Тодта. Фабрика, в которой размещён пункт, охраняется, но из неё можно сбежать.

Вокруг Томашува тянутся леса, а в них есть много польских партизан- ских подразделений. После бегства из Томашува мне нужно переправить- ся за Пилицу и там уже самостоятельно искать какое-то подразделение. После разговора с командиром я подошёл к костру, на котором парти- заны готовили ужин. Некоторые из них говорили по-польски, другие — по-русски. Все были к нам очень добры и сами не ели, пока нам всем не дали.

Рано утром меня посадили в помещичью двухколёсную коляску и от- везли на небольшую железнодорожную станцию, находящуюся в 10 кило- метрах от лагеря. Партизан-извозчик остановился в километре от стан- ции, попрощался со мной и поцеловал, а потом дал немного денег.

На станции было спокойно, будто ничего не случилось. Возле билет- ной кассы стоял жандарм, который присматривался только к бабам с тю- ками. Видимо, искал для себя цыплёнка или бруски масла. Я сел в вагон и нетерпеливо ожидал отъезда. Когда поезд тронулся, я уже наверняка знал, что и в этот раз мне удалось облапошить немцев. В тамбуре ехала какая-то сельская баба и объедалась творогом. Я попросил у неё кусочек, а она кроме того дала мне кусок пирога и немного молока.

На Главном вокзале во Львове было пусто. Ни одного чистильщика са- пог, ни одного швейцара не было перед входом. Видимо, немцы, наконец, решили этот вопрос и навели свой порядок. Домой идти я не рискнул, потому что немцы, уведомлённые о бегстве, могли тут устроить засаду. Вместо этого пошёл в дом, в котором жил задолго до войны. Экономка — украинка — узнала меня сразу. Много не расспрашивала, а накормила и по- дарила рубашку. Когда я попросил о возможности переночевать, экономка отвела меня в соседнюю квартиру к молодой красивой женщине. После короткого разговора я понял, что квартира эта занята проститутками. Мне постелили на полу, и я заснул. Всю ночь в квартире было тихо: видно, моя хозяйка решила сегодня отдохнуть и никого к себе не привела.

1 Октября

C самого утра я пошёл в бюро Организации Тодта на улице Легионов. Теперь улица называлась Адольф Гитлер Ринг. В бюро сказал, что хочу работать в ОТ. Мне дали заполнить вопросник, в котором я указал вымыш-

Любельски.

ленную фамилию. Толстый немец сказал, что мне повезло, потому что как раз сегодня уходит эшелон в Томашув Мазовецкий. Мне приказали прийти к двум часам на сбор группы, с которой я и поеду. У меня оставалось ещё несколько часов, так что я пошёл посмотреть, что в городе изменилось.

На улице было полно немецких солдат и офицеров. Зато я не увидел ни одного итальянца или венгра, а на повороте Гетманских Валов и ул. Ва- ловой встретил давнюю знакомую из DRK — Элю. Как обычно, она была модно причёсана и красиво одета. На шее носила серебряный медаль- ончик. Эта Богоматерь с медальона уже один раз защитила Элю, когда в 1942 году кто-то из шмальцовников⁸⁶ сказал, что Эля является еврейкой, сбежавшей из Краковского гетто. Теперь Эля мне сказала, что после рас- правы со мной все поставили на мне крест. Спросила меня, как так слу- чилось, что я опять на свободе. Я попросил Элю, чтобы не рассказывала знакомым о том, что меня сегодня тут встретила.

После этой встречи я уже по городу не ходил, только сел на лавку на Гетманских Валах и ждал до двух часов. Когда я вошёл в бюро, тут, кроме меня, было ещё несколько пацанов, в основном старше меня. Мы вместе и являлись той группой, которая должна была сегодня уехать. На протяжении получаса мы ждали ещё одного, который, видимо, пере- думал. Немец, который должен был нас отвезти, по этому поводу заметно нервничал. На вокзал мы поехали на трамвае, а в поезде заняли зарезер- вированное купе.

Когда я спросил немца, почему нас так мало едет, он мне ответил, что остальные присоединятся к нам позднее.

3 Октября

Томашув Мазовецкий. Тут собрались люди со всех концов Польши, Литвы, Белоруссии и Украины. Больше всего, ясное дело, поляков. Нем-

86

Шмальцовник (от польского szmal — монета, прибыль). Перед Второй мировой вой- ной жаргонное слово «шмальцовник» имело в Польше несколько похожих значений: контрабандист, скупщик краденого или взяточник. Шантажистов называли шмальцов- никами. В период немецкой оккупации слово «шмальцовництво» (szmalcownictwo) приобрело новое, уничижительное значение как определение подлого человека, добивающегося выкупа от укрывающихся евреев и помогающих им поляков или доносившего на них за деньги оккупационным властям. Явление «шмальцовницт- ва» трактовалось Армией Крайовой как акт предательства и каралось смертью. Ста- тья I п. 1 Указа «Польского Комитета Национального Освобождения» (Polski Komitet Wyzwolenia Narodowego) от 31 августа 1944 года «О мере наказания для фашистских преступников, виновных в убийствах и издевательствах над гражданским населением и пленными, и предателей польского народа» преследовала за шмальцовництво как за преступление, которое не теряет силу за давностью.