Проблемы социально-экономического развития

во 2-й половине 20-х гг.

Проблема товарного хлеба. Успешное восстановление экономики поставило в повестку дня задачу реконструкции всей промышленной базы страны, поскольку она достигла предела своих возможностей. В 1925 г были сделаны первые серьезные вложения в капитальное строительство. Из крестьян навербовали строителей, заплатили им зарплату за счет кредитов, заказали оборудование на внешнем рынке. Однако, осенью 1925 г. несмотря на хороший урожай, хлебозаготовки провалились: государство заготовило за октябрь-декабрь 176 млн. пудов вместо запланированных 376 млн. Такие заготовки не обеспечивали планы экспорта хлеба и импорта оборудования, а, следовательно, планы капитального строительства.

Тем не менее, хлеб для продажи в деревне был: 12–15 % зажиточных крестьян держали половину хлебных излишков и не продавали, хотя в отличие от 1923 г. соотношение цен было нормальным.

Почему же крестьяне не продавали хлеб? Зажиточные крестьяне, удовлетворив свои неотложные потребности в промышленных товарах, хотели продать хлеб весной, когда он стоил дороже. А середняк продал ровно столько, чтобы заплатить в срок налоги. Остальной хлеб середняк потреблял внутри своего хозяйства, увеличивая кормовую базу, т. е. превращая зерно в молоко и мясо. Поголовье скота быстро росло. Крестьянин в массе стал впервые есть досыта. В деревне увеличилась рождаемость, сократилась смертность.

Увеличив собственное потребление, деревня тем самым сократила массу товарного хлеба. При нормальном уровне питания середняк мог продать в город не более 15 % своей продукции. Однако он был готов делать это только в том случае, если город предлагал необходимые ему товары по доступным ценам. Следует отметить, что потребности большей части крестьян в городских товарах были ограничены. Деревня привыкла к натуральному хозяйству.

К осени 1925 г. выявилась и новая проблема. В условиях сближения ножницы цен население раскупило все ходовые промышленные товары, спрос превысил предложение, полки в магазинах оказались пустыми. У крестьянина и поэтому не было стимула продавать хлеб по относительно низким осенним заготовительным ценам.

Таким образом, в 1925 г. стало ясно, что товарность мелкого крестьянского хозяйства низка и быстро ее не поднять. Собирая валовые урожаи на уровне довоенных, деревня давала в 2 раза меньше товарного хлеба, чем в царской России. Без увеличения массы товарного хлеба быстрое развитие и реконструкция промышленности были невозможными. С другой стороны, даже имевшиеся излишки хлеба было трудно получить, поскольку не хватало промтоваров для взаимовыгодного обмена с деревней. Получался замкнутый круг: чтобы увеличить массу промтоваров, надо было перевооружить промышленность, но чтобы перевооружить промышленность, надо было получить достаточные товарные ресурсы из деревни, но чтобы получить такие ресурсы в рамках нэпа, надо было дать деревни достаточное количество промтоваров.

Партия искала решение этой фундаментальной проблемы в условиях острейшей борьбы в верхах за власть. Летом 1925 г. Зиновьев и Каменев решили нанести удар по Сталину с левых позиций. Они говорили о том, что кулак срывает заготовки и реконструкцию промышленности, а Сталин, Бухарин и Рыков потворствуют кулаку, не видят кулацкой опасности.

XIV съезд партии в декабре 1925 г. отверг эту критику, тем не менее, был введен ряд административных мер для обеспечения государственных хлебозаготовок: обязали частных хлебозаготовителей покупать хлеб у крестьян по ценам не выше государственных и ограничили их возможности заказывать у железнодорожников вагоны для перевозки хлеба в другие регионы для перепродажи. За часть заказанного оборудования заплатили золотом. Часть объектов капитального строительства свернули. Применяли и экономические рычаги: повысили заготовительные цены на хлеб; необходимые для этого средства получили путем увеличения объема производства и продажи водки и вина.

Все эти меры ликвидировали заготовительный кризис 1925 г. и позволили без особых проблем заготовить хлеб в 1926 г. Однако стало ясно, что в рамках рыночного и относительно эквивалентного обмена между городом и деревней, возможности государства получать накопления для капитального строительства достаточно ограничены. У Сталина возникли первые сомнения в возможности осуществления реконструкции промышленности на базе нэпа.

В эти годы в партии усилились и антикулацкие настроения. Нежелание кулаков продавать хлеб по низким государственным заготовительным ценам порождало стремление обложить кулаков более высокими налогами и лишить политических прав. На выборах в Советы в начале 1927 г. 3–4 % населения, главным образом из числа сельской буржуазии, были лишены права голоса, количество «лишенцев» выросло в 3 раза. Беднота увеличила свое представительство в Советах за счет вытеснения середняков¹. В селах создавались группы бедноты. Ряд партийных работников видел в них возврат к комбедам. Но в целом, отказа от нэпа в начале 1927 г. не было, поскольку хлебозаготовки урожая прошлого года прошли успешно.

К тому же политически Сталин никак не мог отказаться от нэпа в 1927 г., поскольку отказ от нэпа был бы признанием правоты оппозиции. В 1927 г. Троцкий, Зиновьев и Каменев создали объединенную оппозицию против Сталина, Рыкова и Бухарина именно на основе неприятия нэпа. XV съезд партии в декабре 1927 г. разгромил оппозицию и подтвердил курс на сохранение нэпа.

А в январе 1928 г. Сталин совершил резкий поворот: он взял курс на свертывание нэпа.