами, открытыми для всеобщего обозрения толпы.

На основе толпо–«элитарной» модели общественного устройства возможно описать субъекты «элитарных» групп, которые оказывают значительное влияние на общество в современной России. Классификация субъектов «элитарных» групп произведена по следующим базовым критериям / признакам:

1. Возможность самоидентификации субъекта, наличие его самосознания субъекта, «самости»;

2. Наличие у субъекта устойчивой в пространстве и времени организационной [инфра]структуры;

3. Наличие в среднесрочной перспективе внутренних ресурсов, достаточных для поддержания независимости субъекта от других «элитарных» групп и нейтрализации опасности недружественного поглощения со стороны таковых;

4. Наличие неприемлемых угроз – факторов, уничтожающих субъектность.